Автор: | Бенедиктов В. Г., год: 1860 |
Категория: | Стихотворение |
В. Г. Бенедиктов. Стихотворения.
Источник: В. Г. Бенедиктов. Стихотворения Л.: Советский писатель, 1939.
(Б-ка поэта, большая серия, 2-е изд.)
СОДЕРЖАНИЕ:
Сборник стихотворений 1838 г.
Горные выси
Перл
Развалины
(Кудри)
Певец.
Море
Искра
Возвратись!
К.. МУ
Холодное признание
Заря
Пожар
Предостережение
Горячий источник
Услышанная молитва
Жизнь и смерть
Возвращение незабвенной
К ней же
Прости!
Радость и горе
К черноокой
Бездна
А. Б.... ну
К Алине
Жажда любви
Отрывки
Из книги любви
1 "Опять мятежная проснулась..."
2 "С могучей страстию в мучительной борьбе..."
3 "Когда настанет страшный миг... "
4 "Пиши, поэт! слагай для милой девы... "
Я не люблю тебя
Ватерлоо
Бивак
Улетевшим мечтам
Евгении Петровне Майковой
Две прелестницы
Обновление
Горные выси
Одеты ризою туманов |
И льдом заоблачной зимы, |
В рядах, как войско великанов, |
Стоят державные холмы. |
Привет мой вам, столпы созданья, |
Нерукотворная краса, |
Земли могучие восстанья, |
Побеги праха в небеса! |
Здесь - с грустной цепи тяготенья |
Земная масса сорвалась, |
И, как в порыве вдохновенья, |
С кипящей думой отторженья |
В отчизну молний унеслась; |
Рванулась выше... но открыла |
Немую вечность впереди: |
Чело от ужаса застыло, |
А пламя спряталось в груди: |
И вот - на тучах отдыхая, |
Чужая долу и звездам: |
Она с высот, где гром рокочет, |
В мир дольний ринуться не хочет, |
Не может прянуть к небесам. |
О горы - первые ступени |
К широкой, вольной стороне! |
С челом открытым, на колени |
Пред вами пасть отрадно мне. |
Как праха сын, клонюсь главою |
Я к вашим каменным пятам |
С какой - то робостью, - а там, |
Как сын небес, пройду пятою |
По вашим бурным головам! |
ПЕРЛ
Что такое счастье наше? |
Други милые, оно - |
Бытия в железной чаше |
Перл, опущенный на дно. |
Кто лениво влагу тянет |
И боится, что хмельна, |
Он жемчужного зерна! |
Кто ж, согрев в душе отвагу, |
Вдруг из чаши дочиста |
Гонит жизненную брагу |
В распаленные уста - |
Вот счастливец! - Дотянулся - |
Смело чашу об земь хлоп! |
Браво! Браво! - Оглянулся: |
А за ним отверстый гроб! |
РАЗВАЛИНЫ
Обломки... Прах... Все сумрачно и дико! |
В кусках столбы - изгнанники высот; |
В расселины пробилась повилика |
И грустная по мрамору ползет. |
Там - чуть висят полунагие своды; |
Здесь - дряхлая стоит еще стена, |
Она в рубцах; ее иссекли годы |
И вывели узором письмена; |
Прочли ль вы их? - Здесь летопись природы |
Здесь время быть художником желало |
И медленно, огнем и влагой бурь |
Согнав долой и пурпур и лазурь, |
Таинственные краски набросало, |
И, наступив широкою пятой |
На мрачные, безмолвные руины, |
Любуется могильной красотой |
Без кисти им написанной картины. |
Тут башня опочила, преклонясь, |
Встававшая на небо великаном, |
Теперь своим полуистлевшим станом |
На груды прежде павших оперлась |
И старчески лежит, облокотясь. |
Дщерь времени! Тебя изъело тленье, |
Исчезло все - и крепость и краса, |
Устала ты лететь на небеса |
И, бренная, легла в изнеможенье. |
Вот ночь. Луна глядит как лик земли, |
В сребре ее чрезоблачного взгляда, |
Является нестройная громада - |
Без очерков, как призрак без лица, |
И грудами колонн разбитых звенья |
Виднеются - под желтой пылью тленья |
Разбросаны, как кости мертвеца, |
Лишенные святого погребенья. |
Немая тишь... Один неровный шум |
Своих шагов полночный путник слышит, |
И возмущен в нем рой неясных дум - |
И все окрест глубокой тайной дышит. |
(Кудри)
Кудри девы - чародейки, |
Кудри - блеск и аромат, |
Кудри - кольца, струйки, змейки, |
Кудри - шелковый каскад! |
Вейтесь, лейтесь, сыпьтесь дружно, |
Пышно, искристо, жемчужно! |
Вам не надобен алмаз: |
Ваш извив неуловимый |
Без перловой диадемы, |
Только роза - цвет любви, |
Роза - нежности эмблема - |
Красит роскошью эдема |
Ваши мягкие струи. |
Помню прелесть пирной ночи: |
Живо помню я, как вы, |
Задремав, чрез ясны очи |
Ниспадали с головы: |
В ароматной сфере бала, |
При пылающих свечах, |
Пышно тень от вас дрожала |
На груди и на плечах; |
Ручка нежная бросала |
Вас небрежно за ушко, |
Грудь у юношей пылала |
И металась высоко. |
Мы, смущенные, смотрели - |
Сердце взорами неслось, |
А в очах сверкал вопрос. |
(Кто ж владелец будет полный |
Этой россыпи златой? |
Кто - то будет эти волны |
Черпать жадною рукой? |
Кто из нас, друзья - страдальцы, |
Будет амбру их впивать, |
Навивать их шелк на пальцы, |
Поцелуем припекать, |
Мять и спутывать любовью |
И во тьме по изголовью |
Беззаветно рассыпать? ) |
Кудри, кудри золотые, |
Кудри пышные, густые - |
Юной прелести венец! |
Вами юноши пленялись, |
И мольбы их выражались |
Стуком пламенных сердец, |
Но снедаемые взглядом |
Вы ручным бесценным кладом |
Не далися никому: |
Появились, порезвились - |
И, как в море вод хрусталь, |
Ваши волны укатились |
В неизведанную даль! |
Певец
Бездомный скиталец - пустынный певец - |
Один, с непогодою в споре, |
Он реет над бездной, певучий пловец |
Безъякорный в жизненном море; |
Всё в даль его манит неведомый свет: |
Он к берегу рвётся, а берега нет. |
Он странен; исполнен несбыточных дум, |
Бывает он весел - ошибкой; |
Он к людям на праздник приходит - угрюм, |
К гробам их подходит - с улыбкой; |
Всеобщий кумир их ему не кумир; - |
Недаром безумцем зовёт его мир! |
Он ищет печалей - и всюду найдёт. |
Взлелеет их в сердце, а там перельёт |
В волшебные, стройные звуки, |
И сам же, обманутый ложью своей, |
Безумно ей верит и плачет над ней. |
Мир чёрный бранит он и громы со струн |
Срывает карающей дланью: |
Мир ловит безвредно сей пышный перун, |
Доволен прекрасною бранью; |
Ему для забавы кидает певец |
Потешное пламя на мрамор сердец! |
Перед девой застенчив; он милой своей |
Не смеет смутить разговором; |
Он, робкий, трепещет приблизиться к ней, |
Коснуться к ней пламенным взором; - |
Святое молчанье смыкает уста, |
Кипучая тайна в груди заперта; |
И если признаньем язык задрожит - |
Певец не находит напева, |
Из уст его буря тогда излетит, |
И трепетный ангел сквозь пламя и гром |
Умчится, взмахнув опалённым крылом. |
Захочет ли дружбе тогда протянуть |
Страдалец безбрачную руку - |
На чью упадёт он отверстую грудь? |
Родной всему свету по звуку, |
Он тонет в печальном избытке связей. |
Врагов он находит, - но это рабы, |
Завистников рой беспокойных; |
Для жарких объятий кровавой борьбы |
Врагов ему нету достойных: |
Один, разрушитель всех собственных благ |
Он сам себе в мире достойнейший враг! |
Море
В вечернем утишьи покоятся воды, |
Подёрнуты лёгкой паров пеленой; |
Лазурное море - зерцало природы - |
Безрамной картиной лежит предо мной. |
О море! - ты дремлешь, ты сладко уснуло |
И сны навеваешь на душу мою; |
Мечта лобызает поверхность твою. |
Отрадна, мила мне твоя бесконечность; |
В тебе мне открыта красавица - вечность; |
Брега твои гордым раскатом ушли |
И скрылась от взора в дали безответной: |
У вечности также есть берег заветный, |
Далёкий, незримый для сына земли; |
На дне твоём много сокровищ хранится, |
Но нам недоступно, безвестно оно; |
И в вечности также, быть может, таится |
Под тёмной пучиной богатое дно, |
Но, не дано силы уму - исполину: |
Мысль кинется в бездну - она не робка, |
Да груз её лёгок и нить коротка! |
Солнце в облаке играет, |
Запад пурпуром облит, |
Море солнца ожидает, |
Море золотом горит; |
И из облачного края |
Пелены и колыбель, |
К морю сладостно склонилось |
И младенцем погрузилось |
В необъятную купель; |
И с волшебной полутьмою |
Ниспадая свысока, |
В море пышной бахромою |
Окунулись облака. |
Безлунна ночь. Кругом она |
Небрежно звезды разметала, |
Иные в тучах затеряла, |
И неги тишь ее полна. |
И небеса и море дремлют, |
И ночь, одеянную мглой, |
Как деву смуглую объемлют |
И обнялись между собой. |
Прекрасны братские объятья! |
Эфир и море! - Вы ль не братья? |
Не явны ль очерки родства |
На море искры - проблеск звездный |
На небе тучи - острова; |
И, кажется, в ночном уборе |
Волшебно опрокинут мир: |
Там - горнее с землями море, |
Здесь, долу - звезды и эфир. |
Чу! там вздохи переводит |
неги полный ветерок; |
Солнце из моря выходит |
На раскрашенный восток, |
Будто бросило купальню |
И, любовию горя, |
Входит в пурпурную спальню |
Где раскинулась заря, |
И срывая тени ночи, |
Через радужный туман |
Миру в дремлющие очи |
Бьет лучей его фонтан. |
Солнце с морем дружбу водит, |
Вышло, по небу летит, |
С неба на море глядит, |
И за дружбу неба брату |
От избытка своего |
Дорогую сыплет плату, |
Брызжет золотом в него; |
Море злата не глотает, |
Отшибает блеск луча, |
Море гордо презирает |
Дар ничтожный богача; |
Светел лик хрустально - зыбкой, |
Море тихо - и блестит, |
Но под ясною улыбкой |
Думу темную таит: |
"Напрасно, о солнце, блестящею пылью |
С высот осыпаешь мой вольный простор! |
Одежда златая отрадна бессилью, |
Гиганту не нужен роскошный убор. |
Напрасно, царь света, с игрою жемчужной |
Тому ль нужны блестки и жемчуг наружной, |
Кто дивные перлы в груди затаил? |
Ты радуешь, греешь пределы земные, |
Но что мне, что стрелы твои калены! |
По мне проскользая, лучи огневые |
Не греют державной моей глубины". |
Продумало море глубокую думу; |
Смирна его влага: ни всплеска, ни шуму! |
Но тишь его чем - то грозящим полна; |
Заметно: гиганта томит тишина. |
Сон тяжкий его оковал - и тревожит, |
Смутил, взволновал - и сдавил его грудь; |
Он мучится сном - и проснуться не может, |
Он хочет взреветь - и не в силах дохнуть. |
Взгляните: трепещет дневное светило. |
Предвидя его пробуждения миг, |
И нет ли где облака, смотрит уныло, |
Где б спрятать подернутый бледностью лик... |
Вихорь! Взрыв! - Гигант проснулся, |
Развернулся, расплеснулся, |
Закипел, заклокотал. |
Как боец, он озирает |
Взрытых волн степную ширь, |
Рыщет, пенится, сверкает - |
Среброглавый богатырь! |
Кто ж идет на вал гремучий? |
Это он - пучины царь, |
Это он - корабль могучий, |
Волноборец, храм пловучий, |
Белопарусный алтарь! |
Он летит, ширококрылый, |
Режет моря крутизны, |
В битве вервия, как жилы |
У него напряжены, |
И как конь, отваги полный, |
Выбивает он свой путь, |
Давит волны, топчит волны, |
Гордо вверх заносит грудь. |
С неизменною кормой, |
Он, как гений над толпой, |
Торжествует над волнами. |
Тщетно бьют со всех сторон |
Влажных гор в него громады: |
Нет могучему преграды! |
Не волнам уступит он - |
Нет; пусть прежде вихрь небесный, |
Молний пламень перекрестный |
Мачту, парус и канат |
Изорвут, испепелят! |
Лишь тогда безвластной тенью |
Труп тяжелый корабля |
Влаги бурному стремленью |
Покорится, без руля... |
Свершилось... Кончен бег свободной |
При вопле бешеных пучин |
Летит на грань скалы подводной |
Пустыни влажной бедуин. |
Измят, разбит полужелезной, |
И волны с плеском на хребтах |
Разносят тяжкие обломки, |
И с новым плеском этот прах |
От волн приемлют их потомки. |
О чем шумит мятежный рой |
Сих чад безумных океана? |
Они ль пришельца - великана |
Разбили в схватке роковой? |
Нет; силы с небом он изведал, |
Под божьим громом сильный пал, |
по вихрю мысли разметал, |
Слепым волнам свой остров предал, |
А груз - пучинам завещал; |
И море в бездне сокровенной |
тот груз навеки погребло |
И дар богатый, многоценной |
В свои кораллы заплело. |
Рев бури затихнул, а шумные волны |
Одни исчезают, другим уступив |
Широкое место на вечном просторе. |
Не тот же ль бесчисленных волн перелив |
В тебе, человечества шумное море? |
Не так же ль над зыбкой твоей шириной |
Вослед за явленьем восходит явленье, |
И время торопит волну за волной, |
И волны мгновенны, а вечно волненье? |
Здесь - шар светоносный над бездной возник, |
И солнце свой образ на влаге узнало, |
А ты, море жизни, ты - божье зерцало, |
Где видит он, вечный, свой огненный лик! |
О море, широкое, вольное море! |
Ты шумно, как радость, глубоко, как горе; |
Грозна твоя буря, светла твоя тишь; |
Ты сладко волненьем душе говоришь. |
Люблю твою тишь я: в ней царствует нега; |
На ясное, мирное лоно твое |
Смотрю я спокойно с печального брега, |
Но я не хотел бы стекла голубого |
В сей миг беспокойной ладьей возмутить |
И след человека - скитальца земного - |
На влаге небесной безумно чертить. |
Когда ж над тобою накатятся тучи, |
И ветер ударит по влаге крылом, |
И ал твой разгульный, твой витязь могучий, |
Серебряным гребнем заломит шелом, |
И ты, в красоте величавой бушуя, |
Встаешь, и стихий роковая вражда |
Кипит предо мною - о море! тогда, |
Угрюмый, от берега прочь отхожу я. |
Дичусь я раскатов валов твоих зреть |
С недвижной границы земного покоя: |
Мне стыдно на бурю морскую смотреть, |
Лениво на твердом подножьи стоя. |
Тогда, если б взор мой упал на тебя, |
Тобою бы дико душа взлюбовалась, |
И взбитому страстью, тебе б показалась |
И занято небо торжественным спором, |
Сияя в венце громового огня, |
Ты б мне простонало понятным укором, |
Презрительно влагой плеснуло в меня! |
Я внемлю разливу гармонии дивной... |
Откуда?.. Не волны ль играют вдали? |
О море, я слышу твой голос призывной, |
И рвусь, и грызу я оковы земли. |
О, как бы я жадно окинул очами |
Лазурную рябь и лазурную твердь! |
Как жадно сроднился б с твоими волнами! |
Как пламенно бился б с родными насмерть! |
Я понял бы бури музыку святую, |
Душой проглотил бы твой царственный гнев, |
Забыл песни неги, и песнь громовую |
Настроил под твой гармонический рев! |
Искра
Дикий камень при дороге |
Дремлет глыбою немой; |
В гневе гром, земля в тревоге: |
Дни ль златые улыбнуться - |
Всюду жизнь заговорит, |
Всюду звуки отольются: |
Глыба мертвая молчит; |
Все одето ризой света, |
Все согрето, а она - |
Серым мхом полуодета |
И мрачна и холодна. |
Но у этой мертвой глыбы |
Жизни чудное зерно |
В сокровенные изгибы |
До поры схоронено. |
Вот - удар! Она проснулась, |
Дикий звук произнесла, |
И со звуком - встрепенулась |
Брызга света и тепла: |
Искра яркая вспрыгнула |
Из темницы вековой, |
Свежим воздухом дохнула, |
Разгорелась красотой. |
Миг еще - и дочь удара |
В тонком воздухе умрет, |
Иль живым зерно пожара |
Вдруг на ветку упадет, - |
Разовьется искра в пламень, |
И, дремавший в тишине, |
Сам ее родивший, камень |
Разрушается в огне. |
Долго дух в оцепененьи |
Безответен и угрюм, |
Долго в хладном онеменьи |
Дремлет сердце, дремлет ум; |
Долго искра золотая |
В бездне сумрачной души, |
В божий мир не выступая, |
Спит в бездейственной тиши; |
Но удар нежданный грянет - |
Искра прянет из оков |
Из душевных облаков, |
И по миру пролагая |
Всепалящей силой путь, |
И пожары развивая, |
Разрушает, огневая, |
Огнетворческую грудь. |
Возвратись!
В поход мы рядились; все прихоти - в пламень, |
А сабли на отпуск, коней на зерно; - |
О, весело шаркать железом о камень |
И думать: вот скоро взыграет оно! |
Вот скоро при взмахе блеснет и присвистнет! |
Где жизнь твоя, ратник? Была такова! |
Фонтанами влага багровая прыснет, |
Расколото сердце, в ногах голова! |
А кони - а кони - я помню лихова! |
Казацкая прелесть; глаза - два огня; |
Друзья любовались, и чаша донскова |
Ходила во здравье донского коня. |
Я праведной чести с него не сниму: |
Пол - бремени пусть он разносит со мною, |
А славу добуду - пол - славы ему! |
Уже мы если, снаряженные к брани, |
Родным и знакомым последний привет; |
Гремучие клики прощальных желаний |
Летели, как буря, за нами вослед. |
Друзья мне сулили в чужбине крамольной |
За почестью почесть, кресты на кресты... |
О други, простите! - Довольно! Довольно! |
А что не спросили: воротишься ль ты? |
Наперстники славы - мы дев покидали, |
Любимых красавиц родной стороны, |
И рыцарским жаром сердца трепетали |
Под медным, тяжелым убором войны. |
"Прости! " - прошептал я моей ненаглядной |
У ног ее брякнул предбитвенный меч; - |
Смутилась - и лепет волшебно - нескладный |
Сменил ее тихую, плавную речь. |
Нет, заревом чувства ланиты зажглись; |
С последним лобзаньем в устах ее млело |
Одно только слово, одно: "возвратись! " |
Чу! грянули трубы; колонны столпились; |
Радушно - покорны священному звуку, |
Торжественно, дружно главы обнажились; |
Ружье на молитву, душа к божеству! |
В глазах просияла, протеплилась вера, |
Небесною влагой намокли глаза: |
По длинным, по мшистым усам гренадера |
Украдкой сбежала красотка - слеза. |
Вломились в чужбину незванные гости, |
Железо копыт бороздило поля, |
Обильным посевом ложилися кости, |
Потоками крови тучнела земля, - |
И выросли мира плоды золотые, |
И снова мечи потонули в ножнах, |
И шумно помчались в пределы родные |
Орлы полуночи на рьянах крылах. |
С кипучею думой: "там дева твоя! " |
Друзья выходили толпою навстречной: |
"Здорово, товарищ! " - "Пустите, друзья! |
Меня вы хотели зреть в почести бранной, |
А я только сердце домой воротил! " |
Сказал - и спеша к моей милой, желанной, |
Впервые ударом коня оскорбил; |
Но он, благородный, обиду прощая, |
Домчал меня метко к жилищу красы; |
Влетел - все как было; пришельца встречая, |
Приветно визжали знакомые псы, |
И кланялись низко знакомые слуги, |
И узнанный всеми, и встречен, как свой, |
Горя нетерпеньем, к бесценной подруге |
Ворвался я жадно в заветный покой. |
Красавица вышла; - в восторге прижать я |
Хотел ее к сердцу и ринулся к ней, |
Но, кинуты в воздух, замерзли объятья, |
И слезы вернулись назад из очей. |
То тихо струилась улыбкой ужасной - |
И адски блистала змея - красота. |
Все кончило время; душа отстрадалась; |
О деве - злодейке мечты унеслись; |
Но в сумрачном сердце доныне осталось |
Одно ее слово, одно: "возвратись! " |
К...МУ
Бодро выставь грудь младую |
Мощь и крепость юных плеч! |
Облекись в броню стальную! |
Прицепи булатный меч! |
Сердцем, преданным надежде, |
В даль грядущего взгляни, |
И о том, что было прежде, |
Мне с тобой напомяни! |
Да вскипит фиал заздравной - |
И привет стране родной, |
Нашей Руси православной, |
Бронноносице стальной! |
Ростом - миру по плечо, |
Вся одежда ледяная. |
Только сердце горячо, |
Чуть зазнала пир кровавой - |
И рассыпались враги, |
Высоко шумит двуглавой, |
Землю топчут русской славы |
Семимильные шаги! |
Новый ратник, стань под знамя! |
Верность в душу, сталь во длань! |
Юной жизни жар и пламя |
Сладко несть отчизне в дань. |
Ей да служить в охраненье |
Этот меч - головосёк! |
Ей сердец кипучих рвенье |
И небес благоговенье |
Ныне, присно и вовек! |
ХОЛОДНОЕ ПРИЗНАНИЕ
Алина - нет! Не тем мой полон взор! |
И что любовь? - Коварный заговор |
Слепой мечты с огне - мятежной кровью! |
Я пережил дней юношеских жар, |
Я выплатил мучительные дани; |
Ты видела души моей разгар |
Перед тобой, звезда моих желаний; |
Ты видела... Теперь иной судьбе |
Я кланяюсь, Иною жизнью молод, |
И пред тобой я чувствую в себе |
Один святой, благоговейный холод; |
Снег на сердце; но то не снег долин |
Растоптанный, под саваном тумана - |
Нет, это снег заоблачных вершин, |
Льдяной венец потухшего вулкана, - |
И весь тебе, как солнцу, он открыт, |
Земля в тени, а он тебя встречает, |
И весь огнём твоих лучей блестит, |
Но от огня лучей твоих не тает. |
ЗАРЯ
Утра, вечера ль порою, |
Тьма светлеет, меркнет свет - |
И по небу полосою |
Разольётся алый цвет. |
Это дня предосвещенье |
Иль прощальная заря? |
Это всход или паденье |
Светоносного царя? |
Вспыхнут ярче розы вешней |
Щёки девы молодой: |
Это пыл зари другой; |
Это - встреча мысли грешной |
С детских мыслей чистотой! |
Здесь - под мраком искушенья |
Свет невинности горит, |
На ланитах их боренья |
Отражён волшебный вид; |
И я мыслю: друг - девица, |
Этим пурпуром горя. |
Ты - восточная ль денница |
ПОЖАР
Ночь. Сомкнувшееся тучи |
Лунный лик заволокли. |
Лёг по ветру дым летучий, |
Миг - и вспыхнуло в дали! |
Встало пурпурное знамя, |
Искор высыпала рать, |
И пошёл младенец - пламя |
Вольным юношей гулять. |
Идёт и растёт он - красавец опасной! |
Над хладной добычей он бурно восстал, |
К ней жадною грудью прильнул сладострастно, |
А кудри в воздушных кругах разметал; |
Сверкают объятья, дымятся лобзанья... |
Воитель природы, во мраке ночном, |
На млеющих грудах роскошного зданья |
Сияет победным любви торжеством. |
Высоко он мечет живые изгибы, |
Вздымается к тучам - в эфирный чертог; |
Он обдал румянцем их тёмные глыбы; |
Царствуй, мощная стихия! |
Раздирай покровы ночи! |
Обнимай холодный мир! |
Вейтесь, вихри огневые! |
Упивайтесь ими, очи! |
Длись, огня разгульный пир! |
Ветер воет; пламя вьётся; |
С треском рухнула громада; |
Заклубился дым густой. |
Диким грудь восторгом бьётся; |
Предо мною вся прелесть ада, |
Демон! ад прекрасен твой! |
Но буря стихает, и пламя слабеет; |
Не заревом небо - зарёю алеет; |
То пламя потухло, а огненный шар |
С высока выводит свой вечный пожар. |
Что ж? - На месте, где картина |
Так торжественна была, |
Труп лишь зданья - исполина, |
Рдела пурпуром сраженья |
Ночь на празднике огня; |
След печальный разрушенья |
Oзарён лучами дня. |
В ночь пленялся я красою, |
Пламень буйства твоего: |
Днём я выкуплю слезою |
Злость восторга моего! |
Слеза прокатилась, обсохли ресницы, |
И взор устремился к пожару денницы, |
К пожару светила - алмаза миров; - |
Издавна следимый очами веков, |
Являет он пламени дивные силы; |
Земля на могилах воздвигла могилы, |
А он, то открытый, то в облачной мгле, |
Всё пышет, пылает и светит земле. |
Невольно порою мечтателю мниться: |
Он на небе блещет последней красою, |
И вдруг, истощённый, замрёт, задымится, |
ПРЕДОСТЕРЕЖЕНИЕ
Торжествующая Нина |
Видит: голубя смирней, |
Сын громов, орёл - мужчина |
Бьётся в прахе перед ней. |
Грудь железную смягчила |
Нега пламенной мечты, |
И невольно уступила |
Мужа царственная сила |
Власти женской красоты. |
Не гордись победой, дева! |
Далеки плоды посева. |
Дней грядущих берегись! |
Нина, Нина, - не гордись |
Этих взоров юной прытью; |
Не гордись, что ты могла |
Неги шёлковою нитью |
Спутать дикого орла! |
Близки новые минуты, |
Эти розовые путы |
И грозу распеленать! |
Дерзкий хищник жажду взора, |
Жажду взора утолит, |
И грудей роскошных скоро |
Жаркий пух растеребит; |
Ты подашь ему, как Геба, |
Этот нектар, а потом |
Вдруг неистовым крылом |
Твой орёл запросит неба; |
Чем сдержать его? |
Горе, если пред собою |
Он узрит одну лишь степь |
С пересохшую травою! |
Он от сердца твоего |
Прянет к тучам, к доле скрытной, |
Если неба пищей сытной |
Не прикормишь ты его! |
ГОРЯЧИЙ ИСТОЧНИК
Из подземелей водный ключ. |
Не внешний жар его питает, |
Не жаром солнца он кипуч; - |
О нет, сокрытое горнило |
Живую влагу вскипятило; |
Ядра земного глубинам |
Огонь завещан самобытной: |
Оттуда гость горячий к нам |
Из двери вырвался гранитной. |
Так в мрачных сердца глубинах |
Порою песнь любви родится |
И, хлынув, в пламенных волнах |
Пред миром блещет и клубится; |
Но не прелестной девы взор |
Её согрел, её лелеет; |
Нет, часто этот метеор |
Сверкает ярко, но не греет! |
Жар сердца сам собой могуч; - |
Оттуда, пролитый в напевы, |
Бежит любви горячий ключ. |
УСЛЫШАННАЯ МОЛИТВА
Под мглою тяжких облаков, |
В час грозной бури завыванья, |
С любимой девой сочетанья, |
Топясь, просил я у богов. |
Вдруг - лёгким светом даль блеснула, |
Мрак реже, реже стал, - и вот |
Сквозь тучи ярко проглянула |
Эмаль божественных высот; |
И вот - открылся свод эфирной |
Туч нет: торжественно и мирно |
Прошли вестительницы бурь, |
И полная дневного пыла |
Весь лик природы осенила |
Одна чистейшая лазурь. |
Мой друг! Услышаны моленья; |
Вот он - предел соединенья; |
Один над мною и тобой |
Взгляни, прекрасная, над нами, |
Как опрокинутый фиал, |
Он, в землю упершись краями, |
Нам общий храм образовал. |
Он прочен, радостен и мирен... |
Но жаль, мой друг, моя краса, |
Что общий храм наш так обширен, |
Что так огромны небеса! |
Быть может, здесь, под этим сводом, |
Стеснён докучливым народом, |
Я не найду к тебе следа, - |
И в грустной жизненной тревоге |
В одном лазуревом чертоге |
Мы не сойдёмся никогда! |
ЖИЗНЬ И СМЕРТЬ
Через все пути земные |
С незапамятной поры |
В мире ходят две родные, |
Но несходные сестры. |
Как невеста, убрана, |
И опасными сетями |
Смертных путает она; |
На устах любви приманка, |
Огонь в очах, а в сердце лёд |
И, как бурная вакханка, |
Дева пляшет и поёт. |
Не блестит сестра другая; |
Черен весь её покров; |
Взор - недвижимо - суров; |
Перси - глыба ледяная, |
Но в груди у ней - любовь! |
Всем как будто незнакома, |
Но лишь стукнет у дверей, - |
И богач затворный - дома |
Должен сказываться ей; |
И чредой она приходит |
К сыну горя и труда, |
И бессонницу отводит |
Та - страстей могучем хмелем |
Шаткий ум обворожит |
И, сманив к неверным целям, |
С злобным смехом убежит. |
Эта в грозный час недуга |
Нас, как верная подруга, |
Посетит, навеет сон, |
Сникнет к ложу с страданьем |
И замкнёт своим лобзаньем |
Тяжкий мученика стон. |
Та - напевами соблазна |
Обольщает сжатый дух |
И для чувственности праздной |
Стелят неги жаркий пух. |
Эта - тушит пыл телесный, |
Прах с души, как, цепи рвёт |
И из мрака в свет небесный |
Вдохновенную влечёт. |
Рухнет грустная темница: |
Снова родину узрит |
И без шума, без усилья, |
Вскинув девственные крылья, |
В мир эфирный воспарит! |
ВОЗВРАЩЕНИЕ НЕЗАБВЕННОЙ
Ты опять передо мною, |
Провозвестница всех благ! |
Вновь под кровлею родною |
Здесь, на невских берегах, |
Здесь, на тающих снегах, |
На нетающих гранитах, - |
И тебя объемлет круг |
То друзей полузабытых, |
То затерянных подруг; |
И, как перл неоценимой, |
Гостью кровную любя |
Сердце матери родимой |
Отдохнуло близь тебя. |
И певец, во дни былые |
Очи, тайной повитые, |
Очи томные твои, |
Пившей чашею безбрежной |
Горе страсти безнадежной, |
Безраздельных сердца грез, - |
Видя снова образ милой, |
Снова с песнию унылой |
В дар слезу тебе принес... |
Друг мой! прежде то ли было? |
Реки песен, море слез! |
О, когда бы все мученья, |
Все минувшие волненья |
Мог отдать мне твой возврат, - |
Я бы все мои стремленья, |
Как с утеса водоскат, |
В чашу прошлого низринул, |
Я б, не дрогнув, за нее |
Разом в вечность опрокинул |
Все грядущее море! |
В дни недавней старины, |
В дни младенческой свободы |
Золотой твоей весны; |
Вижу с радостию прежней |
Тот же образ пред собой: |
Те ж уста с улыбкой нежной, |
Очи с влагой голубой... |
Но рука - с кольцом обета, - |
И мечты мои во прах! |
Пыл сердечного привета |
Замирает на устах... |
. . . . . . . . . . . |
. . . . . . . . . . . |
Пусть блестит кольцо обета, |
Как судьбы твоей печать! |
И супругу - стих поэта |
Властен девой величать. |
Облекись же сам названьем! |
Что шум света? Что молва? |
Миру чуждые права. |
Он страданьем торжествует, |
Он воспитан для него; |
Он лелеет, он целует |
Язвы сердца своего, |
и чуждается, не просит |
Воздаянья на земле; |
Он в груди все бури носит |
И покорность на челе. |
Так; - покорный воле рока, |
Я смиренно признаю, |
Чту я свято и высоко |
Участь брачную твою; |
И когда перед тобою |
Появлюсь на краткий миг, |
Я глубоко чувство скрою, |
Буду холоден и дик; - |
Света грустное условье |
Выполняя как закон, |
Лишь вопрос мой о здоровье |
Да почтительный поклон. |
Но в часы уединенья, |
Но в полуночной тиши - |
Невозбранного томленья |
Буря встанет из души. - |
И мечтая, торжествуя, |
Полным вздохом разрешу я |
В сердце стиснутый огонь; |
Вольно голову, как ношу, |
Сердцу тягостную, брошу |
Я на жаркую ладонь, |
И, как волны, звуки прянут, |
Звуки - жемчуг, серебро, |
Закипят они и канут |
Со слезами под перо, |
И в живой реке напева |
Молвит звонкая струя: |
Ты моя, мой ангел - дева, |
К НЕЙ ЖЕ
Прекрасная! ты покидаешь нас, |
Вновь улететь ты в край готова дальний, |
И близок он - неотразимый час, |
Когда приму я твой завет прощальный, |
Когда еще в немой груди моей |
Уснувшее мученье встрепенется |
И у давно исплаканных очей |
Еще слеза кипучая найдется! |
Скажи: зачем от родины святой |
Ты свой полет к чужбине устремила? |
Или тебя природы красотой |
Та пышная страна обворожила? |
Цветущ тот край: там ясен неба свод, |
Тяжел и густ на нивах колос чудной |
Цветы горят, и рдея, сочный плод |
Колышется на ветке изумрудной; |
Но жизнь людей и там омрачена: |
В природе пир, а человек горюет, |
Насмешливо, обидно торжествует! |
О, не гонись за солнцем той страны! |
Его лучи не возрождают счастья; |
А здесь тебе средь вечного ненастья |
Хоть отпрыски его сохранены. |
Любовь? - О нет; не страстное желанье |
Тебя зовет к далеким берегам, |
Не пыл души, не сердца трепетанье... |
Что было здесь не обновится там! |
Здесь ты жила и негой и любовью, |
Здесь вынесла сердечную грозу, |
И тайную полночную слезу |
Девичьему вверяла изголовью; |
Здесь было все... Напоминать ли мне, |
Чего забыть душа твоя не может? |
Нет! не любовь твой ангельский полет |
С родных брегов направила к чужбине; - |
Суровый долг - так, он тебя зовет, |
И ты летишь, покорная судьбине. |
Туда влечет, но воля проведенья; |
Не прихотью блестят твои черты, |
Но кротостью священного терпения. |
Ты счастья там не мыслишь отыскать; |
Надежды нет в твоем унылом взоре, - |
Нет, спешишь, чтоб снова там обнять |
Тебе в удел назначенное горе. |
Лети! лети! - Страдая и любя, |
И на земле твоим блистая светом, |
Я не дерзну, желанная, тебя |
Удерживать предательским советом. |
Свят жребия жестокий приговор: |
Пусть надо мной он громом раздается! |
прости! - Тебя лишается твой взор, |
С моей душой твой образ остается! |
И о тебе прекрасная мечта - |
Она со мной, - она не отнята, |
И надо мной горя лучом спасенья, |
Она мне жизнь, мой ангел вдохновенья; |
И грудь мою взорвет порыв могучий, |
Она, гремя, изыдет в божий мир |
В живом огне серебряных созвучий! |
Прости!
Прости! - Как много в этом звуке |
Глубоких тайн заключено! |
Святое слово! - в миг разлуки |
Граничит с вечностью оно. |
Разлука... Где ее начало? |
В немом пространстве без конца |
Едва да будет прозвучало |
Из уст божественных творца, |
Мгновенно бездна закипела, |
Мгновенно творческий глагол |
Черту великого раздела |
В хаосе дремлющем провел. |
Сей глас расторгнул сочетанья, |
Стихии рознял, ополчил, |
И в самый первый миг созданья |
И мраку бездны довременной |
Велел от света отойти, - |
И всюду в первый день вселенной |
Промчалось грустное "прости". |
С тех пор доныне эти звуки |
Идут, летят из века в век, |
И брошенный в юдоль разлуки |
Повит страданьем человек. |
С тех пор как часто небо ночи |
Стремится в таинственной дали |
Свои мерцающие очи |
На лоно сумрачной земли, |
И к ней объятья простирая, |
В свой светлый край ее манит! |
Напрасно: узница родная |
В оковах тяжести скорбит. |
Заря с востока кинет розы - |
Росой увлажатся поля; |
О, это слезы, скорби слезы, |
Давно в века уходят годы, |
И в вечность катятся века, |
Все так же льется слез природы |
Неистощимая река! |
Прости! Прости! - Сей звук унылый |
Дано нам вторить каждый час, |
И наконец - в дверях могилы |
Его издать в последний раз; - |
И здесь, впервые полон света, |
Исходит он как новый луч, |
Как над челом разбитых туч |
Младая радуга завета, |
И смерть спешит его умчать, |
И этот звук с ода кончины, |
Здесь излетев до половины, |
Уходит в небо дозвучать, - |
И повторен эдемским клиром, |
И принят в небе с торжеством, |
Святой глагол разлуки с миром - |
За - невский край
Нева, красавица - Нева! |
Как прежде, ты передо мною |
Блестишь свободной шириною, |
Чиста, роскошна и резва; |
Но тот же ль я, как в прежни годы, |
Когда, в обновах бытия, |
На эти зеркальные воды |
Любил засматриваться я? |
Тогда, предчувствий робких полный. |
Следил я взорами твой бег |
И подо мной, дробясь о брег, |
Уныло всхлипывали волны, |
И я под их волшебный шум, |
Их вздохи и неясный ропот |
Настроил лепет первых дум |
И первых чувств любовный шопот. |
Потом, тоскуя и любя, |
Потом, и мысля, и страдая, |
Смотрел я в даль через тебя, - |
Туда, на темный край столицы, |
Туда, где чудная она |
Под дланью творческой десницы |
Державной мыслью рождена. |
Зачем туда летели взгляды? |
Зачем туда, чрез вольный ток, |
Убогий нес меня челнок |
В час тихой, девственной прохлады, |
Или тогда, как невский вал |
С возможной силой в брег плескал, |
Иль в те часы заповедные, |
Как меж гранитных берегов |
Спирались иглы ледяные, |
И зимний саван был готов? |
Зачем?.. Друзья мои, не скрою: |
Тот край - любви моей страна. |
Там - за оградой крепостною - |
Пустынно стелется она. |
Красой увенчанных громад; |
Нагнувшись, хилые заборы |
В безлюдных улицах стоят; |
В глуши разметаны без связи |
Жилища смертных, как-нибудь, |
И суждено им в мире грязи |
Весной и осенью тонуть. |
Но, избалованные други! |
Ужели не случалось вам, |
Деля обидные досуги |
По всем Петрополя концам, |
В тот мирный край, хотя случайно, |
Стопой блуждающей забресть? |
Туда - друзья - скажу вам тайну: |
Там можно сердце перевесть! |
Идиллий сладкие напевы |
Там клонят юношу к мечте, |
И в благородной простоте |
Еще пастушествуют девы. |
О, сколько раз, страна глухая, |
По темным улицам твоим |
Бродил я, трепетно вздыхая, |
Сердечной жаждою томим; |
Потупя взор, мрачней кладбища, |
Тая души глубокий плен, |
Бродил я вдоль заветных стен |
Алины мирного жилища, |
И видел в окнах белый свет, |
И все гадал: зайти иль нет? |
Что ж? чем решать недоуменье? - |
Зайду. К чему в святом стремленье |
Себя напрасно побеждать? |
Не грех ли сладкое мгновенье |
У сердца нищего отнять? |
И я был там... Как цвет эдема, |
Моим доступная мечтам, |
Она - души моей поэма - |
Меня приветствовала там, |
Меня блаженствовать учила: |
Страдать - я выучился сам. |
Теперь волшебница далеко; |
Но и досель отрадно мне |
Бродить безлюдно, одиноко |
По той пустынной стороне. |
Мне там приветней блещет в очи |
И полдня пламенный убор |
И милый свет созвездий ночи - |
Небес недремлющий дозор. |
Земного счастья отчужденца - |
Все там живит меня досель, |
И тешит сердце, как младенца, |
И зыблет грудь, как колыбель! |
Радость и горе
О радость! - Небесной ты гостьей слетела |
И мне взволновала уснувшую грудь. |
Где ж люди? Придите: я жажду раздела, |
Я жажду к вам полной душою прильнуть. |
О братья! вот нектар: идите на пир! |
Мне много, хоть капля в мой кубок упала: |
Мне хочется каплей забрызгать весь мир! |
Приди ко мне, старец - наперсник могилы! |
Минувшего зеркалом став пред тобой, |
Я новою жизнью зажгу твои силы, |
И ты затрепещешь отрадной мечтой! |
Дай руку, друг юный! Пусть милая радость |
Проглянет в пылающих братством очах, |
И крепко сомкнется со младостью младость |
За чашей, в напевах и бурных речах! |
Красавица - дева, мой змей черноокой, |
Приди: тебе в очи я радость мою, |
В уста твои, в перси, глубоко, глубоко, |
Мятежным лобзаньем моим перелью! |
Но ежели горе мне в душу запало - |
Прочь, люди! оно нераздельно мое. |
Вам брызги не дам я тогда из фиала, |
В котором заветное бродит питье! |
Печального сердца в своих тайниках, |
И миру не выдам ни в сумрачном взоре, |
Ни в трепетных вздохах, ни в жалких слезах. |
Нейдите с участьем: вам сердце откажет; |
В нем целое море страдания ляжет, - |
И скорби волна берегов не найдет! |
Пред искренним другом умедлю признаньем: |
Мне страшно - он станет меня утешать! |
И тайн моих дева не вырвет лобзаньем, |
Чтоб после с улыбкой о них лепетать. |
Так, чуждые миру, до дня рокового |
Я стану беречь мои скорби, - а там |
Пошлю все залоги терпенья святого |
На сладостный выкуп к эдемским вратам! |
К черноокой
Нет, красавица, напрасно |
Твой язык лепечет мне, |
Что родилась ты в ненастной, |
В нашей хладной стороне! |
Бурный ветер тебя увлек: |
Ты - жемчужина Востока, |
Поля жаркого цветок! |
Черный глаз и черный волос - |
Все не наших русских дев, |
И томительный твой голос |
Сыплет речь не на распев. |
Нет в лице твоем тумана, |
И извив живого стана - |
Азиатская змея. |
Ты глядишь, очей не жмуря, |
И в очах кипит смола, |
И тропическая буря |
Дышит пламенем с чела. |
Фосфор в бешенном блистанье - |
Взоры быстрые твои, |
И сладчайшее дыханье |
Веет мускусом любви. |
Бездна
Младой прельстительницы грудь! |
Ее ты можешь в неге страстной |
Кольцом объятий обогнуть, |
Но и орла не могут взоры |
Сквозь эти жаркие затворы |
Пройти и в сердце заглянуть. |
О, там - пучина; в чудном споре |
С волной там борется волна, |
И необъятно это море, |
Неизмерима глубина. |
Там блещут искры золотые, |
Но мрак и гибель в глубине, |
Там скрыты перлы дорогие, |
И спят чудовища на дне. |
Те искры - неба отраженье, |
Алмазных звезд отображенье |
На хрустале спокойных вод: |
Возникнет страсти дуновенье - |
Взмутится тишь, пойдет волненье, |
Те перлы - в сумраке витают, |
Никем незримы, лишь порой |
Из мрака вызваны грозой |
Они в мир светлый выступают, |
Блестят в очах и упадают |
Любви чистейшею слезой; |
Но сам не пробуй, дерзновенный, |
Ты море темное рассечь |
И этот жемчуг драгоценный |
Из бездны сумрачной извлечь! |
Нет, трещины своей судьбины! |
Страшись порывом буйных сил |
Тревожит таинство пучины, |
Где тихо дремлет крокодил! |
Когда ж, согрев мечту родную |
И мысля сладко отдохнуть, |
Ты склонишь голову младую |
На эту царственную грудь, |
И слыша волн ее движенье, |
То знай, что это усыпленье |
На зыбком береге морском. |
Страшись: прилив быть может хлынет; |
Тогда тебя, мой сонный челн, |
Умчит порыв нежданных волн, |
И захлестнет, и опрокинет! |
А. Б....НУ
Мне были дороги мгновенья, |
Когда, вдали людей, в таинственной тиши, |
Ты доверял мне впечатленья |
Своей взволнованной души. |
Плененный девы красотою, |
Ты так восторженно мне говорил о ней! |
Ты, очарованный, со мною |
Делился жизнию твоих кипучих дней. |
Отживший сердцем, охладелый, |
Я понимал любви твоей язык; |
Мне в глубину души осиротелой |
Он чем - то родственным проник. |
Тебе я с жадностью внимал, |
Я забывал свой хлад печальный |
И твой восторг благословлял! |
Благое небо мне судило |
Увидеть вместе наконец |
Тебя и дней твоих светило, |
Тебя и деву - твой венец! |
Ты весь блистал перед собраньем, |
В каком - то очерке святом, |
Не всеми видимым сияньем, |
Не всем понятным торжеством. |
Твой вид тогда почиющую силу |
В моей груди пустынной пробуждал |
И всю прошедшего могилу |
С его блаженством раскрывал. |
Я мыслил: не придут минувшие волненья; |
Кумир мой пал, разрушен храм; |
Я не молюсь мне чуждым божествам, |
Но в сердце есть еще следы благоговенья; |
Что он меня ценить святыню научил, |
И втайне канули благоговенья слезы, |
Что я еще ношу, по милости творца, |
Хотя поблекнувшие розы |
В священных терниях венца! |
Не требуй от меня оценки хладнокровной |
Достоинства владычицы твоей! |
Где чувство говорит и сердца суд верховный, |
Там жалок глас ума взыскательных судей. |
Не спрашивай, заметен ли во взоре |
Ее души твоей души ответ, |
Иль нежный взор ее и сладость в разговоре |
Лишь навык светскости и общий всем привет? |
Мне ль разгадать? - Но верь: не тщетно предан |
Ты чувству бурному; с прекрасною мечтой |
Тебе от неба заповедан |
Удел высокий и святой. |
Награду сладкую сулит нам жар взаимный, |
Но сердца песнь - любовь; не подданный судьбе, |
Певец награды ждет себе? |
Она перед тобой, как небо вдохновенья! |
Молись и не скрывай божественной слезы, |
Слезы восторга, умиленья; |
Но помни: в небе есть алмазы освещенья |
И семена крушительной грозы: |
Жди светлых дней торжественной красы, |
Но не страшись и молний отверженья! |
Прекрасен вид, когда мечтателя слезой |
Роскошно отражен луч солнца в полдень ясной, |
Но и под бурею прекрасно |
Его чело, обвитое грозой! |
К АЛИНЕ
Алина, вижу: ты прекрасна; |
Я хладен к прелестям твоим; |
Но верь мне - назвала напрасно |
Мое ты сердце ледяным! |
Будь лед в груди моей: доныне |
Я был бы пленник красоты; |
И от ничтожной теплоты, |
Тогда б, палимый чудным жаром, |
О солнце неги, пред тобой |
Мой лед курился влажным паром |
И капал вечною слезой! |
Войди мне в грудь глубоким взглядом - |
И сердце, чуждое любви, |
Суровым облитое хладом, |
Скорей железным назови! |
Оно тяжелым испытаньем |
Сквозь пыл страстей проведено; |
Оно проковано страданьем; |
Оно в бедах закалено. |
И грудь - потухшее горнило - |
Отягощяема им, |
По жизни носится уныло |
С железным бременем своим. |
Вот вешний пыл сошел в долины - |
Проснулся б лед - железо спит; |
И тот мне сердца не живит! |
Но слушай: временно сей холод |
Почиет на сердце моем; |
Судьба - кузнец свой тяжкий молот |
Еще испробует на нем, |
Еще в жару оно потонет, |
И под ударами застонет, |
И брызнет кровью и огнем: |
Тогда приди взглянуть на друга, |
Мои мученья пережди - |
И после, в легкий час досуга, |
Скажи мне, что в моей груди! |
ЖАЖДА ЛЮБВИ
Где вы, вспышки вдохновений? |
Где вы, страстные мечты? |
Где ты, праздник песнопений |
В честь верховной красоты? |
Все исчезло: нет царицы, |
Для кого в ночной тиши |
Разливался от души. |
Тщетно жадный взор мой бродит |
Между прелестей: на зов |
К сердцу снова не приходит |
Своенравная любовь, |
А когда - то в неге праздной |
Забывая целый мир, |
Я покорно, безотказно |
К ней летел на званый пир! |
Пил - пил много - пил, не споря, - |
Подавала ль мне она |
Чашу гибели и горя, |
Шире неба, глубже моря - |
Выпивал я все до дна! |
Незабвенные мученья! |
Вас давно ль я выносил |
И у неба охлажденья |
Будто милости просил, |
И в томленьях стал проклятья |
И от сердца оторвать я |
Цепи жгучие хотел? |
Что ж? - Я снова той же доли |
У судьбы прошу моей; |
Я опять прошу неволи, |
Я опять ищу цепей; |
И, быть может, их найду я, |
Ими сердце обверну, |
Их к душе моей прижму я - |
И опять их прокляну! |
ОТРЫВКИ
Из книги любви
1.
Опять мятежная проснулась |
Давно затихнувшая страсть, |
И вновь пред бурною шатнулась |
Рассудка царственная власть. |
В груди, как прежде, сердцу тесно; |
Гроза любви бушует в нем; |
Оно горит мечтой небесной, |
Но обаятельной надежде |
Уразумлённое, оно |
Уже не верует, как прежде, |
Ему предвиденье дано; |
Оно грядущее предвидит, |
Оно, скорбя, предузнаёт, |
Что вновь судьба его обидит |
И чашей неги обойдёт. |
В любви не встреченный любовью, |
Ещё не раз паду я вновь |
С душевным воплем к изголовью: |
Страдальца слёзы брызнут кровью. |
И в сердце ядом хлынет кровь! |
2.
С могучей страстию в мучительной борьбе |
Печалью тайною душа моя томима. |
Зачем меня, друзья, зовёте вы к себе? |
К чему в свой круг зовёте нелюдима? |
Мне будет чужд ваш светлый разговор; |
Утех не разделю я младости игривой; |
Недвижный, мрачный, молчаливой. |
Хотите ль вы, чтоб я в день пирный представлял |
Собою скучный день похмелья, |
И краски вашего веселья |
Своим уныньем оттенял? |
Хотите ли вы ту, кого назвать не смею, |
С улыбкой шалости при мне именовать, |
И лёгкой шуткою своею |
Мне сердце сжатое терзать? |
Ваш резвый смех, о ветреные други, |
Усилит, растравит души моей недуги, - |
И тщетно, бурные, вы подадите мне |
Фиал с игрою звёзд в мятежной глубине: |
На ласку дружескую вашу |
Тогда, обиженный, я с злостию взгляну |
И сладким нектаром наполненную чашу |
От уст иссохших оттолкну! |
Я не найду в ней упоенья, |
Я жажды пламенной вином не утолю; |
Призывом суетным минутного забвенья! |
Пируйте же, друзья! - Мне дорог ваш помин, |
Но чуждо мне бывалое веселье. |
Уйдите от меня! - Пускай в пустынной келье |
Останусь я - один! |
Один!.. Один!.. Мне милый образ блещет, |
И струны тайные в груди моей дрожат, |
Перо услужливо трепещет, |
И строки звучные горят! |
3.
Когда настанет страшный миг, |
Когда нарушу я молчанье, |
И дерзкий двинется язык |
Тебе излить любви признанье, |
И задержав потоки слёз |
В груди, изнывшей без привета, |
Я буду требовать ответа |
На мой торжественный вопрос, - |
Прошу тебя: без замедленья |
Мои надежды разрушай, |
Прямым ударом отверженья |
С возможной силой поражай! |
Пусть на главу падёт мне громом |
Твой приговор! Несчастья весть |
Я в сердце, с бурями знакомом |
Найду способность перенесть; |
Страданье жизнь мою искупит; |
Над прахом сердце голова, |
Быть может, снова гордо вступит |
В свои суровые права. |
Но если... если друг желанный, |
Ты мне готовишь в тайный дар |
Из роз венок благоуханный, |
А не губительный удар, |
Тогда - молю твоей пощады! - |
Не вдруг, не разом ты пролей |
Лучи божественной награды |
В глубокий мрак души моей, - |
Да, взросший в сумраке ненастья, |
Я постепенно приучу: |
С судьбой враждебной вечно споря, |
Я умереть не мог от горя, |
А от блаженства не хочу! |
4.
Пиши, поэт! слагай для милой девы |
Симфонии любовные свои! |
Переливай в могучие напевы |
Палящий жар страдальческой любви! |
Чтоб выразить таинственные муки, |
Чтоб сердца огнь в словах твоих изник. |
Изобретай неслыханные звуки. |
Выдумывай неведомый язык |
И он поёт. Любовью к милой дышит |
Откованный в горниле сердца стих; |
Певец поёт: она его не слышит; |
Он слёзы льёт: она не видит их. |
Когда ж молва, все тайны расторгая, |
Песнь жаркую по свету разнесёт, |
И, может быть, красавица другая |
Она её бесчувственно поймёт; |
Она пройдёт, измерит без раздумья |
Всю глубину поэта тяжких дум; |
Её живой, быстро - летучий ум |
Поймёт язык сердечного безумья, |
И, гордая могуществом своим |
Пред данником и робким, и немым, |
На бурный стих она ему укажет, |
Где страсть его та бешено горит, |
С улыбкою: как это мило! - скажет, |
И, лёгкая, к забавам улетит. |
А ты ступай, мечтатель умиленный, |
Вновь расточать бесплатные мечты! |
Иди опять красавице надменной |
Ковать венец, работник вдохновенный, |
Ремесленник во славу красоты! |
Я не люблю тебя
Я не люблю тебя. Любить уже не может, |
Кто выкупал в холодном море дум |
Кого везде, во всём, сомнение тревожит, |
Кто в школе опыта давно уж перешёл |
Сердечной музыки мучительную гамму |
И в жизни злую эпиграмму |
На всё прекрасное прочёл. |
Пусть юноша мечтам заветным предаётся! |
Я продал их, я прожил их давно; |
Мой ум давно уж там смеётся, |
Где сердцу плакать суждено. |
Что б не сбылось с душой моею, |
Какой бы ни горел огонь в моей крови, |
Я не люблю тебя, я именем любви |
Стремленья тайного знаменовать не смею, |
Но ты мила моим очам, |
Очам души моей мила, как день блаженный, |
И взора твоего к божественным лучам |
Прикован взор мой упоенный. |
Язык мой скован - и молчит; |
Его мой скрытный жар в посредники не просит, |
Чего язык не произносит. |
Когда - то жизни на заре |
С душой, отверстою к приятию святыни, |
Я разводил свой огнь на алтаре |
Минувших дней моих богини. |
Тогда в мечтах заповедных |
Повсюду предо мной сияла бесконечность, |
И в думах девственных своих |
Я сочетал любовь и вечность; |
Но вскоре дал суровый рок |
Мне охладительный урок: |
Он мне открыл, что и любовь хранится |
Не доле милого цветка, |
Что вечность целая порой в неё ложится, |
Но эта вечность - коротка. |
Теперь, сим знаньем просвещённый, |
Я верить рад, что грудь моя |
Объята вспышкою мгновенной, |
Последним взрывом бытия. |
Что втайне чувство создаёт; |
Оно растёт, оно восходит, |
А он твердит: оно пройдёт! |
Но что ж? На грудь, волнуемую тщетно, |
Он хочет наложить свинцовую печать: |
Душе ль насильственно изгнать, |
Что в душу рвётся так приветно? |
Я не люблю тебя; - но как бы я желал |
Всегда с тобою быть, с тобою жизнию слиться, |
С тобою пить её фиал, |
С тобой от мира отделиться! |
И между тем как рыцарь наших дней |
Лепечет с лёгкостью и резвостью воздушной |
Бездушное "люблю" красавице бездушной |
Как сладко было б мне, склонясь к главе твоей, |
И руку сжав твою рукою воспалённой, |
И взор твой обратив, отрадный, на себя, |
Тебе шептать: мой друг бесценной! |
Мой милый друг! я не люблю тебя! |
Видали ль вы, как из валов тумана |
Светило дня, восторг очей, |
Встаёт над бездной океана |
В кровавой ризе без лучей? |
Недолго на небе хранится |
Раздумья утреннего вид: |
Туманы упадут, восток озолотится, |
И огненный гигант высоко возлетит! |
Так дивный муж судеб, недавно погружённой |
Во мрак безвластия на острове немом, |
Опять возник туманным божеством |
Пред взорами Европы утомлённой. |
Прошли те дни, как взмах его руки, |
Одно движение нахмуренною бровью |
Могло стянуть и разметать полки, |
Измять венцы и мир забрызгать кровью, |
Когда так пышно и светло |
Звезда судьбы его сияла, |
И слава жадно целовала |
Теперь, когда ещё не тронуло забвенье |
В умах нарезанной черты, |
Что и гиганту с высоты |
Возможно страшное паденье, - |
Теперь, тревожное сомненье |
Украдкой шло по дну сердец; |
Слабей блистал однажды сбитый |
И свежим лавром не увитый |
Из праха поднятый венец, |
Которым вновь по воле рока |
Был до таинственного срока |
Увенчан царственный беглец. |
Туман минувшего вздымался, - |
И на виновника утрат |
Дух недоверчивых Палат |
Враждебным словом ополчался. |
Но миг - и дивный сет рассёк пучину мглы: |
Орлиный взор вождя сверкнул перед полками, |
И взор тот поняли орлы |
Светило брани вновь парит, |
И мчатся вдаль громов раскаты: |
Пускай витийствуют Палаты! |
Их шум победа заглушит. |
Пусть спорят о судьбе! Её властитель - гений; |
Вковалась в мысль его она, |
И эта мысль заряжена |
Огнём гремучих вдохновений, |
И движет массами полков. |
И, опоясанная славой, |
Отражена в игре кровавой |
Живыми играми штыков. |
Как море, армии разлиты; |
Шумят шаги, звучат копыты; |
Враги сошлись, - и вспыхнул бой - |
Предтеча битвы роковой. |
День гаснул , бой горел и длился, |
И вот затих, и над землей |
В багряной ризе прокатился |
Уже томился воин каждой |
Желаньем отдыхать, а он - |
Он весь горел ужасной жаждой; |
Ему был чужд отрадный сон. |
Как он желал по небу ночи |
Провесть огонь, разлить пожар, |
Обрызнуть молниями очи |
И кончить верный свой удар! |
Но вид героев, их усталость... |
Впервые тронут и уныл, |
Дотоль неведомую милость |
Он в бурном сердце ощутил, |
И пред толпою утомленной |
Впервые просьбе умиленной |
Себя позволил превозмочь, |
Взглянув на ратников с любовью, |
И отдал им на отдых - с кровью |
Из сердца вырванную ночь |
И туч пелена небосклон оковала; |
Последняя в небе звезда померкала, - |
То было затменье звезды роковой! |
И долу бессонные очи склоняя, |
С спокойствием тихим на бледном челе, |
Стоял он, с улыбкою взоры вперяя |
На ратников, спящих на хладной земле. |
Покойтесь, он думал, молчит непогода: |
Мной сладкая ночь вам, о люди дана! |
Подслушала тайную думу природа |
И свистнула по полю вихрем она. |
Бурный ветер тучи двинул; |
Зашатался ночи мрак; |
Тучи лопнули, и хлынул |
Ливень крупный на бивак, |
И ручьи студёной влаги |
На почиющих текли, |
И, дрожа, сыны отваги |
Поднималися с земли, |
И безропотно рукою |
И осматривали к бою |
Грани ружей и мечей, |
И в порывах нетерпенья |
Ждали вызова к ружью, |
Чтоб сгореть в пылу сраженья |
Грудь иззябшую свою. |
Чуть день встрепенулся - герои стояли, |
И пламя струилось по светлым очам, |
И воздух весёлые клики взрывали, |
И сам, сто победный, летел по строям. |
Но взор к востоку: там денница |
Горит не пышно, не светло; |
Не всходит солнце Аустерлица |
Над грозным полем Ватерло! |
Чу! это вызвано ударом; |
Взыграл неотвратимый бой; |
Ряды осыпаны пальбой |
Окрестность вспыхнула пожаром; |
И он, державный исполин, |
Он массы войск с дымящихся вершин |
Окидывал орлиными очами, |
И грозно в даль направленный им взор, |
Казалося, могуществом волшебным; |
Усиливал полков его напор |
И гибель силам нес враждебным; |
И между тем, как вновь, в боренье огневом |
Махало счастие сомнительным венком |
И на державного бросало взгляд разлуки, |
Он на груди своей крестом |
Укладывая царственные руки, |
Еще взирал доверчиво кругом |
На мощные ряды оград самодержавья - |
На старых воинов, готовых под конец |
Из самых челюстей бесславья |
Исхитить, спасть его венец. |
Бой длится; утрата наводит утрату; |
Смятение рыщет в усталых рядах; |
Багровое солнце склонилось к закату |
Грозно глас вождя разлился, |
Очи вспыхнули его, |
И, как лес, зашевелился |
Сонм отважных вкруг него; |
И за ним как за судьбою, |
Жаром гибельным полна |
Быстро двинулася к бою |
Страшной гвардии стена; |
То сверкнет, то в дыме тонет... |
Тяжкий гул идет вдали; |
От пальбы дрожит и стонет, |
Ходит морем грудь земли. |
Сердце радостно взыграло: |
Этот гул... друзья, вперед! |
Это маршал запоздалой |
Силы свежие ведет! |
Рать - туда живым каскадом, |
Но шатнулася она, |
Крупным встреченная градом |
И последний строй героев, |
Помня славу прошлых лет, |
Лег на славу прежних боев, |
На трофеях ста побед. |
Где ж он, виновник губительной брани? |
Чрез труппы убитых, сквозь вопли и стон, |
Сквозь сумрак, сквозь ядра и гром восклицаний |
На бодром коне выбивался он. |
С позорища рока безмолвный, угрюмый, |
Он ехал закрывшись в полночную мглу. |
Судьба изменила: одни только думы |
Державному верны челу. |
И вот, утомленный, пред скипетром ночи |
Поник он, как данник, на ложе челом, |
И сном небывалым задернулись очи, |
Глубоким, железным, спасительным сном. |
Душа его долго со снами боролась, |
И он отражал их, как волны утес; |
Теперь покорился: неведомый голос |
"свершилось" над ним произнес. |
Огнями небо разрывая, |
Летела туча громовая; |
Умолкла... Ветер не несет - |
И тихо в бездну океана |
Печальной глыбою тумана |
Огнегремучая падет. |
Губящ, блистателен, огромен, |
Прошел дозволенный ей пир, |
И в миг паденья грозно - темен |
Прощальный взгляд его на мир. |
Еще она не догремела, |
Еще палящих сил зерно |
В ее клубах заключено; |
Но сила тщетная замлела, |
И молний замкнутый колчан |
Без грому спущен в океан. |
Он пал, помазанник судьбины! |
Там, между скал, в немой дали, |
гас во мраке, средь пучины, |
Не мог, неволею томимый, |
Унять он бурных дум своих: |
Не убаюкивали их |
Ни ночи мир не нарушимый, |
Ни томный шум волны, дробимой |
О край утесов вековых; |
Не мог смирить державной страсти |
Он искусительных тревог, |
На дребезгах разбитой власти |
Он успокоиться не мог; - |
И в миг, когда в могильной грани |
Жизнь исполина перешла, |
В последний миг земных страданий |
Его душа с мечтой о брани |
В обитель мира потекла. |
Величья дольнего граница - |
Над прахом гения воздвигнулась гробница, |
И те пустынные места осенены |
Наитием священной тишины, |
И осторожней гнет покорную лозу, |
И трепетным листком таинственней колышет, |
Бояся пробудить почившую грозу; |
И, кажется, кругом на царственном просторе |
Самодоввольней плещет море, |
Как бы гордясь, что удержать могло |
Гиганта-пленника своим кристаллом синим |
И грозного земным твердыням |
В оковах влаги сберегло; |
И облекает мрак угрюмый |
Гробницу острова; лукаво шепчет лес, |
И облака стекаются, как думы, |
На сумрачном челе небес. |
Бивак
Темно. Ни звездочки на черном неба своде. |
Под проливным дождем на длинном переходе |
Промокнув до костей, л сердца, до души, |
Пришли на место мы - и мигом шалаши |
Восстали, выросли. Ну слава богу: дома |
И - роскошь! - вносится в отрадный мой шалаш |
"А чайник что? " - Кипит. - О чай - спаситель наш! |
Он тут. Идет денщик - служитель ратных станов, |
И, слаще музыки, приветный звон стаканов |
Вдали уж слышится; и чайная струя |
Спешит стаканов ряд наполнить до края. |
Садишься и берешь - и с сладостной дрожью |
Пьешь нектар, радость пьешь, глотаешь милость божью. |
Нет, житель городской: как хочешь, величай |
Напиток жалкий свой, а только он не чай! |
Нет, люди мирные, когда вы не живали |
Бивачной жизнию, вы чаю не пивали. |
Глядишь: все движится, волнуется, кишит; |
Огни разведены - и что за чудный вид! |
Такого и во сне вы, верно, не видали: |
На грунте сумрачном необразимой дали |
Фигуры воинов, как тени, то черны, |
То алым пламенем красно освещены, |
Картинно видятся в различных положениях, |
Кругами, группами, в раскидистых движеньях, |
Со всею прелестью голов их поседелых, |
Мохнатых их усов, нависших их бровей |
И глаз сверкающих и лиц перегорелых. |
Забавник - шут острит, и красное словцо |
И добрый, звонкий смех готовы налицо. |
Кругом и крик, и шум, и общий слитный говор. |
Пред нами вновь денщик: теперь уж, он как повар, |
Явился; ужин наш готов уже совсем. |
Спасибо, мой Ватель! Спасибо, мой Карем! |
Прекрасно! - И, делим живой артелью братской, |
Как вкусен без приправ простой кусок солдатской! |
Поели - на лоб крест - и на солому бух! |
И ж герой храпит во весь геройский дух. |
О богатырский сон! - Едва ль он перервется, |
Хоть гром из тучи грянь, обрушься неба твердь, |
Великий сон! - Он, глубже мне сдается, |
Чем тот, которому дано названье: смерть. |
Там спишь, а душу все подталкивает совесть |
И над ухом ее нашептывает повесть |
Вдруг грянул - и восстал, воспрянул ратный стан. |
Улетевшим мечтам
Нервы жизни - где вы? где вы? |
Где ваш светлый, легкий рой? |
Обольстительницы девы, |
Обожаемые мной? |
Что за ветер вас развеял? |
Как я нежил вас в тиши, |
Как, прияв в чертог души, |
Целомудренно лелеял! |
Где ж вы, райские цветы, |
Неба утреннего звезды, |
Пташки сердца - мечты! |
Где ж теперь вы свили гнезды? |
Полетел бы я вам вслед, |
Но - напрасные усилья! |
Оковал желаний крылья |
Строгий опыт тяжких бед. |
В хладном сердце - лед и вьюга; |
Унеслись на лоно юга, |
Перелетные друзья!.. |
Евгении Петровне Майковой
Когда из школы испытаний |
Печальный вынесен урок, |
И цвет пленительных мечтаний |
В груди остынувшей поблек, |
Тогда с надеждою тревожной |
Проститься разум нам велит, |
И от обманов жизни ложной |
Нас недоверчивость хранит. |
Она добыта в битве чудной |
С мятежным полчищем страстей; |
Она залог победы трудной, |
Страданьем купленный трофей. |
Мы дышим воздухом сомненья; |
Мы поклялись души движенья |
Очам людей не открывать; |
Чтоб черной бездны вновь не мерить, |
Себе не твердо доверять, |
И твердо - женщинам не верить. |
Что ж? - Непонятные, оне |
Сперва в нас веру усыпляют, |
Потом ее же в глубине |
Души холодной возбуждают. |
Своим достоинством опять |
Они колеблют наши мненья, |
Где роз не нужно им срывать, |
Срывают лавры уваженья; |
И снова им дано смутить |
В нас крепкий сон души и сердца, |
И закоснелого безверца |
В его безверьи пристыдить. |
Две прелестницы
Взгляните. Как вьется, резва и пышна, |
Прелестница шумного света. |
Как носится пламенным вихрем она |
По бальным раскатам паркета. |
Опасной кокеткой зовет ее мир. |
В ней слито блистанье нескромного дня |
С заманчивой негою ночи; |
Для жадных очей не жалеют огня |
Ее огнестрельные очи; |
Речь, полная воли, алмазный наряд, |
Открытые перси, с кудрей аромат. |
"Кокетка! кокетка! " - И юноша прочь |
Летит, поражен метеором; |
Не в силах он взора ее превозмочь |
Своим полудевственным взором. |
Мной, други, пучины огня пройдены: |
Я прочь не бегу от блестящей жены. |
А вот - дева неги: на яхонт очей |
Опущены томно ресницы, |
Речь льется молитвой, и голос нежней |
Пленительных стонов цевницы. |
В ней все умиленье, мечта, тишина; |
Туманна, эфирна, небесна она. |
К задумчивой, бледной, прелестной; |
Но я отойду от лазурных очей, |
Отпряну от девы небесной. |
Однажды мне дан был полезный урок; |
Мне в душу залег он, тяжел и глубок. |
Я знаю обманчив божественный вид; |
Страшитесь подлунной богини. |
Лик святостью дышит, а демон укрыт |
Под легким покровом святыни, |
И блещет улыбка на хитрых устах, |
Как надпись блаженства на адских дверях. |
Обновление
Растворяйся, рай мечтаний! |
из - за темных грусти туч |
Вновь пробился яркий луч |
Золотых очарований. |
Муза, дай мне поцелуй! |
Грудь разнежь и разволнуйся! |
И из крыльев Купидона |
Да огнем Анакреона |
Блещет рифм моим сребро! |
Да сверкнут в моем напеве |
Блестки пламенной души! |
Да спою в моей тиши |
Песню сердца милой деве! |
Да поймаю в море хвал |
Чистый жемчуг и коралл |
И создам венец чудесной, |
И да будет им светло |
Лучшей девой поднебесной |
Херувимское чело! |
Миновался мрак разлуки; |
Налетают те же дни, |
Та же сила, те же звуки, |
Та же дева предо мной |
С той же райской красотой, |
И с таинственной лаской, |
С восхитительной краской, |
С чистым золотом речей! |
Я затеплил вновь лампаду |
Пред святынею любви |
Льют мне на сердце прохладу, |
Будто горный серафим |
Машет крылышком над ним... |
Рою бездну выражений; |
И молчанья гордый гений |
Замыкает мне уста. |
Повергаюсь онемелой |
Пред богинею стихов; |
На возвышенное дело! |
Да промчится мой напев |
И прославит деву дев! |
Да о ней благовествую, |
И главу ее святую |
Морем звуков оболью! |