Стихотворения

В. Г. Бенедиктов

Стихотворения

Составление, подготовка текстов и примечания Б. В. Мельгунова

В.Г. Бенедиктов. Стихотворения.

"Библиотека поэта". Большая серия

Л., 1983

СОДЕРЖАНИЕ

СТИХОТВОРЕНИЯ 1850-1870-х ГОДОВ

325. Венок Кесаря

326. А мы?

327. Деревенский мальчик

328. Борьба

330. Возмутитель

331. Искусство и природа

332. На 1861

333. Воскресная школа

334. (Стихи, читанные на юбилее князя П. А. Вяземского 2 марта 1861 г.)

335. Инокине

337. Локомотив

340. Авдотье Павловне Баумгартен (23 февраля 1866 г.)

341. Довольно!

342. Коперник

343. Богдан Хмельницкий и послы

345. <К. К. Витгефту>

351. Фантазия

352. Отплата

355. Человечество

358. Пытки

360. Не верю

361. Ночная беседа

362. Ответ ("Чрез римский форум проходила...")

363. Ель и береза

364. Счастье-несчастье

365. Посмотри!

366. К...

368. Разговор ("О чем задумался, старик?..")

369. Леля

370. Владычество моды

372. "Ну вот - всё ладится, идет всё понемногу..."

325. ВЕНОК КЕСАРЯ

	Чтит Юлия Кесаря римский Сенат,
	Народ его чтит - и в знак почести новой
	Венок на него возлагают лавровый,
	И праву носить его Кесарь так рад!
	Он лучшей награды не хочет, не просит,
	Всегда он венок на главе своей носит.
	Он всюду в венке - на пиру ли сидит,
	Стоит ли пред войском, идет ли на форум,
	Особенно ж там, где сверкающим взором
	Он прелести женские хищно следит.
	Зачем он всегда тем венком накрывался -
	Он другу в беседе однажды признался.
	"Вот, видишь ли, лысина злая моя
	Меня сокрушила, - сказал он, - и сзади
	Волос я всё ко лбу зачесывал пряди,
	Ровнял, выправлял их и мучился я.
	И, склонность имея к любовным затеям,
	Теперь мне так кстати наградный венок, -
	Им мой недостаток природный исправлен
	И я от несносной прически избавлен,
	С которою прежде и сладить не мог.
	Волос моих лавры прикрыли утрату, -
	Спасибо народу! Спасибо Сенату!"

<1860>

326. А МЫ?

	Над Римом царствовал Траян,
	И славил Рим его правленье,
	А на смиренных христиан
	Возникло новое гоненье,
	И вот - седого старика
	Схватили; казнь его близка,
	Он служит сам себе уликой:
	Всё крест творит рукою он,
	Когда на суд уж приведен
10	К богам империи великой.
	Вот, говорят ему, наш храм
	Зажги обычный фимиам -
	И будешь жив отпущен с миром.
	"Нет, - отвечает, - не склонюсь
	Пред вашим идолом главою
	И от Христа не отрекусь;
	Умру, но с верою живою!
	Прочь, искушенье ада! Прочь,
20	Соблазна демонские сети!"
	Вотще хотят жена и дети
	Его упорство превозмочь,
	И заливаются слезами,
	И вопиют они, скорбя:
	"Склонись - и жить останься с нами!
	Ведь мы погибнем без тебя".
	Не увлекаясь их речами,
	Глух на родные голоса,
	Стоит он, впалыми очами
30	Спокойно глядя в небеса.
	Его чужие сожалеют,
	Секиры ликторов коснеют
	И делом казни не спешат.
	Он был так добр! - Ему вполслуха
	Толпа жужжит и вторит глухо:
	"Склонись! Обряд лишь соверши -
	Обряд! Исполни эту меру,
	А там - какую хочешь веру
40	Питай во глубине души!"
	- "Нет, - возразил он, - с мыслью дружны
	Слова и действия мои:
	На грудь кладу я крест наружный,
	Зане я крест несу в груди.
	Нет! Тот, кому в составе целом
	Я предан весь душой и телом,
	Учитель мой, Спаситель мой,
	Мне завещал бороться с тьмой
	Притворства, лжи и лицемерья.
50	Я - христианин; смерть мне - пир, -
	И я у райского преддверья
	Тот обречен навеки аду,
	Злой раб - не христианин тот,
	Кто служит мертвому обряду
	И с жертвой к идолу идет.
	Приди, о смерть!" - И без боязни
	Приял он муку смертной казни,
	И, видя, как он умирал,
60	Как ясный взор его сиял
	В последний миг надеждой смелой, -
	Иной язычник закоснелый
	Уже креститься замышлял.
	А мы так много в сердце носим
	Вседневной лжи, лукавой тьмы -
	И никогда себя не спросим:
	О люди! христиане ль мы?
	Творя условные обряды,
	Мы вдруг, за несколько монет,
70	Ото всего отречься рады,
	Зане в нас убежденья нет,

* * *

	Во славу божьего креста,
	У нас язык прилип к гортани
	И сжаты хитрые уста.

<1860>

327. ДЕРЕВЕНСКИЙ МАЛЬЧИК

	Мимо разбросанных хижин селенья,
	Старую шапку на брови надвинув,
	Шел я, глубокого полн размышленья,
	Сгорбясь и за спину руки закинув.
	Нес я труднейших вопросов громады:
	Как бы людей умирить, успокоить,
	Как устранить роковые преграды
	И человечества счастье устроить.
	Против меня в своей грязной сорочке
	Весело шел деревенский мальчишка,
	С летним загаром на пухленькой щечка
	Бойко смотрел и смеялся плутишка.
	Смех уж готов, а еще нет минуты -
	Плакал он, - слезок следы не исчезли.
	Мягко-льняные, в глаза ему лезли;
	Он отряхал их, головкой мотая,
	Весь он родимым был братцем здоровью, -
	И приближался, лукаво моргая
	Синеньким глазом под белою бровью.
	Солнце удвоило жар с освещеньем
	После минувшей недели ненастья.
	Мальчик при этом был весь воплощеньем
	Жизни беспечной и дерзкого счастья.
	Даже при мне - при степеннейшем муже -
	Босой ножонкой отважно он топал,
	Мутную воду разбрызгивал в луже
	И всеторжественно по грязи шлепал.
	"Друг! Отчего ты так весел?" - ребенка
	Важно спросил я. Без робости глядя
	И засмеявшись в глаза мне, презвонко
	Он отвечал: "Ты - смешной такой, дядя!"

<1860>

328. БОРЬБА

	Устав дан миру с давних пор:
	Всегда прошедшее с грядущим
	Вело тяжелый, трудный спор,
	Всегда минувшее стояло
	За свой негодный старый хлам
	И свежей силы не пускало
	К возобновительным делам;
	Всегда оно ворчало, злилось
	И пело песню всё одну,
	Что было лучше в старину,
	И с этой песнью в гроб валилось,
	И над могилами отцов,
	Зарытых бодрыми сынами,
	Иная жизнь со всех концов
	Катилась бурными волнами.
	Пусть тот скорей оставит свет,
	Кого пугает всё, что ново,
	Кому не в радость, не в привет
	Живая мысль, живое слово.
	Порой средь общего движенья
	Всё смутно, сбивчиво, темно,
	Но не от мутного ль броженья
	Творится светлое вино?
	Не жизни ль варвар Риму придал,
	Когда он опрокинул Рим?
	Где прежде правил мертвый идол,
	Там бог живой поставлен им.
	Там рыцарь нес креста обновы
	И гибнул с мыслью о кресте.
	Мы - тоже рыцари Христовы
	И крестоносцы, да не те, -
	Под средневековое иго
	Уже не клонится никто.
	И хоть пред нами та же книга,
	Но в ней читаем мы не то
	И новый образ пониманья
	Кладем на старые сказанья...
	И ныне мы пошли бы в бой -
	Но с тем, чтоб новою борьбой
	Освободить Христа живого!

1859 или январь 1860

330. ВОЗМУТИТЕЛЬ

	Они себе спокойно жили.
	И в теплоте грехов своих,
	Тучнея телом, не тужили,
	Что духа правды мало в них.
	Они средь общего недуга
	И развращенья своего
	Взаимно берегли друг друга,
	Не выдавая никого.
	И мнилось - счастья дождь перловый
	Там всех во мраке орошал,
	Но к ним собрат явился новый
	И мирно жить им помешал.
	Душою честной, сердцем правым
	Он возлюбив не мрак, но свет,
	Не шел на сборище к лукавым
	Он против зла восстал с уликой,
	Вступясь за правду и закон,
	Восстал - и тем соблазн великой
	Распространил повсюду он, -
	И отшатнулся каждый житель
	Тех мест нечистых от него,
	И все кричат: "Он - возмутитель!
	Схватить! Связать! Изгнать его!"
	А помните - народом чтима,
	Средь богом избранных земель,
	На торжище Ерусалима
	Была заветная купель;.
	И с каждой срочною денницей
	То место некто посещал,
	И чудотворною десницей
	В купели воду возмущал;
	И тот, кто первый погружался
	В те возмущенные струи, -
	От злых недугов исцелялся
	Тот благодатный посетитель...
	Скажите, люди: кто он был?
	И он был также возмутитель, -
	Он воду грешников мутил.
	Но были дни тогда иные,
	И на целителя того
	Там не кричали те больные:
	"Схватить! Связать! Изгнать его!"

1859 или 1860 (?)

331. ИСКУССТВО И ПРИРОДА

	Смирись перед творцом природы,
	Простершим в безднах неба своды,
	О смертный! - осенен венцом
	Науки, разума и чувства,
	О целях судишь ты искусства -
	Но ты ли был его творцом?
	О нет, - в рассаднике Эдема
	Еще не появлялся ты,
	А на земле уже поэма
10
	Не до тебя ль чертог свой отчий
	Установив, верховный зодчий
	Бессмертной славою сиял?
	В безмерной храмине эфира
	Не до тебя ль художник мира
	Писал картины и ваял?
	И, взяв в пространстве, мглой покрытом.
	Кисть света и сказав: "Гори!" -
	Прошел по небу колоритом
20	Предвечной утренней зари,
	И солнце вспыхнуло пожаром,
	И, детский вид свой округля,
	Запеленалась водным паром
	Новорожденная земля, -
	И в каплях слез благоговейных
	Вода, хладея, потекла
	И в углубившихся бассейнах
	Блестящим зеркалом легла, -
	И над водами дух природы
30
	И всколыхнувшиеся воды
	Заговорили шумом волн,
	И их чтоб слышать разговоры -
	Под светлым куполом небес,
	Прорвав подземные затворы,
	Над долом выдвинулись горы,
	Над почвой вытянулся лес, -
	И лес свой подал шумный голос,
	Лист перемолвился с листком,
40	И встрепенулось всё кругом:
	И с золотой щетинкой колос,
	И травка с чутким стебельком, -
	И было всё уже готово -
	Подножье жизни и престол;
	Адама нет, но есть уж слово,
	Нет человека - есть глагол,
	Есть красота, лучи, улыбка,
	И солнца свет, и тень ветвей,
	И резво плещущая рыбка,
50
	Уже и зверь неукротимый
	В дубравной чаще пробежал,
	А человек еще незримый
	В зерне грядущего лежал.
	Искусство в боге начиналось
	С природой вместе - заодно.
	Художник смертный! Что ж осталось
	И что в удел тебе дано?
	Одни ль природе подражанья
60	Да списков слабые черты
	С ее достойной обожанья
	Нерукотворной красоты?
	Но тут при сходстве самом близком
	Ты не достигнешь торжества, -
	Твой труд всё будет мертвым списком
	С живой картины естества.
	В замену лиц ты дашь мне маски -
	И, взяв природу в образец,
	Где ты возьмешь такие краски,
70
	Нет! Тот художник бесконечный,
	- Земли и неба царь предвечный,
	По изволенью своему
	Тебя поставил на свободе
	Не подражателем природе,
	Но подражателем - ему.
	Рука слаба и средства малы,
	Но, при стремлении святом,
	В душе ты носишь идеалы
80	И воплощаешь их потом.
	В порывах творческих мечтаний
	Свершая огненный полет,
	В кругу волшебных начертаний
	Ты ищешь новых сочетаний,
	Каких природа не дает.
	На что ей амвра фимиамов?
	На что ей цирк и пантеон?
	В ней нет дорических колонн,
	Ни микеланджеловских храмов,
90
	Не из природы ты их вынул,
	Но, взяв их из души своей,
	Ты мысль свою в природу вдвинул,
	Внедрил свою идею в ней.
	Служи ж творцу как жрец избранный,
	Природы в храмине пространной,
	Где всё, что господом дано,
	Чем полн сей дом богослуженья,
	Сквозь таинство преображенья
100	В твоей груди проведено.
	И в благодарности смиренной
	Сознай, что мощный царь вселенной,
	Чтоб приобщить тебя к себе,
	Отмежевал в сей жизни бренной
	Участок творчества тебе!

Ноябрь (?) 1860

332. НА 1861

	"О господи! Как время-то идет!" -
	Твердило встарь прабабушкино племя,
	Да полно, так ли? Движется ли время?
	У нас в речах подчас неверен слог,
	Толкуем мы о прошлом, преходящем
	И будущем, а в целом - мир и бог
	Всегда живут в одном лишь настоящем.
	И нету настоящему конца,
	И нет начала. Люди вздор городят
	О времени, - оно для мудреца
	Всегда стоит, они ж идут, проходят
	Или плывут по жизненной реке
	И к берегам относят то движенье,
	Которое на утлом челноке
	Свершают сами. Всюду - заблужденье.
	О род людской! Морщины лбов
	Считает он, мытарства и невзгоды,
	Число толчков, число своих гробов
	И говорит: "Смотрите! Это - годы.
	Вот счет годов - по надписям гробниц,
	По памятникам, храмам, обелискам".
	И не пора ль меж новостей, открытий
	Открытому сознанью место дать,
	Что мир созрел для дел и для событий?
	О, вознесись к творцу, хвалебный глас,
	От всей России в упованье смелом,
	Что новый год, быть может, и для нас
	Означится великим, чудным делом!
	О, если б только - в сторону мечи!
	И если бы средь жизненного пира
	Кровь не лилась! Господь нас научи
	Творить дела путем любви и мира!
	Воистину то был бы новый год,
	И новый век, и юбилей наш новый
	И весь людской возликовал бы род,
	Объят всемирной церковью Христовой.

Декабрь 1860

333. ВОСКРЕСНАЯ ШКОЛА

	"Свет да будет!" - божья сила
	Изрекла - и мрак исчез.
	В беспредельности небес.
	И с тех пор, нас одевая
	Дня блестящего в парчу,
	Ровно светит вековая
	Солнца лампа огневая
	Бедняку и богачу,
10	Ни пред кем тот свет не скрытен,
	Всем доступен горний луч -
	Тем, кто слаб и беззащитен,
	И тому, кто так могуч.
	А потом, как мгла ночная
	Упадет на грешный мир, -
	Пусть иной летит на пир,
	Где сверкает пыль земная,
	Где поддельный блеск велик,
	А иной - зажжет лучину,
20	Осветит тоску-кручину
	Иль затеплит свой ночник!
	Но еще есть свет верховный,
	Но чистейший свет духовный,
	Свет науки, божий свет,
	И без этого сиянья
	Тщетно б шел за веком век, -
	Светом нравственного знанья
	Человек есть "Человек".
30	Кто не хочет, чтоб доступен
	Свет тот был для всех людей,
	Тот - недобрый муж, преступен
	Он пред совестью своей,
	И, с ночным злодеем схожий,
	Встав на брата своего,
	Он срывает образ божий
	Святотатственно с него.
	Сам Христос - учитель братства -
	Тот, кем наша жизнь крепка,
40	От духовного богатства
	Не отторгнул бедняка.
	Не лишил его ученья
	Он, что умер средь мученья
	И на третий день воскрес.
	Воскресеньем он прославил
	Свой всецарственный престол,
	Он воскрес, а нам оставил
	Слово, грамоту, глагол,
50	И воскресшего глаголы -
	Вечной жизни в нас залог,
	Он - глава воскресной школы,
	Он - всеграмотности бог!
	Будь же грамотность родная
	Делом Веры и Любви!
	Восклицаем, начиная:
	"Царь небес! Благослови!"

Январь 1861

334 <СТИХИ, ЧИТАННЫЕ НА ЮБИЛЕЕ КНЯЗЯ

П. А. ВЯЗЕМСКОГО 2 МАРТА 1861 г.>

2 марта 1861

335. ИНОКИНЕ

	Я знал тебя, когда в сем мире
	Еще ребенком ты была
	И, став поэтов юных в клире,
	Перстами детскими на лире
	Аккорды первые брала.
	Потом девицею-мирянкой
	Являлась ты в семье людской,
	Но света лживою приманкой
	Талант не увлекался твой,
10
	Сковав все думы и мечты,
	Свой дар склонив под гнет молчанья,
	Явилась инокиней ты.
	Прости, что пред тобой я смею
	Предстать и в эти времена,
	Быть может, с грешною моею
	И ложной мыслью! Вот она:
	Таланты богом нам даются, -
	Коль в гимнах, ими что поются,
20	Горят небесные лучи,
	То и с церковного порога
	Тот поднял голос против бога,
	Таланту кто сказал: "Молчи!
	Молчи! Я у тебя отъемлю
	Права на песнь, на вещий стон.
	Уйди в пустыню! Вройся в землю
	Иль в келье будь похоронен!"
	Не прав, кто, сдавшись слов сих гром
	Готов, в отказ святым правам,
30
	А не евангельским словам.
	Не сотворив себе кумира,
	Талант! светилом миру будь!
	В быту мирском сквозь дрязги мира
	Пробей монашественный путь!
	Истой - не за стеной угрюмой,
	Но смут житейских посреди -
	С своей отшельнической думой
	И честной схимою в груди!
40	Любви небесной дай нам пламень!
	Явись с участьем - не с грозой,
	И грудь людскую - этот камень -
	Прожги молитвенной слезой!
	Я - ученик, я - не учитель,
	Я червь земли, не сын небес,
	Но и не демон искуситель,
	Не посланный из ада бес,
	Который хочет в вечной муке
	Тебя привлечь бряцаньем слов;
50
	Учиться у тебя готов.
	Себя не чту, не именую
	Я ведущим, но предаю
	На суд твой мысль мою земную,
	Как грех, как исповедь мою.
	Притом, средь дум моих греховных,
	Тебе я жалуюсь, скорбя,
	На гордых пастырей духовных,
	На целый свет и на тебя.
60	Когда не мог я быть послушным
	Суду учителей кривых,
	Ни оставаться равнодушным
	К веленью божьих слов святых,
	Когда из хладных сфер деизма
	Скорей предаться был я рад
	Смоле кипящей скептицизма, -
	Я думал: христианин-брат,
	Чтоб утолить мне сердца муку,
	Ко мне свой голос устремит,
70
	И нечестивца вразумит -
	Просил я света, разуменья, -
	И что ж? Учители смиренья,
	Свой гневом дух воспламеня,
	Под небом о Христе мне братья
	Свои мне бросили проклятья,
	Швырнули камнями в меня; -
	И ты, вдыхая свет эфирный,
	Ко мне безжалостна была
80	И средь молитв, из кельи мирной
	Свой камень также подняла!

<1862>

337. ЛОКОМОТИВ

	Иду я с сынишком вдоль чистого поля
	Пробитой тропинкой. Кругом - всё цветы,
	И рвет их, и бабочек ловит мой Коля.
	Вот мельница, речка, овраг и кусты.
	Постой-ка, там дальше начнется болото...
	Вдруг слышим - вдали и стучит и гремит
	По светлой черте горизонта летит.
	Непонятное явленье
	Посреди златого дня!
	Что такое? В изумленье
	Коля смотрит на меня:
	"Что такое это значит?
	Богатырь ли Еруслан
	Страшный едет, грозный скачет
	Или рыцарь-великан?"
	"О да, это - рыцарь, - ему я ответил, -
	Герой, только новых, не старых веков,
	И если б кого на пути своем встретил -
	Он спуску не даст и сразиться готов",
	"Ух как вьются дыма тучи!
	Как у всех богатырей -
	Знать, то конь его могучий
	Пышет дымом из ноздрей!
	Мимо лесу вон глухого
	Мчится! Только для меня
	Не заметно, ни коня".
	"О да, он дымится, а не было б свету
	Дневного, ты б видел, как брызжет огонь.
	Где конь тут, где всадник - различия нету, -
	Тут слито всё вместе - и всадник и конь".
	"Что ж он - в латах? В вихре дыма
	Каждый скок, чай, в три версты?
	Ух, летит! Мелькают мимо
	И деревья, и кусты.
	Через этот край пустынной
	Что он с силою такой
	Полосою длинной, длинной
	Так и тащит за собой?"
	"Он в латах, он весь - из металлов нетленных -
	Из меди, железа. Чу! Свищет и ржет.
	А сзади хвост длинный... ну, это - он пленных
	Вослед за собой вереницу влечет".
	"Что ж - он злых лишь только давит,
	Если встретит на пути?
	И спокойно даст пройти,
	Если мальчик я хороший?
	Как дрожат под ним поля!
	Чай, тяжел! Под этой ношей
	Как не ломится земля!"
	"Нет, наш богатырь давит всех без разбору -
	И добрых, и злых, и с такими ж, как сам,
	Он в стычках сходился. Тяжел он - без спору,
	Зато по железным идет полосам.
	Дорога нужна, чтоб его выносила,
	Железная, друг мой. Ему под удар
	Не суйся! В нем дикая, страшная сила
	Гнездится, - она называется - "пар"".

Не ранее 1865

339. ПОЗДНО

	Время шло. Время шло. Не считали мы дней,
	Нас надежда всё вдаль завлекала,
	Мы судили-рядили о жизни своей,
	А она между тем утекала.
	Разгорались у нас разговоры,
	Простирались до мук, доходили до слез
	Бесконечные споры и ссоры.
	Сколько светлых минут перепортили мы
	Тем, что лучших минут еще ждали,
	Изнуряли сердца, напрягали умы
	Да о будущем всё рассуждали.
	Настоящему всё мы кричали: "Иди!"
	Но вдруг холодно стало, морозно...
	Оглянулись - и видим: вся жизнь - назади,
	Так что жить-то теперь уж и поздно!

<1866>

340 АВДОТЬЕ ПАВЛОВНЕ БАУМГАРТЕН

(23 ФЕВРАЛЯ 1866 г.)

23 февраля 1866

341. ДОВОЛЬНО!

	От дерзких помыслов и хищности людей
	Ограждена святынею несчастья,
	Ты в старческой душе моей
	Зажгла всю молодость, всю девственность участья,
	Я мало жизнью дорожу.
	Пускай меня к могиле годы клонят!
	У гробовой доски "Довольно!" - я скажу,
	Довольно! - да! Я был тобою понят,
	В себе не уронив душевной высоты,
	Ты моего кумира не разбила, -
	Участья моего не оттолкнула ты
	И благодарностью меня не оскорбила,

1860-е годы

342. КОПЕРНИК

	По Земле разнодорожной
	Проходя из века в век,
	Под собою - непреложный,
	Видел всюду человек.
	Люди - всеми их глазами -
	В небе видеть лишь могли
	С дном, усыпанным звездами,
	Чашу, ставшую краями
10	Над тарелкою Земли,
	С чувством спорить не умея,
	Долго, в грезах сонных дум,
	Был узлами Птоломея
	Связан, спутан смертных ум.
	Мир, что был одним в творенье,
	Был другим в воображенье:
	Там - эфирный океан
	Был отверст, созданья план
	Был там зодчего достоин -
20	Беспределен, прост и строен;
	Здесь - был смутен, сбивчив он,
	Там - премудр, а здесь - мудрен.
	Там - Земля, кружась, ходила,
	Вкруг громадного горнила,
	Изливающего свет;
	Здесь - пространств при узких мерах -
	Жалось всё в кристальных сферах,
	Звезды сплошь с их сводом шли
30	И вдвойне вращалось Солнце,
	Чтоб метать лучи в оконце
	Неповертливой Земли.
	Рим с высот своей гордыни
	Клял науку - и кругом,
	Что казалось в веке том
	Оскорблением святыни,
	Что могло средь злых потех
	Возбуждать лишь общий смех
	И являться бредом въяве
40	И чего, средь звездных дел,
	Утверждать, при полной славе,
	Тихо Браге не посмел, -
	Неба страж ночной, придверник,
	"Да! - сказал Коперник. -
	Высшей мудрости черты -
	В планах, полных простоты!
	Бог - премудр. В твореньях явен
	Коренной закон родства:
	С братом - волей божества -
50	Всяк из братии равноправен.
	Дети Солнца одного,
	Сестры - зримые планеты -
	Им сияют, им согреты, -
	Средоточен лик его!
	На него все взор возводят,
	Доля с долей тут сходна,
	Вкруг него они все ходят,
	А Земля - из них одна, -
	Ergo - ходит и она!"
60	И, едва лишь зоркий разум
	В очи истине взглянул,
	Верной мысли луч сверкнул,
	Словно молния, - и разом
	Прянул россыпью в эфир,
	И - не в области творенья,
	Но в хаосе разуменья -
	Воссоздался божий мир.
	В бесконечных, безначальных,
70	Необъятных небесах -
	Тех тяжелых сфер кристальных
	Вдруг не стало - пали в прах!
	И средь строя мирового,
	Плоский вид свой округля,
	Вкруг светила золотого
	В безднах двинулась Земля!
	"У!" - кричат невежд мильоны,
	Те - свернули кулаки,
	Эти - кажут языки,
80	Там ревут враги-тевтоны,
	Там - грозит проклятьем Рим,
	Там - на сцене гистрионы
	Свищут, - гений - невредим.
	"Заставим
	Их умолкнуть!" - говорят,
	Он в ответ: "К чему? Оставим,!
	Пусть! - Не ведят, что творят!"

<1870>

343. БОГДАН ХМЕЛЬНИЦКИЙ И ПОСЛЫ

	Внимая потокам приветственных слов,
	Хмельницкий Богдан принимает послов.
	Посол тут валахский, посол молдаванской
	И князь, представитель земли трансильванской.
	Прислал и державник Московии всей
	С подарком послов к нему царь Алексей.
	Не любо ль принять от владыки такого
	И шубу соболью, и доброе слово?
	От Польши здесь также послы и гонцы.
	Он - дома, кругом козаки-молодцы:
	Полковники славные, ратные люди,
	Разгульные головы, крепкие груди,
	Но - грубы, - что ж делать? - Их вождь-атаман
	Доволен, радушен и весел Богдан.
	Гостей принимает с улыбкой привета,
	Сама ж, с деревянного ложкой в руке,
	Табак растирает в простом черепке.
	Хозяин уставил заздравные кубки
	И сам набивает курителям трубки,
	И в ценные кубки, гостям на почет,
	Родную горелку он запросто льет.
	Те - ждут его речи, все - на ухо чутки,
	А он отсыпает им басни да шутки -
	Зовет их обедать. "Нехай, - говорит, -
	Вам жинка козацкого борщу зварит!
	Що сталось, то сталось! Забудем всё злое -
	И добре запьем да закусим былое!"
	И вольно с заплечья вождя своего
	Полковники речь приправляют его -
	И - слово за словом - доходят до шуму.
	"Мовчытэ!" - кричит он, сам - думает думу.
	Он - бедный изгнанник. .. Невзгод и потерь
	Пора миновала, - и вот он теперь
	Пособьем служило? - "Спасибо народу!
	Ты, Русь! ты, народ православный! тебе
	Обязан я, - мыслит он, - честью в борьбе!.."

<1870>

345. <К. К. ВИТГЕФТУ>

	Прощай, друг Карл! Еще на здешнем поле
	Увидимся ль? Едва ли... Разве там?
	Покорствуя верховной божьей воле,
	Воспримем то, что свыше дастся нам!
	С ребячества мы сблизились друг с другом,
	И север, юг не разделили нас, -
	Напротив, мы сомкнули север с югом -
	И с Питером Одесса обнялась!

9 марта 1872

351. ФАНТАЗИЯ

	Нет, желанная, мой жребий непреложен -
	И союз меж нами брачный невозможен.
	Уз, которые б не рвались, не слабели,
	Для чего нам не дано от колыбели?
	Если б ты была мне милою сестрою,
	Мы бы жили под одним домашним кровом, -
	И никто б нас не задел недобрым словом,
	И к тебе я, при блаженном, вечном "вместе",
	Был бы нежен, как жених к своей невесте.
	А когда б ты на другого указала,
	И "хочу его женою быть" сказала, -
	Я б желанью твоему не прекословил
	И приданое немедля приготовил:
	Крупный жемчуг из очей моих бы выпал,
	Шейку б нежную тебе я им осыпал.
	"Вот, - сказал бы я, - на свадьбу, на веселье
	От меня тебе подарок-ожерелье!"
	К белым ручкам, с их волшебными перстами,
	Я прильнул бы помертвелыми устами,
	Эти пальцы и до локтя эти руки
	Поцелуями закрыл бы при разлуке,
	И промолвил бы: "Возьми, сестра, для счастья
	Скудный дар мой - эти перстни и запястья!
	Не иные многоценные браслеты!"
	И потом, моею грустию святою
	Осенив тебя, как брачною фатою,
	Я бы молча на веселый пир венчальный
	Проводил тебя улыбкою печальной,
	И остались бы в удел мне без сестрицы -
	Домик темный да сажень сырой землицы.
	Не забудь, сестра, отпраздновавши свадьбу,
	Навестить мою последнюю усадьбу!

352. ОТПЛАТА

	Красоте в угожденьях бесплодных
	Посвящая мой страстный напев,
	Много пел я красавиц холодных,
	Много пел я бесчувственных дев.
	Для тебя ж не слагал я ни строчки, -
	Если ж начал бы славить тебя,
	Вместо слов я одни только точки
	Всё бы ставил, безмолвно любя.
	Между тем ты одна из прелестных
	Подарила мне искры небесных,
	Золотых, незабвенных минут.
	Что ж? Какие мои воздаянья?
	Не отраду тебе я принес,
	Но, как жрец при святыне страданья,
	Посвятил тебя в таинство слез.
	Ты мне к счастию путь указала,
	Но - увы! - я не мог им идти.
	На привет, где ты "здравствуй" сказала,
	Я печально ответил "прости".
	Перед нами могила разлуки...
	Да, прости! - С этим словом должны
	Оборваться все стройные звуки,
	Все аккорды блаженства и муки
	Стоном лопнувшей в сердце струны.

355. ЧЕЛОВЕЧЕСТВО

	История раскрыта предо мной.
	Мне говорят: "Взгляни на эту панораму!"
	И я к ней подошел, как бы к святому храму,
	И думал видеть я, как люди в век из века,
	В разнообразии племен,
	Идут по лестнице времен
	К предназначенью человека.
	И думал видеть я, как человек растет,
	Как благо высится, стирается злодейство,
	И человечество со всех сторон идет,
	Чтоб слиться наконец в блаженное семейство,
	И что же вижу я? - От самых юных дней
	Доныне, в ярости своей,
	Всё тот же мощный дух, дух зла - мирохозяин,
	И тот же пир для кровопийц.
	К началу восхожу, - там во главе убийц
	Стоит братоубийца Каин,
	Нависла бровь его и жилы напряглись,
	Рука тяжелая подъята,
	Чело темно, как ночь, и в сонный образ брата
	С кровавой жадностью зрачки его впились, -
	Быстробегущий тигр, при этом выгнув спину,
	И выкатил глаза на страшную картину -
	И рад, что он - не человек!
	И с той поры всемирное пространство
	Багрится кровию, враждуют племена, -
	И с той поры - война, война,
	И каинство, и окаянство.
	Война за женщину, за лоскуток земли,
	Война за бархатную тряпку,
	Война за золотую шапку,
	За блестку яркую, отрытую в пыли,
	И - чтоб безумия всю переполнить меру -
	Война за мысль, за мнение, за веру,
	За дело совести, - война из века в век!
	О тигр! Возрадуйся, что ты - не человек!

358. ПЫТКИ

	В тот век, как живали еще Торквемады,
	Над жертвами рока свершались обряды
	Глубоких, ужасных, убийственных мук:
	Ломание ног и дробление рук.
	Винилась, - и страшный кончался обряд
	Тогда, как, глаза свои выкатив на лоб,
	Невинный страдалец кричал: "Виноват!"
	Есть пытка другая, того ж совершенства
	Она достигает, - то пытка блаженства.
	Счастливцу творится пристрастный допрос
	Под всем обаянием лилий и роз.
	Тут узнику в сердце, без всякой пощады,
	Вонзаются сладкие женские взгляды,
	Он дивные, райские видит места, -
	И алые, полные неги уста,
	Как бисер, как жемчуг, слова ему мечут
	И с жарким дыханьем щебечут, лепечут.
	"Покайся! признайся!" - напевы звенят,
	И нервные звуки всё вкрадчивей, ниже...
	Он тает, а пламя всё ближе, всё ближе...
	Нет сил... Исторгается вздох: "Виноват!"

360. НЕ ВЕРЮ

	Когда на тебя устремляю
	Где небо - я, право, не знаю,
	И даже земли не найду.
	Тут, кажется, вьется дорожка,
	В тумане мелькают поля,
	Но - тут пронеслась твоя ножка
	Не верю, что это земля.
	Есть где-то и солнце с луною,
	И звезды, и все чудеса,
	Но, ежели ты здесь со мною, -
	Не верю, что там небеса.

361. НОЧНАЯ БЕСЕДА

	Ночь немая, ночь Ерусалима
	В черных ризах шла невозмутимо,
	Обнимая с высоты Сиона
	Портики, чертоги Соломона
	И Давида. Царство иудеев,
	Где парила слава Маккавеев,
	Почивало со своим Сионом,
	Без царей, под кесаревым троном,
10	То была лишь тень Ерусалима.
	Но иная слава блещет снова
	В божьем граде: эта слава - Слово;
	Эта слава - не в доспехах бранных,
	Не в венках из роз благоуханных,
	Не в сиянье позлащенных храмов,
	Не в куренье сладких фимиамов,
	Эта слава - агнец, сын эдема,
	Он, рожденный в яслях Вифлеема,
	Правды друг, нечестья обличитель;
20	Не вельможен сан его - учитель.
	Ночь немая, ночь Ерусалима
	В черных ризах шла невозмутимо.
	Не привыкший к блеску и к чертогам,
	Отдыхал он в домике убогом.
	Кто же сей полночный посетитель,
	Что, войдя, воззвал к нему: "Учитель!"
	Это взросший в хитрости житейской,
	Мудрости исполнен фарисейской -
30	Он пришел к тому, что самовластно
	Всюду ходит смелою стопою,
	Окружен народною толпою,
	И, власы рассыпав по заплечью,
	Говорит могучей, вольной речью,
	И глаголом нового закона
	Оглашает портик Соломона.
	Вот они: один - с челом открытым,
	Озаренным мыслью и облитым
	Прядями волос золотоцветных,
40	С словом жизни на устах приветных,
	Тихо-мощный, кротко-величавый, -
	И другой - с главой темно-курчавой,
	Крепкий в мышцах, смуглый, черноокой,
	Отенен брадой своей широкой,
	Слушает, облокотясь, и в диво
	Углублен лукаво и пытливо
	Думами. - Беседуя в час ночи,
	Свет и тень глядят друг другу в очи.
50	О делах ли, в коих жизнь земная
	Вся погрязла? - Нет, их рассужденья -
	О великом деле возрожденья.
	Никодим! Внимай сердечным слухом:
	Смертный должен возродиться духом,
	Лишь тогда и жизнь его земная
	Обновится, - взыдет жизнь иная.
	Человек! Вотще твои стремленья
	К благодатной манне обновленья
	На нечистом поприще, где каждый
60	Дышит благ материальных жаждой.
	Возродись! - И да не идет мимо
	Та с Христом беседа Никодима!

362. ОТВЕТ

	Чрез римский форум проходила
	Толпа, шумя, как ураган,
	И толковала, и судила
	О вере первых христиан, -
	И говорил народ надменный:
	"Они - безумцы! Сброд презренный!
	Пускай предстанут на ответ:
	Где их религия? Ни храмов
	У них великолепных нет,
10	Ни факелов, ни фимиамов,
	Ни чаш блестящих, ни венцов,
	Ни божьих ликов изваянных,
	Ни в тогах, пурпуром убранных,
	С осанкой важною - жрецов.
	Богаты мы, они - убоги.
	Пускай укажут, где их боги?
	Хоть на картине пусть дадут -
	Кого они, безверцы, чтут!
	На нас пусть взглянут! Мы находим
20	Везде бессмертных, всесвятых,
	Мы сами, размножая их,
	Героев, кесарей возводим
	В верховный ряд богов своих.
	Их лики всюду всем открыты,
	А те безбожники... Карать!
	Их доля - в муках умирать".
	"Наш бог - не в позлащенных храмах, -
	Гласит креста покорный сын, -
30	Не в изваяньях он, не в рамах
	Пестро малеванных картин.
	Единый храм его достоин,
	И этот - им самим устроен,
	И этот - тесен для него.
	Взгляните! Это - храм вселенной,
	Где он сияет - царь бессменный,
	В венце величья своего.
	Кого не в силах мы постигнуть,
	Тому, при помощи людской,
40	Мы и не мыслим храм воздвигнуть
	Своею слабою рукой.
	Пред тем, кто солнцем и звездами
	Сам осветил свой дом пред нами,
	Мы не дерзаем втуне жечь
	Ни бедных факелов, ни свеч,
	Когда пред ним, для нас незримым,
	Клубится весь земной туман,
	И, разомкнув свои затворы,
50	Огнем и дымом дышат горы,
	И темно-синий океан,
	Необозримый, неисходный,
	Вседневно - годы и века -
	Вздымает к небу пар свой водный,
	Его свивая в облака.
	Но храмы есть у нас иные,
	Другие жертвенники есть,
	Нерукотворные, живые,
	Ему, невидимому, в честь,
60	Бог дал нам плоть - вот церковь наша
	Где вечный огнь горит в крови;
	Душа - алтарь в нем, сердце - чаша
	С елеем веры и любви.
	И часто тот, кто сущ от века,
	Кому вселенной мал объем,
	Вмещаясь, обитает в нем.
	У нас в груди - жилище бога,
	А храм ваш храмом лишь слывет, -
70	Средь камней мертвого чертога
	Источник жизни не живет.
	Порой, бездомные в пустыне,
	Мы соберемся в тишине,
	И бог во всей своей святыне
	Меж нас присутствует вполне.
	На что нам ваши изваянья,
	Коль тот, кто к жизни нас воззвал,
	Зиждитель мира, царь созданья -
	В нас сам свой образ изваял?
80	На что жрецы нам? Кто посмеет
	Нам божью волю толковать?
	Не ум, но сердце разумеет
	Великих истин благодать.
	Приди, разумный проповедник!
	Вещай - и место восприми,
	Как наш собрат, но не посредник
	Меж вечным богом и людьми!
	Среди тревог земных спокойный,
90	В своей небесной чистоте,
	Один посредник был достойный -
	Один, - он распят на кресте.
	Его верховного закона
	Святое слово нам дано,
	Он нам сказал во время оно:
	"Отец, и я, и вы - одно",
	За то, что сладость истин новых
	Прияли мы, - казните нас!
	Средь лютых казней, нам готовых,
100	Мы палачей своих суровых
	Благословим в последний час".

363. ЕЛЬ И БЕРЕЗА

	Пред мохнатой елью, средь златого лета,
	Свежей и прозрачной зеленью одета,
	Юная береза красотой хвалилась,
	Шепотом лукавым с хитрою уклонкой
	"Я, - лепечет, - видишь - лист имею тонкой,
	Цвет моей одежды - нежный, самый модный,
	Кожицею белой ствол мой благородный
	Ловко так обтянут; ты ж своей иглою
	Колешь проходящих, пачкаешь смолою,
	На коре еловой, грубой, чешуистой,
	Между темных трещин мох сидит нечистый...
	Видишь - я бросаю в виде легкой сетки
	Кружевные тени. Не мои ли ветки
	Вяжут в мягкий веник, чтоб средь жаркой ванны
	От него струился пар благоуханный?
	В духов день березку ставят в угол горниц,
	Вносят в церковь божью, в келий затворниц.
	От тебя ж отрезки по дороге пыльной
	Мечут, устилая ими путь могильный,
	И где путь тот грустный ельником означат,
	Там, идя за гробом, добры люди плачут".
	Ель, угрюмо стоя, темная, молчала
	Вдруг ударил ветер с ревом непогоды,
	Пыль столбом вскрутилась, взволновались воды, -
	Так же всё стояла ель не беспокоясь,
	Гибкая ж береза кланялась ей в пояс.
	Осень хвать с налету и зима с разбега, -
	Ель стоит преважно в пышных хлопьях снега
	И белеет светом, и чернеет тьмою
	Риз темно-зеленых - с белой бахромою,
	С белыми кистями, с белою опушкой,
	К небу подымаясь гордою верхушкой;
	Бедная ж береза, донага раздета,
	Вид приемлет тощий жалкого скелета.

364. СЧАСТЬЕ-НЕСЧАСТЬЕ

	День был славный. Мы гуляли
	Вольной группой вдоль реки,
	А кругом - в пролет мелькали
	Молодые кулики.
	"Эх! - сказал казак. - Для шутки
	Поохотился бы я!
	На несчастье - нет ружья".
	Я подумал: "Вот! Для шуток
	Хочет бить, стрелять... Каков!
	Да ружья нет - счастье уток!
	Счастье юных куликов!"

365. ПОСМОТРИ!

	Тихий вечера час.
	Свет зари на закате угас.
	Всею ширью река
	Отражает в себе облака,
	Отражает леса,
	Отражает судов паруса, -
	А на той стороне
	Сосны темные видятся мне;
	Огоньки там горят, -
	Рыбаки себе кашу варят.
	Посмотри, куманек,
	Как хорош за рекой огонек!
	Как он лег кое-где
	А где струйка бежит -
	Он червонной там нитью дрожит!
	Струйке той вперелом
	Легкий ялик ударил веслом,
	И нет перлам числа,
	Что забрызгали разом с весла.
	Эка роскошь! Вокруг
	Загребай хоть лопатой жемчуг!
	А меж тем вдалеке
	Песня стелется вдоль по реке.
	Посмотри, куманек,
	Как хорош за рекой огонек!

366. К...

Schlage nicht das ganze zerrissene
Buch der Vergangenheit auf: bist du
noch nicht traurig genug?

Jean Paul Richter {*}

{* Не раскрывай всю разорванную книгу прошлого: или тебе не достаточно печали? Жан Поль Рихтер (нем.). - Ред.}

	Беседу с Вами я, то в письмах, то изустно,
	Хотел бы с Вами я припомнить старину,
	Протекшей юности святое увлеченье,
	Минуту чудную одну,
	Одно прекрасное мгновенье,
	Одну из тех минут столь ценных, дорогих,
	Что, право, стоит жизнь перенести для них.
	Да! - Вспомнить было бы отрадно,
	Отрадно - слишком, может быть,
	Но трудно было бы потом опять забыть.
	И вспоминать зачем - не стало ль бы досадно?
	Не стало ль бы потом еще грустней, грустней?..
	К тому же чья-то речь в больной душе моей
	Звучит таинственно, как эхо средь развалин:
	"Ты хочешь заглянуть в потерянный свой рай -
	Стой! Книги прошлого не тронь, не раскрывай!
	Уж не довольно ль ты и без того печален?"

368. РАЗГОВОР

Молодой

	О чем задумался, старик?
	В бездонной Лете потонувших?
	Напрасно ты челом поник
	И о прошедшем сожалеешь, -
	На нас взгляни - помолодеешь.
	С надеждой счастия в сердцах
	Вперед мы радостно и смело
	Летим на полных парусах.
10	Кипит общественное дело.

Старик

	Нет, мне прошедшего не жаль
	И не о нем моя печаль,
	Оно прошло - и слава богу!
	Не много было в нем добра,
	И нам на лучшую дорогу
	Давно уж выбраться пора.
	Мне молодого поколенья
	Отрадны светлые стремленья,
	Но опасаюсь: даль темна,
20	Пройдут летучие порывы -
	Мир не дождется сочной нивы.

Молодой

	Ну вот! Как на седой утес,
	Который крепко в землю врос,
	Мы на тебя средь волн смотрели, -
	А и тебя качнул вопрос:
	Созрели ль мы иль не созрели?
	Вопрос уж этот с давних пор
	Не раз решался так и эдак,
30	Писали, говорили вздор
	И надоели напоследок.
	Сам рассуди - средь наших вьюг,
	Под этой стужей, под бореем,
	Нельзя же нам развиться вдруг, -
	Одно сказать лишь можно: зреем.

Старик

	Дай бог! Для каждого ростка
	И тут есть солнце в небе горнем,
	Да почва-то у нас жестка:
40	Да прежде нужен мощный плуг,
	Такой, чтоб пронял самый камень,
	А без того, мой юный друг,
	Что значит твой минутный пламень?
	Вы принялись - и в добрый час!
	Как взглянешь - кажется, у вас
	Всё есть, а как посмотришь строже,
	Так нету главного...

Молодой

Старик

Молодой

	И слава богу! Прочь, гиганты!
	Зато пропал пигмеев след,
	Все сплошь, - толпы бездарной нет,
	Теперь мы разом, вместе, дружно
	Все подвизаемся вперед.
	Заметных личностей не нужно,
	Где человечество идет.

Старик

80	Но что ж вы сделали, однако?
	Еще не много.

Молодой

Старик

	Благим стремленьям - честь, хвала!
	Да жаль - приемы ваши мелки,
	И вы, чем браться за дела, -
	Беретесь часто за безделки;
	Боитесь вы сорвать покров,
	Где зла скопляется излишек,
110
	Вы обличаете воришек,
	Несчастных, жалких, чья рука
	Порой вдается в лиходейства
	Затем, что хлеба нет куска
	У их голодного семейства.
	Идея иногда чиста,
	А в исполненье факты грязны;
	Цель и прекрасна и свята,
	А средства - грешны, безобразны.
120	Всё торжествует лишь обряд
	Да форма. Суд мой прям и краток:
	Друг, не сердись! Прогресс ваш шаток,
	То шаг вперед, то шаг назад.
	"Литература - праздник слова!"
	Иной журнал кричал, кричал, -
	О том лишь только умолчал,
	Что правда - первая основа
	Экономических начал.
	Не даст вам выводов желанных
130
	Что ваша цифра? Цифра лжет,
	Коль нет под нею верных данных.
	Не спорю: тщетно ум парит
	Порою в сферах идеальных,
	Но счастья он не водворит
	И там, где жаждой он горит
	Одних лишь благ материальных,
	Где чистой нравственности нет,
	Законность где калекой бродит
140	Иль фразами морочит свет,
	А в кровь и плоть не переходит, -
	Где вредной роскоши чума
	Переедает мир недужный
	И где нужна не честь сама,
	А только чести знак наружный, -
	Где нет сознанья у людей,
	Что часто кровью пахнут розы,
	Что в бриллианты богачей
	Превращены убогих слезы,
150
	И, миру новым чтоб явиться,
	Для обновленья бытия
	Он должен духом обновиться, -
	Что правда не должна, как тать,
	Дрожать пред ложью закоснелой,
	Но божьей вестницей предстать...
	. . . . . . . . . . . . . .
	Искусство ж пусть своим путем
	Идет, как шло с начала века,
160	И благородит человека,
	И проявляет бога в нем!

Молодой

	О, это - проповедь! В морали
	Мы всё по нитке перебрали, -
	Мечты старинные! Поверь -
	Среди движений современных
	Для этих мыслей отвлеченных
	Совсем и места нет теперь.
	Ты фантазируешь... Ну кстати ль?
170	Иду. Прощай, седой мечтатель!
	Я тороплюсь.

Старик

369. ЛЕЛЯ

	На стол облокотясь и, чтоб прогнать тоску,
	Журнала нового по свежему листку
	Глазами томными рассеянно блуждая,
	И замечталась вдруг, а маленькая дочь
	От милой вдовушки не отходила прочь,
	То шелк своих кудрей ей на руку бросала,
	То с нежной лаской ей колени целовала,
	То, скорчась, у ее укладывалась ног
10	И согревала их дыханьем. Вдруг - звонок
	В передней, - девочка в испуге задрожала,
	Вскочила, побледнев, и мигом побежала
	Узнать скорее: кто? - как бы самой судьбой
	Входящий прислан был. "Что, Леля, что с тобой?"
	Но Леля унеслась и ничего не слышит,
	И вскоре смутная вернулась, еле дышит:
	"Ах! Почтальон! Письмо!" - "Ну, что ж такое? Дрянь!
	Чего ж пугаться тут? Как глупо! В угол стань!"
	И девочка в углу стоит и наблюдает,
20	Как маменька письмо внимательно читает;
	Сперва она его чуть в руки лишь взяла -
	На розовых устах улыбка расцвела,
	А там, чем далее в особенность и в частность
	Заметно, видимо с начала до конца,
	Торжественно растет в чертах ее лица, -
	А Леля между тем за этим проясненьем
	Следила пристально с недетским разуменьем,
	И мысль ей на чело как облако легла
30	И тонкой складочкой между бровей прошла,
	И в глазках у нее пары туманной мысли
	В две крупные слезы скруглились и нависли.
	Бог знает, что тогда вообразилось ей!
	Вдруг - голос матери: "Поди сюда скорей.
	Что ж, Леля, слышишь ли? Ну вот! Что это значит,
	Опять нахмурилась! Вот дурочка-то! Плачет!
	Ну, поцелуй меня! О чем твоя печаль?
	Чем ты огорчена? Чем?" - "Мне папашу жаль".
	- "Бог взял его к себе. Он даст тебе другого,
40	Быть может, папеньку, красавца, молодого,
	Военного; а тот, что умер, был уж стар.
	Ты помнишь - приезжал к нам тот усач, гусар?
	А? Помнишь - привозил еще тебе конфеты?
	Мы были в новые, цветные платья; дом
	Нам купит каменный, и жить мы будем в нем,
	И принимать гостей, и танцевать. Ты рада?"
	Но девочка в слезах прохныкала: "Не надо",
	- "Ну, не капризничай! Покойного отца
50	Нельзя уж воротить. Он дожил до конца.
	Он долго болен был, - за ним уж как прилежно
	Ухаживала я, о нем заботясь нежно!
	Притом мы в бедности томились сколько лет!
	Его любила я, ты это знаешь..." - "Нет!
	Ты не любила". - "Вздор! Неправда! Вот обяжешь
	Меня ты, если так при посторонних скажешь,
	Девчонка дерзкая! Ты не должна и сметь
	Судить о том, чего не можешь разуметь.
	Отец твой жизнию со мною был доволен
60	Всегда". - "А вот, мама, он был уж очень болен -
	До смерти за два дня, я помню, ночь была, -
	Он стонет, охает, я слышу, ты спала;
	На цыпочках к дверям подкралась и оттуда
	"Тебе, папаша, худо?"
	А он ответил мне: "Нет, ничего, я слаб,
	Не спится, холодно мне, Леля, я озяб.
	А ты зачем не спишь? Усни! Господь с тобою!
	Запри плотнее дверь! А то я беспокою
	Своими стонами вас всех. Вот - замолчу,
70	Всё скоро кончится. Утихну. Не хочу
	Надоедать другим". - Мне инда страшно стало,
	И сердце у меня так билось, так стучало!..
	Мне было крепко жаль папаши. Вся дрожу
	"Вот я мамашу разбужу,
	Она сейчас тебя согреет, приголубит".
	А он сказал: "Оставь. - И так вздохнувши - ух! -
	Прибавил, чуть дыша и уж почти не вслух,
	Да я подслушала: - Она... меня... не любит".
80	Ведь перед смертью все уж правду говорят".

370. ВЛАДЫЧЕСТВО МОДЫ

	Пятнадцатый век еще юношей был,
	Стоял на своем он семнадцатом годе,
	Но слепо во всем раболепствовал моде.
	Король и характер и волю имел,
	А моды уставов нарушить не смел,
	И мод образцом королева сама
	Служила... Поклонников-рыцарей тьма
	(Теснилась вокруг Изабеллы Баварской.
	Что ж в моде? - За пиром блистательный пир,
	Интрига, любовь, поединок, турнир.
	Рога и собаки, олени и козы.
	На дню - сто забав, сто затей на часу,
	А вечером - бал, упоение, розы
	И тайных свиданий условленный час...
	И мода сердиться мужьям не велит, -
	На шалости жен они смотрят без гнева.
	На съездах придворных - толпа волокит, -
	Их дерзости терпит сама королева,
	Король недоволен, но... мода! - Нельзя!
	Тут любят по моде, любовь тут - не страсть,
	Прилично ли делать скандал из пустого?
	Конечно, он может... сильна его власть,
	"Какой же он рыцарь?" - толпа закричит.
	И сжался король, притаился, молчит.
	Но как-то - красавец Людовик Бурбон
	Не вздумал, мечтая о прелести женской,
	Летя к королеве дорогой венсенской,
	И так его рыцарский жар увлекал,
	Что мимо он гордо вгалоп проскакал.
	Король посмотрел и подумал: "Сверх мер
	Пускай он как модный спешит кавалер.
	Но быть так невежливым - это не в моде!
	Недаром король я. Ему ж на беду,
	Постой-ка, я новую моду введу!"
	Шли люди потом возвестить эту моду -
	И в полночь, при факелах, в черном мешке
	Какая-то тяжесть опущена в воду;
	Мешок тот воде поручила земля
	"Суд короля".
	Поклонников рой с той поры всё редел
	Вокруг Изабеллы. Промчалися годы -
	И всё изменилось. Таков уж удел
	Всего в этом мире! Меняются моды:
	И замок Венсенский явился тюрьмой.

371. МАДОННА

	Бог ниспослал мне виденье: я вижу мадонну,
	Чудный ребенок с любовью прижат к ее лону,
	Нет! Этот нежный ребенок - былинка Эдема,
	Розы шипок, возбужденный дыханьем апреля,
	Девочка - ангельский лик с полотна Рафаэля!
	Тот же рисунок головки, такие же краски,
	К ней обращенные, к ней, что сияет в ребенке;
	Жадно обвитые вкруг ее шеи ручонки
	Этого ангела вдруг опустились; зеницы
	Сонною дымкой подернулись - тень от ресницы,
	Дымчатой сеткой слегка стушевалась на щечке...
	Тише! - уснула малютка сном сладким, безбурным, -
	Взором родимой накрыта, как небом лазурным,
	Взором царицы, достойной небесной короны,

372

	Ну вот - всё ладится, идет всё понемногу
	Вперед. Надежда есть: жить будем, слава богу!
	Вот и устроились! - И светлый день блестит
	В грядущем... Поглядишь - и рухнет всё мгновенно,
	В один прекрасный день всё к черту полетит!

ПРИМЕЧАНИЯ

Творческий путь Бенедиктова продолжался более сорока лет {Нам известна лишь одна публикация Бенедиктова до сборника 1835 г. - стихотворение "К сослуживцу", напечатанное в "Литературных прибавлениях к "Русскому инвалиду"" (1832, Ќ 5, 16 января) за подписью "В. Б-в".}. В 1835 г. вышла в свет первая книга его стихов, которая была переиздана в 1836 г. В 1838 г. появилась вторая книга, а в 1842 г. третье издание первого сборника. В 1856 г. "Стихотворения" Бенедиктова были изданы в трех томах, охватывавших соответственно периоды 1835-1842 гг., 1842-1850 гг., 1850-1856 гг. 1857 г. датирован дополнительный к изданию 1856 г. том "Новые стихотворения В. Бенедиктова", имеющий указанные автором хронологические рамки: 1856-1858 гг. Незадолго до смерти поэт подготовил к печати большой сборник, составленный из печатавшихся в периодике, альманахах и сборниках после 1857 г. и неопубликованных стихотворений. В 1883-1884 гг. Я. П. Полонский с издателем М. О. Вольфом выпустил "Стихотворения" Бенедиктова в трех томах, где третий том составлен из стихотворений сборника 1857 г. и слегка измененного по составу и композиции сборника, подготовленного автором в конце жизни. Из большой тетради этого рукописного сборника в настоящее время сохранились лишь "Содержание" и несколько стихотворений, не включенных Полонским в издание 1883-1884 гг. (ГПБ). Есть основания думать, что Полонский подверг последний авторизованный сборник существенной правке; во всяком случае, многие стихотворения сильно отличаются от прижизненных публикаций и текстов дошедших до нас автографов. В 1901 г. в Москве была издана небольшая книжечка "Стихотворений", а в 1902 г. "вольфовское" собрание было переиздано (чрезвычайно небрежно) в двух томах "Сочинений" Бенедиктова.

Научное издание поэзии Бенедиктова связано с именем Л. Я. Гинзбург. В 1937 г. она издала томик стихотворений Бенедиктова в Малой серии "Библиотеки поэта", а в 1939 г. - первое научное комментированное издание его стихов в Большой серии "Библиотеки поэта", включавшее более 200 оригинальных и 8 переводных произведений.

стихи, написанные "на случай" (юбилейные, альбомные, стихотворные послания), произведения, печатавшиеся в многочисленных периодических изданиях, альманахах и коллективных сборниках. Ряд произведений Бенедиктова, остававшихся до сих пор неизвестными, был не допущен к печати цензурным ведомством; некоторые опубликованные в разных изданиях стихотворения носят следы цензурного вмешательства, не устраненные в названных посмертных изданиях.

Подготовленное на основе прижизненных изданий, сборника Большой серии "Библиотеки поэта" 1939 г. и работ Л. Я. Гинзбург, Р. Б. Заборовой, А. А. Илюшина и других исследователей {Гинзбург Лидия, Пушкин и Бенедиктов. - В кн.: "Пушкин. Временник 2", М.-Л., 1936, с. 148-182; Она же, О лирике, 2-е изд., Л., 1974, с. 103-126; Заборова Р., О переводах стихотворений Адама Мицкевича (Из архивных разысканий). - Рус. лит., 1966, Ќ 4, с. 138-144; Илюшин А. А., Бенедиктов - переводчик Мицкевича. - В кн.: "Польско-русские литературные связи", М., 1970, с. 234-250; Мельгунов Б. В., Из поэтического наследия В. Г. Бенедиктова. - "Русская литература", 1982, Ќ 3, с. 164-172.}, настоящее издание является наиболее полным научно подготовленным собранием стихотворений Бенедиктова. В процессе подготовки проведена сплошная проверка текстов по всем прижизненным изданиям стихотворений поэта, отдельным публикациям и сохранившимся рукописным источникам. Существенную помощь для определения основного текста произведений дало изучение в процессе подготовки издания эпистолярного наследия Бенедиктова и переписки его современников, материалов Цензурного комитета и других документов, хранящихся в различных архивах нашей страны.

Не опубликованная до настоящего издания рукописная часть поэтического наследия Бенедиктова (в автографах, корректурах, авторитетных списках) составляет около пятидесяти оригинальных произведений разного художественного достоинства. Она входит, вместе с автографами опубликованных произведений Бенедиктова, в основном в собрания автографов и других источников из архива поэта, рассредоточенных в четырех крупнейших архивохранилищах страны: в Отделах рукописей Государственной библиотеки СССР им. В. И. Ленина (Москва), Государственной публичной библиотеки им. М. Е. Салтыкова-Щедрина (Ленинград), в Центральном государственном архиве литературы и искусства (Москва) и Институте русской литературы (Пушкинский Дом) АН СССР (Ленинград). Примерно половина всех сохранившихся автографов Бенедиктова (оригинальные произведения) находится в Пушкинском Доме. Сохранившиеся автографы и другие авторитетные источники текстов относятся, как правило, к позднему периоду творчества Бенедиктова (1850-1860-е гг.).

В результате сопоставления всех рукописных, печатных источников и документов Цензурного комитета в настоящем издании восстановлены цензурные, автоцензурные изъятия и искажения. Фронтальная сверка всех источников дала возможность устранить типографские опечатки предшествующих изданий, установить и уточнить даты написания ряда стихотворений, ошибочно датированных и не датированных самим автором.

Дошедшие до нас автографы Бенедиктова (в подавляющем большинстве беловые копии, наборные рукописи, альбомные записи) не дают представления о работе автора над совершенствованием текстов произведений. Сопоставление печатных текстов изданий разных лет убеждает в том, что при переиздании стихотворений (как авторских сборников, так и отдельных произведений - через много лет или через несколько месяцев) поэт нередко коренным образом перерабатывал произведение. Под тем же названием и на тот же сюжет писалось другое стихотворение, в другом стихотворном размере и другого объема; одно стихотворение разделялось на два самостоятельных; изменялись названия (иногда по нескольку раз) и вносились существенные поправки и дополнения в текст, вносилась стилистическая правка с учетом пожеланий критиков или в связи с изменившимися эстетическими взглядами автора и т. д.

"Другие редакции и варианты", хотя бы частично позволяющего ознакомить читателя с творческой историей бенедиктовских стихотворений. В тех случаях, когда стихотворение имеет другую редакцию, приводимую в соответствующем разделе, около порядкового номера примечания ставится звездочка.

В настоящем издании принимается хронологический принцип расположения материала. Исключение составляют стихотворные циклы, образованные самим автором, которым отведено место, соответствующее дате позднейших произведений цикла. В книгу не включаются произведения (печатавшиеся или оставшиеся неопубликованными) одического характера, дружеские стихотворные послания, шуточные, юбилейные произведения, стихи, написанные "на случай", не представляющие художественного и исторического интереса. Из стихотворений такого рода отобраны и помещены в настоящем издании лишь наиболее характерные и значимые произведения. Не включаются также в настоящее издание стихотворения, приписываемые Бенедиктову без достаточной аргументации. Имеется, например, указание И. Г. Ямпольского, опирающегося на свидетельства П. И. Пашино и П. А. Ефремова, о принадлежности Бенедиктову стихотворений, печатавшихся в "Искре" 1859-1860 гг. с подписью "Пр. Вознесенский" (Ямпольский И., Сатирическая журналистика 1860-х годов. Журнал революционной сатиры "Искра" (1859-1873), М., 1964, с. 546). Однако ни одно из этих юмористических стихотворений не вошло ни в упоминавшийся выше сборник, подготовленный автором незадолго до смерти (ГПБ), ни в посмертное издание 1883-1884 гг. До сих пор не известен ни один бенедиктовский автограф этих стихотворений, нет других свидетельств Бенедиктова о принадлежности ему этих произведений.

Бенедиктов был одним из крупнейших поэтов-переводчиков своего времени. Эта часть его творческого наследия огромна и лишь частично может быть отражена в настоящем издании. Достаточно широко представив переводческие интересы Бенедиктова-лирика, мы оставляем за пределами издания переводы Бенедиктова, лишь частично известные в литературе, эпических и драматических произведений Байрона, Гете, Дюма-сына, Корнеля, Мицкевича.

Значительную трудность при издании стихотворений Бенедиктова представляет проблема установления текста и периодизации творчества. Ее приходится решать на основе изучения эволюции творческого пути поэта, на которой необходимо остановиться специально.

Бенедиктов начинал (и пока остается не только в читательском, но и в исследовательском восприятии) как поэт ярко выраженного романтического направления. "Романтический" период творчества Бенедиктова охватывает 1830-1840-е гг. - время его наибольшей популярности. После третьего издания стихотворений Бенедиктова в 1842 г. и статьи Белинского об этой книге литературная продуктивность поэта значительно снижается. На протяжении одиннадцати лет (1843-1853 гг.) Бенедиктов печатал в периодических изданиях по одному-два случайных стихотворения в год, а в 1850-1852 гг. - не напечатал ни одного. Однако это не означало, что в указанный период приостановилась творческая деятельность поэта. В трехтомнике 1856 г. стихи 1842-1855 гг. занимают два последних тома. Уже в самом начале 1850-х гг. Бенедиктовым создан ряд стихотворений, свидетельствующих о существенных изменениях в общественной позиции и в творческом методе автора "Кудрей". Это и новые, ранее чуждые Бенедиктову, черты его поэзии - политическая сатира, гражданские и патриотические мотивы, бытовые детали и коллизии. Эти изменения (см. стихотворения "Современный гений", "Три власти Рима", "Ф. Н. Глинке", "Та ли это?", "Человек"), несомненно, связаны с кризисом общественного сознания в конце николаевского царствования, с важнейшими политическими событиями в Европе и в самой России.

"К моей Музе", напечатанным в июльском номере "Библиотеки для чтения" за 1854 г., а с 1855 г. поэт возобновляет активное сотрудничество в журналах, сборниках, альманахах. Пора молчания Бенедиктова (она почти целиком падает на период так называемого "мрачного семилетия") обусловлена в значительной мере тем, что с 1847 по 1853 г. журналы вообще перестали печатать стихи. Вместе с тем в эту пору быстро завоевывает господствующее положение в литературе реалистический метод ("натуральная школа"), развивающий по преимуществу прозаические жанры.

Середина 1850-х гг. - время стремительного перерождения "поэта кудрей" в гражданского поэта-"обличителя", все более тяготеющего к реалистическому методу. Гражданская поэзия Бенедиктова возникла на волне массовой официально-патриотической литературы, выросшей в годы Крымской войны 1853-1856 гг., и развивалась далее под возрастающим влиянием натуральной школы и сатирической журналистики 1860-х гг.

Указанные обстоятельства служат основанием для определения (с некоторой долей условности) начала второго, "реалистического", периода творчества Бенедиктова в 1851 г.

Этим поворотом обусловлена в целом неудачная (хотя и не без исключений) попытка Бенедиктова переделать для издания 1856 г. свои стихи 1830-х гг. в соответствии с новыми требованиями и изменением собственных эстетических взглядов. В отличие от первого, "романтического", периода, именно в 1850-1860-х гг. - "Бенедиктов систематически перерабатывает как старые, так и новые свои стихи при каждой их перепечатке.

Учитывая эти обстоятельства, в настоящем издании принимается принцип определения основного текста бенедиктовских стихотворений, предложенный Л. Я. Гинзбург (издание 1939 г.): стихотворения каждого из названных периодов печатаются в хронологическом порядке по последней редакции в пределах одного периода. Исключение составляют ранние стихотворения, не публиковавшиеся автором до издания 1856 г. Они печатаются по позднейшей редакции. Наиболее существенные варианты и другие редакции помещаются в соответствующем разделе тома.

текстов могут служить даты выхода изданий, в которых они публиковались, в том числе цензурные разрешения, приводимые в примечаниях. Стихотворения с неустановленными датами, вошедшие в трехтомник 1856 г., снабжаются крайними датами соответствующего тома, обозначенными автором на титульном листе: 1835-1842, 1842-1850, 1850-1856. Стихотворения с неустановленными датами, не печатавшиеся при жизни автора, помещаются в конце второго раздела без дат под текстом. Стихотворения, объемом превышающие 50 строк и не разделенные на строфы, снабжены строчной нумерацией.

В "Примечаниях" приводятся необходимые историко-литературные сведения о каждом произведении, кратко характеризуется его творческая и цензурная история. В библиографической части примечаний вслед за порядковым номером произведения указывается его первая публикация, затем (через точку с запятой) последующие ступени изменения текста и (после точки) источник, по которому печатается данное произведение, выделенный формулой "Печ. по...".

Ссылка на первую публикацию без дальнейшего указания на источник текста означает, что произведение печатается по первой публикации, так как его текст не перепечатывался более или перепечатывался без изменений. Простые перепечатки текста (в том числе и отдельные издания) в библиографическую справку не включаются. Целый ряд произведений Бенедиктова при жизни автора, зачастую без его ведома, перепечатывался (нередко с искажениями, сокращениями, изменениями названий) в хрестоматиях, книгах для народного чтения и сборниках стихов, предназначавшихся для исполнения на эстраде. Сведения об этих публикациях в библиографической справке не приводятся. Также не сообщаются в примечаниях данные о музыкальных произведениях, написанных на слова Бенедиктова. Они имеются в справочнике Г. Иванова "Русская поэзия в отечественной музыке (до 1917 г.)", вып. 1, М., 1966.

Орфография и пунктуация текстов приближены к современным. Сохранены только те индивидуальные и исторические особенности написания, которые имеют значение для произношения слов, ритма и интонации стихов.

Список стихотворений, не включенных в издание, с их источниками прилагается в конце примечаний.

БдЧ - журнал "Библиотека для чтения".

Белинский - Белинский В. Г., Полн. собр. соч. в 13-ти т., М, 1953-1959.

Быкова - Быкова В. П., Записки старой смолянки (Императорского Воспитательного общества благородных девиц). 1838-1878, ч 1 СПб., 1898; ч. 2, СПб., 1899.

В - журнал "Век".

"Мечты и звуки" в изд.: Некрасов Н. А., Полн. собр. соч и писем, т. 1, Л., 1981.

ГБЛ - Рукописный отдел Государственной библиотеки СССР им. В. И. Ленина (Москва).

ГПБ - Рукописный отдел Государственной публичной библиотеки им. М. Е. Салтыкова-Щедрина (Ленинград).

Добролюбов - Добролюбов Н. А., Собр. соч. в 9-ти т., М.-Л., 1961-1964.

др. ред. - другая редакция.

"Журнал Министерства народного просвещения".

И - журнал "Искра".

Ил - журнал "Иллюстрация".

ИРЛИ - Рукописный отдел Института русской литературы (Пушкинский Дом) АН СССР.

К - "Киевлянин. Книга 1 на 1840 год", Киев, 1840 (ц. р. 12 февраля 1840).

"Картины русской живописи", СПб., 1846 (ц. р. 18 октября 1846).

ЛБ - журнал "Литературная библиотека".

ЛГ - "Литературная газета".

ЛПРИ - "Литературные прибавления к "Русскому инвалиду"".

ЛСШ - Лирические стихотворения Шиллера в переводах русских поэтов, СПб., 1857..

"Москвитянин".

Мет - альманах "Метеор на 1845 год". СПб., 1845 (ц. р. 8 апреля 1845).

Мицкевич - Мицкевич Адам, Соч. в 2-х т., СПб.-М., 1882-1883.

МН - журнал "Московский наблюдатель".

НА - "Невский альманах на 1847 и 1848 годы", вып. 1, СПб., 1847 (ц. р. 5 сентября 1846).

ОА 1839 - "Одесский альманах на 1839 год" (ц. р. 31 декабря 1838).

ОА 1840 - "Одесский альманах на 1840 год" (ц. р. 22 декабря. 1839).

ОбВ - журнал "Общезанимательный вестник".

ОВ - альманах "Осенний вечер", СПб., 1835 (ц. р. 28 сентября 1835).

"Отечественные записки".

П - журнал "Пантеон русского и всех европейских театров".

ПС - "Поэзия славян. Сборник лучших поэтических произведений славянских народов в переводах русских писателей. Под ред. Н. В. Гербеля", СПб., 1871.

РБ - "Русская беседа. Собрание сочинений русских литераторов, издаваемое в пользу А. Ф. Смирдина", т. 1, СПб., 1841 (ц. р. 30 сентября 1841).

РВ - журнал "Русский вестник".

"Русский инвалид".

РМ - газета "Русский мир".

РСт - журнал "Русская старина".

С - журнал "Современник".

СбС - "Сборник литературных статей, посвященных русскими писателями памяти покойного книгопродавца-издателя А. Ф. Смирдина", т. 6, СПб., 1859 (ц. р. 11 марта 1859).

"Сто русских литераторов", СПб., 1845, т. 3 (ц. р. 25 мая 1845).

Сн - журнал "Снежинка".

СО - журнал "Сын отечества".

Сонеты - Мицкевич Адам, Сонеты, Л., 1976.

СП - газета "Северная пчела".

Ст. 1835 - "Стихотворения Владимира Бенедиктова", СПб., 1835 (ц. р. 4 июля 1835).

Ст. 1836 - "Стихотворения Владимира Бенедиктова", 2-е изд., СПб., 1836 (ц. р. 29 января 1836).

Ст. 1838 - "Стихотворения Владимира Бенедиктова", кн. 2, СПб., 1838 (ц. р. 15 октября 1837).

Ст. 1842 - "Стихотворения Владимира Бенедиктова", кн. 1, СПб., 1842 (ц. р. 17 августа 1842).

"Стихотворения В. Бенедиктова", т. 1-3, СПб., 1856 (ц. р. 13 марта 1856).

Ст. 1857 - Новые стихотворения В. Бенедиктова, СПб., 1857 (ц. р. 18 сентября 1857).

Ст. 1870 - Стихотворения В. Г. Бенедиктова, А. Н. Майкова, Я. П. Полонского, гр. В. А. Соллогуба, гр. А. К. Толстого и Ф. И. Тютчева и объяснительный текст к живым картинам, данным в пользу Славянского благотворительного комитета 1 апреля 1870, СПб., 1870 (ц. р. 31 марта 1870).

Ст. 1883-1884 - "Стихотворения В. Бенедиктова. Посмертное издание под редакциею Я. П. Полонского", т. 1, СПб.-М., 1883; т. 2, 3, СПб. - М., 1884.

Ст. 1901 - Стихотворения В. Бенедиктова, М., 1901.

"Библиотека поэта" (М. с). Л., 1937.

Ст. 1939 - Бенедиктов В. Г., Стихотворения. Вступительная статья, редакция и примечания Л. Я. Гинзбург. "Библиотека поэта" (Б. с). Л., 1939.

ЦГАЛИ - Центральный государственный архив литературы и искусства СССР (Москва).

ЦГИА - Центральный государственный исторический архив в Ленинграде.

Ц.р. - цензурное разрешение.

"Шехерезада".

Шевченко - Шевченко Т. Г., Журнал (Щоденник), Киiв, 1936.

Шиллер 1 - Лирические стихотворения Шиллера в переводах русских поэтов, СПб., 1857 (ц. р. 26 апреля 1857).

Шиллер 2 - Собрание сочинений Шиллера в переводах русских писателей, т. 1, Лейпциг, 1863.

Штакеншнейдер - Штакеншнейдер Е. А., Дневник и записки (1854-1866), М.-Л., 1934.

СТИХОТВОРЕНИЯ 1850-1870-х ГОДОВ

325. СО, 1860, Ќ 40, 2 октября, с. 1

326 СО, 1860, Ќ 42, 16 Октября, с. 1282-1283. Стихотворение было восторженно встречено А. П. Глинкой, также, как и ее муж, Ф. Н. Глинка, писавшей "духовные" стихи. 24 августа 1860 г. Бенедиктов писал А. П. Глинке: "Стихи <...> возникли из души моей при чтении рассказов о доблестных христианах первых трех столетий и сличении воспламенявшего их духа с тою сухою, безумною сферою, которая окружает нас в настоящее время, когда люди довольствуются одною только формою и образом без всякого внутреннего содержания" (ЦГАЛИ). В результате чтения рассказов о древних христианах возникло и несколько других стихотворений. 21 ноября 1860 г. в Пассаже состоялось чтение в пользу воскресных школ. Выступали Бенедиктов, Полонский, Майков, Писемский, Достоевский, Шевченко. "Что же касается стихотворения "А мы" Бенедиктова, - записала в дневнике Е. А. Штакеншнейдер, - то публика поняла его как раз обратно, т. е. противоположно тому, как поняла его Авдотья Павловна Глинка, причислившая за него Бенедиктова окончательно к своим: публика его за стихотворение это только отчислила от своих" (Штакеншнейдер, с. 270). Над Римом царствовал Траян, И славил Рим его правленье. Ср. с началом стихотворения А. А. Фета "Сабина", опубликованного впервые в PC, 1859, Ќ 1: "Над миром царствовал Нерон, И шумный двор его шептался..."

327. СО, 1860, Ќ 44, 30 октября, с. 1343.

"И ныне", с предисловием редакции: "Два стихотворения В. Г. Бенедиктова, читанные 10-го января 1860 г. на публичном чтении в пользу Общества для пособия нуждающимся литераторам". Е. А. Штакеншнейдер, бывшая на чтении, записала в дневник: "Некрасов <...> почуял вкус публики и время, и не успел еще прийти в себя от произведенного им восторга Бенедиктов, еще публика неистовствовала и громко его звала, а Некрасов уже завладел обоими произведениями для своего журнала, для того самого "Современника", который Бенедиктову жить не давал" (Штакеншнейдер, с. 247).

330. Ст. 1883-1884, т. 3, с. 289-291.

331. Ст. 1883-1884, т. 3, с. 284-288. Печ. по автографу ЦГАЛИ. Стихотворение было послано автором с письмом А. П. Глинке от 10 ноября 1860 г.: "Прилагаю одну из новых пьес моих, написанных по случаю разных современных рассуждений о целях искусства. Оно не было еще нигде напечатано; предполагаю поместить его в недавно возникшем журнале "Искусство"" (ЦГАЛИ). Этот журнал, выходивший два раза в месяц, был прекращен на Ќ 6; стихи Бенедиктова в "Искусстве" не печатались. В декабре 1860 г. поэт сообщал Глинкам, что предполагает прочитать "Искусство и природа" на готовящемся литературном чтении (ЦГАЛИ).

332. PM, 1861, Ќ l, 2 января. Новый год, быть может, и для нас Означится великим, чудным делом! Имеется в виду готовившаяся крестьянская реформа 1861 г.

333. В, 1861, Ќ 8 (ц. р. 8 февраля 1861), с. 273. Автограф - ЦГАЛИ. В письме к А. П. Глинке от 30 янв. 1861 г. Бенедиктов писал о готовящихся чтениях в пользу воскресных школ: "Для одного из таких чтений я даже искусился написать особое стихотворение под названием "Воскресная школа", но оно было к чтению не дозволено, хотя к печатанию и разрешено" (ЦГАЛИ). Стихотворение является откликом на журнальную полемику о пользе и вреде, нравственности и безнравственности воскресных школ и их устроителей.

читал эти стихи после речи М. П. Погодина на обеде, данном Академией наук 2 марта 1861 г. в честь пятидесятилетнего юбилея деятельности Петра Андреевича Вяземского (1792-1878). А. В. Никитенко, бывший на обеде, записал в дневнике: "Лучшее из всего читанного здесь были стихи Бенедиктова (Никитенко А. В., Дневник, т. 1-3, М., 1955-1956, т. 2, с. 179).

335. "Странник", 1862, Ќ 5, с. 277-279. Автограф с загл. "К инокине" - ИРЛИ. Под этим же загл. напечатано в Ст. 1883-1884, т. 3, с. 350-353. Редакция "Странника" поместила стихотворение со следующим подстрочным примечанием: "Давая место в своем журнале этому посланию известного поэта В. Бенедиктова к рясофорной послушнице Е. Н. Шаховой и ее "Возражению", не излишним считаем следующее замечание. В самом "Возражении" представляется довольно удовлетворительный ответ относительно обета молчания. Что же касается до "жалобы на гордых пастырей духовных", то единственный случай, могший возбудить в поэте чувство неудовольствия против "учителей смирения", которые будто бы "бросили в него проклятиями и камнями", - был, сколько нам известно, тот, что на одно его стихотворение, напечатанное в "Сыне отечества" под заглавием "Недоумение", - в "Церковной летописи "Духовной беседы"" (14 мая 1860 г.) сделано замечание, что мысль, выраженная в нем, кощунственна, но сделано с такою умеренностию, что самому поэту не высказано при этом даже ни одного укоризненного слова. Так действует обличение, совершаемое в духе истинной христианской любви, всегда отличающее погрешность от погрешающего. А с другой стороны, так трудно бывает человеку, не терпящему обличений, отделить свое заблуждение от себя самого". Стихотворение является ответом Бенедиктова на критику Е. Н. Шаховой, постригшейся в 1845 г. в монахини Спасо-Бородинского монастыря, "мирского" содержания поэзии Бенедиктова. Начало этой полемики нашло отражение в стихотворении Бенедиктова "Молитва" ("Творец! Ниспошли мне беды и лишенья..."), также посвященном Шаховой (см. примеч. 103). Отзыв "Духовной беседы" на "Недоумение" также, по-видимому, стимулировал продолжение полемики в комментируемом стихотворении. На это обращение "инокиня" ответила обширным "Возражением,", напечатанным вслед за стихотворением Бенедиктова в том же номере "Странника". См. также: Вацуро В. Э., Из альбомной лирики и литературной полемики 1790-1830-х годов. - "Ежегодник Рукописного отдела Пушкинского Дома на 1877 год", Л., 1979, с. 78.

337. Ст. 1883-1884, т. 3, с. 300-302. В "Содержании" подготовленного автором незадолго до смерти сборника новых стихотворений название "Локомотив" - вместо первоначального зачеркнутого "Современный богатырь" (ГПБ). Написано, вероятно, под влиянием "Железной дороги" Некрасова, опубликованной впервые в 1865 г.

339. ЛБ, 1866, т. 1, октябрь, кн. 2, с. 97-98. Автограф - ИРЛИ.

340. Печ. впервые по автографу ГПБ. А. П. Баумгартен - см. примеч. 131.

342. Ст. 1870, с. 10-13. В небе... тарелкою Земли. Этот образ встречается также в стихотворениях "Облака" и "Пир". Тихо Браге - см. примеч. 180.

343. Ст. 1870, с. 37-39.

345. Печ. впервые по копии ГПБ. Под стихотворением приписка: "Написано В. Бенедиктовым 9 марта 1872 г. в знак памяти любезнейшему и стариннейшему другу его Карлу Карловичу Витгефту". Копия, вместе с копией "Игры в шахматы", прислана Витгефтом при письме от 16 февраля 1873 г. К. М. Петрову (см. примеч. 344). Карл Карлович Витгефт - отставной архитектор, бывший соученик поэта по Олонецкой гимназии, жил в Одессе, в Петербург приезжал иногда, чтобы навестить сына, крестника Бенедиктова, и встретиться со школьным товарищем.

351. Ст. 1883-1884, т. 3, с. 210-211.

"влюбившей" в себя Бенедиктова, о которой писал Я. П. Полонский (см.: Ст, 1883-1884, т. 3, с. XVI).

355. Ст. 1883-1884, т. 3, с. 239-240. См. также стихотворение "А мы?" и примеч. 326.

358. Ст. 1883-1884, т. 3, с. 261-262.

360. Ст. 1883-1884, т. 3, с. 270.

361. Ст. 1883-1884, т.З, с. 277-279. В стихотворении использована легенда о страданиях Христа и его тайном ученике Никодиме, выступившем в его защиту на суде фарисеев.

363. Ст. 1883-1884, т. 3, с. 303-304.

364. Ст. 1883-1884, т. 3, с. 311.

365. Ст. 1883-1884, т. 3, с. 313-314.

366. Ст. 1883-1884, т. 3, с. 315-316.

"К новому поколению".

369. Ст. 1883-1884, т. 3, с. 337-340.

370. Ст. 1883-1884, т. 3, с. 342-344.

371. Печ. впервые по автографу ИРЛИ. Навеяно, по-видимому, одноименным стихотворением Пушкина.

372. Печ. впервые по автографу ГПБ.