Лицейские стихотворения и песни

ЛИЦЕЙСКИЕ СТИХОТВОРЕНИЯ И ПЕСНИ

Гванагани (Отрывок из поэмы"Колумб")

Где цветущий Гванагани,

Красоты чудесной полн,

На далеком океане

Подымается из волн;

Где ведет свой круг экватор;

Где в зеленых камышах

Шевелится аллигатор;

Где на девственных полях

Разостлалися палаты;

Каплет ст'аро млечный сок;

Бледно-желтый маниок

Разливает ароматы;

Где играет ветерок

На листках сальсапарели,

Как на жалобной свирели;

Где кружится над травой

Насекомых легких рой;

Льются листья через край,

Где порхает в них веселый

Разноцветный попугай;

Где на птичках с изумрудом

Спорят яхонт и топаз;

Где над лиственным сосудом

Золотистый ананас

Из земного вывел лона

Многогранную корону;

Где весь год канва лугов

Шита бисером цветов;

Где под тяжестью плодов

Гнется книзу ветвь банана;

Где мелькают в тростниках

Змеи, утии, гуаны, -

Там в каштановых лесах,

Там в древесных шалашах,

Вдоль затопленной саванны,

Дикий варварский народ

Там дикарь с головоломом

И с копьем из тростника

Гонит робкого зверька,

Иль по горным он обломам

Смело лезет за гнездом

Красной цапли, - иль потом,

Диким зверем не пугаем,

За зеленым попугаем

В лес кокосовый бежит;

А в тени дерев лежит

На гамаке, в полдень жаркий,

Медно-цветная дикарка;

Иль она с закатом дня,

У зажженного огня,

Полный гибельной отравы,

Выжимает сок кассавы,

Или в легком челноке,

Смелой ручкой налегая

На послушные пагаи,

По излучистой реке.

Как проста и как спокойна

Жизнь беспечных дикарей!

И мучительный и знойный

Не знаком им жар страстей.

В них добра не зрело семя,

И порока голос тих;

Как им жить: то знают Земе,

Старый Бутий и кацик.

Их закон один - свобода,

Их желание - покой,

Водит их инстинкт слепой,

Учит их - сама природа.

Чудны эти племена,

И природа там чудна;

Полно всё очарованья,

И недавнего созданья

Там на всем печать видна.

(1840?)

Поэт! Ты лунатик. Чрез суетный свет

Тебя, как луна, вдохновенье ведет,

Ведет, - и повсюду открыта дорога

Любимцу природы, посланнику бога;

Ты ходишь над бездной по темени скал,

Ты скачешь, как серна, с горы на обвал,

Орлом на утесы взлетаешь с размаха,

В тебе есть все чувства, - и нет только страха.

Ты громко привольную песню поешь;

Ты, очи открывши, по миру идешь;

Глядишь - и не видишь ты мир, - но выс'око

Тогда созерцает духовное око.

И громко взывает испуганный свет:

"Сойди ко мне ближе, поэт мой, поэт! "

Ты слышишь призванье, ты внемлешь прошенью,

И вмиг покидает тебя вдохновенье;

Очнувшись, боишься ты скал высоты,

И сходишь скорее, - и падаешь ты!

Смеется безжалостно свет над тобою;

И звуком еще как струна ты дрожишь,

Но, тяжко страдая, упорно молчишь,

Пока не сомкнет сон орлиные очи

До новой твоей вдохновительной ночи.

(1840?)

(В альбом В. Р. Зотову)

Поэт! В твоем сердце чудесный есть клад:

Ты силен любовью, ты чувством богат!

Как дух, от людей ты свой клад сторожишь

И чудную надпись над кладом чертишь:

Та надпись из звуков, из тонов, созвучий,

Слилася в стих мощный, обильный, гремучий.

Бессмысленно надпись читает толпа

И мимо проходит, духовно-слепа.

И чудную надпись на мысленный клад твой,

Да дева в час страсти, да истины жрец,

На долгом пути поседевший мудрец, -

И больше ты кладом ни с кем не делися;

Хоть избранных мало, но ты не крушися:

Тем части дороже, ценнее тем он.

Печально я жизни дорогою шел

И чудную надпись на ней я прочел;

Я понял, чт'о скрыто под надписью тою,

И жадно ловил ее смысл я душою,

И жадно впивал я гремучий твой стих;

Но, полный восторга от звуков твоих,

Я к надписи чудной хотел бы прибавить

Еще одно слово, еще одно: память!

(17 сентября 1840 г.)

(В альбом А. Л. Жемчужникову)

Быть может, некогда пред светом

Страница эта промелькнет:

Он не почтит ее приветом,

И имя скромное поэта

Он невнимательно прочтет.

И может быть, и ты порою

Заглянешь также в свой альбом,

И мой листок, перед тобою

Тебе напомнит о былом.

Перенесясь мечтой крылатой,

Ты вспомнишь радости, утраты...

... И скажет свет: "Он был когда - то! "

Ты скажешь: "Он меня любил! "

(30 сентября 1840 г.)

ИЗ ФАНТАЗИИ "МЫСЛИ И ЗВУКИ"

В то время, когда ты по пучинам бездонным

Пространства не плавал эфир голубой,

Когда не вились пред миров миллионом

Орбиты воздушной, незримой стезей,

Когда не кружились вокруг солнцев планеты,

И солнцы не рдели лучистым венцом,

Когда средь миров пилигримки - кометы

Эфир не браздили огнистым хвостом, -

В то время на месте вселенной чудесной

Был хаос; тьма с холодом, свет с теплотой,

С ничтожеством атомы жизни небесной,

Движение с шумом, с молчаньем покой.

Давно уж разлился в пространстве пустом,

И день отдаленный - хаоса рожденье

Запомнит лишь вечность с всесильным творцом.

Посреди стихий хаоса

Звуки чудные лились,

И за ними вслед неслося

Быстро эхо вдаль и ввысь;

Вторят им его отзывы,

И гармонией живой

Полна звуков переливы.

Дышит звуков резвый рой

Прихотливою игрой.

Звуки быстры, звуки вольны,

То гремят, то вдруг замрут,

И мелодией текут

Их невидимые волны.

Но живящей мысли нет

В этих звуках; не согрета

Мыслью речь, и им ответа

Для исчадья тьмы и света

Непонятен их язык,

Он к их речи не привык,

И в хаосе том летает

Одинаково звуков рой -

И на речи их порой

Только эхо отвечает.

Быстрее взгляда, легче тени

В хаосе резвою, игривою толпой

Носились мысли, рой видений,

Эфирный рой.

Лететь ли вдаль, подняться ввысь ли,

Иль потонуть в пространстве глубине,

Луч света перегнать? - Везде поспеют мысли,

Везде оне!

Знакомо всё им: свет, что блещет златом,

И тьма и звук - весь хаос им открыт,

И вещества малейший атом

От них не скрыт.

Речь в звуки стройные облечь

Не может мысль, - и остается без ответа

Немая речь

И одинокие летают мыслей хоры

В хаосе легкою, незримою толпой

И лишь с творцом немые разговоры

Ведут порой.

Здесь ха'оса на крылах

Вечности и силы

Божий дух парил - и мрак

Рассекал унылый.

Вдруг свет дивный засиял

В сумраке отчизны:

То ничтожество воззвал

Бог к чудесной жизни.

Волны света разлились

В выси голубые,

Дивно атомы слились

В массы огневые,

В краски облеклися,

И блестящие миры

В небе понеслися.

И перстом он начертил

Тем мирам орбиты,

Атмосферой их покрыл,

В чудный свет повитой;

Высь светилами зажглась,

Поплыла планета,

Быстрым вихрем пронеслась

Резвая комета -

Пилигримка меж светил -

По струям эфира,

И луч солнца осветил

Всё пространство мира.

И в кругу миров земля,

Слову божьему внемля,

Быстро понеслася.

В тени, краски и цвет'а,

Дивно обвилася

Атмосфера вкруг земли,

На земном челе легли

Воды голубые,

Разостлалась вдоль лугов

Из деревьев и цветов

Ткани дорогие.

По лазурным небесам

Полетели тучи,

И поднялся к облакам

Темный лес дремучий.

Над челом лазурных вод

Встала гор громада

И сдержал неба свод

Твердой колоннадой...

(1840-1841?)

ПЕСНЯ ЛИЦЕИСТА

Жажда познаний -

Цель всех желаний,

Свет просвещенья -

Вот от ученья

Сладостный плод!

Други и братья!

Тост за занятья

Выпьем скорей!

С ними нет скуки -

Бокал за науки!

Бокал за лицей!!.

Кровь заиграла,

Блещет бокала

Чистый хрусталь;

Во взорах отвага,

Други! За влагу

Жизни не жаль!

Влаги вскипевшей,

Пробки взлетевшей

Сладостен звук.

Сок золотистый

Лучше наук...

Вдали кипенье

Для наслажденья,

Други, дано!

Кверху бокалы,

И старый и малый!

Вино за вино!!

Мрак полуночи,

Черные очи

Груди волна,

Локон душистый -

Для лицеиста

Лучше вина!

Сердце пылает,

В жилах играет

Бурная кровь!

Век наш кроток -

Бокал за красоток!

Бокал за любовь!

Огнь незабвенный

В сердце горит.

Друг наш в несчастьи -

Смолкли все страсти;

Мир весь забыт!

В час наслажденья,

В час огорченья -

Друга зови!

Дружбы огнь чистый

Для лицеиста

Лучше любви.

В жизненном море,

В бедствии, в горе,

В счастьи равно -

Друг крепче стали:

Кипи же в бокале

За дружбу, вино!!.

(1840-1841?)

МОСКВА

Там, за синей цепью гор,

За широкими полями,

Где усталый видит взор

Только землю с небесами -

там спит город - великан,

На холмы облокотившись,

К долам низменым склонившись,

Завернувшися в туман;

Весь из куполов, блистает

На главе венец златой;

Ветер с поясом играет,

С синим поясом - рекой,

То величья дочь святая,

То России голова,

Наша матушка родная,

Златоглавая Москва!

Ожила небес равнина,

Вот помчалася заря,

В колеснице из рубина,

Пробрал'ась, среди тумана,

К граду огненной тропой

И коснулась великана

Бледно-розовой рукой...

(1840 - 1841?)

"Братья, помните ль, бывало..."

Братья, помните ль, бывало,

Как нередко удирало

Человек пять - шесть из нас

Прямо в Питер, не спросясь.

Едешь... Холодно... Ни слова,

Но тепло у Поляковой.

Вот застава. Где билет?

Удалося!.. "Правда ль, нет? "

(1841?)

ПРОЩАНИЕ ЛИЦЕИСТА СО ШПАГОЮ

Прости, моя шпага, подруга моя,

Теперь ты всего мне дороже:

С тобой обручился за песнию я,

Тебя не в купели, дитя, я крестил -

В разгульной и пламенной жжёнке,

И сам я тебя восприемником был,

Моя нареченная жёнка!

Мы жили согласно, и знаешь сполна

Ты все лицеиста проказы,

Тебе изменял я для карт, для вина,

А ты не сердилась ни разу.

Тебе я неверен был; часто до слез,

До слез мне завидно бывало,

Когда, моя шпага, твой медный эфес

Атласная ручка ласкала.

Ты помнишь, где были с тобой мы? Молчи!

Та тайна меж нами осталась.

Как Саша со мной целовалась?

Ты помнишь - довольно! Да что, не таи,

Мы оба с тобою краснели,

Ты, шпага, от жжёнки, а я от любви,

Прости же, подруга, души не волнуй

Своей полосой серебристой -

Скорей нагол'о! И святой поцелуй

Прими твоего лицеиста.