Автор: | Берг Н. В. (Переводчик текста), год: 1871 |
Категория: | Стихотворение |
Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Песни славянских народов (старая орфография)
ПОЭЗИЯ СЛАВЯН
СБОРНИК
ЛУЧШИХ ПОЭТИЧЕСКИХ ПРОИЗВЕДЕНИЙ
СЛАВЯНСКИХ НАРОДОВ
В ПЕРЕВОДАХ РУССКИХ ПИСАТЕЛЕЙ
ИЗДАВШИЙ ПОД РЕДАКЦИЕЮ
НИК. ВАС. ГЕРБЕЛЯ
САНКТПЕТЕРБУРГ
1871
Куда едешь
На поле снежок
Доля
Явор
Беда
Песня
Повей ветер
Сама хожу по камушкам
Нет милого
Проклятие
Был у матери сын сокол
Вдова
Царь Стефан празднует день своего святого
Построение Скадра
Бановичь Страхинья
Царь Лазарь и царица Милица
Косовская девушка
Юришичь-Янко
Марко-Королевич и сокол
Марко-Королевич и бег-Костадин
Марко-Королевич уничтожает свадебный откуп
Марко пьет в Рамазан вино
Марко-Королевич и Мина из Костура
Смерть Марка-Королевича
Симеон-Найденыш
Ваня Голая-Котомка
Песня из войны сербско-мадьярской
Соловей
Молодец в хороводе
Мать и дочь
Юноша и дева
Не бери подруги
Брат, сестра и милая
Морлах в Венеции
Соколиные очи
Марко-Кралевич и Филипп Сокол
Марко-Кралевич отыскивает своего брата
Молодая Бреда. - В. В.
Любушин суд
Сейм
Песня под Вышеградом
Гей славяне
Садовник
Дар на прощанье
Ловкий ответ
Бедность и любовь
Разсвет
Несчастный милый
На пути к милой
Чародейка
Радость и горе
Сестра отравительница
Печаль
Изгнание
Собесский и турки
Нитра
Милый в поле
Ожидание
Краков
Выпьем
Изменник
Смерть милого
Поцелуй
Верность до гроба
Измена милого
Покорная дочь
Легенда
ОТКУДА ЕДЕШЬ?
- "Ты откуда?" - "Я с Дунаю!" |
- "А что слышал про Михайлу?" |
- "Я не слышал - сам я видел: |
Шли поляки, шли козаки |
На три страны, на четыре, |
А татары поле крыли... |
В том полку, в полку козацком, |
Да заслугою козацкой - |
Воз, китайкою покрытый; |
В том возу козак убитый; |
Он изрублен был, изсечен, |
В лютом бое изувечен; |
А во след за тем за возом |
Шол, головушку понурив, |
Разудалый вонь козацний; |
Вел коня холоп наёмный, |
Нес в руке он востру пику, |
А в другой кривую саблю - |
С сабли кровь текла, бежала... |
Мать Михайлу провожала... |
Он не больно был изрублен: |
Головушка на три части, |
Бело тело на четыре. |
Ах, на что мне, мати, слёзы! |
Ты сломи-ка три берёзы, |
А четвертую осину, |
Без дверей построй, без окон, |
Чтоб улечься только мог он!" |
Н. Берг.
ВО ПОЛЕ СНЕЖОК.
Во чистом поле |
Порошит снежок - |
Так убит лежит |
Молодой козак, |
Призакрыл травой |
Очи ясные. |
В головах его |
Ворон каркает, |
А в ногах его |
Плачет верный вонь: |
"Отпусти меня, |
Аль награду дай!" |
- "Изорви ты, конь, |
Повод толковый, |
И беги - лети |
По лугам травы |
Выешь две косьбы! |
Выпей воду, копь, |
Ты из двух озер! |
Ты скачи оттоль |
Ко дворам моим, |
Ты ударь ногой |
Во тесов забор; |
Выйдет матушка, |
Станет спрашивать: |
"Ой, ты конь лихой, |
"Господин где твой? |
"Аль в бою сложил |
"Буйну голову? |
"Али в поле ты |
"Обронил его?" |
Ты умей на то |
Ей ответ держать: |
Нет, не вороги |
И не я его |
Обронил-убил, |
А нашол себе |
Пан паняночку: |
Во чистом поле |
Взял земляночку." |
Н. Берг.
ДОЛЯ.
Где ты, где ты, моя доля? |
Где ты, долюшка моя? |
Исходил бы, распросил бы |
Все сторонки, все края! |
Аль ты в ноле, при долине, |
Диким розаном цветешь? |
Аль кукушкою кукуешь? |
Аль соловушком поешь? |
Али в море, межь купцами, |
Ты считаешь барыши? |
Аль в хоромах, где воркуешь |
Али в небе ты гуляешь |
По летучим облавам, |
И расчесываешь кудри |
Красну солнцу и звездам? |
Где ты, где ты, моя доля, |
Доля, долюшка моя? |
Что никак не допытаюсь, |
Не докличусь я тебя! |
Н. Берг.
ЯВОР.
Никнет явор над водою, |
В воду опустился; |
Удалой козак слезами |
Горькими облился. |
Явор, явор, ты не падай, |
Не ломись, не гнися! |
Молодой козак, удалый, |
Сердцем не крушися! |
Рад бы явор - не ломился: |
Речка корни моет; |
Да сердечко ноет. |
Он в Московщину поехал, |
Загремел подковой: |
Ворон конь, арчак дубовый, |
Поводок шелковый. |
Он в Московщину поехал, |
Видно там и сгинул, |
Дорогую ли Украйну |
На веки покинул. |
Приказал - и опустили |
Чорный гроб в могилу; |
Приказал - и посадили |
В головах калину. |
"Пусть клюют калину пташки |
Над моей могилой; |
Пусть поют мне и щебечут |
Об Украйне милой!" |
Н. Берг.
БЕДА.
Не покину-ли я в хуторе беду? |
Оглянулась я дорогой, а беда |
Горемыку догоняет по следам. |
"Что, беда, ты увязалась так за мной?" |
- "Я венчалась, безталанная, с тобой!" |
"Что, беда, ты уцепилась так за мной?" |
- "Я родилась, безталанная, с тобой!" |
Н. Берг.
ПЕСНЯ.
Милый шол горой высокой, |
Милая долиной; |
Он зацвел румяной розой, |
А она калиной. |
Ты на горке, на пригорке, |
А я под горою, |
День и ночь с моей тоскою |
Слёзы лью рекою. |
Кабы жить тебе со мною, |
Жили б мы с тобою, |
Как рыба с водою! |
Что рыбак закинул уду, |
Рыбу-рыбку ловит, |
А милая-то по милом |
Белы руки ломит. |
Что рыбак закинул уду, |
Рыбу-рыбку удит: |
Долго, долго ли по милом |
Тосковать мне будет? |
Что рыбак над быстрой речкой |
Ласточкою вьёися, |
А милая-то по милом |
Горлицею бьётся. |
Иль засылался ты пылью, |
Мятелицей-вьюгой, |
Что не хочешь повидаться |
Со своей подругой? |
Буря-непогода: |
Ведь любили ж мы друг друга |
Целые два года! |
Да враги мои злодеи |
Все-про-все узнали, |
Все-про-все они узнали, |
В люди рассказали. |
Будь здорова, черноброва, |
И прощай на веки! |
Не теките, не бегите |
Слёз горючих реки! |
Н. Берг.
ПОВЕЙ ВЕТЕР.
Ветер, ветер, ты повей |
Из Украйны из моей! |
Из Украйны на Литву |
Я дружку поклон пошлю, |
Я поклон пошлю, скажу |
Что но нем я здесь тужу, |
Без милова моего! |
Кабы было у меня |
Два могучия крыла, |
Полетела б я к нему, |
К милу-другу моему. |
Да на что мне улетать |
Ясна сокола искать, |
Коли сам он прилетит |
И меня развеселит. |
Так лети же, сокол мой! |
Жду я, жду тебя с тоской; |
Выхожу я на крыльцо, |
Умываючи лицо; |
Бело личико умою, |
Поцелуюся с тобою. |
Н. Берг.
САМА ХОЖУ ПО КАМУШКАМ.
Я хожу сама но камушкам, |
По дороге скачет чижичек. |
- "Гой ты, чижик-воробеюшка! |
Ты скажи -ка мне всю правдушку: |
У кого, скажи, есть волюшка, |
И кому запрет на волюшку?" |
- "Красным девкам своя волюшка: |
Сарафан взяла да вынула, |
На себя платок накинула, |
Убрались и в хоровод пошла, |
В хоровод пошла, дружка нашла." |
- "Гой ты, чижик-воробеюшка, |
У кого еще есть волюшка, |
И кому запрет на волюшку?" |
- "Добрым парням своя волюшка: |
Взял в охабку шапку бархатну, |
Синь кафтан надел, пошол-запел. |
Пошол-запел, везде поспел." |
- "Гой ты, чижик-воробеюшка, |
И кому запрет на волюшку?" |
- "Положат запрет на волюшку |
Молодой ли что молодушке: |
На печи у ней ворчун ворчит, |
А в печи у ней горшок бурчит, |
Под палатями дитя кричит, |
У порога порося пищит; |
Говорит горшок: отставь меня! |
Порося визжит: напой меня! |
А дитя кричит: качай меня! |
А ворчун ворчит: цалуй меня!" |
Н. Берг.
НЕТ МИЛОГО.
Пшеничку я сжала, домой прибежала, |
Домой прибежала, дружка не сыскала. |
Где мой милый делся, где запропастился? |
Волки ли заели? в речке ль утопился? |
Кабы волки съели - дубровы б шумели; |
Кабы утопился - Дунай бы разлился; |
Кабы на базаре - скрипки бы играли. |
Н. Берг.
ПРОКЛЯТИЕ.
Жена мужа снаряжала, |
Снаряжая проклинала: |
"Чтоб те ехать, не доехать! |
Чтобы вонь твой спотыкнулся |
И горою обернулся, |
Что горою ли крутою, |
Шапка - рощею густою, |
Синь кафтанчик - полем чистым, |
А сам - явором ветвистым!" |
Как она пшеницу жала, |
Чорна туча набежала. |
Стала милая под явор: |
"Явор, явор ты широкой, |
Ты прикрой детей-сироток! " |
- "Ах, не явор я, не явор: |
Я отец тем деткам малым... |
Как меня ты снаряжала, |
Снаряжая проклинала!" |
Н. Берг.
БЫЛ У МАТЕРИ СЫН СОКОЛ.
Сокола сына мать возростила, |
Только взростила, в полк отпустила; |
Три его, три провожали сестрицы: |
Старшая брату коня оседлала, |
Средняя стремя ему придержала, |
Младшая повод ему подавала; |
Мать же у сына только спросила: |
"Скоро ли, сын мой, домой ты вернешься? |
- "Скоро я буду, скоро приеду: |
Павины перья в речке потонут, |
Мельничный жорнов всплывет над водою |
Вот ужь и перья в воде потонули, |
Вот ужь и жорнов всплыл над водою: |
Жорнов всплывает, сын не бывает, |
Перышко тонет, мать его стонет; |
Видит - ведут и коня воронова. |
Стала распрашивать старших по войску: |
"Ах, не видали ль вы сокола-сына?" |
- "Это не твой ли ясный был сокол, |
Ясный был сокол, взвился высоко, |
Восемь побил он полков басурманских, |
Восемь побил и пошол на девятый, |
Тут ему ворог головушку срезал. |
Слуги в могилу его провожали, |
Возы скрипели, коники ржали; |
Жалко кукушка над ним куковала, |
Долго дружина по нем тосковала." |
Н. Берг.
ВДОВА.
Как в дворе у пана строили светлицу, |
Гнали на работу горькую вдовицу. |
Ой, всего неделю мужа схоронила, |
А через неделю дитятко родила; |
Не |
Через три дни камни тяжкие таскала; |
Держит, плача, сына рученькой одною, |
Каменьщикам камни подает другою: |
"Стройте, городите белую светлицу, |
Только пожалейте горькую вдовицу, |
Вы светлицу стройте, сирую не троньте!" |
Плачет, а утехи все-то нет сердечку... |
Видит под горою, видит быстру речку, |
Подбежала к речке, опустила сына: |
"Плавай ты по речке, дитятко-дитина! |
Не видал ты батьку, не увидишь матку: |
Батьку рано скрыла чорная могила, |
А родная в речке сына утопила! |
Жил бы ты на свете, был бы хлопец бравой, |
А теперь по речке день и ночь ты плавай |
Перед панским домом, под его стенами, |
Плакай, обливайся горькими слезами!" |
Н. Берг.
ЦАРЬ СТЕФАН ПРАЗДНУЕТ ДЕНЬ СВОЕГО СВЯТОГО.
Празднует Архангела Стефана |
И гостей на праздник созывает, |
Созывает триста иереев |
И дванадесять владык великих |
Q четыре старых проигумна; |
Разсадил их по местам, как надо, |
Разсадил колено за коленом, |
Сам пошол, гостям вино подносит, |
Всякому по чину и по роду, |
Как царю по правде подобает. |
Но беседа говорит Стефану: |
"Царь ты ваш и солнце наше красно, |
Нам глядеть зазорно и обидно, |
Что ты служишь и вино подносишь; |
Сад ты с нами лучше за трапезу, |
А вино пускай слуга подносит!" |
Царь Стефан на речь их соблазнился, |
Сеть с гостями рядом за трапезу, |
В честь святого не наполнив чаши |
Дать слугам, чтобы с вином ходили, |
Чествуя угодника святого, |
Самого жь себя не мог принудить |
Послужить слугою час единый. |
Как стоял Стефан перед гостями, |
За плечом его стоял Архангел, |
Крыльями его приосеняя; |
А как сел Стефан с гостями рядом, |
Прогневился на него Архангел, |
По лицу крылом его ударил |
И с трапезы царской удалился. |
Не видал никто между гостями, |
Как стоял Архангел за Стефаном, |
Увидал один маститый старец, |
Увидал и горько он заплакал. |
Как заметил то прислужник царский, |
Подошол и тихо старцу молвил: |
"Что, старик, на празднике ты плачешь? |
Иль тебя не вдоволь угощали? |
Иль боишься, что тебя обидят, |
Милостию царскою обделят?" |
Говорит ему маститый старец: |
"Бог с тобою, царский ты прислужник, |
Я не мало ел и пил сегодня, |
Не боюсь я, что меня обидят, |
Милостию царскою обделят, |
Но виденье чудное, я видел: |
Как стоял Стефан перед гостями, |
За плечом его стоял Архангел, |
Крыльями его приосеняя; |
А как сел Стефан с гостями рядом, |
Прогневился на него Архангел, |
По лицу крылом его ударил |
И с трапезы царской удалился." |
Разсказал про то царю прислужник; |
Царь поспешно встал из-за трапезы, |
А за ним и триста иереев |
И дванадеслть владык великих |
Взяли книги, начали молиться, |
Бдение великое творили, |
Целых три дни и три тёмных ночи, |
Господу Всевышнему моляся |
И Его угоднику святому - |
И даря помиловал угодник, |
Отпуская грех ему великий, |
Что с гостями сел он за трапезу, |
В честь святого не наполнив чаши, |
И о Боге духом не смиряся. |
Н. Берг.
ПОСТРОЕНИЕ СКАДРА.
Трое братьев городили город - |
Марлявчевичи звалися братья: |
Вукашин король был первый стройщик, |
А другой Углеша воевода, |
Третий строил Марлявчевичь Гойко - |
Город Скадар на реке Бояне. |
Ровно три года городят город, |
Но не могут и основу вывесть, |
А куда ужь весь поставить город. |
Что работники построят за день, |
То повалит злая вила за ночь. |
Как четвертое настало лето, |
Слышут - вила кличет из Шанины: |
"Вукашин, не мучься ты задаром, |
Не губи добра ты понапрасну: |
Не видать тебе и основанья, |
А куда ужь весь поставить город, |
Коли сходных не найдешь двух прозвищ, |
Сестру с братом, Стою и Стояна, |
И под башню их ты не заложишь, |
А заложишь - будет основанье |
И построишь Скадар на Бояне!" |
Как те речи Вукашин услышал, |
Подзывает слугу Десимира: |
"Десимир, мое милое чадо! |
Был доныне ты моим слугою, |
Будь отныне моим сыном милым! |
Запрягай ты коней в колесницу, |
Шесть кулей бери добра с собою, |
Поезжай по белому ты свету, |
Двух ищи ты одинаких прозвищ, |
Сестру с братом, Стою и Стояна, |
Добывай за деньги, или силой, |
И вези их в Скадар на Бояну: |
Мы заложим их под башню в камень |
Так поставим граду основанье |
И построим Скадар на Бояне." |
Как услышал Десимир те речи, |
Снарядил конёй и колесницу, |
Шесть кулей добра с собой насыпал |
И поехал он по белу свету; |
Ездит, ищет одинаких прозвищ, |
Ездит, ищет Стою и Стояна. |
Не нашол он одинаких прозвищ, |
Не нашол он Стою и Стояна, |
И назад приехал к Вукашину, |
Отдает коней и колесницу, |
И кули, как были, вынимает: |
"Вот тебе кони и колесница, |
Вот и все добро твое, богатство! |
Не нашол я одинаких прозвищ, |
Не нашол я Стою и Стояна!" |
Как услышал Вукашин те речи, |
Призывает зодчого он Рада, |
Зодчий кличет всех людей рабочих, |
Стали строить Скадар на Бояне, |
Зодчий строит, злая вила валит, |
Не дает и основанья вывесть, |
А не только весь построить город, |
И опять с горы заголосила: |
"Эй, король, не мучься ты задаром, |
Не губи добра ты понапрасну! |
Так куда жь тебе построить город! |
Но послушай моего совету: |
Вас три брата на реке Бояне, |
И у всякого по верной любе, |
Чья придет сюда поутру прежде |
И рабочим принесет обедать, |
Заложите вы тоё под камень: |
Основанье граду будет крепко, |
Ты построишь Скадар на Бояне." |
Как услышал Вукашин те речи, |
Призывает он родимых братьев, |
Говорит им: "братья дорогие, |
Вон с горы что говорит мне вила: |
Вишь добро мы понапрасну губим, |
Ни за что нам с вилою не сладить, |
Не возводит вывесть и основы, |
А куда ужь весь ностронть город! |
Да сказала, что вот нас три брата |
И у всякого по верной любе: |
И рабочим принесет обедать, |
Заложить тоё велит под башню: |
Так поставим граду основанье |
И построим Скадар на Бонне. |
Только, братья, заклинаю Богом, |
Чтоб ни чья про то не знала люба; |
]1и оставим это им на счастье: |
Чья пойдет, за и пойдет с обедом!" |
И друг дружке братья клятву дали, |
Что ни кто своей не скажет любе. |
Так застала их пора ночная, |
Ко дворам они вернулись белым |
И за ужин сели за господский, |
А лотом пошли в опочивальни. |
Но великое свершилось чудо: |
Вукашин не удержался первый, |
Разсказал он все подруге-любе: |
Ты послушай, люба дорогая, |
Не ходи ты завтра на Бояну |
А не то себя, душа, погубишь: |
Завладут тебя под башню в камень!" |
И Углеша клятвы не исполнил, |
Разсказал и он подруге-любе: |
"Ты послушай, люба дорогая, |
Не ходи ты завтра на Бояну |
И рабочим не носи обедать, |
А не то себя, душа, погубишь: |
Закладут тебя под башню в камень!" |
Лишь один не посрамился Гойко, |
Не сказал своей ни слова любе. |
Как назавтра утро засияло, |
Встали братья и пошли на стройку. |
Час обеда настает рабочим, |
А черёд за любой Вукашнна. |
Вот идет она к своей невестке, |
К молодой Углешиной хозяйке, |
Говорит: "невестка дорогая, |
Помоги, неможется мне ныньче, |
На, снеси обед рабочим людям!" |
Но Углешнна подруга молвит: |
Ах, невестка, радостью бы рада, |
Да рука сегодня заболела, |
Попроси ужь ты сноху меньшую!" |
Та приходит к Гойкиной подруге, |
Говорит: "невестка дорогая, |
Помоги, неможется мне ныньче, |
Голову от ветра разломило: |
На, снеси обед рабочим людям!" |
Люба Гойки ей на это молвит: |
"Матушка ты наша, королева, |
Отнесла бы я тебе с охотой, |
Да еще ребенка не купала |
И полотен не стирала белых!" |
Вукашиниха на это молвит: |
"Ты поди, невестка дорогая, |
Отнеси обед рабочим людям, |
А ребенка я тебе помою |
" |
Нечего, пошла подруга Гойки, |
Понесла обед рабочим людям; |
Как пришла она к реке Бояне, |
Увидал свою подругу Гойко, |
Стало Гойке раздосадно-горько, |
Стало жаль ему подруги верной, |
Стало жаль и малого ребенка, |
Что глядел на белый свет лишь месяц: |
Слёзы пролил Марлявчевичь Гойко; |
Издали его узнала люба, |
Тихой поступью к нему подходит, |
Говорит ему такое слово: |
"Что с тобою, господин мой добрый, |
Что ты ронишь ныньче горьки слёзы?" |
Отвечает Гойко Марлявчевичь: |
"Ах, душа ты, верная подруга! |
Приключилось горькое мне горе: |
Яблоко пропало золотое, |
Укатилось в быструю Бояну: |
" |
Но не тужит Гойкина подруга, |
Говорит она, смеючись, мужу: |
"Лишь бы ты мне был здоров и весел, |
А про яблоко чего крушиться: |
Наживем мы яблоко и лучше!" |
Тут еще ему горчее стало; |
От своей он любы отвернулся |
И смотреть ужь на нее не может. |
Подошли тогда родные братья, |
Деверья его подруги-любы, |
За белы ее схватили руки, |
Повели закладывать под башню, |
Призывают зодчого на стройку, |
Зодчий собрал всех людей рабочих, |
Но смеется Гойкина подруга, |
Думает, что с нею шутки шутят. |
Стали в город городить беднягу, |
Навалили триста те рабочих, |
Навалили дерева и камню, |
Люба Гойки все еще смеется, |
Думает, что с нею шутку шутят. |
Навалили триста те рабочих, |
Навалили дерева и камню, |
Что коню бы по пояс хватило; |
Как осело дерево и камень, |
Увидала Гойкина подруга, |
Что беда у ней над головою, |
Взвизгнула змеёю медяницей, |
Деверьям своим взмолилась жалко: |
"Ради Бога, братья, не давайте |
Загубить мне молод век зелёный!" |
Так молила да не умолила: |
Ни один и поглядеть не хочет. |
Тут зазор и срам она забыла, |
Господину своему взмолилась: |
"Не давай ты, господин мой добрый, |
Городить меня под башню в город, |
У нея добра в дому найдется, |
Пусть раба или рабыню купит: |
Заложите их под башню в камень!" |
Так молила да не умолила - |
И когда увидела бедняга, |
Что мольба ей больше не поможет, |
Зодчему тогда она взмолилась: |
"Побратим ты, побратим мой зодчий, |
Проруби моим грудям окошко, |
Белые сосцы наружу выставь: |
Как придет сюда мой сокол Ваня, |
Пососёт он материнской груди!" |
Как сестру, ее послушал зодчий, |
Прорубил её грудям окошко |
И сосцы ей выставил наружу, |
Чтобы мог, придя, её Ванюша |
Покормиться материнской грудью. |
Снова зодчему она взмолилась: |
"Побратим ты, побратим мои зодчий! |
Чтоб глядеть мне на высокий терем, |
Коли Ваню понесут оттуда |
И назад с ним к терему вернутся." |
И опять ее послушал зодчий: |
Прорубил её очам окошко, |
Чтоб глядеть на терем ей высокий, |
Как оттуда понесут к ней Ваню |
И назад с ним к терему вернутся. |
Так ее загородили в город; |
Всякий день носили к ней Ванюшу; |
Восемь дней она его кормила, |
На девятый потеряла голос, |
Но кормила Ваню и опосле: |
Целый год его туда носили. |
И поныне у людей в помине, |
Что бежит и будто тихо каплет |
Ради чуда молоко оттуда, |
И приходят жоны молодые |
Грудью той лечить сосцы сухие. |
БАНОВИЧЬ СТРАХИНЬЯ.
Жил да был Страхинья Бановичь, *) |
Был он баном маленького банства, |
Маленького банства край Косова. |
Не бывало сокола такого! |
Подымается он рано утром, |
Созывает слуг и домочадцев: |
"Верные вы слуги-домочадцы! |
Оседлайте мне коня лихого, |
Что ни лучшую достаньте сбрую |
И подпруги крепче подтяните: |
Я сбираюсь, дети, в путь-дорогу, |
Не надолго покидаю банство, |
еду, дети, в город бел Крушевец, |
К дорогому тестю Юг-Богдану |
И к его Юговичам любезным: |
Хочется мне с ними повидаться!" |
Побежали слуги-домочадцы |
И коня для бана оседлали. |
Надевает чоху алой шерсти, |
Что светлее сёребра и злата, |
Что яснее месяца и солнца, |
Надевает диву и кадиву; |
Изукрасился наш ясный сокол, |
На коня садится на лихого - |
Как махнул и прилетел в Крушевец, |
Где недавно царство основалось. |
Юг-Богдан встречать его выходит, |
С девятью своими сыновьями, |
С девятью своими соколами, |
Обижают и цалуют бана; |
Конюхи коня его примают; |
Сам идет он с Юг-Богданом в терем, |
В терему они за стол садятся |
И господския заводят речи. |
Прибежали слуги и служанки, |
Гостя подчуют, вино подносят; |
Господа уселись но порядку: |
Юг-Богдан, домовладыка старый, |
Страхинь-бан ему по праву руку, |
А потом Юговичи и гости; |
Кто моложе, подчивал старейших; |
Больше всех Юговичи служили, |
Друг за дружкой угощая батьку, |
Старого, седого Юг-Богдана |
И гостей хлеб-солью обносили, |
Особливо зятя Страхинь-бана; |
А слуга ходил с вином и водкой, |
Наливал он золотую чарку, |
В чарке было девять полных литров; |
А потом, брат, подали и сласти, |
Угощенья, сахарны варенья, |
Ну, как знаешь, на пирушке царской! |
Загостился бан у Юг-Богдана, |
Загостился там, запропастился, |
И не хочет ужь оттуда ехать. |
Все, что с ним в Крушевце пировали, |
Говоря и вечером и утром: |
"Государь наш, Юг-Богдан могучий! |
Шелкову тебе цалуем полу |
И твою десную белу руку - |
Окажи ты милость нам и ласку, |
Потрудися, приведи к нам зятя, |
Дорогого бана Страхинь-бана, |
Приведи его под наши кровли, |
Чтоб его почествовать нам пиром." |
И Богдан водил к ним Страхинь-бана. |
Так живут они и поживают, |
И не малое проходит время; |
Страхинь-бан у Юга загостился; |
Но стряслась беда над головою: |
Раз поутру, только встало солнце, |
Шасть письмо к Страхиньичу из Банства, |
От его от матери любезной. |
Как раскрыл его и, на колено |
Положивши, про себя читает; |
Вот как мать кляла его, журила: |
"Где ты, сын мой, празднуешь, пируешь? |
На беду вино ты пьёшь в Крушевце, |
На беду у тестя загостился! |
Прочитай теперь - и все узнаешь: |
Из Едрена ***) царь пришол турецкий, |
Захватил он все Косово поле, |
Визирей навел и сераскиров, |
А они с собой проклятых беев, |
Всю турецкую собрали силу, |
Все Косово поле обступили, |
Обхватили обе наши речки, |
Обхватили Лабу и Ситницу, |
Заперли кругом Косово поле. |
Говорят, рассказывают люди: |
Вишь от Мрамора до Явора-Сухого, |
А от Явора, сын, до Сазлии, |
От Сазлии нй Мост на Железный |
А от Моста, сын, до Звечана, |
От Чечана, до планин ****) высоких |
Разлеглося вражеское войско |
И невесть что окаянной силы. |
Говорят, у самого султана, |
Двести тысяч молодцов отборных, |
Что имеют за собой именья, |
Что на царском проживают коште |
И на царских конях разъезжают; |
Вишь, оружия не носят много, |
А всего на них вооруженья - |
Ятаган у пояса да сабля. |
У турецкого царя-султана |
Есть другое войско - янычары, |
Что содержат при султане стражу; |
Янычар тех также двести тысяч. |
Есть и третья сила у турчина, |
Третья сила - Тука и Манчука: |
В трубы трубит, колет всех и рубит. |
А еще, сын, у турчина сила: |
Самовольный турок Влах-Алия, |
Что не слушает царя-султана, |
А не только ужь нашей и беев: |
С их войсками, с борзыми конями, |
Комары они ему да мухи. |
Вот какой, сын, этот Влах-Алия! |
Не хотел добром идти он прямо |
На Косово со своим султаном, |
А свернул дорогою на лево, |
И ударил он на наше байство, |
Все пожог, расхитил и разграбил |
И на камне камня не оставил; |
Разогнал твоих он домочадцев, |
У меня жь переломил он ногу, |
На меня своим конем наехал; |
Взял в полон твою подругу-любу |
Под шатром ее теперь цалует! |
Я одна тебе, мой сын, осталась, |
Горько плачу здесь на пепелище, |
Горько плачу здесь, а ты пируешь, |
Пьёшь вино в Крушевце с Юг-Богданом: |
Не в утеху бы тебе гулянье!" |
Взяло бана горе и досада, |
Как прочел, что мать ему писала; |
Стал лицом он пасмурен, невёсел, |
Чорные усы свои повесил, |
Чорные усы на грудь упали, |
Ясны оченьки его померкли, |
И горючия пробились слёзы. |
Юг-Богдан увидел Страхинь-бана |
И как жаркий, пламень загорелся - |
Говорит он зятю Страхи в-бану: |
"Что ты это пасмурен, печален? |
Бог с тобою, Страхинь-бан мой милый, |
На кого ты ныньче разсердился? |
Прогневили в разговоре словом? |
Иль золовки мало угощали? |
Иль тебе чего тут не достало?" |
Вспыхнул бан и тестю отвечает: |
"Ну те к Богу, старый, не пугайся! |
Я в ладу с любезными шурьями, |
Не видал обид и от золовок, |
Хорошо поят меня и кормят, |
И всего мне вдоволь здесь и вдосталь, |
Но с того я горек и печален, |
Что пришли ко мне дурные вести |
От моей от матери из банства." |
Тут про все Богдану он поведал, |
Как нагрянули к нему злодеи, |
Как дворы его опустошили, |
Как прогнали верных домочадцев, |
Как родную мать его зашибли, |
Как в полон его подругу взяли: |
"Вот она, моя подруга-люба! |
Страмота и стыд для нас обоих! |
Но, послушай, тесть ты мой любезный: |
Как помру, ты верно пожалеешь, |
Пожалей же ты меня живого! |
Кланяюсь, молюсь тебе покорно, |
Белую твою цалую руку, |
Отпусти Юговичей со мною: |
Я поеду с ними на Косово, |
Поищу там моего злодея, |
Царского ослушника лихого, |
Что меня так тяжко разобидел. |
Ради Бога, тесть мой, не пугайся, |
И за них ты ничего не бойся: |
Я у них переменю одёжу, |
Я одену их как турки ходят: |
На голову - белые кауки, *****) |
На плечи - зеленые долмоны, |
На ноги - широкие чекчиры, |
3а пояс - отточенную саблю; |
Борзих коней, как седлают турки: |
Чтоб подпруги крепче подтянули, |
А за место чапраков под седла |
Медведей бы положили чорных - |
Пусть ужь будут точно янычары! |
А когда пойдут через Косово, |
Сквозь полки турецкого султана, |
Там ребята пусть меня боятся, |
Пятятся назад как от старшого. |
Я вперед поеду делибашем; |
Коли кто на встречу попадется, |
Вздумает поговорить со мною |
По-турецки, или по-мановски, ******) |
Я могу поговорить с турчином |
По-турецки или по-мановски; |
Вздумает со мной по-арнаутски, |
Вздумает со мною по-арабски, |
Я и сам с турчином по-арабски. |
Так пройдем мы через все Косово, |
Так обманем всех людей турецких |
И отыщем моего злодея, |
Сильного турчина Влах-Алию, |
Что меня так тяжко разобидел. |
Мне шурья против него помогут, |
А один я там как-раз погибну, |
Одного меня как-раз поранят!" |
Как услышал Юг-Богдан те речи, |
Вспыхнул гневом, зятю отвечает: |
"Страхинь-бан мой дорогой и милый! |
Не проспался видно ты сегодня, |
Что детей моих с собою просишь, |
Чтоб вести их на Косово поле, |
Чтобы их перекололи турки! |
Не хоти и поминать про это! |
Не идти им, Страхинь-бан, с тобою, |
Что ты, бан, с чего так расходился? |
Знаешь ли ты, или ты не знаешь, |
Коли ночь она проночевала, |
Ночь одну проночевала с турком, |
Так тебе ужь в любы не годится: |
Сак Господь убил ее и проклял! |
Брось ее, покинь на басурмана! |
Отыщу тебе невесту лучше, |
Пьян напьюся у тебя на свадьбе, |
Буду век приятелем и другом, |
Но детей не отпущу с тобою! " |
Закипел Страхинья, разгорелся, |
Закипел он с горя и досады, |
Но ни слова не сказал Богдану, |
Никого не позвал и не кликнул, |
Сак пошол и отворил конюшню, |
Своего коня оттуда вывел, |
Ух, как оседлал его Страхинья! |
Как взнуздал его стальной уздою! |
Тут на улицу коня он вывел, |
К каменному подошол приступку |
И махнул в седло единым махом. |
На Юговичей потом он глянул, |
А Юговичи в сырую землю; |
На Неманича потом он глянул, |
Что Страхинье свояком считался, |
И Неманичь во сырую землю. |
А как пили с ним вино и водку, |
Все как путные они хвалились, |
Все хвалились и божились зятю: |
Перед Богом, бан ты наш Страхинья, |
Все возьми, и нас и нашу землю! |
А теперь, как со двора поехал, |
Нет ему товарища и друга, |
На Косовское идти с ним поле. |
Горькой бан один-одним остался, |
И один пускается в дорогу, |
И когда пол-поля переехал, |
На город еще он оглянулся: |
Что не едут ли шурья позади? |
Что не жалко ли его им стало? |
Но никто позадь его не ехал. |
Тут увидел бан, что ни откуда |
Помощи в беде ему не будет, |
И взбрело Страхиньичу на мысли, |
Что с собой в дорогу пса он не взял, |
Своего лихого Карамана, |
Пса, что был ему коня дороже. |
Крикнул он из белого из горла: |
Бараман его лежал в конюшне, |
Как заслышал он господский голос, |
Выскочил и по полю понесся, |
И догнал он духом Страхинь-бана, |
Вкруг него и бегает, и скачет, |
Брякает ошейником железным |
Будто слово выговорить хочет. |
Отлегло на сердце у Страхиньи, |
Веселей Страхинье стало ехать. |
Едет он чрез горы, через долы, |
Наконец доехал до Босова; |
Как взглянул да как увидел турок, |
Оборвалось сердце у Страхиньи, |
Но призвал он истинного Бога - |
И поехал смело через поле, |
Едет бан через Косово поле, |
На четыре стороны он едет, |
Ищет бан турчина Влах-Алию, |
Но нигде найти его не может. |
Бан спустился на реку Ситницу |
И увидел у реки у самой |
На песке стоит шатер зеленый, |
Широко раскинулся над полем; |
Что сияет и горит как солнце; |
Пред шатром копье воткнуто в землю, |
Ворон конь к тому копью привязан, |
У коня мешок с овсом под мордой, |
Конь стоит и в землю бьёт копытом. |
Как увидел Бановичь шатер тот, |
Он умом и разумом раскинул: |
Ужь не это ли шатер Алии? |
Подскакал, копьём в него ударил |
И откинул полу, чтобы глянуть, |
Что такое под шатром творится. |
Не было там сильного Алии, |
А сидел какой-то пьяный дервиш, |
Борода седая по колени; |
Непотребствует проклятый дервиш |
И вина не в меру наливает - |
В чашу льёт он, а внно-то на пол. |
Ажно очи набежали кровью! |
Как увидел дервиша Страхиньичь, |
Пьяный дервиш глянул изподлобья: |
"А, здорово делибаш Страхинья!" |
Стало бану горько и досадно, |
По-турецки дервишу он молвил: |
"Брешишь, дервиш, с пьяну обознался, |
С пьяну лаешь глупые ты речи, |
И гяуром турка называешь! |
Про какого говоришь там бана? |
Я не бан, а конюх я султанский; |
Я пришол с султанскими конями, |
Да беда мне: кони разбежались |
По несметной по турецкой рати; |
Мы теперь гоняемся за ними, |
Чтоб они совсем не распропали. |
А ужь ты старик молчал бы лучше, |
Разскажу не-то царю-султану, |
Так ужо тебе за это будет!" |
Засмеялся громко старый дервиш: |
"Делибаш ты, делибаш Страхинья! |
Я стоял на Гблече-планине |
И узнал тебя, когда ты ехал |
Сквозь полки несметные султана, |
И коня я распознал далёко, |
Да и иса я твоего приметил, |
Верного, лихого Карамана. |
Эх; Страхиньичь, знаешь ли, Страхиньичь, |
Я узнал тебя, Страхиньичь, сразу |
По лицу и по глазам сердитым; |
Да и ус, как погляжу, такой-же! |
Помнишь ли ты, Бог с тобой, Страхиньичь, |
Как попался я к твоим пандурам, |
На горе высокой на Сухаре: |
Ты велел меня в темницу бросить; |
Девять лет я пролежал в темнице |
И десятое ужь лето наступало - |
Сжалился ты что-ли надо мною, |
Своего темничника ты кликнул |
И на свет велел меня ты вывесть. |
Да привел меня в тебе пред очи - |
Знаешь ли ты, помнишь ли, Страхиньичь, |
Как меня распрашивать ты начал? |
Лютый змей, поганый аспид турка! |
Околеешь ты в моей темнице! |
Хочешь ли ты, турка, откупиться? |
Ты спросил и я тебе ответил: |
Откуплюсь, коли на волю пустишь, |
Если дашь мне отчину увидеть; |
У меня в дому добра найдется: |
Есть и земли, есть тебе и левы, |
Заплачу, лишь отпусти на волю! |
А не веришь - Бог тебе порука, |
Божья вера - вот тебе порука, |
Что получишь ты богатый выкуп! |
Ты поверил, дал ты мне свободу, |
Отпустил меня в родимый город, |
По дворам моим высоким, белым, |
Но как я на родину вернулся, |
Без меня прошла у нас зараза, |
Поморила и мужчин и женщин, |
Не осталось ни души в деревне, |
Все дворы попадали и сгнили, |
Даже стены поросли травою, |
А что было - серебро и левы - |
Все с собою захватили турки. |
Как увидел я дворы пустые, |
Где не стало ни души единой, |
Думал, думал и одно придумал: |
У гонца отбил коня лихого |
И пустился к городу Едрену, |
В самому великому султану. |
Доложил визирь царю-султану, |
Что каков я молодец удалый, |
И они в кафтан меня одели, |
Дали саблю и шатер богатый, |
И коня мне дали вороного, |
Чтоб служил по век царю-султану. |
Ты пришол за выкупом Страхиньичь? |
Нет со мной, Страхиньичь, ни динара! |
На беду одну ты притащился; |
Попадешься на Косове туркам, |
Ни за что ведь голову погубишь!" |
Смотрит бан, оглядывает турка, |
Узнаёт он дервиша седого, |
Слез с коня и к дервишу подходит |
И его рукою обнимает: |
"Богом брат мой, старина ты дервиш, |
Мы про долг с тобою позабудем! |
Кланяюсь тебе я этим долгом! |
Не за долгом я сюда приехал, |
А ищу я сильного Алию, |
Что дворы все у меня разграбил, |
Что увёз мою подругу - любу. |
Ты скажи мне лучше, старый дервиш, |
Как найти мне моего злодея; |
Ты, смотря, меня не выдай туркам, |
Чтобы в плен меня не захватили." |
Старый дервиш бану отвечает: |
"Сокол ты из соколов, Страхиньичь! |
Вот тебе, Страхиньичь, Бог порука, |
Хоть сейчас возьми свою ты саблю |
И юл-войска у султана вырежь - |
Не скажу я никому ни слова! |
Не забуду век твоей хлеб-соли: |
Как сидел я у тебя в темнице, |
Ты поил, кормил меня, Страхнньичь, |
Выводил на свет обогреваться, |
И пустил меня на честном слове. |
Я тебя не предал и не выдал, |
И тебе изменником я не был, |
И во-век изменником не буду, |
Так чего ж тебе меня бояться! |
А что спрашиваешь ты, Страхиньичь, |
Про турчина сильного Алию: |
На горе на Голече-планине; |
Но послушай моего совету: |
На коня садися ты скорее |
И скачи отсюда без-оглядки, |
А не то без пользы ты погибнешь. |
Не поможет молодая сила, |
Ни рука, ни сабля боевая, |
Ни копьё, отравленное ядом: |
Ты до Влаха сильного доедешь, |
Да назад-то Влах тебя не пустит, |
И а конем тебя захватит вместе |
И со всем твоим вооруженьем; |
Руки он тебе переломает, |
Выколет глаза тебе живому." |
Но смеется дервишу Страхиньичь: |
"Полно, дервиш, плакать спозаранку! |
Обь одном молю тебя как брата - |
Только туркам ты меня не выдай!" |
'Слышишь ли ты, делибаш Страхинья, |
Вот тебе всевышний Бог порука, |
Хоть сейчас ты на коня садися, |
Выхвати свою лихую саблю |
И пол-войска изруби у турок, |
Не скажу я никому ни слова!" |
Бан садится на коня и едет, |
Обернулся и с коня он кличет: |
"Эй, брат дервиш, сослужи мне службу: |
Ты поишь и вечером и утром |
Своего коня в реке Ситнице, |
Покажи, где бродят через реку, |
Чтобы мне с конем не утопиться!" |
Старый дервиш дав ответил бану: |
"Страхинь-бан ты, ясный сокол сербский, |
Для Тебя и для коня такого |
Всюду броды, всюду переходы!" |
Бан махнул и перебрел Ситницу, |
И помчался по Босову полю |
Сильного турчина Влах-Ажи. |
Бан далёко, солнышко высоко, |
Осветило все Косово поле |
И полки несметные султана. |
Вот тебе и сильный Влах-Алия! |
Проспал ночь он с бановича любой, |
Под шатром, на Голече-планине; |
Ужь такой обычай у турчина - |
Поутру дремать, как встанет солнце: |
Лег-себе, закрыл глаза и дремлет. |
И мила ему Страхиньи люба: |
Головой в колени в ней склонился, |
А она его руками держит, |
И глядит на поле на Косово, |
Сквозь шатер растворенный широко, |
И разсматривает силы рати, |
И какие там шатры у турок |
На беду вдруг опустила очи, |
Видит - скачет молодец удалый, |
По Косовскому несется полю. |
И рукой она толкнула турка, |
По щеке его рукою треплет: |
"Государь мой, сильный Влах-Алия! |
Пробудись и подымись скорее: |
Неподвига, чтоб те ног не двигать! |
Подпоясывай свой литый пояс, |
Уберись своим оружьем светлым: |
Видишь, едет к нам сюда Страхиньичь, |
Страхинь-бан из маленького банства: |
Голову тебе отрубит саблей, |
А меня он увезет с собою, |
Выколет живой мне оба ока!" |
Вспыхнул турок, что огонь, что пламень, |
Вспыхнул турок, сонным оком глянул |
И в глаза захохотал ей громко: |
"Ах, душа, Страхиньича ты люба! |
Эк тебе он страшен, твой Страхиньичь! |
Днем и ночью только им и бредишь! |
Знать, душа, как и в Едрен уедем, |
Он пугать тебя не перестанет! |
Это, видишь, люба, не Страхинья, |
Это, люба, делибаш султанский: |
Чай, ко мне самим султаном послан, |
Либо царским визирем Мехмедом, |
Чтобы турок я у них не трогал: |
Всполошились визири царёвы, |
Испугались видно ятагана! |
Ты не бойся, коли я отсюда |
Покажу дорогу делибашу - |
Саблею его перепояшу, |
Чтоб еще ко мне не посылали!" |
Но ему подруга-люба молвит: |
"Государь могучий Влах-Алия! |
Погляди ты, аль ослеп - не видишь, |
Это вовсе не гонец султанский, |
алый, |
Я в лицо его отсюда вижу, |
По глазам его узнала с разу, |
Да и ус, как погляжу, такой же; |
Вон и конь его, и пёс косматый, |
Караман его лихой и верный; |
Не блажи, а подымайся лучше." |
Как услышал турок эти речи, |
Он трухнул, вскочил на легки ноги, |
Подпоясал златолитый пояс, |
3а пояс заткнул кинжал булатный, |
У бедра повесил саблю востру, |
На коня на вороного глянул, |
На коня он глянул - бан нагрянул. |
Не кивнул он турке головою, |
Не назвал селяма по-турецки, |
А сказал ему собаке прямо: |
"Вот ты где, проклятый басурманин, |
Вот ты где, лихой царёв ослушник! |
Ты скажи мне, чьи дворы разграбил? |
Чью, скажи, теперь ты любу любишь? |
Выходи со мной на поединок." |
Изготовился турчин на битву, |
Прыгнул раз и до коня допрыгнул, |
Прыг еще и на коня он вспрыгнул, |
Подобрал ременные поводья; |
Бан не ждет, помчался на турчина |
И пустил в него копьем булатным. |
Тут бойцы удалые слетелись, |
Но руками размахнул Алия |
И поймал он бановича пику, |
И кричит он громко Страхинь-бану: |
"У, ты гяур, Страхинь-бан проклятый! |
Вот ты что придумал и затеял: |
Да не с бабой это шумадийской, *******) |
Что наскочишь - криком озадачишь, |
А могучий это Влах-Алия, |
Помыкает он и визирями, |
Словно мухами да комарами: |
Вот ты с кем затеял поединок." |
Так сказал и сам пускает пику, |
Просадить хотел Страхинью сразу, |
Но Господь помог тут Страхинь-бану, |
Да и конь был у него смышленый: |
Он припал, как загудела пика, |
И она над баном просвистела |
И ударилась в холодный камень, |
На три иверня разбившись разом, |
У руки и где насажен яблок. |
Как не стало копьев, ухватили |
Палицы они и шестоперы. |
Размахнулся турок Влах-Алия |
И ударил Страхннь-бана в темя; |
Страхинь-бан погнулся, покачнулся, |
Верному коню упал на шею, |
Но Господь опять помог Страхинье, |
Конь такой, какого не видали |
С той поры ни сербы и ни турки: |
Он взмахнул.и передом, и задом, |
И в седле Страхпньича поправил. |
Тут ужь бан ударил Влах-Алию, |
Из седла не мог турчина выбить, |
Но коня всадил он по колени |
В землю всеми четырьмя ногами. |
Шестоперы также изломали |
И повыбили из них все перья; |
Тут за сабли вострые схватились, |
И давай опять рубиться-биться. |
А была у Страхинь-бана сабля: |
Трое саблю вострую ковали, |
А другие трое помогали |
С воскресенья вплоть до воскресенья; |
Выковали саблю из булата, |
Рукоять из серебра и злата, |
На великом брусе, на точиле, |
Замахнулся турок, но Страхинья |
Подскочил, на саблю саблю принял, |
На полы разсек у турка саблю, |
И взыграл, возрадовался духом, |
Кинулся смелей на Влах-Алию, |
Налетал оттуда и отсюда, |
Чтобы с плеч башку снести у турка, |
Или руки у него поранить. |
Лих боец с лихим бойцом сошолся: |
Наступает сильный бан на турка, |
Только турок бану не дается, |
Половинкой сабли турок бьётся, |
Он обертывает саблей шею, |
Заслоняет грудь и руки ею, |
И Страхиньи саблю отбивает, |
Только иверни летят да брызги; |
Друг у друга сабли изрубили, |
Изрубили вплоть до рукояти, |
Всторону отбросили обломки, |
оней и схватились |
Друг за друга сильными руками |
Q. как два великие дракона, |
По горе по Голечу носились, |
Целый день носились до полудня, |
Ажно пена-пот прошиб турчина, |
Белая как снег бегала пена, |
А у бана белая да с кровью; |
Окровавил он свою рубашку - |
Окровавил золотые латы; |
Тяжко-тяжко стало Страхннь-бану, |
Он взглянул на любу и воскликнул: |
"Бог убей тебя, змея не люба! |
И какого там рожна ты смотришь! |
Подняла бы ты обломок сабли |
И ударила б меня, иль турка, |
И ударила б кого не жалко!" |
Но турчин Алия к ней взмолился: |
"Ах душа, Страхиныина ты люба! |
Не моги, смотри, меня ударить, |
Не моги меня - ударь Страхинью! |
Уж не быть тебе его женою, |
И тебя он больше не полюбит, |
А корит и днем и ночью станет, |
Что спала ты под шатром со мною, |
Мне же будешь ты мила во-веки, |
Мы уедем в Едренет с тобою, |
Дам тебе я пятьдесят невольниц, |
Чтоб тебя за рукава держали |
И кормили сахаром да мёдом; |
Золотом тебя всеё осыплю, |
С головы до муравы зеленой: |
Ну, ударь, душа, Страхинью бана!" |
Женщину легко подбить на злое: |
Подбежала люба Страхинь-бана, |
Сабельный обломок ухватила, |
Обернула толковым убрусом, |
Чтобы руку белу не поранить, |
А накинулась, змея, на мужа, |
Господина своего Страхинью |
И ударила его осколком |
Прямо в лоб, по золотой челенке *********) |
И по белому его кауку, |
И челенку светлую разсекла, |
И каук ему разсекла белый, |
Кров пробилась алою струёю, |
Стала очи заливать Страхинье. |
Видит бан погибель неминучу, |
Но подумал он и догадался, |
Вспомнил он лихого Карамана, |
Что привычен был ко всякой травле, |
Да как крикнет богатырским горлом: |
Верный пес на крик его примчался, |
Ухватил изменницу за горло, |
А ведь женщины куда пугливы: |
Бросила она обломов сабли, |
Взвизгнула и за уши схватила, |
И скатилась кубарем в долину; |
А турчину стало жалко любы. |
Он глядит во след, что будет с нею; |
Тут Страхинья в нору догадался, |
Молодецкое взыграло сердце, |
Изловчился, наскочил на турка |
И ударил басурмана объземь. |
Страхинь-бан оружия не ищет: |
Он насел на турка Влах-Алию, |
И заел его до смерти зубом. |
А потом вскочил на легки ноги, |
Начал звать и кликать Карамана, |
Чтобы любу не загрыз до смерти. |
Но она долиною пустилась - |
Убежать, змея, хотела к туркам; |
Только не дал сильный бан Страхинья: |
Ухватил ее за праву руку, |
Привязал ее к коню лихому |
Сел, а любу за собою бросил |
Так и эдак, боком-стороною, |
Чтобы туркам лютым не попасться; |
И приехал в белый град Крушевец, |
К старому, седому Юг-Богдану, |
Увидал опять шурьёв любезных, |
Обнялся, расцаловался с ними |
И спросил, здорово-ль им живется? |
Как увидел Юг-Богдан могучий, |
Что у зятя лоб разсечен саблей, |
По лицу он пролил горьки слёзы, |
Горьки слёзы пролил и промолвил: |
"Славно же мы гостя угостили! |
Весела тебе пирушка наша. |
Видно есть юнаки и у турок, |
Что такого сокола подбили, |
Сокола такого Страхинь-бана!" |
И шурья, взглянувши, всполошились. |
Но Страхинья так им отвечает: |
"Не кори себя и не пугайся, |
Милый тесть мой, Юг-Богдан могучий! |
Не тревожьтесь, братья, понапрасну: |
Не случилось молодца у турок, |
Чтобы мог со мною потягаться, |
Чтоб подшиб меня, или поранил; |
А сказать ли, кто меня поранил? |
Как сражался я с лихим турчином, |
Ранила меня подруга-люба, |
Дочь твоя родная; не хотела |
Тронуть турка, а пошла на мужа, |
Против своего вооружилась!" |
Вспыхнул Юг и загорелся гневом, |
Кликнул он своих детей могучих: |
"Подавайте сабли, ятаганы! |
На куски ее изрежьте, суку! " |
На сестру накинулися братья, |
Только не дал им ее Страхинья, |
И сказал шурьям такое слово: |
"Что вы, братья, на кого вы, братья, |
На кого кинжалы потянули? |
Коли вы ужь молодцы такие, |
Где же были, братья, ваши сабли, |
Ваши сабли, вострые кинжалы, |
Как я ездил на Косово поле, |
Погибал у окаянных турок? |
Кто из вас меня в ту пору вспомнил? |
Не могите жь мне жену обидеть! |
Я без вас расправился бы с нею, |
Да пришлось со всеми б расправляться, |
Не с кем было б мне и чарки выпить: |
Так ужь любе я вину прощаю." |
Вот каков, брат, был у нас Страхиньичь, |
И другого не было такого! |
Н. Берг.
*) Один из паевых героев косовской битвы, происходившей на Косовом поле 15-го июня 1389 года, в Видов день, и решившей участь Сербского царства.
**) Род плаща со шнурами.
***) Едрев - Адрианополь, старая столиа Турции.
****) Плавина - большая гора.
******) Вероятно азиатско-турецкий или так называемые новский язык, был несомненный признак турка, и испытывали сербов и болгар, которые большею частью говорят по европейски-турецки как турки.
*******) То-есть - с сербиянкой из Шумадии, средней, лесистой Сербии, получавшей свое название от шума - леса.
********) Челенка - золотой или серебряный султан на чалме.
ЦАРЬ ЛАЗАРЬ И ЦАРИЦА МИЛИЦА.
Как за ужином сидит царь Лазарь, *) |
С ним сидят царица Милица. |
Говорит царица Милица: |
"Ты послушай, государь мой Лазарь, |
Золотая сербская корова! |
Ты уходишь завтра на Косово, |
Воевод и слуг берёшь с собою, |
Никого ты здесь не оставляешь, |
Кто бы мог к тебе с письмом отъехать |
На Косово и назад вернуться. |
Ты уводишь моих девять братьев, |
Девять братьев, Юговичей храбрых; |
Хоть единого из них оставь мне, |
Чтоб сестре он был в беде защитой!" |
"Государыня моя, Милица! |
Ты скажи, кого ж тебе оставить?" |
- "Ты оставь мне Юговича Бошка!" |
Отвечает ей на это Лазарь: |
"Государыня моя, Милица! |
Завтра утром, как взойдет день белый, |
День взойдет и солнце просияет |
И врата отворятся градския, |
Ты ступай и стань под воротами. |
Как пойдет рядами наше войско: |
Перед ними будет Югов Бошко, |
Понесет он знамя войсковое; |
От меня скажи ему ты милость, |
Царское мое благословенье, |
Чтоб отдал, кому захочет, знамя |
И с тобою в тереме остался!" |
Как назавтра утро засияло, |
Отперли ворота городския, |
Выходила госпожа царица |
Вот идет дружина за дружиной, |
Борзы кони под оружьем бранным; |
Перед ними был Югович Бошко |
На коне червонном, весь во злате, |
И покрыт он знаменем Христовым - |
До коня покрылся до лихого; |
А на знамени насажен яблок, |
Золотым крестом приосененный, |
А с креста висят златые клети - |
Падают Юговичу на плечи. |
Подошла к Юговичу царица, |
За узду коня остановила, |
Обвила руками шею брату |
И ему сказала тихо-тихо: |
"Милый брат мой, дорогой мой Бошко, |
Царь тебе дает благословенье - |
Не ходить с полками на Косово, |
А отдать, кому захочешь, знамя |
И со мною в городе остаться, |
" |
Ей на это Бошко отвечает: |
"Воротися ты в свой терем белый! |
Мне не след с тобою оставаться, |
Покидать святое наше знамя, |
Хоть дари мне царь свой град Крушевец! |
Что тогда заговорит дружина: |
Окаянный трус, изменник Бошко! |
Он идти боится на Косово, |
Кровь пролить за честный крест Господень, |
Умереть за веру за святую!" |
И с конем промчался он в ворота. |
Вот и старый Юг-Богдан с дружиной! |
Семь за ним Юговичей позади; |
Всех она просила по порядку - |
Ни один и посмотреть не хочет. |
Малое за тех проходит время, |
Выезжает и Югович-Воин |
С царскими ретивыми конями - |
Были кони в золотых попонах - |
Обвила руками шею брату |
И ему сказала тихо-тихо: |
"Милый брат ты мой, Югович-Воин, |
Царь тебе дает благословенье - |
Передать коней, кому желаешь, |
И со мною в городе остаться - |
Быть сестре защитой и помогой!" |
Отвечает ей Югович-Воин: |
"Воротись, сестра, в свой терем белый! |
Мне не след с тобою оставаться |
И коней передавать царёвых, |
Хоть бы знал, что лягу на Косове! |
Нет, я еду во чистое поле |
Кровь пролить за честный крест Господень, |
Умереть за веру за святую!" |
И с конем промчался он в ворота. |
Как царица это услыхала, |
Она пала на холодный камень, |
Вот и Лазарь славный проезжает: |
Он увидел госпожу Милицу, |
Как увидел он, заплакал горько, |
Посмотрел направо и налево, |
Громко кличет слугу Голубана: |
"Голубан, слуга ты мой верный, |
Ты покинь свою лошадь беду, |
Подними на руки царицу |
И снеси ее в высок терем, |
А ужь грех тебе Господь отпустит, |
Что не будешь с нами на Босове!" |
Как услышал Голубан те речи, |
Залился он горькими слезами, |
Лошадь белу у ворот покинул, |
Взял царицу на белые руки |
И отнес ее в высокий терем, |
Но не мог он одолеть сердца, |
Не идти с братьями на битву: |
Воротился, на коня прыгнул |
Как назавтра зарей, раным-рано, |
Прилетели два чорные врана, |
Воронья с Косова чиста поля |
И на терем белый опустились, |
На высокий Лазарев ли терем, |
Один каркнул Д другой промолвил: |
"Это ль будет белый царский терем? |
Что-то в нем да никого невидно!" |
Знать, никто не слышал этой речи - |
Услыхала госпожа царица, |
Перед терем вышла перед белый, |
Тихо молвит вороньям тем чорных: |
"Бог вам в помочь, чорные два врана! |
Вы откуда, два врана, так рано? |
Не с Косова ль поля боевого? |
Не видали ль там двух сильных ратей? |
Не видали ль, как оне сразились, |
И какое войско победило?" |
Воронья царице отвечают: |
"Госпожа царица ты, Милица, |
Мы летим с Косова чиста поля, |
Видели две рати на Босове, |
Межь собой оне вчера сразились, |
Два царя там головы сложили, |
Малость малая осталась турка, |
А у серба, что хоть и осталось, |
Все то раны, все-то кровью пьяны!" |
Как они с царицей говорили, |
Милутин в воротам подъезжает, |
Держит руку правую да в левой; |
У него семнадцать ран на теле, |
Да и конь его весь кровью облит. |
Говорит царица Милутину: |
"Что с тобою, Милутин мой верный? |
Что лицом ты пасмурен, не вёсел? |
Или выдал князя на Косове?" |
Милутин царице отвечает: |
"Госпожа, спусти меня на земь |
И умой холодной водою, |
Одолели меня тяжки раны!" |
Тут с коня сняла его Милица, |
Чистою водой его умыла |
И вином облила его красным. |
Как немного Милутин ожил, |
Стала спрашивать его царица: |
"Что, скажи мне, было на Косове? |
Как погиб там славный царь Лазарь? |
Как погиб там Юг-Богдан могучий? |
Как его Юговичи погибли? |
Как погиб там Милош воевода? |
Как погиб Бук Бранковичь смелый? |
Как погиб Страхинья Бановичь?" |
Тут слуга рассказывать начал: |
"Все остались на Косовом поле! |
Где погиб наш славный царь Лазарь, |
Много там поломано копьев, |
И турецких копьев, и сербских, |
Только сербских больше, чем турецких, |
Нашитого Лазаря князя. |
Юг-Богдан погиб еще сначала, |
В самой первой схватке с басурманом; |
Там и восемь Юговичей пало, |
На один из них не выдал брата: |
Всякий бился, сколько сил хватило. |
Уцелел один Юговичь-Бошко: |
По Босову знаменем он веял, |
Разогнал и распугал он турок, |
Словно сокол голубей пугливых. |
Где в крови бродили по колено, |
Там погиб наш Бановичь Страхинья; |
Милош пал по край реки Ситницы, |
Край Ситницы, край воды студеной; |
Он убил у них царя Мурата |
И еще двенадцать тысяч войска. |
Да простит тому грехи Всевышний, |
Кто родил нам Милоша на свет! |
По себе оставил он память, |
Пока есть жива душа на свете |
И стоит Косово чисто поле! |
А что спрашиваешь ты про Вука: |
Будь он проклят и с отцом будь проклят! |
Проклят будь и род его и племя: |
Он царя выдал на Косове |
И увел с собой двенадцать тысяч, |
Как и сам, изменников лютых." |
Н. Берг.
*) Последний сербский царь. Править с 1371 по 1389 год. В этом году. 15 июни, в Видов день, косовская битва решала участь Сербского царства. Малица - дочь воеводы Юг-Богдана, на которой Лазарь женился еще при жизни царя Стефана.
РАЗГОВОР МИЛОША С ИВАНОМ.
"Побратим ты мой, Иван Косанчичь! |
Ты выглядывал у турка войско: |
Велика ль у них народу-сила? |
Можно ль с ними в поле нам схватиться? |
Можно ль будет одолеть их в поле?" |
Говорит ему Иван Косанчичь: |
"Побратим ты Милош мой Обиличь! |
Я выглядывал у турка войско: |
Много-много видел вражьей силы! |
Кабы солью все мы обратились, |
На обед бы нас не стадо туркам. |
Я ходил пятнадцать целых суток |
По турецкой по несметной рати: |
Не нашол ни счоту я, ни краю: |
Как от Мрамора до Явора-Сухого, |
А от Явора, брат, до Сазлии, |
От Сазлии на Мост на Железный, |
А от Моста до того Звечана, |
От Звечана до того Чечана, |
От Чечана до планин высоких |
Разлеглося вражеское войско. |
Витязь к витязю, к коню конь борзый, |
Пика с пикой, точно холм великой, |
Словно тучи бунчуков их кучи, |
А шатры матёры будто снежны горы! |
Кабы с неба в них ударил ливень - |
а земь: |
Все упало б на коней и войско! |
Сел Мурат на поле на Мазгите, |
Обхватил он Лабу и Ситницу." |
Но еще спросил Ивана Милош: |
"Ты скажи мне, брат Иван Косанчичь, |
Где шатер могучого Мурата? |
Обещался нашему я князю, |
Что пойду и заколю Мурата |
И ногой ему под горло стану!" |
Говорит ему Иван Косанчичь: |
"Глуп ты, Милош, глуп и неразумен! |
Где шатёр могучого Мурата? |
Посреди он всей турецкой рати; |
Хоть возьми у сокола ты крылья |
И ударь ты с неба голубого: |
На тебе бы перьев не осталось!" |
Стал тут Милош умолять Ивана: |
"Ты послушай, брат, Иван Косанчичь, |
Ты не сказывай про это князю, |
Чтобы не было ему заботы |
И чтоб войско наше не сробело; |
А скажи ты князю речь такую: |
Велика у супостата сила, |
Но мы с нею можем потягаться, |
А не то и одолеть их сможем. |
В рати той не молодцы на службе, |
А хаджии *), старики седые, |
Да народ рабочий, не охочий, |
Что ни разу бою не видали, |
А пошли затем, чтоб прокормиться; |
Да и это войско у турчина |
Заболею равною болезнью, |
Заболели у него и кони, |
Заболели мокрецом и сапом." |
Н. Берг.
*) Хаджа - странник, бывший на поклонении гробу Мохаммеда.
Встала рано девица косовка, |
В день великий встала, в воскресенье, |
В воскресенье прежде красна солнца; |
Засучила рукава сорочки, |
Засучила вплоть до белых локтей, |
Положила на плечи хлеб белый, |
Взяла в руки два златых сосуда, |
Налила в один воды студёной, |
А другой вином налила красным, |
И пошла она Косовским полем; |
Посреди побоища проходит, |
Славного побоища царёва, |
Витязей оглядывает мертвых, |
А кого найдет еще живого - |
Чистою водой его умоет, |
Причастит вином его червонным |
И потом накормит хлебом белым. |
Глядь: лежит в крови уда |
Добрый витязь молодой Орловичь, |
Молодой царёв знаменоносец. |
Он в живых в ту пору оставался, |
Только был он без руки без правой, |
Без ноги без левой до колена; |
Тонки ребра были перебиты |
И виднелась белая печенка. |
Подняла его красна девица, |
Подняла она его из крови, |
Чистою водой его умыла |
И вином червонным причастила: |
Ожил витязь удалой Орловичь, |
Говорит он девице косовке: |
"Ах, сестра моя ты, дорогая! |
Что тебе такая за неволя |
Здесь в крови людей ворочать мертвых? |
На побоище кого ты ищешь: |
Иль отца отыскиваешь старца?" |
Отвечает девица косовка: |
"Милый брат, неведомый мне витязь, |
Не лежат мои родные в поле, |
Не ищу я дядиного сына, |
Ни отца родимого, ни брата. |
Али ты не знаешь как царь Лазарь |
Причащал свое большое войско |
У святой у церкви Грачаницы? |
Три недели причащал он ровно |
И с ним было тридцать калугеров. *) |
Причастилось сербское все войско, |
А за войском наши воеводы, |
Самый первый - воевода Милош, |
А за Милошем Иван Косанчичь, |
За Косанчнчем Милан Топлица. |
Я в ту пору у ворот стояла. |
Как пошол наш Милош воевода, |
Добрый мо |
По камням стучит кривая сабля, |
На макушке толковая шапка, |
Серебром на ней султан окован, |
На груди кольчуга дорогая, |
Шолковый платок надет на шее. |
На меня, идучи, витязь глянул, |
Снял с себя кольчугу дорогую, |
Снял и подал мне ее и молвил: |
"На, возьми ты, девица, кольчугу, |
По кольчуге ты меня вспомянешь, |
Как зовут меня - провеличаешь; |
Я на смерть иду, на гибель злую, |
С храбрым войском Лазаря-владыки; |
Ты, душа моя, молися Богу, |
Чтобы здравым вышел я из бою; |
Счастье я за-то твое устрою: |
Я тебя возьму Милану в жоны, |
Что мне брат по Богу, не по крови, |
Что со мною Богом побратался, |
Я отцом вам буду посажоным!" |
А за ним пошол Иван Босанчичь, |
Добрый молодец на белом свете - |
По камням стучит кривая сабля, |
На макушке толковая шапка, |
Серебром на ней султан окован, |
На груди кольчуга дорогая, |
Шолковый платок надет на шее, |
На руке горит богатый перстень; |
Обернувшись, на меня он глянул, |
Снял с руки свой перстень драгоценный, |
Снял его и подал мне с словами: |
"На, возьми, девица, этот перстень! |
Этим перстнем ты меня помянешь, |
Как зовут меня - провели чаешь; |
Я на смерть иду, на гибель злую, |
С храбрым войском Лазаря-владыки; |
Ты, душа моя, молися Богу, |
Счастье я за-то твое устрою: |
Я тебя возьму Милану в жоны, |
Что мне брат по Богу, не по крови, |
Что со мною Богом побратался, |
Вышним Богом и святым Иваном; |
Я на вашей свадьбе дружкой буду!" |
А за ним пошол Милан Топлнца, |
Добрый молодец на белом свете - |
По камням стучит кривая сабля, |
На макушке толковая шапка, |
Серебром на ней султан окован, |
На груди кольчуга дорогая, |
Шолковый платок надет на шее, |
На руке убрус золототканный. |
На меня, идучи, витязь глянул, |
Снял с руки убрус золототканный, |
Снял его и подал со словами: |
"На, возьми убрус золототканный! |
Как зовут меня - провеличаешь; |
Я на смерть иду, на гибель злую, |
С храбрым войском Лазаря-владыки; |
Ты, душа моя, молися Богу, |
Чтоб оттуда я вернулся здравым; |
Счастье я за-то твое устрою: |
Ты женою верною мне будешь!" |
Так прошли в ворота воеводы; |
Их-то, брат, ищу я по Косову!" |
Говорит ей молодой Орловичь: |
"Погляди, сестрица дорогая, |
Видишь вкруг размётанные копья: |
Где лежит их более и гуще, |
Молодецкая там кровь лилася, |
До стремен она коню хватала, |
До стремен и до поводьев самых, |
Добру молодцу по самый пояс: |
Тут легли герои-воеводы. |
Что кровавить рукава и полы!" |
Как услышала она те речи, |
Горькия из глаз полились слёзы, |
Ко дворам своим вернулась белым, |
Зарыдавши жалостно и громко: |
"На роду написано мне горе: |
Подойду лишь к зёлену я дубу - |
Глядь: зеленый выцвел весь и высох!" |
Н. Берг.
*) Калугер - монах.
ЮРИШИЧЬ-ЯНКО.
Кто-то стонет в городе Стамбуле: |
То ли вила *), то ли гуя **) злая? |
То не вила, то не гуя злая: |
Стонет молодец Юришичь-Янко; |
И не даром день и ночь он стонет: |
Янко заперт в темную темницу, |
В ней три года мо |
У Тирьянского царя, у Сулеймана; |
Там ему и тяжело и горько, |
Так и стонет вечером и утром; |
Надоел ужь и стенам холодным, |
А не только злому Сулейману. |
Вот приходит Сулейман Тирьянский, |
Он приходит к воротйм темницы, |
Кличет громко Юришича-Янка: |
"Будь ты проклят, гяур окаянный! |
Что с тобою за беда такая, |
Что все воешь ты в моей темнице? |
Не поят тебя, или не Армят? |
Или плачешь по какой гяурке?" |
Отвечает Янко Сулейману: |
"Говорить ты волен, царь, что хочешь; |
Но не жажду я, не голодаю, |
Только горько мне и раздосадно, |
Что попался я к тебе в темницу: |
Ради Бога, царь-султан великий, |
Сколько хочешь попроси за выкуп, |
Но пусти мои отсюда кости." |
Сулейман ему на это молвит: |
"Брешишь, гяур, Янко окаянный! |
Твоего мне выкупа не надо, |
Но мне надо, чтоб сказал ты правду, |
Как зовут тех воевод могучих, |
Что мое все войско всполошили, |
Как мы шли Косовским чистым полем." |
Отвечает Янко Сулейману: |
"Говори ты, царь-султан, что хочешь, |
Я скажу всю истинную правду: |
Самый первый сильный воевода, |
Что посек и разогнал всех турок, |
Потопил и в Лабе и в Ситнице - |
Это был сам Королевич-Марко. |
А другой великий воевода, |
Что разбил большую рать у турок - |
Милый сестричь воеводы Марка. |
А последний славный воевода, |
Что сломал свою кривую саблю |
И что турок навздевад на пику |
И погнал перед собою в Лабу, |
В Лабу и студеную Ситницу - |
Этого зовут Юришичь-Янко, |
Что сидит, султан, в твоей темнице: |
Учини над ним теперь что хочешь!" |
Говорит на то султан Тирьянский: |
"Вот какой ты гяур окаянный! |
Ну, скажи, какой ты хочешь смерти? |
Хочешь, в море мы тебя утопим, |
" Или, хочешь, на огне изжарим, |
Или к репицам коней привяжем: |
Разнесут они тебя на части?" |
Отвечает Янко Сулейману: |
"Говорить ты волен, царь, что хочешь; |
Но ведь муки никому не милы; |
Так послушай: я тебе не рыба, |
Чтобы в море ты меня закинул; |
Я тебе не дерево-колода, |
Чтобы вы огнем меня спалили; |
Не блудница, чтоб меня конями |
Приказал ты разорвать на части; |
Но из добрых витязей я витязь. |
Дай же ты разбитую мне лошадь, |
Что стояла тридцать лет без дела, |
Никакого бою не глядела; |
Да еще тупую дай мне саблю, |
Тридцать лет неточеную вовсе, |
Что и в битве с-роду не бывала, |
А лежала ржавчиной покрыта |
И забыла из ножон ужь лазить; |
А потом пусти меня ты в поле, |
И за мною двести янычаров: |
Пусть погибну я, как добрый витязь!" |
Сулейман Юришича послушал: |
Дал ему разбитую он лошадь, |
Что стояла тридцать лет без дела, |
Никакого бою не глядела; |
Дал еще ему тупую саблю, |
Тридцать лет неточеную вовсе, |
Что и в битве с-роду не бывала, |
А лежала ржавчиной покрыта |
И забыла из ножон ужь лазить; |
Выпустил потом он Янка в поле, |
И за ним две сотни янычаров. |
Как схватил коня Юришичь-Янко, |
Начал бить в бока его ногами: |
Конь понесся по чистому полю, |
Вслед за Янкой двести янычаров; |
алый турка: |
Он задумал снесть башку у Янки, |
Чтобы взять подарок от султана, |
И совсем нагнал-было он Янку; |
Только Янко скоро спохватился: |
Он беду над головою видит, |
Помянул он истинного Бога, |
Хвать рукой могучею за саблю, |
Разом дернул - выскочила сабля, |
Как сейчас откованная только; |
Выждал Янко молодого турка |
И на саблю басурмана принял, |
Поперег его ударил тяжко - |
И с коня две пали половины. |
Подскочил Юришичь, мигом бросил |
Он свою неезженную лошадь, |
На коня турецкого метнулся, |
Из ножон у турки вынул саблю |
И пошол косить он янычаров: |
А другую он пригнал, как стадо, |
К самому султану Сулейману, |
А потом - и здрав, и цел, и весел - |
Он домой поехал чистым полем. |
Н. Берг.
*) Горная нимфа
**) Змея.
МАРКО-КОРОЛЕВИЧ И СОКОЛ.
Расхворался Королевич-Марко, |
Расхворался посреди дороги, |
В-головах копьё втыкает в землю, |
За копьё копя лихого вяжет |
И такия говорит он речи: |
"Кабы кто воды мне дал напиться, |
Кабы сень-прохладу мне устроил - |
Сослужил бы верную мне службу, |
Не забыл бы я её до смерти!" |
Вдруг откуда ни возьмися сокол, |
Подаёт воды студеной в клюве, |
Распростер свои над Марком крылья |
И устроил сень ему, прохладу. |
Говорит ему Кралевич-Марко: |
"Сизокрылый мой ты сокол ясный! |
Чем тебе, мой сокол, услужил я, |
Что меня водой теперь ты поишь, |
Что устроил мне ты сень-прохладу?" |
Ясный сокол Марку отвечает: |
"Аль забыл ты, Королевич-Марко, |
Как мы были на Косовом поле |
И терпели всякия напасти: |
Изловили меня злые турки, |
Ятаганом крылья мне обсекли: |
Ты схватил меня, Кралевич-Марко, |
И на ёлку посадил зелену, |
Чтоб меня не растоптали кони; |
Дал мне мяса, чтобы я наелся, |
Дал мне крови, чтобы я напился: |
Вот какое ты добро мне сделал, |
" |
Н. Берг.
МАРКО-КОРОЛЕВИЧ И БЕГ-КОСТАДИН.
Два юнака в чистом поле едут, |
Костадин-бег и Кралевич-Марко. |
Как взмолится Костадин-бег Марку: |
"Побратим мой, Королевич-Марко, |
Приезжай ко мне когда под-осень, |
Около Димитрия святого, |
Ко моим ли красным именинам, |
Чтоб тебя почествовать мне пиром, |
Чтобы видел ты мое радушье, |
Моего двора гостеприимство!" |
Говорит ему Кралевич-Марко: |
"Не хвались своим гостеприимством! |
Знаю я твое гостеприимство: |
Как искал я раз Андрея брата, |
Я забрел к тебе во двор широкий, |
Около Димитрия святого, |
Насмотрелся там я, нагляделся, |
" |
- "Что жь ты видел, Королевич-Марко?" |
Костадин-бег Марка вопрошает. |
"Первое, что у тебя я видел - |
Отвечает Костадину Марко - |
Это были две сиротки малых, |
Что зашли поесть с тобою хлеба |
И вина червонного напиться, |
А ты крикнул на сирот тех малых: |
Вон отсюда, нечистые твари! |
Не поганьте у меня трапезы! |
Жаль мне стало тех сироток малых, |
Взял я их, пошол на рынок с ними, |
Накормил там их я хлебом белым, |
Напоил я их вином червонным, |
Бархатную справил им одёжу, |
Всю как есть из бархату и шолку, |
И послал к тебе во двор широкий, |
Сам же стал подглядывать тихонько: |
Как теперь сироток тех ты примешь |
Посадил другую на десницу |
И отнес к себе их за трапезу: |
ешьте, пейте, княжеския дети! |
А в другой раз у тебя я видел: |
Старые пожаловали гости, |
Что свое именье прохарчили |
И свою одёжу истаскали. |
Посадил ты их в конце трапезы, |
Что на самом на последнем месте. |
А пришли к тебе другие гости, |
В бархатных и толковых одеждах: |
Посадил ты их с конца иного, |
Угощал ты их вином и водкой, |
Подчивал их всякими сластями. |
В третьих - то, что ты отца и матерь |
Позабыл совсем и не попросишь, |
Чтоб за трапезой с тобой сидели, |
Первую бы чашу подымали!" |
Н. Берг.
Раным-рано встал Кралевич-Марко |
И поехал по полю Косову; |
Как доехал до реки Серваны, |
Повстречал он девицу косовку, |
Говорит ей: "Бог тебе на помощь, |
Посестрима, девица косовка!" |
Поклонилась девица косовка, |
Поклонилась до земли до самой: |
"Буди здрав, воитель незнакомый!" |
Говорит опять Кралевич-Марко: |
"Всем взяла ты, девица косовка, |
Красотою, поступью и ростом, |
Княжескою гордою осанкой, |
Не взяла одною лишь косою: |
Седина в нее, сестра, пробилась! |
Рано горе что ли ты узнала, |
От себя ль, от матери ль родимой, |
От отца ли своего от старца?" |
Говорит такия речи Марку: |
"Побратим мой, незнакомый витязь! |
Никакого горя я не знала |
Ни сама, ни от отца от старца, |
Ни от матери моей родимой; |
А напасть такая приключилась: |
В нам из-за моря пришол арапин, |
Откупил Косово у султана, |
Дань теперь берет с Косова поля, |
И поит оно его и кормит: |
Всякая косовская девица, |
Что идет у нас девица замуж, |
Тридцать платит за себя дукатов, |
А кто женится, тот платит больше: |
Платит тридцать и еще четыре. |
Так богатый лишь играет свадьбу; |
У меня же нет родни богатой, |
Нет дукатов заплатить арапу - |
И сижу я, горемыка, в девках; |
Всем нельзя жь девицам выйти замуж, |
Как и всякому из вас жениться; |
Только в том беда моя и горе: |
Наложил такую дань арапин, |
Чтоб к нему девиц водили на ночь; |
Что ни ночь, то новая девица; |
Он ее в шатре своем цалует; |
У прислуги жь чорного арапа - |
Что ни ночь - но молодице новой. |
Так идет черёд по всем по сёмьям: |
Все к нему девиц своих приводят. |
Ныньче мне черёд идти к арапу, |
На ночь эту быть ему женою. |
Как помыслю, горькая, об этом - |
Господи! и делать что не знаю: |
Что ли броситься пойти мне в реку? |
Иль повеситься пойти в дубраву? |
Только лучше загубить мне душу, |
Чем идти и ночь провесть с арапом, |
" |
Говорит ей Королевич-Марко: |
"Милая моя ты посестрима! |
Ты не вешайся и не томися, |
Не моги себе души губить ты, |
А скажи мне, где дворы арапа: |
Я пойду и поведу с ним речи!" |
Говорит косовская девица: |
"Побратим мой, незнакомый витязь! |
Спрашиваешь ты про двор арапин: |
Будь ему там, басурману, пусто! |
Или ты нашол себе невесту |
И отнесть арапу хочешь выкуп? |
Если, брат, один ты у родимой: |
Для чего идешь ты на погибель, |
Оставляешь мать твою крушиться, |
Целый век горючия лить слёзы?" |
Марко лезет в свой карман широкий, |
Достает он тридесять дукатов: |
"На, возьми ты тридесять дукатов |
Там сиди и жди своей судьбины. |
Мне же двор ты покажи арапин: |
Я пойду снесу к нему подарки, |
Я скажу, как бы тебя просватал. |
Не-за-что губить меня арапу: |
У меня добра в дому довольно, |
Я бы мог купить Косово поле, |
Что жь за-невидаль мне дань арапу!" |
Говорит косовская девица: |
"У арапа нет дворов - наметы; |
Глянь ты вдоль Косова чиста поля: |
Где шолковый флаг раскинут-вьётся, |
Там шатер проклятого арапа; |
Около шатра набиты колья, |
А на кольях головы юнаков: |
Скоро будет этому неделя, |
Как извел у нас арап проклятый |
Семьдесят и семь юнаков сербских, |
У арапа сорок слуг отборных, |
Что вокруг шатра содержат стражу." |
Как услышал Марко эти речи, |
Тронул Шарца вниз Косова поля; |
Бойко Шарац Марков выступает, |
Из-под ног летят на землю искры, |
Из ноздрей огонь и пламя пышет; |
Марко сам сердит сидит на Шарце, |
По лицу он ронит горьки слёзы, |
Слёзы ронит, таки речи молвит: |
"Горькое Косовское ты поле! |
Вот чего, Косово, ты дождалось: |
После князя нашего тут судят, |
Судят-рядят чорные арапы. |
И снесу я срамоту такую, |
Срамоту такую и напасти, |
Чтоб арапы дань такую брали - |
Чистых дев и молодиц у сербов! |
Отомщу за вас я ныньче, братья, |
" |
На шатры он правит Шарца прямо; |
Скоро Марка усмотрела стража, |
Усмотревши, говорит арапу: |
"Господин ты наш, арап заморский! |
Дивный молодец вдоль поля едет, |
На коне лихом он серой масти, |
Конь под ним сердито выступает: |
Из-под ног летят на землю искры, |
Из ноздрей огонь и пламя пышет; |
Словно хочет он на нас ударить!" |
Говорит арап своей прислуге: |
"Дети вы мои, прислуга-стража, |
Не посмеет он на нас ударить, |
А должно-быть отыскал невесту |
И везет он за нее мне выкуп. |
Видно жаль ему, юнаку, злата: |
От того он так и разсердился. |
Молодца того как-подобает, |
Низкий вы поклон ему отвесьте, |
И коня вы у него примите, |
И коня, и все вооруженье; |
В мой шатер потом его ведите; |
Не хочу от молодца я злата, |
Головой он мне своей заплатит: |
Но сердцу мне вонь его ретивый!" |
Побежала верная прислуга |
И копя под Марком ухватила, |
Но как-только глянула на Марка, |
Не посмела с Марком оставаться, |
А назад в шатер бежит в арапу, |
Прячется за чорного арапа, |
Япанчами сабли закрывая, |
Чтобы их как Марко не увидел. |
И с коня слезая перед входом, |
Говорит Кралевич-Марво Шарцу: |
"Ты гуляй здесь, копь мой, Шарац верный! |
Я же сам пойду в шатер в арапу; |
Боль беда какая приключится: |
Стань ты, Шарац, пред шатром у входа!" |
Так сказал - в шатер в арапу входит, |
Видит Марко чорного арапа: |
Пьёт арап вино златою чарой, |
Подают вино ему девицы. |
Поклонился Марко и промолвил: |
"Господин мой, Бог тебе на помощь!" |
А арап ему еще краснее: |
"Будь здоров, воитель незнакомый! |
Сядь сюда, вина со мной откушай |
И поведай мне, отколе будешь, |
Для чего пожаловал-приехал?" |
Марко так арапу отвечает: |
а Некогда мне пить вино с тобою, |
За таким, что лучше быть не может: |
Я сосватал красную девицу, |
Сватов там оставил на дороге, |
Сам пришол, принёс тебе я выкуп, |
Заплалить что надо, взять девицу, |
Чтоб никто со мной потом не спорил. |
Объяви, какой желаешь выкуп!" |
Говорит арап на это Марку: |
"Ты давно небось об этом знаешь: |
Кто выходит на Косове замуж, |
Платит тридцать золотых дукатов, |
А кто женится, тот платит больше, |
Платит больше - тридцать и четыре. |
Ты же молодец лихой и красный, |
Мне с тебя и сотню взять не стыдно!" |
Марко лезет в свой карман широкий, |
Подает арапу три дуката: |
"Верь мне, больше нету за душою! |
Я приду к тебе с красой-девицей; |
Обдарить меня там обещали - |
Верь мне: всеми этими дарами, |
Господин, тебе я поклонюся!" |
Как затопает арап, как вскрикнет: |
"Ах, змея ты лютая, ехидна! |
Торговаться ты со мной затеял, |
Надо-мной затеял насмехаться!" |
Достает он буздыган тяжолый |
И ударил буздыганом Марка, |
Три раза ударил и четыре. |
Усмехнулся Королевич-Марко: |
"Ах ты, молодец, арап ты чорный! |
Шутишь ты, иль бьёшь меня не в шутку?" |
- "Не шучу, арап ему на это: |
Не шучу, а бью тебя не в шутку!" |
Говорит ему Кралевич-Марво: |
"А я думал, что со мной ты шутишь: |
А когда не шутишь ты со мною - |
Буздыганишко припас я также: |
Погоди и я тебя ударю, |
А потом ли выйдем в поле биться, |
Съизнова начнем свой поединок!" |
Вынимает буздыган свой Марко, |
Как ударил чорного арапа, |
Так легко арапа он ударил - |
Снес с плечей он голову арапу. |
И промолвил так Бралевич-Марко: |
"Господи! хвала тебе во веки! |
Как слетает голова с юнака: |
Словно вовсе не была на плечах!" |
Обнажил потом он саблю востру, |
Как пошол косить он слуг арапа: |
Всех посек, лишь четырех оставил, |
Чтоб могли они поведать людям, |
Что меж Марком стало и арапом. |
Снял он с кольев головы юнаков, |
Тех голов юнацких не клевали, |
А на место их воткнул на колья |
Головы нечистые арапов. |
Собрал все имущество арапа, |
Четырех же слуг его отправил, |
Что в живых на ту пору остались, |
Их отправил по Косову полю, |
Чтобы весть такую разносили: |
"Боли есть в какой семье девица, |
Пусть себе свободно мужа ищет |
И, пока млада, выходит замуж. |
Где юнак есть - пусть невесту ищет: |
Нет ужь больше откупа на свадьбы, |
Откуп платить Королевич-Марко!" |
Разошлася эта весть по всюду; |
Стар и мал за Марка Бога молит: |
"Долголетья, Господи, дай Марку! |
Он избавил землю от напасти, |
От кромешников лихих и лютых: |
" |
Н. Берг.
МАРКО ПЬЕТ В РАМАЗАН ВИНО.
Царь-султан наказ султанский выдал, |
Чтоб вина лить в рамазан не смели, |
Чтоб долман зеленых не носили, |
Кованых не прицепляли сабель, |
Хороводов чтобы не водили. |
Марко знать про тот наказ не хочет: |
Марко носит доломан зеленый, |
С девками играет в хороводах, |
Прицепляет кованую саблю, |
В рамазан вино пьет на базаре, |
Да еще хаджей к себе накличет, |
Чтобы вместе заодно с ним пили. |
Бьют челом царю-султану турки: |
а Царь-султан, отец ты наш и матерь! |
Твой наказ султанский мы читали, |
Чтоб не пить вина в час рамазану, |
Чтоб зеленых не носить долманов, |
Не водить под-вечер хороводов. |
Марко знать про тот наказ не хочет: |
Марко носит доломан зеленый, |
С девками играет в хороводах, |
Прицепляет кованую саблю, |
В рамазан вино пьёт на базаре, |
И хоть пил бы сам уж в тихомолку - |
Нет! халдей накличет перехожих |
И с хаджами заодно гуляет." |
Как услышал царь-султан те речи, |
Призывает двух в себе чаушей: |
"Вы ступайте, верные чауши, |
Отыщите Кралевича-Марка, |
Позовите на диван к султану!" |
Побежали верные чауши, |
Отыскали Кралевича-Марка: |
У шатра сидел Кралевич-Марко, |
Что двенадцать ок вина вмещает. |
Говорят Бралевичу чауши: |
а Слышишь ли ты, Боролевич-Марво, |
Царь-султан тебя желает видеть, |
На диван тебя зовет султанский." |
Разсердился Королевич-Марко, |
Как пустил он золотую чару, |
Как пустил ее в чаушей царских: |
Разлетелася на части чара, |
Да и головы на части то же, |
Пролились вино и кровь на землю. |
Марко встал, идет к царю-султану, |
Сел направо у колен султанских, |
На брови самур-воллак надвинул, |
Буздыган перед собою держит, |
На плече отточенная сабля. |
Говорит ему султан: "послушай, |
Названный мой сын, Кралевич-Марко! |
Издал я в народ наказ султанский, |
Чтоб долман зеленых не носили, |
Кованых не прицепляли сабель, |
Хороводов чтобы не водили. |
Слух идет, рассказывают люди, |
Слух недобрый, Марко, нехороший, |
Будто Марко водит хороводы, |
Будто носит доломан зеленый, |
Кованую саблю прицепляет, |
В рамазан вино пьёт на базаре, |
Да еще хаджей подчас накличет, |
Чтобы вместе с ним они гуляли. |
Что колпак ты на брови надвинул? |
Буздыган перед собою держишь, |
На плече отточенную саблю?" |
Говорит царю Кралевич-Марко: |
"Царь-султан, отец ты мой названный! |
Пил вино в часы я рамазана, |
Оттого-что вера это терпит; |
Угощал хаджей я перехожих, |
Чтоб я пил, другие лишь смотрели; |
Пусть не ходят лучше по харчевням! |
Если я ношу зеленый долман, |
Так затем, что он пристал мне больше; |
Прицепляю кованую саблю, |
Оттого-что я купил такую; |
С девками играю в хороводах, |
Оттого-что не женат, а холост: |
Ведь и ты, султан, как я же, холост. |
Что колпак я на брови надвинул: |
Светишь ярко - от тебя мне жарко! |
Буздыган держу перед собою |
И еще отточенную саблю, |
Оттого-что не хотел бы ссоры: |
Если же она, не дай Бог, выйдет - |
Плохо тем, кто будет ближе к Марку!" |
Глянул царь направо и налево: |
Не было ль кого там ближе к Марку? |
Царь назад, а Марко наезжает, |
Так султана к самой стенке припер. |
Царь в карманы: вынул кучу злата, |
Вынул сотню золотых червонцев, |
Отдает Кралевичу их Марку: |
"На, поди вина напейся, Марко!" |
Н. Берг.
МАРКО-КОРОЛЕВИЧ И МИНА ИЗ КОСТУРА.
Сел за ужин Королевич-Марко, |
Со своею матерью родимой, |
Хлеба рушать и вина откушать. |
Вдруг приходят три письма к Краль-Марву: |
Что одно-то из Стамбула-града, |
От царя-султана Баязета; |
А другое из Будина-града, |
От будимского приходит краля; |
А и третье из Сибинья-града, |
От того ли Сибинянин-Янка. |
Что письмо из города Стамбула: |
Против лютых воевать арапов. |
Что письмо из города Будима: |
Краль зовет в нем Королевич-Марка |
На свою на свадьбу сватом милым. |
Что письмо из города Сибинья: |
В нем зовет Краль-Марка на крестины |
Воевода Сибинянин-Янко. |
Молвит Марко матери родимой: |
"Ты скажи мне, мать моя родная, |
Ты скажи, кого теперь мне слушать: |
То ли слушать мне царя-султана |
Й идти с ним воевать арапов; |
То ли слушать враля из Будима |
И идти к нему на свадьбу сватом; |
То ли душат Сибинянин-Янка |
И идти мне к Янку на крестины?" |
Мать на это Марку отвечает: |
"Милый сын мой, Королевич-Марко! |
В сваты идут, Марко, веселиться, |
На войну же идут по неволе. |
Ты иди, сын, на войну с султаном, |
Воевать иди арапов лютых: |
Бог простит, лишь только помолися, |
Бог простит, а турок не умолишь." |
Марко матери своей послушал: |
Собрался он в путь к царю-султану, |
Взял с собой слугу он Голубана; |
Отъезжая матери он молвит: |
"Ты послушай, мать моя родная, |
Запирайте с вечера ворота, |
И поутру позже отпирайте: |
Не в ладах я с Миной из Костура, |
Так боюсь: придет он, окаянный, |
И дворы мои разграбит белы!" |
Так сказавши, отъезжает Марко |
Со своим слугою Голубаном. |
Как на роздыхе на третьем были, |
Вечерять Кралевич-Марко начал, |
Только взял Кралевич-Марко чашу, |
Вдруг напала на него дремота, |
Опустил он чашу на трапезу, |
Чаша пала, не пролив ни капли; |
Голубан его тихонько будит: |
"Государь ты мой, Кралевич-Марко! |
Не в-первой ты на войну собрался, |
Но ни разу не было с тобою, |
Чтоб за трапезой тебе вздремнулось, |
Чтоб дремавши выронил ты чашу!" |
Ото сна Кралевич тут очнулся, |
Говорит слуге он Голубану: |
"Голубан возлюбленный и верный, |
Мало спал я, чуден сон я видел! |
Ах, не в час мне этот сон приснился: |
Снилось мне, что поднялася туча, |
ася от Костура-града, |
Над моим Прилепом разразилась, |
Был в той туче Мина из Костура: |
Он дворы мои разрушил белы, |
Он конём на мать мою наехал, |
Взял в полон мою подругу-любу, |
Из конюшен всех коней повывел |
И добро из ризницы похитил." |
Голубан на это отвечает: |
"Не пугайся, Королевич-Марко! |
Не вздремнуть чтоб молодцу такому! |
А что сон тебе теперь приснился: |
Лжив бывает сон, Кралевич-Марко, |
Бог один лишь истина святая!" |
Как приехали к царю-султану: |
Стал сбирать великую он силу, |
Двинулась та сила через море, |
На арапскую напала землю, |
а невесть-что градов-весей, |
Сорок градов и еще четыре. |
А когда дошла до Кар-Окана |
Била три года Окан проклятый, |
Но Окан султану не дается. |
День и ночь сечет арапов Марко |
И султану их башки приносит, |
А султан дарит за это Марка. |
Взяло турок горе и досада, |
Говорят они царю-султану: |
"Государь наш, Баязет могучий! |
Не велик юнак Кралевич-Марко: |
Отсекает он башки у мертвых |
И к тебе их на бакшишь приносит." |
Услыхал про то Кралевич-Марко, |
Говорит султану Баязету: |
"Царь-султан, отец ты мой названный! |
Завтра день великого святого, |
И мои опричь-того крестины: |
Отпусти меня, отец названный, |
Юрию святому помолиться |
По обычаю и по закону; |
Отпусти со мною побратима, |
Побратима, царь, Агу-Алила, |
Чтоб мне было с кем вина напиться!" |
Как услышал царь-султан те речи, |
Одолеть не мог для Марка сердца: |
Отпустил Кралевича он Марка |
Помолиться Юрию святому |
И крестины справить по закону; |
Отпустил с ним и Агу-Алила. |
Марко едет на горы зелены, |
Далеко от царской силы-рати, |
Там раскинул свой шатер широкий, |
Сел под ним он с милым побратимом, |
Наливает чашу он за чашей. |
Поутру, лишь-только встало солнце - |
Что была передовая стража |
У могучей у арапской рати - |
Усмотрела стража, догадалась, |
Что ужь нет в султанском войске Марка, |
Кличет стража ко своим арапам: |
"Навалитесь вы теперь, арапы, |
На турецкую ударьте силу: |
Нету в ней ужь страшного юнака, |
На коне великом серой масти!" |
Ринулося лютое арапство, |
Ринулось арапство и посекло |
Тридцать тысячь войска у султана. |
Шлёт письмо султан Кралевич-Марку: |
"Милый сын ты мой, Кралевич-Марко! |
Воротися поскорее в войску: |
Потерял я войска тридцать тысячь!" |
Марко так султану отвечает: |
"Царь-султан, отец ты мой названный! |
Где мне, царь, к тебе вернуться скоро: |
Я еще как-надо не напился, |
А куда ужь было мне молиться, |
Чествовать угодника святого!" |
Как другое проглянуло утро, |
Кличет снова стража у арапа: |
"Навалитесь вы теперь, арапы, |
На турецкую ударьте силу: |
Нету в ней ужь страшного юнака, |
На коне великом серой масти!" |
Ринулося лютое арапство, |
Ринулось на турок и посекло |
Шестьдесят их тысяч у султана. |
Царь опять Кралевич-Марку пишет: |
"Милый сын мой, Королевич-Марко! |
Воротися поскорее в войску: |
Шестьдесят мы потеряли тысяч!" |
Марко так султану отвечает: |
"Царь-султан, отец ты мой названный! |
Я путем еще не нагулялся |
С кумовьями, с милыми друзьями!" |
Вот и третье утро засияло: |
Снова кличет стража у арапа: |
"Навалитесь, лютые арапы! |
Нет того ужь страшного юника, |
На коне великом серой масти!" |
Ринулося лютое арапство, |
Сто посекло тысяч у султана. |
Пишет он письмо Кралевич-Марку: |
"По Богу мой сын, Кралевич-Марко! |
Воротись ты поскорее к войску: |
Мой шатер арапы повалили!" |
На коня тут сел Кралевич-Марко; |
Едет он к турецкой сильной рати. |
Как на небе утро проглянуло, |
Два могучие сразились войска; |
Увидала стража у арапа, |
Кличет громко своему арапству: |
"Стойте, братья, лютые арапы! |
Вон он снова тот юнак могучий, |
На коне великом серой масти!" |
Тут ударил Марко на арапов, |
На три части разметал их войско, |
Часть посек своею саблей вострой, |
А другую потоптал он Шарцем, |
Третью часть пригнал к царю-султану; |
Но и сам он в бое притомился, |
Притомился и был весь изранен: |
Семьдесят добыл он ран арапских! |
На плечо в султану припадает; |
Говорит султан Кралевич-Марку: |
"Милый Марко, сын ты мой названный! |
Тяжелы ли у тебя, сын, раны? |
Можешь ли ты, сын мой, исцелиться? |
Посылать ли мне за лекарями?" |
"Царь-султан, отец ты мой названный! |
Я могу, отец мой, исцелиться!" |
Царь в карманы - вынимает злато, |
Вынимает тысячу червонцев |
И дает их Королевич-Марку, |
Чтоб он шол себе за лекарями; |
Верных слуг дает еще он Марку, |
Чтоб ему служили и смотрели, |
Как бы он не умер у султана. |
Только Марко лекарей не ищет, |
А идет в харчевню из харчевня, |
Чтобы высмотреть, вина где больше; |
Сел, за чашей чашу наливает, |
И когда вина напился вдоволь, |
Исцелились у него все раны. |
Тут пришло к нему письмо из дому, |
Что разграблен двор его широкий, |
Что потоптана конями матерь, |
Что похищена подруга-люба. |
Пал он на колено пред султаном: |
"Царь-султан, отец ты мой названный! |
Двор широкий у меня разграблен, |
Мать моя потоптана конями, |
Верная в плену подруга-люба |
И богатства в ризнице не стало: |
Причинил такия мне напасти |
Окаянный Мина из Костура!" |
Утешает царь Кралевич-Марка: |
"Милый сын ты мой, Кралевич-Марко! |
Коли двор разграблен твой широкий, |
Я дворы тебе поставлю лучше, |
Со своими рядом их поставлю; |
Коли в ризнице добра не стало: |
Будешь, Марко, сборщиком ясачным, |
Наберешь себе добра ты снова; |
Коли верная в плену подруга, |
Я сыщу тебе невесту лучше!" |
Говорит ему Кралевич-Марко: |
"Государь ты мой, отец названный! |
Государь мой, честь тебе и слава! |
Как дворы начнешь ты Марку ставить, |
Станет плакаться, тужить сиротство: |
"Вот он пёс какой, Кралевич-Марко! |
Коли те дворы его сгорели, |
Пусть ему на этих будет пусто!" |
Сборщиком твоим ясачным стану, |
Не собрать мне ясака нисколько, |
Коли все нужда кругом да бедность; |
И опять восплачется сиротство: |
"Вот он пёс какой, Кралевич-Марко! |
Там его расхищено богатство, |
Так и здесь ему пусть будет пусто!" |
А что хочешь мне сыскать невесту: |
Государь мой, стать-ли мне жениться, |
Коли прежняя жива подруга? |
А ты дай мне триста янычаров, |
Дай ты в руки им кривые косы, |
А еще-то легкия мотики: |
Может там сыщу свою подругу!" |
Дал ему султан, чего просил он: |
Дать ему он триста янычаров, |
Наковал он кос кривых им триста, |
Дал им в руки легкия мотыки. |
Говорит Краль-Марво янычарам: |
"Братия мои вы янычары! |
Под Костур ступайте вы под белый, |
Крепко вам обрадуются греки, |
Скажут: "вот нам Бог дает и руки, |
Добрых нам работников дает он, |
В добрый час, для сбора винограду!" |
Только вы работать не ходите, |
А заляжьте под Костуром градом, |
Пейте, братья, чистую ракию, |
Пейте там, пока я вас не кликну!" |
Двинулися триста янычаров, |
Двинулися к белому Костуру, |
Сам же Марко на Святую гору, |
Исповедался в грехах монаху |
И покаялся в пролитой крови; |
Как покаялся, надел одежду, |
Он надел одежду калугерову, *) |
Отпустил он бороду по пояс, |
Надевает на голову шапку, |
Надевает шапку-камилавку, |
Сел на Шарца, едет он к Костуру; |
Как приехал в Мине из Костура, |
Видит: Мина пьёт-сидит ракию, |
Маркова ему подруга служит. |
Молвить Марку Мина из Костура: |
"Буди с Богом, калугер ты чорный! |
Где конем таким ты раздобылся?" |
Говорит ему Кралевич-Марко: |
"Буди с Богом, государь мой Мина! |
На войне я был с царем-султаном, |
На войне против арапов лютых; |
Назывался Королевич-Марко: |
Голову свою там положил он, |
Схоронил его я по закону, |
Так и дали турки на поминки, |
Дали мне коня его лихого!" |
Как услышал Мина эти речи, |
На ноги от радости вскочил он, |
Говорит Кралевичу он Марку: |
"Исполать тебе, мой гость желанный! |
Девять лет я дожидаюсь целых, |
Дожидаюсь радостной той вести! |
Марковы дворы пожог я белы |
И увёл его подругу-любу; |
Но не мог на ней досель жениться, |
Дожидался Марковой я смерти. |
Обвенчай теперь меня ты с нею." |
Марко взял святые книги в руки, |
Обвенчал он Мину из Костура - |
После сели нить вино и водку, |
Пить вино и сердцем веселиться. |
Молвит любе Мина из Костура: |
"Слышишь ли, душа моя и сердце! |
Ты звалась до ныне Марковица, |
Называйся ты, душа, отныне, |
Называйся: минина подруга! |
В ризницу, душа, теперь спустися, |
Принеси три купы ты червонцев: |
Отдарить хочу я калугера." |
Та пошла и принесла червонцев, |
Взявши их не из богатства Мины, |
Взявши их из Маркова богатства; |
Принесла еще оттуда саблю, |
Старую, заржавелую саблю, |
Чорному вручает калугеру: |
"На тебе все это, чорный инок, |
На поминки по Кралевич-Марку!" |
Принял саблю Королевич-Марко, |
"Государь мой, Мина из Костура! |
Вольно ли потешиться мне ныньче, |
Поиграть по-калугерски саблей, |
На твоей на свадьбе на веселой?" |
Отвечает Мина из Костура: |
"Поиграй! Зачем не вольно будет?" |
Как тут вскочит Королевич-Марко, |
Как тут вскочит Марко да подскочит - |
Ходенем хоромы заходили; |
Как махнет заржавелой он саблей - |
Отлетела голова у Мины; |
А Краль-Марво кличет к янычарам: |
"Навалитесь, братья-янычары! |
Нет ужь больше Мины из Костура!" |
Навалились триста янычаров, |
Разнесли дворы у Мины белы, |
Разнесли, огнем их по-палили; |
Взял потом и минино богатство |
И в Прилеп свой белый воротился, |
Звонким горлом песни распевая. |
Н. Берг.
*) Калугер - монах.
СМЕРТЬ МАРКА-КОРОЛЕВИЧА.
Раным-рано встал Кралевич-Марко, |
В воскресенье, до восхода солнца, |
И поехал он край синя моря; |
Приезжает на Урвин-планину; |
Как поехал по Урвин-планине, |
Начал конь под Марком спотыкаться, |
Спотыкаться начал он и плакать. |
Стало Марку горько и досадно; |
Говорит Кралевич-Марко Шарцу: |
"Добрый вонь мой, разудалый Шарац! |
Сто шесть лет я странствую с тобою, |
А ни разу ты не спотыкнулся; |
Спотыкаться начал ты и плакать? |
Не в добру ты, видно, Шарац, плачешь: |
Быть беде великой, неминучей, |
Либо мне, либо тебе погибнуть!" |
Кличет вила из Урвин-планины: |
"Побратим ты мой, Кралевич-Марко! |
Знаешь ли, о чем твой Шарац плачет? |
О своем он плачет господине: |
Скоро Марку с Шарцем разставаться!" |
Отвечает Марко белой виле: |
"Горло бы твое на век осипло! |
Чтобы Марко с Шарцем да разстался! |
Я прошол всю землю и все грады, |
От восхода солнца до заката, |
Не видал коня я лучше Шарца |
И юника удалее Марка! |
Не разстанусь с Шарцем я во-веки, |
Не разстанусь до своей до смерти!" |
Бела вила Марку отвечает: |
"Побратим ты мой, Кралевич-Марко! |
Не отнимут у Краль-Марка Шарца, |
Не умрешь ты от булатной сабли, |
От копья, от палицы тяжолой; |
Ни кого ты, Марко, не боишься; |
А умрешь ты, Марко, от болезни, |
От десницы праведной Господней. |
А когда словам моим не веришь, |
Поезжай ты прямо по планине, |
Как доедешь до вершины самой, |
Обернись направо и налево: |
Ты увидишь тонкия две ели, |
Широко те ели разрослися |
И собой покрыли всю планину; |
Студена течет вода межь ними. |
Там коня останови ты, Марко, |
Привяжи поводьями за ёлку |
И нагнись ты над водой студеной. |
Как себя ты в ней увидишь, Марко, |
" |
Билу белую послушал Марко. |
Он поехал прямо на планину; |
Как доехал до вершины самой, |
Поглядел направо и налево |
И увидел тонкия две ели, |
Что по всей планине разрослися |
И собой закрыли всю планину. |
Тут коня остановил Краль-Марко, |
Привязал поводьями за ёлку |
И нагнулся над водой студеной: |
Белое лицо свое увидел - |
И почуял смерть Кралевич-Марко; |
Слёзы пролил, сам с собою молвил: |
"Обманул ты свет меня широкий! |
Свет досадный, цвет мой ненаглядный, |
Красен ты, да погулял я мало: |
Триста лет всего мне погулялось! |
А теперь пришлось с тобой разстаться!" |
Говорит, а саблю вынимает: |
Снес он Шарцу голову по плечи, |
Чтобы туркам Шарац не достался, |
Чтоб не знал он никакой работы |
И чтоб воду не возил в колоду. |
Как посек Кралевич-Марко Шарца, |
Закопал его глубоко в землю, |
Почитая Шарца пуще брата *). |
Перебил потом свою он саблю, |
Перебил он на четыре части, |
Чтоб и сабля туркам не досталась, |
Чтоб никто у них не похвалялся, |
Что себе от Марка саблю добыл, |
Чтоб свои не проклинали Марка. |
А когда разбил он саблю востру, |
Перебил он и копье на части, |
И закинул на вершину ели. |
Ухватил свой буздыган тяжолый, |
Ухватил он правою рукою |
И пустил его с Урвин-планины, |
И сказал тут Марко буздыгану: |
"Как ты выйдешь, буздыган, из моря, |
Народится молодец удалый, |
Молодец такой же, как и Марко!" |
Погубивши все свое оружье, |
Марко вынул чистую бумагу - |
Пишет Марко, пишет завещанье: |
"Как придет кто на Урвин-планину, |
Между елей, край воды студёной, |
И увидит там Кралевич-Марка: |
Знай, что мертв лежит Кралевич -Марко, |
Подле Марка все его богатство, |
Все богатство: три мешка червонцев; |
На один пускай меня схоронят, |
А другой возьмут на храмы Божьи, |
Третий дар мой старцам перехожим, |
Пищим старцам, слепиньким калекам: |
" |
Написавши Марко завещанье, |
Положил его на ветку ели, |
Чтоб с пути увидеть было можно, |
А перо с чернильницей забросил, |
Бросил он на дно воды студёной; |
Скал потом с себя зеленый долман, |
Разостлал по мураве зеленой, |
Разостлал, перекрестился трижды, |
На брови самур-колпак надвинул, |
Лег-себе - и не вставал ужь Марко. |
Так лежал он край воды студёной, |
День за днем он целую неделю. |
Кто пройдет широкою дорогой |
И под елкою увидит Марка: |
Думает, что спит Кралевич-Марко, |
И далёко в сторону отходит, |
Чтобы Марко вдруг не пробудился. |
Где удача, там и неудача, |
Где несчастье, там, гляди, и счастье: |
Проезжать из церкви Вилиндары |
Проигумну святогорцу Васу, |
Со своим прислужником Исаем. |
Как увидел проигумен Марка, |
Он махнул рукой слуге Исаю: |
"Тише, сын, не разбуди ты Марка! |
После сна сердит бывает Марко: |
Нам обоим головы по-снимет!" |
Так сказал и стал глядеть на Марка |
И увидел на ветвях, на ёлке, |
Марково писанье, завещанье. |
Прочитал он Марково писанье: |
Говорит оно, что Марко умер. |
Тут с коня слезает проигумен, |
Слез с коня, рукою тронул Марка: |
Вечным сном почил Кралевич-Марко! |
Горьки слёзы пролил проигумен: |
Было жаль ему юна |
Взял с него червонцы, отпоясал |
И себя он ими опоясал; |
Стал он думать, где схоронит Марка, |
Думал, думал и одно придумал: |
На коня к себе кладет он Марка, |
С мертвым Марком едет в синю морю, |
На ладью у берега садится, |
Едет с Марком на Святую гору, |
К Вилиндаре церкви подъезжает, |
Вносит тело во святую церковь, |
Панихиду служит по усопшем |
И хоронит Марка середь церкви, |
Безо-всякой надписи и камня, |
Чтобы место, где схоронен Марко, |
Недруги его не распознали |
И над ним по смерти не глумились. |
Н. Берг.
*) Пуще брата Андрея, которого убил Кеседжия при Марке, и Марко уехал, не похоронив брата.
СИМЕОН-НАЙДЕНЫШ.
И пошол он в тихому Дунаю |
Зачерпнуть в реке воды студеной, |
Чтоб умыться и творить молитву. |
Вдруг увидел он сундук свинцовый: |
В берегу волной его прибило. |
Думал старец: клад ему достался, |
И понес сундук с собою в келью. |
Отпирает он сундук свинцовый: |
Никакого не было там клада, |
В сундуке лежал ребенок малый, |
Семидневный, мужеское чадо. |
Вынимает мальчика игумен, |
Окрестил и дал ему он имя, |
Нарек имя: Симеон-Найденыш; |
Груди женской не дал он малютке, |
А кормить его стал сам он в келье, |
Сахаром кормить его да мёдом. |
Ровно год исполнился ребенку, |
А на взгляд как-будто и три года; |
Был он точно отрок семилетний, |
А как семь ему годов сравнялось, |
Был он с виду, как другой в двенадцать, |
А когда двенадцать наступило, |
Все считали, что ему ужь двадцать. |
Скоро понял Симеон ученье, |
Загонял всех парней монастырских |
И отца-игумена святого. |
Раз поутру, в светлый день воскресный, |
Вздумали ребяты монастырски |
Всякою потешиться игрою, |
Стали прыгать и метать каменья - |
Всех ребят Найденыш перепрыгал, |
Стали в камни - обкидал и в камни. |
На него ребята обозлились |
И давай смеяться Симеону: |
"Симеон ты, Симеон-Найденыш! |
Без отца ты на свет уродился, |
А нашол тебя отец-игумен |
В сундуке под берегом Дуная." |
Горько-горько стало Симеону, |
Он пошол к отцу-игумну в келью, |
Сел, читать Евангелие начал, |
Сам читает, горестно рыдает. |
Так нашол его отец-игумен; |
Говорит игумен Симеону: |
"Что с тобою, сын ты мой любезный, |
Что ты плачешь, горестно рыдаешь? |
Иль тебе чего на свете мало?" |
Отвечает Симеон-Найденыше: |
"Господин ты мой, отец-игумен! |
Мне смеются здешние ребяты, |
Что не знаю племени я роду, |
А что ты нашол меня в Дунае. |
Ты послушай, мой отец-игумен! |
Заклинаю Господом и Богом: |
Дай, отец, ты мне коня лихого, |
о свету поезжу, |
Поищу я своего род-племя: |
То ли я от низкого отродья, |
То ли кость господского колена?" |
Стало жаль его отцу-игумну: |
Воскормил он Сима будто сына. |
Снарядил его отец-игумен, |
Дал ему он тысячу дукатов |
И коня дал из своей конюшни; |
Сел, поехал Симеон-Найденыш. |
Девять лет по белу свету ездит, |
Своего род-племени он ищет, |
Да найти-то как ему род-племя, |
Боль спросить о том кого не знает. |
Вот десятое подходит лето, |
В монастырь назад он хочет ехать |
И коня поворотил лихого. |
Проезжает край Будима-града; |
А и вырос он об эту нору, |
И коня он выхолил на диво, |
Гарцовал Будимским чистым полем, |
Звонким горлом распевая песни. |
Увидала Сима королева |
Из окошка, из Будима-града, |
Увидала и зовет служанку: |
"Ты ступай, проворная служанка, |
Ухвати под ним коня лихого, |
Позови его во мне ты в терем: |
Звать, скажи, велела королева |
На честную трапезу-беседу!" |
Побежала за город служанка |
И коня под молодцом схватила, |
Говорит: "пожалуй, витязь, в терем! |
Звать тебя велела королева |
На честную трапезу-беседу." |
Симеон вернул коня лихого, |
Отдает коня держать служанке, |
Сам идет он в терем в королеве; |
Как вошол он в терем, скинул шапку |
Королеве низко поклонился |
И сказал: "Бог помочь, королева!" |
Королева Симеону рада, |
За готовый стол его сажает |
И вином его, и водкой просит, |
Сахарных сластей ему подносит. |
Расходилась кровь у Симеона, |
Наливает он за чаркой чарку, |
Лишь не пьёт, не кушает хозяйка, |
Все-то глаз не сводит с Симеона. |
А как ночь-полуночь наступила, |
Симеону королева молвит: |
"Милый гость, неведомый мне витязь! |
Ты скидай с себя свою одёгу |
И ложись опочивать со мною, |
Полюби меня ты, королеву!" |
Снял он платье, лег.он с королевой, |
В белое лицо ее цалует. |
Как на завтра утро засияло, |
Соскочил хмелина с Симеона, |
Видит он, какой беды наделал; |
Горько-горько стало Симеону, |
На проворные вскочил он ноги |
И пошол искать коня лихого. |
Оставляет Симу королева, |
Оставляет на вино и кофий, |
Но не хочет Симеон остаться: |
Он садится на коня и едет, |
Едет он Будимским чистым полем; |
Только тут на ум ему припало, |
Что с собой он из Будима-града |
Своего Евангелия не взял, |
А забыл его у королевы, |
На окошке, в тереме высоком. |
На дворе коня он оставляет, |
Сам идет он в терем королевин; |
Под окном увидел королеву: |
Под окном сидит она и плачет, |
А сама Евангелие держит. |
Говорит ей Симеон-Найденыш: |
"Дай мою ты книгу, королева!" |
Королева Симеону молвит: |
"Симеон ты, горький горемыка! |
В час недобрый ты нашол род-племя, |
В час недобрый в град Будим приехал, |
Ночевал с будимской королевой, |
Цаловал ее в лицо ты бело: |
Цаловал ты мать свою родную!" *) |
Как услышал Симеон про это, |
По лицу он пролил горьки слёзы, |
Взял свою у королевы книгу, |
Белую у ней цалует руку, |
На коня на своего садится |
Увидал его отец-игумен, |
Своего коня узнал далеко, |
Вышел он на встречу к Симеону; |
Симеон с коня слезает на земь, |
До земли отцу он поклонился; |
Говорит игумен Симеону: |
"Где ты, сын мой, столько загостился? |
Где так долго прогулял, проездил?" |
Отвечает Симеон-Найденыш: |
"Ты не спрашивай про это, отче! |
В час недобрый я нашол род-племя, |
В час недобрый был в Будиме-граде. |
Тут он горе старцу исповедал. |
Как узнал о том отец-игумен, |
Взял за белы руки Симеона, |
Отворил смердящую темницу, |
Где вода стояла по колено |
И в воде кишмя кишели гады, |
А ключи в Дунай-реку забросил, |
Сам с собою тихо разсуждая: |
"Боли выйдут те ключи оттуда - |
И грехи простятся Симеону!" |
Девять лет прошло и миновало |
И десятый год ужь наступает; |
Рыбаки в реке поймали рыбу |
И ключи нашли у ней во чреве, |
Их к отцу-игумену приносят: |
Заключенник пал ему на мысли; |
Взял ключи у рыбаков игумен, |
Отворил смердящую темницу: |
В ней воды как-будто не бывало |
И невесть куда пропали гады. |
Видит старец: там сияет солнце, |
Золотой в средине стол поставлен, |
За столом сидит его Найденыш |
И в руках Евангелие держит. |
Н. Берг.
ВАНЯ ГОЛАЯ-КОТОМКА.
Как пирует сам король Янёка |
Во Янёке, граде белостенном; |
С ним пирует тридцать капитанов |
И гуляет тридцать генералов. |
Вдруг подходит молодец удйлнй; |
Чудная на молодце одёжа: |
У чанчир прорехи на коленях, |
У долмана провалились локти, |
Сапоги - заплата на заплате, |
А рубашки не было и вовсе; |
По чакчиран златолитый пояс, |
А за ним турецкие кинжалы, |
Рукояти в серебре и злате, |
У бедра привешен палашина, |
Палашина мерой в три аршина. |
ака звали! |
Звали: Вана Голая-Котомка. |
Подошол он прямо к капитанам, |
Подошол он, Божью помочь назвал; |
Капитаны Ване поклонились, |
С королем его сажают рядом, |
Тридцать чаш ему вина подносят: |
Вилял разом, не моргнувши глазом. |
Стали пить опосле капитаны, |
Говорят они юнаку Ване: |
"Эх ты Ваня, голытьба Янецкий! |
Для чего не хочешь ты жениться? |
Нас пирует тридцать капитанов |
И гуляет тридцать генералов, |
Всякий Ване приберег невесту, |
Кто сестру, а кто и дочь родную; |
Попроси, какую пожелаешь |
И отказа мо" |
Говорит им из Янёка Ваня: |
"Честь и слава всем вам, капитаны, |
И спасибо вам на добром слове, |
Но зарок я положил пред Богом, |
Положил зарок я не жениться |
Ни на сербке, ни на той латинке, |
А на дочери Аги-Османа |
Из турецкого Удбина-града." |
Капитаны все переглянулись, |
Межь собой смеются втихомолку. |
Стало Ване горько и досадно, |
Что над ним смеются капитаны, |
Бросил пить он, встал на легки ноги, |
Никому гостям не поклонился, |
Вниз идет по лестнице высокой, |
Палашом пересчитал ступени; |
Он идет к себе в свой терем светлый, |
Сундуки большие отпирает, |
Достает богатую одежду: |
По пояс из серебра и злата, |
С пояса же белую шолкову; |
Ту сорочку Ваня надевает, |
Сверх сорочки надевает куртку, |
А на куртку златотканый долман, |
По долману кованые латы: |
Были латы шолком подослаты; |
Надевает на голову шапку, |
А на шапке было девять перьев, |
Да еще десятая челенка, |
Из челенки три висело кисти, |
По плечам мотаются и бьются; |
Да крыло из камней самоцветных, |
Что лицо ему обороняло |
От погоды и от стужи лютой; |
Жолтые чакчиры до колена, |
Словно птица желтоногий сокол; |
Надевает златолитый пояс, |
Затыкает за пояс кинжалы |
И четыре гданских пистолета; |
Прицепляет свой палаш булатный |
И коня выводит из конюшни, |
Доброго коня себе выводит, |
Достает богатое седельце |
И чапрак зеленый пограничный, |
Что живет у пограничных турок; |
На коня садится он и едет, |
Едет Ваня, держит темным лесом; |
В Огорельцы к ночи приезжает, |
В Огорельцах ночь его застала, |
А на зорьке был он под Удбином; |
Едет прямо к терему Османа; |
Как подъехал, кашлянул и смотрит: |
Кто-то свесил из окошка руку; |
"Чья рука в окошке показалась? |
То ль вдовицы, то ль красы-девицы?" |
Отвечает голос из окошка: |
"Не вдовицы, а красы-девицы, |
Милой дочери Аги-Османа!" |
Говорит ей Ваня из Янёка: |
"О, Фатима, красная девица! |
Покажися, выглянь из окошка, |
Чтобы мог я вдосталь наглядеться. |
Приходил я, кланялся три раза |
Твоему отцу Аге-Осману |
И просил тебя себе в замужство, |
Да не хочет, знать, тебя он выдать; |
Вот и еду в город я Кладушу, |
Чтоб посватать Муину Хайкуну." |
Как услышала про г о Фатима, |
Говорит Ивану из Янёка: |
"Кто жь ты будешь, молодец удалый, |
" |
Отвечает Ваня из Янёка: |
"О, Фатима, красная девица! |
Я из града белого Баграда, |
# А зовут меня Баградский Муйо." |
Говорит ему краса-девица: |
"Загони скорей коня в конюшню; |
Как Осман вернется из планины, |
Мы ужо его попросим вместе!" |
Говорит ей Баня из Янёва: |
"О, Фатима, ясное ты солнце! |
Перед Богом дал себе я клятву, |
Чтоб к Осману больше мне не ездить; |
Коли хочешь вековать со мною, |
Соберись ты, приберись в дорогу, |
Подожду я полчаса, недолго - |
Выходи, садися и поедем!" |
Повернул коня он вороного, |
А Фатима из окошка кличет: |
"Подожди ты полчаса, недолго: |
И с тобою вместе мы поедем!" |
Слез с коня он, на траву садится |
И свою Фатиму поджидает. |
Шум и звон пошол из белой башни: |
Зазвенели кольца, ожерелья, |
Зашумела толковая ферязь, |
Застучали туфли и папучи - |
И выходит ясная Фатима, |
Под полой несет мешок червонцев, |
А в руке тяжеловесный кубок, |
Чтоб вина у ней напился Муйо; |
Перед ним она вино становит |
И цалует Муйо в праву руку, |
Тот ее межь чорными очами; |
Выпил кубок, взял себе червонцы, |
Привязал их у луки седельной, |
На коня садится вороного, |
Подает Фатиме белу руку |
И сажает на седло позади, |
Едет прямо на гору-планнну. |
Как доехал до горы-планины, |
Три увидел он пути широких: |
В город Нишу, в город Шибенику, |
А и третий в град Баград турецкий. |
Говорит ему Фатима сзади: |
"Ты послушай из Баграда Муйо! |
Я слыхала от отца Османа |
Про пути-дороги по планине: |
Ты не едешь в град Баград турецкий, |
Едешь Муйо ты в Янёк гяурский." |
Отвечает из Янёва Ваня: |
"О, Фатима, красная-девица! |
Я не Муйо из Баграда града, |
А я... чай, слыхала ты про Ваню, |
По прозванью Голая-Котомка: |
Так я буду этот самый Ваня!" |
Тут спустились под гору-планину, |
олодец удалый, |
Конь в крови по самые колени, |
А ездок по самые по локти; |
Повстречался и с коня он кличет: |
"А, здорово, из Янёка Ваня!" |
- "Бог на помощь, из Баграда Муйо! |
Где гулял ты и откуда едешь? |
Не от нас ли из Янёка града? |
Где жь твоя дружина удалая?" |
Отвечает из Баграда Муйо: |
"Точно, был я у тебя в Янёке, |
Взял с собою тридцать провожатых, |
Да напали на меня пандуры, |
Изрубили всю мою дружину, |
Я посек их пятьдесят-четыре |
И уехал на коне ретивом. |
Ты откуда, из Янёка Ваня? |
Не от нас ли из Баграда града? |
Где жь твоя дружина удала" |
Отвечает Ваня из Янёка: |
"Нет со мною никакой дружины; |
Силы-рати не хочу я брати, |
С верой в Бога мне везде дорога! |
Еду я из города Удбина, |
Из Удбина, от Аги-Османа: |
Я похитил дочь его Фатиму - |
Посмотри: сидит за мною сзади!" |
Говорит красавица-девица: |
"Будь ты проклят, из Баграда Муйо! |
Прогулял с побоищем невесту! |
Он сманил меня твоим прозваньем: |
Не назвался Ваней из Янёка, |
А назвался из Баграда Муйо." |
Как услышал Муйо эти речи, |
Говорит он Ване из Янёка: |
"Ой ты, Ваня Голая-Котомка! |
Вот какой ты гяур окаянный: |
На чужия прозвища воруешь!" |
И стреляет он из пистолета |
Не по Ване, по коню лихому, |
Чтоб Фатиму сзади не поранить. |
Ткнулся вонь, под Ваню спотыкнулся, |
Придавил он Ване праву ногу, |
А турчин коня лихого гонит, |
Чтоб башку скорей Ивану срезать; |
Только ногу высвободил Ваня, |
Достает он пистолет свой гданский, |
Выстрелил из пистолета в Муйю: |
Знать, была судьба такая Муйю - |
Угодил ему он прямо в сердце. |
Взял коня лихого из-под турки, |
Сед, Фатину за собою бросил, |
И помчался к городу Янёку; |
Он помчался, а турчин кончался. |
Подъезжает Ваня из Янёка, |
Подъезжает к городским воротам; |
Как увидела Ивана стража, |
"Воротился наш удалый Ваня, |
С ним туркиня да и конь турецкий!" |
Но король, покуда не увидел, |
Ни чьему докладу не поверил; |
А увидел - подозвал он Ваню, |
Три раза в чело его цалует |
И такое задал пированье, |
Словно землю захватил большую: |
Целый день велел палить из пушек. |
Окрестил свою Фатиму Ваня, |
Зажил с нею, как с женой своею: |
Только встанут, цаловаться станут. |
Н. Берг.
ПЕСНЯ ИЗ ВОЙНЫ СЕРБСКО-МАДЯРСКОЙ.
Вот письмо мадярин Перцель пишет |
Во селе проклятом Сент-Иване, |
Шлёт письмо Кничанину Степану: |
"Гей, Еничанин, гей - поутру завтра |
Я ударю в день святого Спаса, |
В час, когда идет у вас обедня; |
На глазах твоих село разграблю, |
Чтоб по нем тебе ужь не шататься, |
В прах развею твою силу-войско, |
Разорю я церковь на Мароше, |
Из той церкви сделаю конюшню, |
Своего коня туда поставлю, |
По полю бачванов *) стану вешать, |
Капитанов ихних похватаю, |
В страшных муках их я стану мучить, |
Поведу их по Земле Мадярской - |
Пусть над ними стар и мал смеется, |
Пусть смеется и в глаза им плюет; |
Окрещу потом их в нашу веру, |
Окрещу и посажу их на кол." |
Как прочёл Степан, что Перцель пишет, |
И в ответ он Перцелю ответил: |
"Если точно, генерал ты Перцель, |
На меня сбираешься ударить, |
Нашу церковь разорить грозишься, |
Хочешь биться в день святого Спаса, |
В час, когда идет у нас обедня - |
Так послушай: будь мне Бог свидетель |
И святая истинная вера - |
Я всяк час готов с тобой сразиться! |
Из шатра я погляжу отсюда, |
Как из рук моих ты увернешься, |
Как-то поле наше будешь мерить, |
И твои проклятые гонведы |
И Бочкай-Рагонские гусары; |
Буду гнать я их до их палаток, |
До проклятого села Ивана. |
Ждут тебя бачваны не дождутся, |
Вострые свои ханджары точат, |
Громко песни ходят-распевают, |
Капитаны их сряжают кбней |
И готовятся к кровавой битве: |
Разобьют они твое все войско, |
Причинят тебе печаль-досаду! |
Хочется с тобою им побиться, |
Славным боем освятить тот праздник." |
Как письмо то получил мадярин |
И прочёл, что писано в нем было, |
Написал тотчас письмо другое |
И послал его в Варадин город, |
На колено генералу Кишу: |
"Слушай, Киш, ты побратим мой верный! |
Разверни ты шолковое знамя, |
Насади ты яблоко на древко, |
Собери под знамя силу-войско, |
И кому солдатский плащ, что кровля, |
Пистолеты, что друзья и братья, |
А винтовка - матушка родная: |
Где стоят мои мадяры станом." |
Перцелев наказ дошол до Киша, |
Киш прочёл, что писано в нем было, |
Все как надо по наказу сделал, |
И пришол он к Перцелю на помощь; |
Оба вместе тронулись в Вилову, |
И когда попали на дорогу, |
Стали пушки наводить на наших; |
Но лихие молодцы бачваны |
Услыхали звон и гром оружья, |
Услыхали топот по дороге, |
Выстрелил один - и сто винтовок |
Отвечали вдруг ему на выстрел, |
Тысячи тот выстрел услыхали; |
Тут все поле дрогнуло под нами, |
Затряслась как бы струна на гуслях, |
Загудел от пуль и ядер воздух, |
Тот кричит: "пропа" |
А другой бегом уходит с поля. |
Это было около полудня; |
Сербы знали только что стреляли. |
Видит Перцель, что не может биться, |
Что чем дольше бьётся он, тем хуже - |
И бегом он по полю пустился. |
Сербы кинулись за ним в погоню, |
И кричали: "гой еси ты, Перцель! |
Что Вилово рано ты оставил? |
Что бежать ты по полю пустился? |
Еще пушек мы не разогрели, |
Еще сердце в нас не разыгралось, |
Маку-пороху еще довольно |
И свинцового гороху много! |
Воротись и бой давай докончим, |
И сегодняшний прославим праздник." |
Но не слышит Перцель и уходит, |
"Бог убей проклятое Вилово! |
Погубил я много силы-войска, |
Верных подданных отца-Кошута, |
Слуг покорных Перцеля Морица; |
По клянуся верой и законом, |
И святым мадярским нашим Богом: |
Ужь добуду это я Вилово, |
Или в нем свои оставлю кости!" |
Он отер свои полою слёзы, |
И еще скорей бежать пустился: |
Видно пули мимо засвистели! |
Сербы славят день святого Спаса, |
Пьют вино во здравье генерала, |
Храброго Кничанина Степана: |
Будь ему от нас во-веки слава! |
Н. Берг.
*)То-есть сербов из области Бачки, где происходили военные действия 1848 и 49 годов между сербами и мадярами. Сент-Иван, местопребывание Перцеля, и Вилово, главная квартира Кинчанина, находятся в этой области.
СОЛОВЕЙ.
Распевала пташка мала, |
В темной роще распевала, |
Что на ветке на зелёной. |
Три охотника проходят, |
Увидали соловейку; |
Говорит им соловейка: |
"Не стреляйте, не губите! |
Я спою за-то вам песню, |
Во дубраве, в темной роще, |
На шиповнике, на розе!" |
Но охотники поймали |
Малу пташку соловейку |
И с собою пташку взяли, |
Чтобы в клетке распевала, |
Красных девок забавляла. |
Да не стал им соловейка |
Петь свои лесные песни: |
Он не пьёт, не ест в неволе, |
Отпустили соловейку |
В темну рощу, в луг зеленый, |
"Тяжко другу жить без друга, |
Тяжко другу жить без друга, |
А соловушке без луга!" |
Н. Берг.
МОЛОДЕЦ В ХОРОВОДЕ.
Хоровод ходил под Видином, |
Да такой, что и не видано! |
Подъезжает добрый молодец, |
Весь он залит златом-серебром, |
Да и конь его разубран весь, |
Конь разубран, разукрашен был. |
На плечах у добра молодца |
Долман был зеленый бархатный, |
На долмане тридцать пуговиц, |
И богаты латы медные, |
На ногах чакчири шитые, |
На макушке шапка алая, |
В шапку воткнут золотой салтан, |
У бедра дамасска сабелька, |
Золотая рукоять у ней |
Крупным жемчугом осыпана. |
Все глядят на добра молодца; |
Говорит им добрый молодец: |
"Не глядите, красны девицы, |
На убранство на богатое! |
Не гляжу и я на золото, |
А выглядываю девицу, |
Изо всех ли раскрасавицу, |
Что вести бы можно к матушке, |
Похвалиться ей, похвастаться!" |
"Холостой ты добрый молодец! |
Ты назад возьми такую речь! |
На богатство что ли смотрим мы, |
На убранство кони ворона? |
Смотрим мы на добра молодца, |
Чтоб не даром кинуть матушку, |
Да еще ли царство красное, |
Царство красное - девичество!" |
Н. Берг.
МАТЬ И ДОЧЬ.
- "Пробегал молодёц, |
Пробежал по селу; |
Я в потьмах, молода, |
Проглядела его, |
Стало мне на душе |
Тяжело таково! |
Вороти молодца!" |
- "Что тебе в молодце? |
Видишь, он не простой, |
Не простой, городской: |
Надо пива ему, |
Надо ужин собрать |
И постелю потом |
Городскую постлать!" |
- "Ах, родная моя, |
Вороти молодца! |
Вместо пива ему - |
Чорны очи мои; |
Вместо хлеба ему - |
Белы щоки мои; |
А закускою будь |
Лебединая грудь! |
А постель молодцу - |
Мурава на лугу; |
А покров - небеса; |
а же ему |
Дам я бело плечо, |
Я плечо горячо! |
Ах, родная моя, |
Вороти молодца!" |
Н. Берг.
ЮНОША И ДЕВА.
- "Ах, душа ты, красная девица, |
Ты на что глядела, выростая? |
На зеленый, что ли, дуб глядела, |
Иль на ёлку тонку и высоку, |
Иль на брата моего меньшого?" |
- "Ах ты, молодец, мой сокол ясный! |
Не на зёлен дуб глядя росла я, |
Ни на ёлку тонку и высоку, |
Ни на брата твоего меньшого, |
Но глядела, друг мой, выростая - |
На тебя я все, млада, глядела!" |
НЕ БЕРИ ПОДРУГИ.
Побратим ты мой, |
Побратим Иван, |
Как не грех тебе: |
Досадил ты мне! |
Красна девица |
За тебя идет! |
Так и просится |
Сабля вострая |
Зарубить тебя, |
Брата-недруга! |
Не бери моей, |
Брат, подруженьки! |
Нашим всем она |
Полюбилася: |
Моему отцу - |
Златом-серебром; |
Моей матери - |
А сестрам моим - |
Долгим волосом; |
Мне же, молодцу, |
Чернотой очей, |
Что черны у ней, |
Как осення ночь. |
Не бери жь моей, |
Брат, подруженьки! |
Н. Берг.
БРАТ, СЕСТРА И МИЛАЯ.
Темный бор в листу зеленом; |
Брат с сестрою там гуляет, |
Говорит сестрица брату: |
"Что ко мне ты, брат, не ходишь?" |
- "Я бы рад ходить, сестрица, |
Да из дому не пускает |
Молода краса-девица, |
Ненаглядная подруга: |
А подруга разседлает; |
Саблю вострую надену, |
А подруга саблю скинет: |
"Не ходи, мой друг, далёко: |
"Мутна речка ведь глубока, |
"Широко ведь чисто поле - |
"Что, мой милый, за неволя!" |
Н. Берг.
МОРДАХ В ВЕНЕЦИИ.
Когда мне подруга |
Моя изменила |
И храброе сердце |
Во мне приуныло: |
Однажды, я помню, |
Той смутной порою |
Далмат повстречался |
Коварный со мною. |
"Возьми -ка, он молвил, |
Пойдем-ка с тобою |
В столицу морскую! |
Житьё, Алексеич, |
Там нашему брату: |
Душою там рады |
Лихому солдату. |
"Там денег, что камню: |
Богаты мы будем! |
Какие долманы |
Себе мы добудем! |
Нам грудь золотыми |
Унижут кистями |
И алую шапку |
Дадут с галунами! |
"А красные девки!... |
Как станем порою |
По селам веселым |
Бродить мы с тобою: |
Смоют, Алексеич, |
Пойдем, брат, скорее |
В столицу морскую!" |
Поддался я, глупый, |
На хитрые речи, |
Не думая, вскинул |
Винтовку на плечи - |
И вот очутился |
От милого края |
Далёко, далёко... |
Но счастья не знаю! |
Как пёс, я прикован, |
И рвусь и тоскую, |
И в хлебе насущном |
Отраву я чую; |
И девичья песня |
Души не забавит, |
И воздух заморский |
Все душит, и давит! |
Красавицы встречи: |
Пугают их, что ли, |
Им чуждые речи. |
Соотчичей старых |
Не мог разпознать я: |
По нраву, по речи, |
Мне братья - не братья! |
От них не услышишь |
Родимого слова, |
Не скажешь им: братцы, |
Здорово, здорово! |
Покинул давно бы |
Я сторону эту: |
Есть сила, есть крылья, |
Да - волюшки нету! |
Н. Берг.
СОКОЛИНЫЕ ОЧИ.
Ах, за очи соколины! |
Соколиными очами |
И Осман-Аге по сердцу. |
Раз мне мать его сказала: |
"Ты послушай, дьявол-девка, |
Не белись ты, не румянься, |
Моего не тронь ты сына! |
А не то уйдем мы в горы, |
В них огородим двор тесовый |
И затворимся там крепко!" |
- "Что ж, подите, затворитесь! |
У меня, ведь, черти-очи: |
Захочу я, проверчу я |
Двор тесовый, двор дубовый, |
Все увижу сквозь ограду - |
И Османа я украду!" |
Н. Берг.
ЖЕНИТЬБА ВОРОБЬЯ.
Как задумал воробей жениться, |
Стал он сватать девицу-синицу: |
Три раза он по полю пропрыгал, |
Сватал, сватал, наконец сосватал. |
Взял в дружки он пегую сороку, |
В деверья хохлатую чекушу, |
В посаженые отцы витютня, |
В кумовья болотную чапуру, |
А в прикумки птицу шевермогу. |
Собирались сваты по невесту, |
И дошли до ней благополучно, |
Но как стали возвращаться в дому |
И пошли через Косово поле, |
Говорит им так синица-птица: |
"Не шумите, господа вы сваты, |
Вы не спорьте, громко не гуторьте, |
А не то ударит с неба кобчик |
И отымет он у вас невесту." |
Только что она проговорила, |
Как откуда ни возьмися кобчик, |
Ухватил девицу он синицу; |
Кто куда, все сваты разбежались: |
А дружко-сорока на березу. |
Н. Берг.
МАРКО-КРАЛЕВИЧ И ФИЛИПП СОКОЛ.
Похвалялся Филипп Сокол, |
Как вечор за стол садился, |
Похвалялся пред женою, |
Пред своею Соколихой, |
Что убьёт он Браля-Марка - |
Не убьёт он Браля-Марка, |
А возьмет в себе в холопы, |
Двор мести ему широкий |
И ребят мальчишек няньчить. |
Услыхала эти речи, |
Услыхала Самодива, |
Самодива горна дива, |
И взвилась и полетела |
Ко дворам широким Марка, |
На его хоромы села, |
Да как взвизгнет Самодива, |
"Гой ты, гой еси, Краль-Марко, |
Побратим ты мой любезный!" |
Говорила Самодива: |
"Побратим ты мой любезный! |
Похвалялся Филипп Сокол, |
Как вечор за стол садился, |
Похвалялся пред женою, |
Пред своею Соколихой, |
Что убьёт он Краля-Марка, |
Не убьёт - возьмет в холопы, |
Двор мести ему широкий |
И ребят мальчишек няньчить." |
Разсердился крепко Марко, |
Разсердился, прогневился, |
Взял пошол он лошадёнку |
Неучоную, плохую, |
Что узды совсем не знала, |
В чистом поле не бывала. |
Марко сел на лошадёнку, |
Как заскачет, как запляшет |
Лошадёнка та под Марком, |
Ажно пыль взвилась клубами. |
Тут поехал в путь Краль-Марко, |
В путь-дорогу чистым полем, |
В путь поехал и приехал |
К дому Сокола Филиппа. |
"Выходи, Филипп ты Сокол, |
Выходи со мной бороться." |
Как услышал Филипп Сокол |
Зычный голос Краля-Марка, |
Вышел к Марку Филипп Сокол, |
Ворона коня выводит, |
Выезжает с Марком в поле, |
Чтоб по-биться, по-бороться |
И в борьбе друг друга ранить. |
Долго бились и боролись, |
Одолел Филиппа Марко, |
Говорит Филиппу Марко: |
"Гой еси ты, Филипп Сокол, |
Я возьму тебя в холопы, |
А жену твою в холопки, |
А ребят твоих в холопство." |
Отвечает Филипп Сокол: |
"Гой ты, гой еси, Краль-Марко, |
Не бери меня в холопы, |
Лучше голову ссеки мне, |
Погуби мне Соколиху |
И детей моих парнишек." |
Говорит Филиппу Марко: |
"Гой еси ты, Филипп Сокол! |
Не хвалился бы ты лучше, |
Не хвалился б, не грозился, |
Что убьёшь ты Краля-Марка. |
Мне не надо Соколихи |
И детей твоих парнишек, |
Только ты один мне нужен: |
Девять лет служи мне верно, |
И мети мне двор широкий." |
И отвел его Краль-Марко |
Ко дворам своим широким. |
Гой еси ты, Филипп Сокол, |
Филипп Сокол, злой мадярин! |
Н. Берг.
МАРКО-КРАЛЕВИЧ ОТЫСКИВАЕТ СВОЕГО БРАТА.
Как собрал к себе Краль-Марко, |
Как собрал к себе всех банов |
Есть и пить и веселиться - |
Всякий начал похваляться |
Добрым братом иль сестрою, |
А Краль-Марко похвалялся |
Все конем своим удалым. |
Осердились гости Марка: |
"Похвалялись мы - кто братом, |
Кто сестрою, а Краль-Марко, |
А Краль-Марко конским мясом." |
Осерчал на то Краль-Марко, |
Опросил он мать родную- |
"Родила ль еще ты на свет |
Добра молодца такого, |
Как меня ли Краля-Марка?" |
Мать кралёва отвечает: |
"Был другой такой, как Марко, |
Назывался он Андреем, |
Да прошли тут злые турки, |
Злые турки, анатольцы, |
Взяли силою Андрея |
И ушли с ним во-свояси." |
Отвечает ей Краль-Марко: |
"Гой еси ты, мать родная, |
Ты наполни, ты наполни |
Вьюки золотом червонным, |
Чтобы стало мне в дорогу: |
Я пойду искать Андрея." |
Встал Краль-Марко и поехал |
Прямо вниз к Сулину-граду. |
Стал он сумрачен и грозен, |
Грозен-сумрачен как турка. |
И Краль-Марко за народом. |
Турки кланялись в мечетях, |
С ними кланялся и Марко, |
А молился по болгарски. |
Вышли турки из мечети |
И Краль-Марко с ними вышел, |
И пошол в корчму к корчмарке |
И сказал ей: "дай вина мне, |
Дай вина мне на червонец." |
А корчмарка отвечает: |
"Есть вино, да не на деньги, |
А на спор, кто больше выпьет." |
Говорит опять Краль-Марко: |
"С кем же будет мне поспорить?" |
Повела его корчмарка |
К мужу, именем Андрею; |
Заложили тут за Марка |
Шарца кралева лихого, |
За Андрея заложили |
Кто напьётся пьяным прежде, |
Тот заклад свой проиграет. |
Три дни ели, три дни пили - |
Марко перепил Андрея; |
Говорит корчмарке Марко: |
"Гой ты, гой еси, корчмарка! |
Собирайся в путь дорогу - |
И в Болгарию поедем!" |
А корчмарка отвечает: |
"Манафин *) ты некрещеный! |
У меня в Земле Болгарской |
Есть Краль-Марко, милый деверь: |
Он убьёт тебя гяура." |
Говорит корчмарке Марко: |
"Гой ты, гой еси, корчмарка! |
Вот он деверь твой Краль-Марко!" |
А корчмарка отвечает: |
Лжошь, гяур ты цекрещеный! |
Я узнала б Краля-Марка!" |
"А почем бы ты узнала?" |
А корчмарка отвечает: |
"Я слыхала от Андрея, |
Что Краль-Марко уродился |
С золотыми волосами." |
Тут Краль-Марко шапку скинул |
И как солнце заблистали |
Кудри Марка золотые. |
Побегала прочь корчмарка |
Я давай будить Андрея. |
А тем временем Краль-Марко |
Приумылся, нарядился: |
Узнавались оба брата |
И за трапезу садились. |
Ели, Ели, сколько съели, |
Пили, пили, что есть силы, |
А напившись встали оба |
И в Болгарию собрались, |
Едут, едут, много ль, долго ль, |
огой: |
"Гой еси ты, брат мой милый, |
Где бы мне воды напиться?" |
Говорит Краль-Марко брату: |
"Здесь воды тебе не держат, |
Есть корчма по-край дороги, |
У лихого Неседжии: |
Попытай, шумни корчмарке - |
Пусть отпустит на червонец; |
Но с коня, смотри, не слазий." |
Тот поехал, громко крикнул: |
"Гой ты, гой еси, корчмарка! |
Дай вина мне на червонец." |
Говорит ему корчмарка: |
"Слезь с коня, напейся даром." |
Как ту речь Андрей услышал, |
Дался диву, слез и начал |
Пить вино, а Кеседжия |
Подскочил к Андрею сзади |
И подсек его булатом. |
"Ждал, пождал, вздремнулось Марку; |
Как очнулся, молвит тихо, |
Молвит он своей золовке: |
"Гой ты, гой еси, золовка, |
Ты золовка дорогая! |
Сгиб Андрей наш, не вернется: |
Сон дурной сейчас я видел, |
Что свалился на-земь волос |
С головы моей удалой." |
Тут к корчме подъехал Марко |
И кричит корчмарке Марко: |
"Дай вина мне на червонец." |
Говорит ему корчмарка: |
"Слезь с коня, напейся даром." |
Марко слез и вынул саблю, |
Изрубил все Кеседжийство, |
А корчмарку сжог живую, |
И вернулся, и отвел он, |
Андриху молодую, |
К старой матушке родимой. |
Н. Берг.
*) Азиатский турок.
МОЛОДАЯ БРЕДА.
Бреда встала, чуть день загорелся; |
Она ходит по двору, бродит; |
Отперла высокое окошко, |
На равнину вниз поглядела. |
Как взглянула на ровное поле, |
Видит мгла сбирается над полем. |
"Встань-ка, встань, моя мать дорогая! |
Разскажи скорее, растолкуй мне: |
От воды ли та мгла поднялася? |
От горы ли она от высокой? |
Али тучу, полную градом, |
Из под неба к нам буря пригнала?" |
Мать печально с постели вставала, |
Мной дочери своей говорила: |
"Не с воды та мгла поднялася, |
Не с горы она, не с высокой, |
И не тучу, полную градом, |
Из под неба к нам буря пригнала: |
Это - коней турецких дыханье; |
По земле идет оно мглою. |
Их полна зеленая равнина. |
По тебя приехали турки. |
Отчего же ты так побледнела?" |
От испугу Бреда побледнела, |
А от горя чувства потеряла. |
"Что скажу я тебе, моя мати: |
Не давай меня за-муж за чужого! |
Турок зол, а свекровь еще злее: |
Слух идет по целому краю, |
Что на свете нет её хуже. |
Восемь жон у сына уморила, |
И меня уморить захочет: |
Опоит в вине каким зельем, |
Изведет, отравит меня хлебом." |
"Ты послушай, дитя дорогое, |
Что скажу я тебе на это: |
Как захочет свекровь опоить-то, |
На зеленую траву вино вылей, |
Опрокинь на камень на серый, |
Из которого делают известь; |
Поднесет она хлеба да с ядом, |
Ты отдай его щенку молодому." |
Как застонет Бреда, заплачет, |
Своей матери так отвечает: |
"Когда станешь приданое готовить, |
Станешь класть в сундук мой дубовый, |
Ты возьми мой белый платочек, |
Положи в сундук его сверху: |
Прежде всех мне его будет нужно, |
Завязать чтобы на сердце рану." |
А еще Бреда говорила: |
"Что скажу тебе, милая мати! |
Как приедут сюда эти турки |
Посади ты их за стол пообедать; |
Ты напой, накорми их досыта. |
Как зачнут они напиваться, |
Станут спрашивать молодую Бреду, |
Тогда ты пошли за мной, мати, |
И отдай меня злому турку!" |
Стала мать приданое готовить, |
Стала власть в сундук свой дубовый, |
Как наехали турецкие сваты |
И на землю с коней соскочили; |
Мать за стол посадила их обедать, |
Накормила их, напоила. |
А как зачали сваты напиваться, |
Еще стали просить они Бреду. |
Скоро мать по нее посылала, |
Отдавала ее злому турку; |
За обед они ее посадили, |
Дорогое вино с нею пили. |
Привели тут коня молодого; |
Они скачут по ровному полю, |
Только вьётся вслед мгла густая |
От дыханья коней турецких. |
На бегу бредин конь спотыкнулся, |
Спотыкнулся, седло покачнулось; |
А в седле был кинжал запрятан - |
Бреде в сердце он вонзился. |
Молодой жених с коня сходит, |
С коня сходит, сам говорит сватам: |
"Это мать моя сделала злодейка! |
Восемь жон у меня уморила, |
И теперь уморить хочет эту; |
Без нея я жив не останусь!" |
Молодой жених продолжает, |
Слуге малому приказ отдает он: |
"Что скажу тебе, слуга мой проворный: |
Ты поправь седло милой Бреде." |
А слуга на ответ ему молвит, |
Говорит, жениху поперечит: |
"Кто недавно цаловал Бреду, |
Тот пускай и седло поправляет." |
Жениха к себе Бреда подзывает: |
"Жених милый, что тебе скажу я! |
Ты поди отопри сундук мой, |
Ты достань мне там белый платочек: |
Завяжу я платком этим рану." |
А еще Бреда говорила: |
"Ты скажи мне, жених ты мой милый, |
Далеко ль до города осталось?" |
- "Не горюй, дорогая Бреда! |
Скоро кончатся наши невзгоды: |
Вот ужь видна золотая стрелка, |
И серебряны видны ворота." |
И спешат они по ровному полю, |
Будто птица в воздухе несется, |
Только вьётся вслед мгла густая |
От дыханья коней турецких. |
Как приехали они в белый город, |
То на землю с коней соскочили; |
Молодой она Бреде говорила: |
"Далеко по нашему краю |
О твоей красоте слух несется; |
Но лицо твое не столько румяно |
Как молва о нем ходит но свету." |
Вот поит она молодую Бреду, |
Пирогом ее угощает: |
"Станешь пить ты красные вина, |
Разцветет лицо твое румянцем; |
Станешь есть пирогов моих белых, |
Снова будешь ты белее снегу." |
Бреда пить вино не стала, |
На зеленую траву проливала, |
Опрокинула на камень на серый, |
Из которого делают известь - |
И в минуту трава погорела, |
И в минуту камень распался; |
А пирог отдала собаке - |
И собака околела на месте. |
"Что скажу тебе, немилая свекровка! |
Далеко по нашему краю |
О твоей слух несется о злости; |
Только злость твоя хуже гораздо, |
Чем молва о ней ходит по свету. |
Восемь жон ты у сына уморила, |
И меня опоить захотела, |
В пироге подала мне отраву." |
Жениху Бреда говорила: |
"Ты послушай, что скажу тебе, милый! |
Где приют для меня в твоем доме? |
Где покой мой писанный - спальня? |
Где постель у тебя постлана мне?" |
А свекровь говорит ей на это: |
"Никогда мне на мысль не вспадало, |
Чтобы где-нибудь был такой обычай, |
Чтобы где молодая невеста |
Для себя бы покой попросила |
Только есть у нас такой обычай, |
Что невеста за печками смотрит." |
Как повел жених ее в спальню, |
Показал он ей две постели. |
Бреда в белую постелю ложилась, |
Развязала на сердце рану |
И в последний раз говорила: |
"Лейся, лейся, кровь, ты из сердца! |
Я пошлю тебя в матери милой, |
Ей на память по мне отошлю я. |
Про меня уж она не услышит |
И меня самоё не увидит." |
В. В.
ЛЮБУШИН СУД.
Гой, Влетава! что ты волны мутишь, |
Сребропенные что мутишь волны? |
Подняла ль тебя, Влетава, буря, |
Разогнав с небес широких тучу, |
Оросивши главы гор зеленых, |
Как Влетаве не мутиться ныне: |
Разлучились два родные брата, |
Разлучились и враждуют крепко |
Меж собой за отчее наследье: |
Лютый Хрудош от кривой Отавы, |
От кривой Отавы златоносной, |
И Стятлав с реки Радбузы хладной, |
Оба братья, Кленовичи оба, |
Оба Тетвы славного потомки, |
Попелова сына, иже прибыл |
В этот край богатый и обильный |
Через три реки с полками Чеха. |
Прилетела сизая касатка, |
От кривой Отавы прилетела, |
На окошке села на широком, |
В золотом Любуши стольном граде, |
Стольном граде, светлом Вышеграде, |
Зароптала, зарыдала горько. |
Как сестра касатки той родная |
Позвала княжну Любушу в город |
Учинить великую расправу, |
Звать на суд её обоих братьев |
И решить их дело по закону. |
Шлет послов княжна из Вышеграда |
Святослава кликать из Любины, |
От Любины белой и дубравной; |
Лютобора витязя, что правил |
На холме широком Доброславоком, |
Где Орлицу пьёт синяя Лаба; |
Ратибора с Керконош высоких, |
Где дракона ярый Трут осилил; |
Радована с Каменного Моста, |
Ярожира от вершин ручьистых, |
Стрезибора от Сазавы злачной, |
Саморода со Мжи среброносной, |
Кметов, лехов и владык великих, 1) |
И Стяглава и Хрудоша братьев, |
Как собрались лехи и владыки |
В Вышеграде у княжны Любуши, |
Всякой стал по сану и по роду. |
К ним тогда княжна в одежде белой |
Вышла, села на престоле отчем, |
На престоле отчем, в славном сейме. |
Вышли две разумные девицы, |
С мудрыми судейскими речами; |
У одной в руках скрижали правды, |
У другой же меч, каратель кривды; |
Перед ними пламень правдовестник, |
А за ними воды очищенья. |
Начала княжна такое слово |
С золотого отчого престола: |
"Гой вы, кметы, лехи и владыки! |
Разсудите братьев по закону, |
Разсудите братьев, что враждуют |
Межь собой за отчее наследье. |
Вы скажите нам святую правду |
Вместе ль станут без раздела править, |
Иль на части равные раскинут. |
Гой вы, кметы, лехи и владыки! |
Приговор мой разрешите ныне, |
Коли вам по разуму придется; |
А не то - закон поставьте новый: |
Да разсудит разлученных братьев." |
Поклонились лсхи и владыки, |
И пошли про это разговоры, |
В похвалу речей княжны Любуши. |
Лютобор, что проживал далече, |
На холме широком Доброславском, |
Встал и начал к ней такое слово: |
"О, княжна ты наша в Вышеграде, |
На златом отеческом престоле! |
Мы твое решенье разсудили; |
Прикажи узнать народный голос." |
И тогда собрали по закону |
а народа, |
И в сосуд священный положивши, |
Лехам дали прокричать на вече. |
Радован от Каменного Моста |
а народа перечислил |
И во всем сказал решенье сейма: |
"Сыновья враждующие Клена, |
Оба Тетвы славного потомки, |
В этот край богатый и обильный |
Через три реки с полками Чеха! |
Ваше дело так решилось ныне: |
Управляйте вместе без раздела!" |
Закипела жолчь в его утробе, |
Весь во гневе лютом он затрясся |
И, махнув могучею рукою, |
Заревел к народу ярым туром: |
"Горе, горе молодым птенятам, |
Коль ехидна в их гнездо вотрется! |
Горе мужу, если он попустит |
Управлять собой жене строптивой! |
Мужу должно обладать мужами, |
" |
Поднялась Любуша на престоле, |
Молвя: "кметы, лехи и владыки! |
Мой позор свершился перед вами - |
Так творите жь ныне суд и правду |
Править вами не хочу я боле! |
Изберите мужа, да приимет |
Власть над вами он рукой железной, |
А руке моей, руке девичьей, |
" |
Ратибор, что с Керконош высоких, |
Встал и к сейму речь такую начал: |
"Нам не след искать у немцев правды, |
По святым у нас законам правда: |
Через три реки на эту землю." |
Н. Берг.
1) Кмет - близкий человек в князю, его советник. Лех - богатый владетель, правитель; от них впоследствии произошли магнаты. Владыка - владетель небольшого участка, мелкий дворянин. Из них образовалось рыцарство и среднее дворянство. Лехи и владыки могли быть кметами, не переставая носить прежнее название.
СЕЙМ.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . |
Всяк отец над челядью владыка: |
Мужи пашут, жоны шьют одёжу; |
А умрет глаза, начальник дома - |
Дети вместе начинают править |
Что за них всегда на сеймы ходит; |
Вместе с ним для пользы братий ходят, |
Ходят кметы, лехи и владыки. |
Встали кметы, лехи и владыки; |
Н. Берг.
ПЕСНЯ ПОД ВЫШЕГРАДОМ.
Гой ты, солнце ясно, |
Вышеград наш крепкий! |
Твердою твердыней, |
Твердою твердыней, |
Страхом супостату! |
Под тобою речка |
Под тобою речка, |
Ярая Влетава. |
Близко той Влетавы, |
Той Влетавы чистой, |
Летняя прохлада. |
Весело там песни |
Соловей заводит, |
Весело и смутно: |
Скажет и прикажет. |
Ах! зачем не пташка |
Я, не соловейка! |
Полетел бы в поле: |
Вечерами поздно |
Милая гуляет. |
Всех об эту пору, |
Всех любовь тревожит; |
В час вечерний просит |
У любви отрады. |
Так и я, бедняга, |
Все тужу по милой. |
Ты над горемыкой! |
Н. Берг.
ГЕЙ СЛАВЯНЕ!
Гей славяне, гей славяне! |
Если только ваше сердце |
Бьётся для народа. |
Гром и ад! что ваша злоба, |
Что все ваши ковы, |
Коль мы в бой готовы! |
Дал нам Бог язык особый - |
Враг то разумеет: |
Языка у нас во-веки |
Пусть нечистой силы будет |
Более сторицей: |
Бог за нас и нас покроет |
Мощною десницей. |
С неба грозы сводит, |
Треснет дуб, земля под нами |
Ходенем заходит: |
Устоим одни мы крепко, |
Проклят будь, кто в это время |
Мыслит про измены! |
Н. Берг.
У садовника в садочке |
Выростает деревцо: |
Чорны очи, белы плечи |
И румяное лицо. |
"Где ты, где ты, наш садовник, |
Розан эдакий достал? |
У тебя еще алее |
И еще он краше стал. |
"С той поры, как появился |
С той поры на твой я розан |
Наглядеться не могу." |
- "Не чужой мне этот розан, |
Не чужой он мне цветок: |
Сохранил и уберёг. |
"В злую стужу-непогоду |
Я присматривал за ним, |
За цветком моим прекрасным, |
" |
Нынче матери сбирайте |
Дочерей - своих красот, |
И садовнику отдайте |
Под присмотр и под уход. |
У него житьё цветам; |
Не одно за-то спасибо |
Всякий парень скажет вам. |
Н. Берг.
Жил со иной голубчик, |
Жил в счастливой доле, |
Да порхнул голубчик |
Во чисто |
Во чистое поле, |
На зеленый дубчик: |
Там теперь воркует |
Не воркуй, голубчик, |
С дубу зеленого, |
Не мути голубке |
Сердца ретивого! |
"Поздно ты, голубка, |
Поздно спохватилась! |
Что жь, как не был дона, |
Ты с другим слюбилась! |
"Подарил я милой, |
Чтобы ленту эту |
В косы заплетала; |
"Подарил другую, |
Ленту голубую, |
Ту пору былую." |
Н. Берг.
ЛОВКИЙ ОТВЕТ.
Говорит мне снова |
ова, |
Чтобы я забыла |
Про её про сына. |
На такия речи |
Я ей отвечала, |
Сына привязала; |
Привязала б сына: |
Не ходи, мол, мимо! |
К девкину порогу |
Н. Берг.
БЕДНОСТЬ И ЛЮБОВЬ.
Под окошком нашим |
Протекает речка. * |
Коня напоила! |
"Я с конем не слажу: |
Я коней ниразу, |
Милый, не поила!" |
Выросла олива. |
Кто, скажи мне, мила, |
Кто тут ходит мимо? |
"К нам никто не ходит, |
Обо мне с родимой." |
Под окошком нашим |
Расцветают розы. |
От чего же, мила, |
"Бедность одолела: |
С ней я то-и-дело |
Проливаю слёзы." |
Н. Берг.
Люди мне сказали: |
"Будто время к ночи!" |
А то зачернели |
Моей милой очи. |
"Зорька на востоке!" |
А то разгорелись |
Моей милой щёки. |
Люди мне сказали: |
"Проглянуло солнце!" |
А то поглядела |
Милая в оконце. |
Н. Берг.
НЕСЧАСТНЫЙ МИЛЫЙ.
Что мой милый воротился; |
А как утром я проснулась - |
Нет милова: мне взгрустнулось. |
Я бы к милому послала. |
Ты лети, лети, посол, |
Мой посол, ясен сокол! |
К замку со |
Друг из замка поглядел: |
"Воротись ты, сокол мой, |
Воротися ты домой - |
"И скажи, что буду скоро |
К ней до зорьки, до восхода!" |
Солнце красное восходит, |
Милый друг мой не приходит. |
Вонь под ним играет, пляшет; |
Повихнул конь борзый ногу: |
Пал мой милый на дорогу - |
Пал мой милый, встать не может: |
Кто подымет? кто поможет? |
"Что мне, мила, что мне помощь, |
Что мне помощь, коли поздно! |
"Лучше в колокол звоните |
И меня похороните." |
Ах, увял мой красный цвет, |
И того, по ком вздыхала, |
Я на-веки потеряла! |
Н. Берг.
НА ПУТИ К МИЛОЙ.
Сумрачно в долине... |
Ах, зачем ты, батюшка родимый, |
Спишь теперь в могиле? |
Спать ложусь, встаю ли, |
О тебе, мой батюшка родимый, |
О тебе вздыхаю! |
Лишь одна кручина |
Мое сердце гложет, |
Он смотреть не может. |
Где овес ты сеял, |
Там взростил я жито, |
И кругом у нас густой пшеницей |
Там, где в землю пролил |
Ты хоть каплю поту - |
Там мне ныньче золото-богатство |
Сыплется без счоту. |
Полны и богаты... |
Скоро-скоро будет к вам хозяйка, |
Дворики и хаты! |
Ах, когда б ты видел |
Словно яблонь, ты развеселил бы |
Голову седую. |
Конь мой, конь! как был ты |
Жеребенок квилый, |
За своей я милой! |
Солнце за горами, |
Темен дол туманный... |
Ты лети, лети, мой конь ретивый, |
Н. Берг.
ЧАРОДЕЙКА.
Вы сожгите её, |
Утопите её: |
Душу-сёрдце мое! |
Чародейка она, |
И хитра и умна, |
Много чар у нея, |
Чары - очи у ней, |
Чары - белая грудь; |
Как увидишь ты их - |
Свой покой позабудь! |
Блеском чорных очей, |
Красотою лица, |
Белизною плечей... |
Пятерых извела, |
Сам не свой, как шальной, |
Бродит он день и ночь. |
Ах, сожгите её, |
Утопите её: |
Душу-сердце мое! |
Н. Берг.
РАДОСТЬ И ГОРЕ.
Ах ты, радость, ты, радость! |
Только жаль, что корней ты |
Никуда не пускаешь. |
И подует ли ветер, |
Аль вода разольётся: |
Упадет и согнётся. |
Может, может и встанет, |
Да в иному уж лету.... |
Жаль мне, жаль, что корней-то |
Ах ты, горе-кручина! |
У тебя, у кручины, |
Лишь один горький корень; |
Без ветвей, без былины. |
Слёз широкое море, |
Чтоб развеять кручину, |
Чтобы выплакать горе! |
Горький корень далёко, |
Без ветвей, без былины - |
Горький корень кручины! |
Н. Берг.
СЕСТРА ОТРАВИТЕЛЬНИЦА.
На Дунай-реку Ульяна. |
Проезжали там гусары: |
"Эй, поедем, девка, с нами!" |
- Я бы рада, я бы рада, |
"Отрави ты брата ядом |
И поедем с нами рядом." |
Я бы рада, я бы рада, |
Да откуда взять мне яду? |
"В темном лесе под ракитой |
Змей гнездится ядовитый: |
"Принеси его ты в хату |
И изжарь на завтрак брату." |
Едет, едет брат из бору, |
Встречу брату выбегала |
И ворота отворяла; |
Отвела коней на место. |
"Это что, сестра, за вести?" |
Пополудновай, покушай!-- |
"Где взяла ты рыбу эту: |
Ни голов, ни перьев нету?" |
- Я головки отрубила, |
Как отведал он жаркое, |
Побледнел одной щекою; |
Как еще кусок откушал, |
Побледнел и весь Ванюша; |
Побледнел, что бел платочек. |
"Принеси, сестра, напиться: |
Хочет сердце прохладиться." |
Принесла воды из лужи - |
"Постели, сестра, постелю: |
Клонит сон меня что с хмелю." |
- Ляг на камень головою |
И усни уж, Бог с тобою! |
ове звоны звонят: |
Палачи Ульяну гонят; |
В Мутеницах зазвонили: |
С ней они в дороге были; |
А звонить в Годо |
Палачи ее пригнали. |
Как тесали гроб Ивану, |
На возу везли Ульяну. |
- Вы живьем меня заройте, |
Как Ульяну зарывали, |
Девки песенку слагали; |
Как совсем ее зарыли, |
Девки песенку сложили. |
ПЕЧАЛЬ.
Уж не быть тому во-веки, что прошло, что было; |
Не светить знать красну солнцу, как оно светило! |
Не знавать мне прежней доли с прежней мощью-силой; |
алом знать не ездить к милой! |
Мне светило красно солнце в малое оконце, |
А теперь светить не хочет, частый дождик мочит, |
Частый дождик, непогода бьёт, стучит в окошко: |
Заросла она кустами, заросла травою, |
С-той-поры как я спознался с милою другою. |
Н. Берг.
ИЗГНАНИЕ.
Речка ты Влетава! |
Наше ты веселье, |
Красота и слава! |
Красное ты место, |
Наш престольный город, |
Родина святая! |
Да что нам Влетава, |
Что нам наша Прага, |
Сила и отвага! |
Из дому нас гонят, |
Все у нас побрали, |
Только лишь с собою |
Татры, горы-скалы! |
К вам идем мы в гости: |
Здесь нам шить в ущельях, |
Здесь мы сложим кости! |
*)Так называемую кралицкую библию, переведенную прямо с еврейского текста учоными чехами на чешский язык в XVI веке, в городе Кралице, на реке Мораве.
СОБЕССКИЙ И ТУРКИ.
Перейдет Собесский, |
Перейдет Собесский |
Через холм Силезский - |
Через холм Силезский, |
Через Белу гору, |
На червонном коне - |
На червонном коне, |
С золотым кантаром, *) |
На помощь гусарам - |
На помощь гусарам, |
На защиту Вены; |
Тогда только суньтесь, |
Н. Берг.
*) Род узды.
БЕЛГРАД.
Конь под Белградом стоит вороной; |
Кровью покрыт, |
Миленький мой. |
Знаешь ли, мила, как битва живет? |
Видишь: с меня, |
Кровь так и льёт! |
Знаешь ли, мила, какой наш обед? |
Наша еда - |
Хлеб да вода: |
Знаешь ли, мила, где буду я спать? |
Там, где убьют, |
Там погребут, |
Там мне лежать! |
Раненых стон, |
Сабельный звон, |
Пушечный гром! |
Н. Берг.
Нитра, мила Нитра, ты веселье наше! |
Где же, где то время, как была ты краше? |
Нитра, мила Нитра, матушка родная, |
На тебя мы смотрим плача и стеная: |
Где Дунай струится, Висла и Морава, |
Где святой Мефеодий паству нас Христову |
И учил народы божиему слову; |
Ты была наследьем князя Святополка... |
Ныне здесь владеет чуждое нам племя: |
Так-то свет изменчив, так проходит время! |
Н. Берг.
*) Когда-то стольный город Нитранского княжества, в Земле Словацкой; ныне главный город Нитранской области, на реке того же имени.
Люди мне сказали, будто в поле тучи, |
А то зачернели миленького очи. |
Люди мне сказали - поле загорелось, |
А то у мило |
Люди мне сказали, что гогочут гуси, |
А то заиграли миленького гусли. |
Люди мне сказали - пролетела пташка, |
А то забелела милого рубашка. |
Поле гулко стало - милый гонит стадо. |
Н. Берг.
ОЖИДАНИЕ.
Месяца не видно |
Жду я, жду милого - |
Проглядела очи. |
Жду я, не дождуся: |
Не приходит Яся, |
Обещал вчёрася. |
Во поле садочек, |
Во |
Кто жь его украсил? |
Яся ненаглядный. |
Посажу цветочек |
Рано до разсвету... |
Коли друга нету! |
Приуныл без друга |
Зелен лес-лесочик: |
Соловей не свищет, |
Н. Берг.
КРАКОВ.
"Будь здорова, Соня!" |
Молвил Соне Яков: |
"Вороного коня |
Погоню я в Краков. |
"Всем-то, всем украшен |
Краков, город важный; |
Что домов и башен |
"Ездят там гусары, |
С пиками уланы; |
А где замок старый, |
"Девки-бесеняты |
Так и льнут повсюду... |
Не забудь меня ты, |
И я не забуду." |
ВЫПЬЕМ.
Наши дни коротки - |
Выпьем что-ли водки! |
Что тут долго спорить - |
Пусть жена и дети - |
Выпьем-ка по третьей! |
Все печали к чорту - |
Наливай четвергу! |
Пятую, шестую, |
А седьму подносят - |
Почивать вас просят; |
А восьмую выпьем - |
Н. Берг.
ИЗМЕННИК.
"Дождик, дождик моросит, |
Взмокла вся поляна. |
Верно, без обмана! |
- Я люблю тебя, люблю, |
Много, как умею! |
Коли стану изменять, |
Только стал он выезжать |
На большу дорогу - |
Он головушку сломил, |
А конь борзый ногу. |
"Знать, тебе неверен был |
Милый твой Ванюша: |
Уж вдругорядь никого, |
Дочка, ты не слушай!" |
Н. Берг.
Распевают пташки, громко распевают, |
Моего Ванюшу кличут, выкликают - |
Кличут, выкликают, стонут за дубровой; |
Конь гремит подковой, на войну готовый. |
"Не горюй, подруга: все в Господней воле! |
Может, год, не боле, буду в ратном поле." |
Молвил и помчался. Год и два проходит, |
А с войны Ванюша к милой не приходит. |
Ждет его подруга, ждет и дни, и ночи, |
Вышла на дорогу: едут там уланы - |
Едут там уланы, кони их буланы. |
Под попоной чорной конь один позади. |
- Где же мой Ванюша? где коню хозяин? |
"Ох, убит твой Ваня, в правый бок под душу, |
В правый бок под душу ранили Ванюшу!" |
Ранили Ванюшу в правый бок под сердце: |
Плакаться я стану по чужим по сенцам. |
"Ой, не плачь, красотка! не жалей Ивана: |
" |
Выбрать мне не долго из полку любого, |
Да не будет Вани у меня другого! |
Хоть бы я глядела, всех переглядела, |
А такого друга все бы я не встрела! |
ПОЦЕЛУЙ.
Рузя, что жь прошу я |
Долго поцелуя! |
Мы еще попросим, |
Не гляди так строго: |
Красных девок много |
За быстрой рекою, |
В молодые лета |
Нет любви запрета: |
Идут дни за днями, |
Волны за волнами... |
Цвет весною встанет; |
Старость кровь остудит - |
Ничего не будет! |
Н. Берг.
"Мне приснилось в эту ноченьку, |
Что подруженька в гробу лежит. |
"Ты седлай коня, мой хилый брат, |
Ты седлай коней обоим нам!" |
"Мы с тобой поедем в Жулицы, |
Повидаемся с Шултихами: |
"Мы узнаем, мы разведаем, |
Как живется им, как можется." |
Мать-Шултиха ходит по |
На Шултихе платье чорное. |
"Здравствуй, здравствуй, моя матушка! |
Где же дочь твоя красавица?" |
- "Ныньче год ровным-равнёшенько, |
"Что на паре ль вороных коней, |
Да на паре белых коников." |
Повернул коня он борзого |
И поехал прямо в Кростицы - |
На кладбище, на церковный двор. |
Он вокруг объехал три раза, |
Стал над гробом красной девицы: |
"Пробудись, проснись, подруженька! |
- "Ах, не встать и не проснуться мне, |
Не вернуть твоих подарочков: |
"На груди плита тяжолая, |
Очи перстию засыпаны. |
"Поезжай в моей ты матушке, |
Пусть отдаст твои подарочки: |
"Черевички с бантом, с лентами, |
И платок богатый, толковый. |
"Перстенек твой на руке моей: |
"Подожди еще годок-другой: |
Ляжешь, милый, ты рядком со хной!" |
Повернул коня он борзого |
И поехал прямо в матери: |
"Слышишь, старая ты матушка, |
Вороти мои подарочки: |
"Черевички с бантом, с лентами, |
И платок богатый, толковый. |
"Перстенёк мой на руке у ней: |
" |
Отдавала мать подарочки, |
Горько плакал добрый молодец. |
- "Что ты плачешь, добрый мо |
Много в свете красных девушек, |
"Что богаче и пригожее, |
Что богаче и красивее." |
- "Коль с твоей не посчастливилось, |
" |
Повернул коня он борзого, |
Едет в мастеру гробовому - |
Едет к мастеру гробовому, |
"Как там лягу, где она лежит, |
Перестану я грустить-тужить!" |
Н. Берг.
ИЗМЕНА МИЛАГО*
"Пой, красна девица, песни! |
Голос твой слышно далёко - |
"Голос твой слышно далёко, |
Вплоть до полей до Ясенских: |
"Вплоть до чужой до границы |
" |
- "Песня мне петь, веселиться |
Ныньче совсем не годится. |
"Пусть все в харчевне гуляют, |
Горя-печали не знают; |
"Мне жь там весёлости мало: |
Я опущу покрывало, |
"Прямо ни разу не гляну, |
3а двери прятаться стану." |
Милый по комнате ходит, |
Видит ее - не подходит, |
С нею речей не заводит; |
Подле не станет, не глянет, |
Белой руки не протянет. |
"Ах, ты мой милый, сердечный! |
Что погордел, поважнел ты? |
"Что ни словечка не скажешь, |
Ласки своей не покажешь?" |
- "Как же мне знаться с тобою, |
" |
- "Словно не знал ты, не ведал |
Нашего племени-роду |
"Прежде, чем знался со мною, |
С девкой, с мужичкой простою! |
"Лучше б со мной ты не знался, |
В нам по ночам не шатался, |
"Спал бы один себе дома, |
Дома, в богатых хоромах - |
"Ног на ходьбе не томил бы, |
"Батюшки с матушкой горя, |
Слёз разливанное море, |
"Братьям и сестрам обиды, |
" |
Счастлив, кто сердце хоронит, |
Слёз на постелю не ронит, |
Парням в обман не дается, |
С виду все ласковы парни, |
В сердце жь - хитры и коварны; |
Красную девку заводят, |
Дружбу не долго с ней водят: |
И, поигравши, бросают... |
Н. Берг.
ПОКОРНАЯ ДОЧЬ.
Я на гору кверху поднялась |
И вижу я: лодочка едет, |
А в лодке три молодца добрых. |
Что был всех пригожей, моложе, |
Что в лодке сидел по-серёдке - |
Хоша молоденек годами. |
Он дал мне, девице, колечко, |
Колечко, серебряный перстень: |
"Возьми ты, девица, колечко, |
"Боль матушка спрашивать будет, |
Откуда серебряный перстень - |
Скажи, отвечай ты родимой, |
Что перстень нашла на дороге?" |
Не стану кривить я душою: |
А прямо скажу без утайки, |
Что хочешь на мне ты жениться. |
Н. Берг.
Пускай узнает целый свет, |
Что было в Уграх за сто лет. |
Жил в Варадине славный князь - |
аси; |
Лицом пригожа и светла |
Новорожденная была. |
Когда же стала подростать, |
Не шла с подругами играть; |
Молилась княжеская дочь. |
Минуло ей шестнадцать лет - |
Она дает святой обет: |
Оставить мира суету |
Но слышит вести от родных, |
Что к ней присватался жених, |
Что красотой её пленён |
Один владетельный барон. |
Ему ее отец и мать; |
Но дочь одно твердит в ответ: |
"Дала я Господу обет |
Весь век не ведать брачных уз; |
" |
Но ей отец, возвысив глас: |
"Ты наша дочь - и слушай нас!" |
И дочь, покорствуя отцу, |
Пошла готовиться к венцу, |
Но не глядит на жениха. |
Когда жь окончен был обряд, |
Она ушла тихонько в сад |
В своим возлюбленным цветам, |
И говорила так, молясь: |
"Услыши, Господи, мой глас, |
И укрепи во мне, Господь, |
Изнемогающую плоть!" |
И страх невесту обуял; |
Но подал Он десницу ей - |
И стала вдруг она смелей, |
И новых сил живой родник |
И кротко в очи ей смотря, |
Господь вещал ей, говоря: |
"Возьми сей перстень золотой, |
Залог любви Моей святой!" |
И жениху ее дала, |
Пред ним колени преклоня: |
"Прими залог и от меня!" |
И обрученные пошли, |
А он, на ней покоя взгляд, |
Сказал: "пойдем в Мой вертоград!" |
И, взяв, повел ее с собой. |
И шли они рука с рукой, |
Где розы пышные цвели, |
Алоэ, нард и киннамон, |
И раздавался некий звон |
Золотострунных райских лир, |
анный клир. |
И доведя ее до врат, |
Он рек: "ты зрела вертоград! |
Иди - пора тебе домой - |
" |
И опечалилась княжна: |
Глядит - опять стоит она |
Пред Варадином у ворот, |
И стража кличет: "кто идет?" |
Дает ответ: "Отец мой князь; |
Об нем известен город весь: |
Он воеводой главным здесь!" |
Но возражает стража ей: |
"У воеводы нет детей!" |
Она же им твердит одно: |
"Он воеводой здесь давно!" |
И взяв, привратники ведут |
Ее к судьям своим на суд; |
Она же им опять свое: |
"Отец мой князь!" она твердит: |
"Он воеводой здесь сидит." |
И диву судьи все дались, |
И там прочли они в ответ, |
Что в Варадине за сто лет, |
На праздник, в свадебную ночь, |
И судьи все решили так, |
Что это вышней воли знак. |
И, вняв княжне, оне пошли |
И ей пастора привели: |
Она почила вечнымь сном, |
Тиха, спокойна и ясна, |
И благолепия полна. |
Тому внимая, всякий чти |
Зане Живый на небесах |
И многомилостив, и благ. |