| Автор: | Лившиц Б. К. (Переводчик текста), год: 1937 |
| Категория: | Стихотворение |
ТРИСТАН КОРБЬЕР
СКВЕРНЫЙ ПЕЙЗАЖ
| Песок и прах. Волна хрипит и тает, |
| - Зловонное болото, где глотает |
| Больших червей голодная луна. |
| Здесь медленно варится лихорадка, |
| Изнемогает бледный огонек, |
| Колдует заяц и трепещет сладко |
| В гнилой траве, готовый наутек, |
| На волчьем солнце расстилает прачка |
| Белье умерших - грязное тряпье, |
| И, все грибы за вечер перепачкав |
| Холодной слизью, вечное свое |
| Несчастие оплакивают жабы |
| Размеренно-лирическим "когда бы". |
ИДАЛЬГО
| О, все они горды!.. как на коросте вши! |
| Они ограбят вас, но так, что вы - растаяв |
| От восхищения - на самом дне души |
| Их запах не совсем хорош. Зато их вид |
| Очарователен - в них чувствуется раса. |
| Вот - не угодно ли? - набросок: нищий Сид... |
| Великолепный Сид бездельников Козаса... |
| Казалось, напрокат взята из преисподней, |
| Вдруг - Сид - во весь опор... и я прижат к стене |
| Загривком лошади. - Ах, милостью господней |
| Я заклинаю вас; головку лука... су... |
| (А лошадь у меня почти что на носу), |
| Она уж любит вас, бедняга! - Слишком скоро! |
| Дорогу! - О, хотя б окурок!.. помоги |
| Сам Дева за добро. - Отстань, ты тратишь время |
| Тихонько мой карман затягивает в стремя.) |
| - Молю о жалости! - и получивши су: - |
| Благодарю, сеньор, за ангельское дело... |
| Сеньора! Дивная! Спасибо за красу, |
Примечания
ТРИСТАН КОРБЬЕР (1845-1875) и МОРИС РОЛЛИНА (1853-1903) тоже должны быть отнесены к числу "проклятых "ортов", хотя французские исследователи оставляют Роллина за пределами символизма, еще в недрах парнасской школы. Творчество этого поэта не представляет собою особенно значительного литературного явления. Не столько последователь, сколько подражатель Бодлера, он стал своеобразным популяризатором, чтобы не сказать вульгаризатором бодлериапизма. В его "Неврозах" ("Nevroses") заботливо инвентаризован весь арсенал бодлеровских гивьольных образов и мотивов, что сразу же делает их условными и манерными, превращая в голую литературщину.
Корбьер, рано умерший, мог бы стать значительным поэтом, судя по прекрасной его книжке "Les amoursjaunes" ("Желтая'любовь"), Как Роллина связан с Бодлером, так Корбьер, не избегший, разумеется, воздействия Бодлера, может быть сопоставлен с Верленом и Рембо, хотя здесь речь должна итти не о влиянии, но об известной "конгениальности". Его единственная книга по праву "осталась" во французской литературе. И в "парижских" (навеянных переживаниями городской жизни, богемного быта, любовными похождениями) стихах Корбьера и в "морских" (стихи о Бретани, о людях моря, героизирующие их "простую и грубую" жизнь) много своеобразного реализма, выделяющего этого поэта среди его декадентских собратьев.