Амур в первые минуты разлуки своей с Душенькою

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Амур в первые минуты разлуки своей с Душенькою (старая орфография)

Когда, гонимая Венерой оскорбленной,           Нещастна Душенька скиталась по вселенной,           И в службах и трудах стенала сирота,           Отверженна людьми и небом красота;           В то время друг её, в безвестности, с тоскою,           Обуреваемый страстей своих борьбою,                     Безплодно слезы проливал                     На пепел милого чертога,           Которой все его сокровище вмещал.           В Амур не было уже царя и бога;           Не мог ни мыслить он, ни видеть, ни желать;           Не мог услышать он, где бедная страдает,           Любим ли, любит ли, верна,иль изменяет,           Жива ли, жив ли сам, не мог себе сказать.           О вы, которые дары его вкушали,                     О нежные сердца!                                В знакомой вам печали?           Вы братья! вы друзья!... Он к вам на грудь летит;           Он с вами плакать рад, он с вами говорит!           У ног его лежат опущен лук и стрелы;           Покрыты небеса угрюмой темнотой;           Безмолвно сетуют окрестные пределы;           Природа кажется пустыней гробовой,           Вот дар моих щедрот (нещастный возглашает)!           Вот дар сей славимой любви,           Которую мое тиранство воспаляет                     В кипящей смертного крови!           Своим орудием теперь себя терзаю!           Сам лютости свои собою измеряю!           B я, безумный бог... и я, позор богов,           Как блого, разсевал столь тяжкия мученья,           И требовал себе и храмов и даров!           Я слыл отцем сердец! О жалкия творенья!           Вы, ослепленные! утештесь! трон мой пал,           Светильник погашен! безсмертный перед вами                                Ни луком, ни стрелами;           Теперь предстану к вам с однеми лишь слезами!           Тирану ваших дней такой же путь сужден,                     Такое жь сердце в нем пылает,           Он также раб красот, и так как выстрадает,           Одне оковы... Ах! он смерти отчужден!                     От края мирные могилы           Ваш взор в последний раз со вздохом воспарит           К жестокой и - драгой, и сладостно-унылый                     Померкнет и простит.           Ах, нет! - и смерть сама, как Гений примиренья,           Приидет некогда, и к радостному дню           С вас снимет медную неравенства броню,           Преломит цепь сует, сожжет предразсужденья, -           И разделенные на запад и восток,           Два сердца вновь слились таинственной стезею,           Как в матерней земле делимые горою,           Родные два ручья, в один безсмертный ток.           Что делит гордый мир,           Его тлетворный Дух за гроб не проницает.           Вы в жизни мучитесь! Но что сей краткой путь,           Но что есть ваша жизнь пред вечностью ужасной?           Ах! это век росы - и ветер может сдуть                     Ее с листков фиалки страстной;           И царь светил, возшед на пламенной свой трон,           Родив блестящую прелестных уст дыханьем,           Мертвит ее своим отеческим лобзаньем...           О вечность! О богам ужаснейший закон!           Но всель любовию страдают безотрадной?           Но всех ли пламень мой к могиле гонит хладной?           Се нежная чета в собор дев спешит,           Сплетясь рука с рукой; в ланитах страсть горит,           Веселие в очах... колена преклоняет           Пред образом моим; безмолвствует, вздыхает,           Трепещет, слезы льет от радости одной,           И жертвы сладкой пар виется предо мной!           Постойте! бог речет... ваш бог речет... внимайте,           И радостью своей его не оскорбляйте...                      Быть щастлив, если бог, твой должен бог страдать?           Сорви покров с очей! возстань, слепец нещастной,           Приближся и прозри!... Сей взор умильной, страстной,           Сей трепет на груди... сей робкий скромный вид,           Стыдливость нежная алеющих ланит,           Прерывные слова, разсеянность томленья,           И вздохи сладкие, и слезы уверенья,           И прелести души, которы обожал,           Для коих весь Олимп охотно забывал,           Все, все сие обман, коварство, обольщенье!           В сиянии небес Коцита привиденье,                     Раздор, измена, ад...           Беги, нещастливый! каких ты ждешь отрад?                     Светильники гасите,           Замолкни сладка песнь, цевницы не гремите!           Попри, попри ногой все брачные венцы!           Да рушится мой храм, да скроются жрецы,           Да воздух не сквернят здесь клятвы лицемерны!           Что клятвы для людей? Богам оне не верны!...                      За всяку мрачну мысль, за призрак подозренья,                     Свершитель грозного суда,           Обрек бы весь мой век на лютые мученья!           Лишил бы я себя и слуха и очей,           Когда бы перестал любовью слышать, видеть;                     Отрексяб матери своей,           И Зевса самого дерзнул бы ненавидеть....           Тогда - клянусь теперь, - сим луком, сей стрелой ----           Исполнил бы Олимп я страшною враждой                     За тень, за тень одну навета!...           И что безсмертие? И что в душ моей,           Когдаб оне могли зависеть не от ней?           Любовь сама есть свет! не ждет другого света!.. *           Ах! вечность целую пожрал единый миг!...           Чтожь пользы, слезы лить? - Неверную забудем!           И сами, как она, в обманах хитры будем           Амур неистощим в сокровищах своих!                     Не всем ли миром я владею?                                Орудия побед - лук, стрелы предо мной!           Разсеяния шум - путь горькой, но благой                     Спасительной разлуки           Разсеет, изтребит любви нещастной муки.....           И власть всемощная над небом и землей,           И Боги и Цари в доспехах в багрянице,                     Прикованны к моей                     Блестящей Колеснице,           И храмы пышные, и жертвы, и жрецы,           Носящи лавровы и миртовы венцы, -           Уже ли это все не заменит утраты,           Уже ли это все не усладит скорбей?...           Уже ли веки все и столько небогаты,           Чтоб сердцу пищу дать, забытому от ней,           Воззрю: передо мной миры свой бег свершают,           И их гармония --- хвала моя и дар;                     Светила братскою любовию сияют,                     Их движет мной влиянной жар...           Воззрю; и зыблются восторгом океаны,                      Меня поют громов чудесные органы;           Мне гордая гора дымится олтарем!           И сочетанные любовью благодатной,           И осень, и зима, и лето, и весна,                     Как Нимф собор приятной,                     Ликуют вкруг меня!                     Тем нежной страстью тают                     Блаженные сердца;                     И жертвой умоляют                     Всех радостей отца,                     Ручей к ручью лиется,                     Чтоб вместе протекать;                     И древо к древу вьется,                     Чтоб вместе разцветать;                     И в дебрях и в пустынях                     Зверь зверю весть дает;                     И рощи на вершинах                     Любовь меня поет;                     Все вкупе, все согласно -                                          Семейства рай прекрасной!...           Я щастьем их блажен! - Я дней их властелин!           Их радостей творец... так, я один!... один?...           Почтожь один? -- ужель мне тем не наслаждаться,           Что разсыпаю сам богатою рукой?                     Мне только показаться,                     Красавиц полк передо мной...           Как пчелки, вьются вкруг... и Душеньки надменной?           Признаться... не дурней ни чем!           Елена красотой сходна с ней совершенно;                     Жаль, часто хвалится и родом и лицем;                     Агата - с Душенькой соперницы издавна:                     Вот случай, гордую унизить, наказать!...                     Мелина, - пусть скучна, хитра и своенравна;           Чтоб Душеньку забыть, все рад я обожать!           Арахна, кажется, ее умней стократно;                                          Аглая так жива, любезна, как она...           Ах, нет еще живей, и дух её превратной,                     Как вихрь кружится завсегда,                     И верить также ей беда!...           Аминта, Лидия, Адраста и Аглая,           Все любят, дышут мной, совсем меня не зная;                     Когда жь узнают... ах!... #           Почто теряюсь я в безплодных сих мечтах? -           Возможноль пред самим собою притворяться!           Жестокая во всем, при всех, для всех одна!           Одною только ей могу я восхищаться;           Во всех красавицах мне видится она,           Во всех одну люблю, везде ее сретаю,                     И в солнечных лучах,                                И даже, кажется, в алеющих цветах,                     Ее едину лобызаю!....           И власть моя милей казалась мне с тех пор,           Когда она ко мне склонила страстный взор,                      Когда из бога я сам сделался жрецом,           И первый воскурил пред нею фимиямы,           Я первый ринулся пред милым божеством!                      Так! вечно мне страдат, не видеть утешенья!           Все кончилось, прошло, изчезло вмест с ней!                     О рай души моей,                     Мечты очарованья!                                          Оставьте для меня                     Хоть грусть воспоминанья!           О время милое! день горя и отрад,                     С которого безсмертной                                Надеждами восход, утратой дней закат,           По бурям во груди - стихийны непогоды; -           Как сердца страстного биеньем измерять           Стал вечность, чтобы миг мне каждой умирать! -                      Здесь, здесь, на сем лугу, под тенью сих холмов,           При сем источнике, которой столь же верно           Питает и теперь семью родных дубов,           На этой мураве, цветущей неизменно,                      Тогда твой светлый, милый взор,           В струях своей красой еще не любовался,           И ласки не манил, и ласки не чуждался;                                С намереньем власов еще не разбирала;           Тогда прелестная сама себя не знала!                     С весенней ризы бережка           Сбирала ты цветы, игрива,           Искусства нравиться коварного свободна;                     Как утренний зефир.,           С дарами матери летящий в юный мир,                     По шолку трав летала,                                                              И пред тобой,                     Как пчельной рой,           То вместе, то делясь, то цепью, то волной,           Станица красных Нимф кружилась и играла;                                И Эхо влюбчиво межь гор,           Как гром небесных птиц, долину потрясает;           Но ты речешь, и все с восторгом умолкает.                      Все двигалось, твои все вторило слова!                     Тебе дивилось и плескало,           Все было... все твоим зерцалом быть желало...                     Богиня мира своего                      И небо, кажется, растаяв в умиленье,           Преобразилося для нег твоих, отрад,           В прохладу, в свет, в благоговенье,                     И в животворный аромат!                      И небо, и земля, все царствие Природы, -           Тогда весь мир был огнь, был бог, или я сам; -           И Время, изумясь, велело стать векам.                                Желать быть милым не порок...           Чтоб ближе быть к тебе, сокрылся я в цветок,           С невинной скромностью к тебе главой клонюся,                     Ищу твоей руки....                                К устам прелестным приближенны,                     Твоим дыханьем упоенны,                     Прильнули сладко к ним,                     И стали цветом вдруг одним;                      Вздохнула ты - рука цветочик опускает!           Мрак мыслей на чел... и изменился вид                     Пленительный вселенной;           Но, ах! захочеш ли Амур обвороженной                      Блестящий мотылек, кружась перед тобою;           То сам был я... и ты за мною!           И думая ловить, спешила в плен златой,           И льстясь веселой быть--- томилася тоской,                      И ммслив победить, уже была в неволе.           Я всем был.для тебя, - и солнечным огнем,           Питателем садов, душе твоей приятных,                     И нежным ветерком,                                И добрым пастухом,           Который при тебе пустился в бой с волками,           Чтоб овцу сохранить оставленную псами,           Одно сокровище нещастные семьи...                      Сказать ли то, чего доселе ты не знала? -           Кто возвратил тебе любезных голубков,           Гонимых ястребом в дремучий мрак лесов? -           Твой друг... но он молчал... душа его искала                                Я слезы зрел твои, внимал благословенья,           Я в сердце разделял с тобою наслажденья,                     И           Я даже стал верней....и крылья золотые           Отрезав, тайный дал я Грациям наказ,                      Составили тебе, иль круг, иль щит, - какие                     Царевны носят в знойный год                     Для сохранения красот,                     Чтоб скука, подозренья злые                                          И чтоб твою лобзали грудь,                     Покой, прохлада, уверенье,           Благотворящее любви дуновенье!           Тогда я стрелы все свинцовы изломал,                      И целый мир любил, как я, подобно страстно,           И целый мир со мною жил, чувствовал согласно!           Раздора древняго погибельная рать,           Титаны, на богов престали воевать,                      Юнона с гордостью, бог брани с булавой,                     Минерва с мудрыми умами,           То все свершил Амур, возвышенный тобой!--           Посредник я один меж небом и землей!                      Любовь святую власть, и дерзким показала           Столь много на земли, столь много верных благ,           Что все они, забыв о Зевсовых пирах,                     Разсеялись толпами                                          По гротам и теням,                     Моими ранены стрелами.           И все покоилось, и мир везде настал.           Пределы данные небесный огнь познал;                                В утесы гор - бореи рьяны;                     В подземны пропасти с дружиною своей           Погрязла брань, - и Бог над ней                     Воздвигнул, в страх людей,                      Мой огнь упал с небес, - и дебри озарились,           И смертны, с ужасом узрев в себе зверей,                     В слезах остановились,           И нежно обняли и братий и друзей;                                          В отрадных радужных лучах,                     Хоругвь любови развевая,           Отсветилась везде, на суш и морях; -                     И грады градам простирали                                От царства к царствам протекали                     Неизсякаемы обилия струи;           Любезны отрасли божественного чувства,                     Тогда родилися искуства.                                          Где все тобой дышало,           Все окрест прелести твои изображало,           Сребро, и мраморы, и зеркальна стена,                     Где воздух звуком слов нежнейших наполнялся,                                Где все движения твои, улыбка, вздох,           Все было торжество, все было некий Бог;.--           Ах, дивноль в сих местах Поэзии родиться.           Органам возгреметь, холстине оживиться,                      По манью представать для радостей твоих?                     Кому дана творенья сила?           Амур и ты - любовь и чистая душа,                                Людей в богов преобразила, -                     И милым волшебством                     Феб первый сделался певцом,                     И славы суетность затмилась,                                Из камней, из дерев, из рек и из цветов,           Где превращенные по строгости отцов,           Коварством иль стыдом, красавицы стенали,           Воззванны мной, опять вид собственной прияли,                                Блажили своего щастливого Царя;                     Тогда свои чертоги                     Забыли сами Боги,                     На землю нисходя,                                          Величью своему ни мало не вредя,           И разницы тогда не видели межь ними.           Так! так! я добрым был владыкой и отцом,           Иль паче другом был сердец мне покоренных;                      Без страха мирно спал в лугу иль под кустом,           При песнях сладостных мне верного народа.           Тогда сошли с небес, Мир, Правда и Свобода,           И Ревность, не Любви, Разврата мрачна дщерь,                                Сокрылась к Фуриям палящим,           И Ад со скрежетом железну запер дверь...                     Тогда сама Юнона           Познав спокойствие, столь редкое у трона,                                И не вступила с Зевсом в спор,           Венеры поясом таинственным гордилась;           Диана хладная любови покорилась;           И сам Вулкан уже не столь был скучен, сир...                      Не я, душа твоя, моею став душою,           Вселенну привела к блаженству и покою.           Безмерно щастливый, - я клялся пред Судьбой,           Что ты не божество во мне, меня любила;                                Мне скрыть свой образ пред тобой.           О друг мой! я вещал - о Душенька! что нужды,           Что в почестях тебе, в величестве, в родне,           В богатствах? - Милая! он                                          Ты для меня, я для тебя;           На свете мы одни... одной любви покорны,           Оплакав и забыв людей деянья чорны,           Мы власти никакой не знаем для себя.                      Когда узнаешь ты, что знатен я, богат?                     Иль буду я любить нежнее,           Одетый в золото, Царям, Вельможам брат?           Мой вид? - Довольно: он не знает лицемерить;                      Кто друг твой? - Милая! - любить одно, что верить.           Судьба нам изрекла из тайной высоты,           Чтоб я тебе был я,чтоб ты была мне ты,           Не спрашивай о мне... спроси, умеюль страстно                                          Умеюль верным быть....           Иль нет! - не спрашивай - и это мне ужасно!           Любовь себе закон... сама собой живет;           Какой-то горний мрак безвестный и священный                      Очарованием душа её цветет,           Очарование небесную питает,                     При свете разума холодного, она                               Горит, но не пленяет.                                Щастливо невидимой,           Я вел прелестную в далекой мрачной грот,                     Невинной скромностью хранимой;           Доверенность блюла её непышной вход.                                Чертогов Зевсовых стократ!                     Друг друга знали мы вернее,           Столь много, чтоб любить, быть щастливым, прощать,                     Друг другом восхищаться,                                В друг друг новое искать и находить,           И побежденным быть, и вмест победить! -                     Любовь сама себя питает;           Короткий путь утех в безмерность продолжает,                      И щастлива равно и щастьем и бедой;           Чтобы утешиться, охотно мы лишались,           Чтоб больше полюбить, как будто разлюблялись,           Не виделись, за тем, чтобы увидеть вдруг;                      Свое как чуждое заслуживать мне с жаром;                     Случайность, прихоти, досуг и недосуг,                     Нечаянность, и даже огорченье,                     Лишенье, полученье,                                Мечта! мечта! всему конец!           Вот верные любви достойно воздаянье!           Безумный! в пагубном твоем очарованье,           Ты видел, ты любил себя в ней самого,                      И веря сам себе, её ты сердцу верил;           Иль лучше: ты слепец! - не видел ничего!..           О жалкой раб страстей, слепой судьбы забава!..           Что был я? --- что мог быть? - что знал я? - что мог знать?                      Стыдись хотя теперь ты слезы проливать!...           Так! так! она любви сердечной не питала!           Облекшись в прелести небесных красных дев,           В ней фурия, к бедам Амура, обитала:                                Другая льстивая Пандора,           Рожденная Богов всесильных для позора,           Неблагодарности ужасный образец!           Так мало для тебя забыть любовь и верность,                                Притворствовать, презреть, оставить наконец? -           Убийств искала ты, искала заговора,                     Искала моего позора! -                      Вела тебя к одру безпечного супруга,           И, Суеверие, и Ночь, его подруга,           Махая крылами, тебе стремили в след                     Честей шумящи привиденья,                                И подозрение, на все лиюще яд;           Идешь с светильником от фурий воспаленным,                     С кинжалом, Лестью изощренным...                      Увы! - жестокая! и взор мой усыпленный,           И мой небрежной вид тебя не удержал;           Когда я в сладком сне, восторгом упоенный,           Искал тебя, нашел, казалось, прижимал                      Когда в мечтании клялася ты богами                     В безмерной мне любви;                     Когда, жар чувствуя в крови,                     Сочетавались мы сердцами;                      Решился наконец открыться пред тобою;           Вдруг прерван сон.... смотрю... передо мною           Убийца предстоит... и злой кинжал у ног!           Что значил трепет сей, безмолвное смущенье,                      Что значил, говорю! страсть любопытства? - Нет!           Твой вид не то сказал... твой вид был обличенье!           Но пусть так! - чтожь, когдаб во мне узрела ты           В сей миг воистинну чудовища и змея,                      Которой ничего на свете не имея,           То отдал, чем тебя и Царь бы не дарил:           Ужели бы твой мечь невинного сразил?           Уже ли бы за то страдальца наказала,                                          Блаженство обретала,                     Для Бога и раба приятное равно? -           Свершилось! торжествуй! Оракулы, вы правы!           Безумная! во мне искала божества,                                Я чтил блаженство славы!           Так! - суетность и спесь была её любовь.           Явись еще змея! - пленяй Амура вновь!           Раскинь коварства сеть... Что рек я в ослепленье?                      Когда томишься здесь, оставленный судьбой;           Когда во праведном своем негодованье,           Остаток радостей - ты слезы льешь рекой,                                          Когда за призрак правды, тень                     Признать невинною готовый, -           Охотно к ней летишь, хотя на бедства новы;           Она забыла все. - Для ней сияет день                                В пороках закоснев, с возвышенным челом,                     В ничто вменяя неба гром,                     Среди роскошных наслаждений,                     Она смеется над тобой....                      Склонясь на страстну грудь - мой жребий испытует:           О слабостях моих с улыбкой повествует,           О слепоте моей... Не торжествуй, постой,           Постой! еще Амур не всей лишился власти;                                          Грудь нежная преобратись в булат!                     Изчезни страстный пламень!                     Будь сердце - камень!                     Упейся яростью стократ! --                      Везде, везде найду - раскрою мрачны гробы,           Изторгну из огня, из бездн, из чрева львов,           Не оградит тебя все сонмище богов!                     Как! мне со срамом оставаться?                                Решимся! все пройдем, все грустью отравим,           Разстроим вечную гармонию вселенной!                     Воскресни хаос усыпленной!           Воскресни ненависть и всех злодейств собор!                      Отмстим! отмстим!... Кому?                     Кому отмстишь, нещастной?                     Вещай, который из богов           Невинной путь любви - любви златых веков -                                          Кто свел с небес           Непобедимые? обманчивые взоры,           Всеобещающи глазами разговоры,           Улыбки хитрые, коварство страстных слез,                      То уходящие, то близкие успехи?           Непостижимостью притворство оградил?           Любовников сердца лукавством напоил?                      Кто дерзость знаменем разсудка чтить велел?           Кто чувство заменил холодностью одною?                     Кто цепь любви соплел           Из вечных горестей и радостей мгновенных,                      Из смеха, вздохов - из всего,           Что в сердце лишь живет.... не льзя назвать чего...           Я - чадо вечности, Хаоса примиритель,                                ИИобедоносный Царь и друг-благотворитель -                     Я стал последнм из рабов           Мной побежденного развратнейшого света;                     Служитель нового предмета                                          Величью, суетам покорньий,           И честолюбия ласкател я позорный,           И праха низкий раб, которой из земли           Исторгнул гнев богов злодею в наказанье!..                      Пусть я казнюсь один! почто тебе страдать?           Нещастные! на мне, на мне одном отмщать!                     И ты, о ревностью терзаемый несытой!                     И ты неверною забытой!                                И ты, игра предразсуждений,           Обычаев, сует, кичливостй и мнений!           Придите - враг ваш здесь! смотрите - бог ваш, я                     Пред вами скипетр повергаю,                      Свободен буди всяк, и впредь меня не знай.           Природа! твой закон разрушен и повержен!           Твой сын в злодействиях надменен, невоздержен,           Наказан сам собой!                     Вселенна изменится,                     Астрея возвратиться,           И снова потекут златые времена,           И будет целой мир Аркадия одна! - ---                      Коль радости живут иль здесь, иль в небесах,           Коль есть нежней сердца? коль есть любовь в сердцах,           Жестокая, живи, живи для наслаждений!           Супруга своего навеки позабудь,                                Отнынь не посетят твою прелестну грудь;           Чтоб взоры милые вовеки не сретали                     Страдальцов никаких;                     Чтоб дух её не оскорбляли                      Чтоб вкруг её цвели одне увеселенья....           Чтобы измены ввек не знала ни одной...                     И чтобы между ей и мной           Отныне протекла на век река забвенья.                      Обеты чистые да внемлет Флегетон....           Амур был ветрен, слаб - быть может твердым он.           О матерь... приими заблуждшого... смиряюсь...                     Послушник верный твой,            несу к тебе покой!                     Места прелестные, простите,           Долина мирная! --- возлюбленный ручей,                     Лесочки тихие --- цветите                                Ты холм, где райские чертоги возвышались,           Куда все божества, все Гении слетались                     Дивиться щастию любви -           Отсель слыви!           Да память о тебе межь смертными хранится,           И да никто из них прямым добром не льстится...           А ты, о скромный грот!... Войдем в последний раз,                                И с моря не спуская глаз,           При свете солнечном узреть меня хотела,                     Вот здесь её цветник!           А здесь, близь храмины и неги и покоя,                                Сверкающий поток; а там во время зноя,                     На ткани из цветов,                     Прелестная, в ручье омывшись, отдыхала                     И от усердных ей духов                                Я здесь невидимый в тени дерев летал,           И прелести её очами пожирал.                      Цветы посеянны неверною рукой;           На смятой вкруг траве следы не остывают,           Как бегала она с воздушною толпой;                     И на коре берез сребристой,            люблю, начертанной вчера,                     И липа, тению волнистой           Склонясь на брачный одр во образе шатра,                      Лелеет и теперь покровы испещренны,                     И дружных трепетом листов,                     И благовонием раскрывшихся цветов,           Зовет к нему еще мечтаний рой и снов,                      Уже он охладел, покинутый, забвенной!..           Но что я зрю еще? Возможноль? Страшный вид!           Всемощный Юритер - мне, мне в позор и стыд,           Забыты.... о слепец!... оставлены нарочно           оставлены -- так точно!           Смотрите! Торжество!.. - Здесь щастья моего           Над прагом вознесен знак гибели позорный,                      Безсилье, слепоту владыки своего!           Чтоб каждый Феба лучь, отсветясь от кинжала,           Манил бы всех познать мою погибшу спесь?           Чтоб каждой ветерок, касаяся металла,           Амур унижен здесь!...           Чтоб ветьви, зыбляся? о том же говорили,           Чтоб все, меня презрев, покинули, забыли...                      Безстыдный мне трофей!... Ты б лучше сохранила,           О вероломная! когда бы слабым в страх,                     Везде с собой его носила...           Разрушим!... Но еще не                     Я вижу надписанье!           Конечно, слабостей Амуровых сказанье!           Прочтем, не все ль равно? Чего мне боле ждать?           О вы, которые в след прихотям стремитесь,                      Моей погибелью любить вы научитесь!           А Душенька... Амур... нещастную прости!           Нет! это выше сил... судьба моя ужасна....                      А верить не могу, не верить не хочу...           Но слезы, но тоска, но сердце к ней... нещастна!                                Почтожь не показать моих врагов мне прежде?                     Почтожь не потерпеть, в надежд,                     Что я откроюсь сам собой?           Быть может, боги все излили гнев над нею,            небо борется с любовию моею.           Быть может... мать моя!.. какой враждебный свет           Пред изступленными сияет очесами!...                      Венеры прелести, презренные сердцами,                     Забытой Пафос, трон...           Я пробуждаюся... продлись ужасный сон           Быть может, ты совсем невинна предо мною;                      Враждебною судьбой к сомненью увлечен,           Сам ужасы творю; как горы пред собою,                     Препоны ставлю сам себе;           Блаженства своего ни мало недостойный,                      зритель слез её спокойный,           Сам предаю ее злокозненной судьб!           Быть может, жертвой ты моих тиранов страждеть;           Раба, изгнанница, враг бога и людей,                      Благоутешного для горести твоей!           Никто не подойдет, никто тебя не спросит,           К отверженной никто слез сладких не приносит.           Нет друга, сердца нет, гдеб сердце преклонить;                      Все, все тебя бегут, как язвы вредоносной,           И вкруг тебя облек темницы мрак поносной.           Соперниц наглой вид, врагов коварной смех,           Вопросы хитрые и злое сожаленье,                      Я знаю мщенье жен!... "Где дни твоих утех,           Где славна красота? (с улыбкой ядовитой           Речет тебе собор мучителей несытой)           Где гордые мечты? Где друг любезный твой?           " - Нещастная, слезой                     Единой отвечаешь,           И к умножению мученья своего,                     И даже проклинать кого?                     Не знаешь!...                      Пред вами молится любви нещастный бог,           Пред вами слезы льет служитель ваш нелестной,           Да озарит его лучь истины безвестной!...           Кого я оскорбил? Кто слабому мне мстит?                      Иль ты, носящая Горгоны грозный щит,           Иль сердце страстно Аполлона,           Иль матери моей униженная власть?...           Да увенчается блаженством ваша страсть,                      И радость верная да светит всюду вам,                     Мои окончите страданья!           Покой безвестности приличен лишь гробам!           Вы знаете любовь... любви ль не пощадите?                      Вещай земля, моря! вещайте небеса!           Ответствуйте поля, долины и леса!           И ты всезрящий день, прелестный отрок Феба,                                И молний ярых бледный свет...           Но всюду тишина! - И мне ответа нет!...           И ветры не ревут, и небо не пылает,           И море не кипит, и твердь не погибает,            я терплю и жив.... Ах! ради скорбных слез,           О Юпитер! о рок! о сонм богов ужасной!           Возмите от меня вы промысл свой напрасной,                                          Или супругу возвратите,                     Или Амура погубите!..."           Так сетовал Амур, но сетовал не вечно!           Он слышал вновь он зрел конец бедам,           И в щастье стал опять жестоким богом к нам.                     Утештесь! зло не бесконечно!...

                                                                                                    Мрзлкв.

Душенька. Он, может быть, для некоторых покажется слишком длинен, но по содержанию своему он не мог быть разделен на два номера. - Ж.