| Автор: | Волошин М. А., год: 1912 |
| Категория: | Критическая статья |
ОДИЛОН РЭДОН
В мастерской Рэдона висит гравюра Дюрера:1
Женщина безнадежно и устало опустила голову; шелк платья безнадежно и устало шелестит по каменным плитам. Перед нею неправильное геометрическое тело, как "ледяной кристалл Уныния". Сломанные математические инструменты лежат в беспорядке. Серая радуга... звезда со снопом лучей и через небо длинная лента, на которой написано:
MELANCOLIA.
На высотах познания одиноко и холодно...2
Образы Рэдона - это реальность не из земного мира. Только в готическом искусстве французского XIII века можно найти формы, подобные формам Рэдона. Потом источник иссяк. Графические впечатления оборвались.
Видеть последние концы нитей своего искусства на расстоянии семи земных столетий и ничего впереди - это предел одиночества.
Человеческое сознание не может вынести такого одиночества. Поэтому Одилон Рэдон в его земном воплощении только иссохшие уста, через которые Вечность шепчет свои воспоминания.
Его чувства так тонки, что впечатления жизни переходят предел боли, предел ощущаемого - у него нет вкуса к действительности. Он видит сквозь ощущаемую эпидерму природы.
Его рисунок так же груб и неоформлен, как стиль Достоевского. Это то же самое пифическое презрение к слову, презрение к орудию выражения. Но в его каменных лицах и деревянных торсах инкрустированы кусочки живого мяса, пылающие всем внешним воплощением Духа.
В каждом рисунке Рэдона есть ужас живого тела, сросшегося со скалой. Из-под черных фонов его литографий всегда шевелится целый мир невоплощенных форм. С точностью импрессиониста он заносит на свои доски вихри довременного хаоса.
В каждом рисунке Рэдона есть бездонные колодцы, из которых одна за другой выплывают безымянные и бесчисленные формы...
Шевелящийся хаос - это единственная реальность Рэдона.
Бесконечная скорбь Познания - это его лиризм. Тонкая веточка лавра тихо приближается к голому черепу человека-куклы. И голова с грустной покорностью склоняется перед ней. Это - Слава.3
Среди шепчущих и тихо мерцающих болот на тонком стебле осоки распускается странный самосветящийся цветок: голова Человека-Пьеро.4
Перед гигантским окном в пространство - стоят две маленькие человеческие фигуры. За окном проходит, не умещаясь в нем, каменный профиль. Глаза опущены. Палец в раздумьи поднят к устам. В углах губ шевелится бесконечная горечь. Сзади вырываются снопы ослепительного света. "Lumière!". {Свет! (франц.).}5
Дьявол уносит Антония за пределы мироздания. Миры в непрерывном течении проходят под их ногами. "Где же цель?" - Нет цели... - отвечает дьявол. И в бледном лице с узким лбом и страдающими глазами бесконечная грусть.8 "Если б я это создал, то была бы цель...". Никто до Рэдона не видел Дьявола с таким лицом - этого Дьявола чувства, так не похожего на обычного Дьявола разума.
На высотах познания одиноко и холодно... В этих пределах оледенелого времени нет звука. Это царство вечного Молчания.
Каменное лицо с плотно замкнутыми веками выходит из хаоса... Эти глаза еще никогда не раскрывались... Если они раскроются, то загорится земной свет и формы лягут в привычные чувствам грани.
В этом мире солнце перестало быть источником света... Здесь светится все, из чего исходит жизнь: книга освещает лицо девушки, лучится одежда пророка, бросая снопы пламени, пролетает комета, мерцают морские звезды в подводных глубинах. Только одно солнце иногда восходит в этом мире - это черное солнце отчаянья 7 élancolie.
Иногда Рэдон бросает слова к подножью своих рисунков. Но тогда слова, сказанные чужими устами, оживают и светятся новым смыслом.
В пастелях Рэдона хаос развертывается в своих красочных гармониях. Ужас времени кричит синими голосами; ультрафиолетовые полыньи на черном властно затягивают в глубины мистицизма.
(франц.).} все основаны на комбинациях фиолетовых. Возрождение и последующие века совершенно не знали лиловых гармоний.
Это любимый цвет Рэдона. В нем успокоенные мерцания Тайны.
На высотах Познания одиноко и холодно...
Примечания
Впервые опубликовано в журнале "Весы" (1904, No 4, с. 1--4). Печатается по тексту этого издания.
Как следует из письма Брюсова к Волошину (письмо точно не датировано; судя по содержанию, - вторая половина апреля 1904 г.), статья в рукописи была посвящена писательнице Александре Васильевне Гольштейн (1849--1937), парижской знакомой Волошина. "Столько было трудностей поставить красиво заглавие в соответствии с виньеткой, столько раз эту страницу переверстывали, что как-то незаметно нонпарель выпала. Я очень извиняюсь и прошу Вас и M-me Holstein верить, что здесь не было моей воли: неприятная случайность, забывчивость, не более", - писал Брюсов Волошину (ИРЛИ, ф. 562, он. 3, ед. хр. 289).
вокруг журнала "Весы". Поклонником Редона был и молодой Волошин. 19 апреля 1903 г. Волошин писал Брюсову из Феодосии в Париж: "...я хочу, чтобы Вы видели вблизи Одилона Рэдона. Вот письмо к моей очень хорошей знакомой Александре Васильевне фон-Гольштейн. Она Вам покажет его "Искушение св. Антония" и, если хотите, познакомит Вас с ним" (ГБЛ, ф. 386, карт. 80, ед. хр. 33). В начале 1904 г. редакция "Весов" (прежде всего Брюсов) задается целью привлечь Редона к сотрудничеству в журнале и даже посвятить ему отдельный номер. Переговоры с художником взял на себя Волошин. В его письмах к Брюсову, относящихся к январю--февралю 1904 г., содержится ряд интересных упоминаний о Редоне. "Рэдон для художников теперь <...> занимает то же место, что занимал Маллармэ для поэтов", - рассказывает он в своем письме от 26 января 1904 г. (ГБЛ, ф. 386, карт. 80, ед. хр. 33). "Рэдон с закручивающимся могучим лбом и типом Моисея", - описывает он художника в том же письме. Переговоры Волошина с Редоном увенчались успехом: художник согласился оформить отдельный номер "Весов". "...вчера я был у Рэдона, - рассказывает Волошин. - Рисунок для обложки выбран. Великолепная вещь. Один из лучших Рэдонов. Он сам же сделает подпись. Это большой рисунок углем. <...> Кроме того Рэдон согласен дать 12 виньеток <...> для целого номера", - сообщает Волошин Брюсову в феврале 1904 г. И в следующем письме: "Для номера Рэдона я напишу статью о нем" (там же).
О личных отношениях между Волошиным и Редоном позволяют судить также два небольших письма французского художника (от 19 февраля и 13 марта 1904 г.), сохранившихся в архиве Волошина (ИРЛИ, ф. 562, оп. 3, ед. хр. 1421). По своему содержанию они оба связаны с подготовкой "редоновского" номера "Весов". Кроме того Редон, как явствует из его рекомендательных записок, находящихся там же, пытался способствовать знакомству Волошина с П. Боннаром, Э. Вюйаром и М. Дени. Оба письма Редона к Волошину опубликованы П. Р. Заборовым. См.: Из писем деятелей французского искусства к М. А. Волошину. - В кн.: Русская литература и зарубежное искусство: Сборник исследований и материалов. Л., 1986, с. 349--351.
Редону и его творчеству был посвящен 4-й номер "Весов" за 1904 г., открывающийся статьей Волошина "Одилон Рэдон". Обложка и все художественные украшения принадлежали Редону. (Точно так же был оформлен и следующий, 5-й, номер журнала). Кроме того в 4-м номере помещались статьи: "Рэдон о себе" и "Современники о Рэдоне"; эти материалы были подготовлены Волошиным (подпись: "М. В."). Эта подборка дополнялась помещенными в No 5 выдержками из статьи о Редоне, принадлежащей перу Эмиля Бернара, известного французского художника и теоретика искусства. Статья была заимствована из журнала "L'Occident" ("Запад") и подготовлена к печати самим Брюсовым (подпись: "Аврелий"). В том же номере "Весов" воспроизводилась литография Редона из альбома "La maison hantée" ("Дом с привидениями" - роман Э. Д. Булвера-Литтона, иллюстрированный Редоном). Выполненная Редоном обложка украшала также 6-й номер "Весов" за 1904 г., а в No 12 того же года был воспроизведен один из офортов художника ("Сатана").
Об увлечении молодого Волошина Редоном свидетельствует также его стихотворение, посвященное художнику ("Я шел сквозь Ночь...", 1904). А в стихотворении "Письмо" (1904) вновь описаны полюбившиеся Волошину работы Редона (о них идет речь и в статье): литографированный рисунок из серии "Искушение св. Антония" и литографии "Болотный цветок" и "Свет":
других художников, ранее не допускавшихся на официальные выставки, Волошин посылает в газету "Русь" несколько корреспонденции об этом событии. Отдельный раздел Волошин посвящает Редону. По сравнению со статьей в "Весах", предназначенной для узкого круга "посвященных" читателей, Волошин сообщает здесь отдельные факты из творческой биографии Редона, стремится к ясным и четким обобщениям. "Судьба Рэдона, - рассказывает Волошин, - по самому свойству его творчества больше связана с литературой, чем с живописью. Его известность в более широких артистических кругах, как известность Маллармэ, началась с романа Гюисманса "A rebours". С этой поры он становится учителем немногих. <...>
Искусство Рэдона живет в странной области, которая не поддается вполне ни выражению в слове, ни выражению в формах. Мир Рэдона не подчинен обычным законам видимого. Это реалист сверхчувственного. Ему. чтобы видеть, надо закрыть глаза. Лучи действительности проникают к нему не с наружной, а с внутренней стороны глаза. Как в камере-обскуре они становятся видимыми, когда опущены веки и дневной свет не застилает истинных форм вещей" (Русь, 1904, 8 ноября, No 328, с. 2).
В последний раз Волошин написал о Редоне сразу же после смерти художника. Сохранился набросок его статьи, датируемой 1917 г. (Редон умер 6 декабря 1916 г.): "Франция и война. Одилон Радон" (в 1915--1916 гг. Волошин печатал в "Биржевых ведомостях" серию статей под общим заглавием "Париж и война" или "Франция и война"). В этой статье Волошин вспоминает, в частности, о своих встречах с художником". "Я имел честь быть допущенным в его мастерскую и даже присутствовал несколько раз при его работах. <...> Я видел его в последний раз после долгого перерыва зимой 15-го года. Он очень постарел" (ИРЛИ, ф. 562, оп. 1, No 317, л. 6--8). Волошин пытается дать общую оценку творчества Редона, который по-прежнему остается для него художником-одиночкой, "учителем немногих". "Его значение и влияние во французском искусстве, - пишет Волошин, - было глубоко и разносторонне, что не мешало ему оставаться неизвестным большой публике. Его знали те, кому нужно было знать: художники, ценители редкого" (там же, л. 1). В конце статьи Волошин приводит полный текст автобиографического рассказа Редона, записанного им "лет пятнадцать назад", то есть в тот период, когда он готовил материалы для "редоновского" номера "Весов" (запись повторяет сведения, напечатанные в "Весах" под заголовком "Рэдон о себе").
Таким образом, Волошин был первым (и до настоящего времени остается единственным) русским истолкователем и пропагандистом этого своеобразного французского художника, уже давно и прочно утвердившегося в ряду наиболее ярких представителей символической живописи.
1 ...-- Знаменитая гравюра Альбрехта Дюрера "Меланхолия" (1514).
2 На высотах Познанья одиноко и холодно... -- Ср. строчку из стихотворения Н. С. Гумилева "Баллада", почти совпадающую с этими словами Волошина: "Там на высях сознанья - безумье и снег" (Гумилев Н.
3 Тонкая веточка лавра ~ Это -- Слава. -- Речь идет о литографии Редона "Слава" (1886).
4 Среди шепчущих и тихо мерцающих болот ~ -- Описана литография "Болотный цветок" (1885).
5 Перед гигантским окном ~ "Lumière!". -- Литография "Свет" (1893).
6 ~ бесконечная грусть. -- Одна из литографий третьей серии "Искушение св. Антония" (1896) - иллюстрация к одноименной драме Флобера (под литографией слова: "Антоний: Где же цель? - Дьявол: Нет цели").
7 ...черное солнце отчаянья... -- Образ, возможно, навеянный сонетом французского поэта Жерара де Нерваля (1808--1855) "El Desdichado" ("Несчастный"), где упоминается "черное солнце меланхолии". "Черное солнце" используется в творчестве Редона 80--90-х гг. неоднократно.