Женитьба Сиволдаева

Женитьба Сиволдаева

Эстет Ермил Сиволдаев как-то неожиданно для самого себя втюрился в девицу Гусеву, Раису Николаевну. Дело это произошло, конечно, летом, когда Купидон, словно с цепи сорвавшись, палит из лука, мало беспокоясь о том, куда и в кого попадет его стрела. Будь эстет Ермил Сиволдаев просто Ермилом Сиволдаевым, конечно, из этого ничего дурного, кроме хорошего, не вышло бы. Сочетался бы с девицей Гусевой законным браком, получил бы в приданое тысяч двести денег и зажил бы с молодой женой припеваючи, родителям на утешение, церкви и отечеству на пользу. Но Ермил Сиволдаев, как сказано, был эстетом и даже написал две книжки стихов, посвященных сатане и антихристу, в которых признавался в самых что ни на есть противоестественных пороках и в самых что ни на есть оригинальных вкусах.

В "Календаре писателя" Ермила Сиволдаева иначе не называли как "наш знаменитый (или "наш симпатичный") извращенец". В "Капернауме" буфетчик наливал Ермилу Сиволдаеву рюмку английской горькой и опрокидывал ее в стаканчик с бенедиктином. При таких условиях, вы сами понимаете, Ермилу Сиволдаеву, эстету и извращенцу, неудобно было жениться, как женятся простые смертные, с шаферами и певчими, с каретами и закуской. И это ужасно смущало Сиволдаева, втюрившегося в Раечку самым натуральным и нимало не извращенным манером.

Раиса Николаевна была девицей положительной и не склонной к эмпиреям. Она не прочь была прослушать стихотворение, посвященное сатане, но требовала, чтобы к чаю обязательно были рогульки с маком и круглые булочки с тмином. Она ничего не имела против пороков Мессалины, но супружества без благословения родительского не постигала. Можете себе представить, как скверно чувствовал себя Ермил Сиволдаев на самом пороге рая. Он любил Раечку, как сорок тысяч братьев любить не могли бы, но столь же крепко любил он свою репутацию извращенца. Сорок тысяч молодых эстетов не могли бы любить так сатану и все сатанинское, как Ермил Сиволдаев.

В "Календаре писателя" уже мелькнула угроза, так, в виде краткой заметки о том, что Сиволдаев женится по любви. В "Капернауме" уже пожимали плечами: Сиволдаев женится, да еще по любви! Это все равно как если бы Нерон сделался попечителем детского приюта, да еще из христианской любви к малым сим. Как-то невероятно было известие о женитьбе Сиволдаева; оно дало повод одному из критиков написать статью: "Конец Сиволдаева". Бедный эстет клялся Астартой, что в худшем положении ему еще не случалось быть.

Перед самой свадьбой у него произошел с Раечкой такой разговор.

- Раечка, - сказал Сиволдаев, - я согласен для тебя на все. Согласен на фрак, на шаферов, на карету и на закуску. Согласен даже, как это мне ни противно, принять от твоего отца 200 000 рублей акций Мамалыгинской мануфактуры, хотя, не скрою, предпочел бы наличными. Видишь, какие жертвы я готов для тебя принести! Я согласен даже принять приданое! Но в свою очередь молю тебя об одном: позволь мне описать наше бракосочетание в стихотворении, озаглавленном: "Невеста Люцифера".

- Изволь, - сказала Раечка, - но только чтобы родные не узнали меня в невесте Люцифера. Ты ведь знаешь: мои родные - люди богомольные.

- Не беспокойся, Раечка. И еще молю тебя об одном: позволь мне дать заметку в "Календарь писателя" о нашем браке.

- Изволь, - сказала Раечка, - но только с родными моими сам уж ведайся: ты ведь знаешь, они люди отсталые.

Свадьба состоялась пышная. Одним певчим было Бог знает сколько заплачено, - зато они и пели в парадных кафтанах. Закуска равнялась любому обеду. Гости на свадьбе были первый сорт: присутствовали даже председатель биржевого комитета и член совета одного из министерств.

Но в "Календаре писателя" появилась следующая заметка:

"Вчера наш симпатичный извращенец Ермил Сиволдаев, основатель культа Люцифера и Астарты (Иштар), сочетался мистическим браком с девицей Р. Г., одной из виднейших русских жриц сладострастной финикийской богини. Подробности бракосочетания мы не решаемся передать, опасаясь преследования по ст. 1001-й и 63-й. После свадьбы молодые выезжают в Индию".

Родные Раечки пришли в ужас, но Ермил Сиволдаев успокоил их:

дочь за эстета.

- Боже ты мой, все у них как у людей. Все чинно, благородно. Так пущай себе пишут. Может, Ермилу для его дела требуется, чтобы на него клевету пущали.

Через два месяца после свадьбы Раечка начала шить распашонки, а Ермил Сиволдаев сел за новую книгу стихов, посвященную:

- Демону извращенности...