Притчи

Заявление о нарушении
авторских прав
Автор:Карабанов П. М.
Категория:Стихотворение

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Притчи (старая орфография)

СТИХОТВОРЕНИЯ

Петра Карабанова,

Нравственные, Лирическия,

Любовные, Шуточные

и

Смешанные,

Оригинальные и в переводе.

В Санктпетербурге,
печатано в Императорской Типографии,
1801 года.

Рукопись под названием разные Стихотворения собранные из рукописей, из печатных журналов и тетрадей, Нравственные, Лирическия, Любовные, Шуточные и Смешанные - Санктпетербургская Ценсура к напечатанию одобряет. Августа 24 дня 1800 года.

Гражданский Ценсор Туманский.

Его Сиятельству,
Господину Действительному Тайному
Советнику,
ЕГО ИМПЕРАТОРСКОГО ВЕЛИЧЕСТВА
Совета Члену,
Государственной Коллегии Иностранных Дел
Перьвому присутствующему

Державного Ордена Св: Иоанна Иерусалимского
Великому Канцлеру,
и орденов Российско-императорсккх:
Св. Апостола Андрея Первозванного,
Св. Александра Невского,
Св: Анны перьвого класса,
Св. Иоанна Иерусалимского Большого Креста;
Шведского Серафимов,
Сардинских: Анонсиады и Свх: Мавриция
и Лазаря.
Неаполитанского Св. Фердинанда, и
Пфальц-Баварского Св. Губерта Кавалеру
Графу
Феодору Васильевичу
Растопчину
приношение.

ОГЛАВЛЕНИЕ

содержащимся в сей книжке разным стихотворениям, с означением, которые из них и в каких журналах были уже напечатаны прежде, или когда писаны.

1. Плешивый и Орел.

нап. в Лек. от Ск. и Заб. ч. I. стр. 143.

2. Лилия и другие цветы

нап. в С. П. бургском ежем. издании Зритель, 1792 года Апреля, стр. 187.

3. Употребление вольности

нап. в С. П. бургском Меркурии 179З г. III. стран. 209.

4. На равенство, Органы

нап. там же, стран. 211.

5. На правление народное, Птицы

нап. там же, стран. 213.

6. Сатир и Орфей

нап. в Москов. Журн. в Декабре 1792. стран. 204.

Притчи.

I.

Плешивый и Орел.

  Всево беречься и страшиться
 
  Однако был такой на свете человек,
  Который в трусости провел весь век,
  Из дому своего не смел ступить ногою,
  Боясь постигнут быть нечаянной бедою.
  Людей
  Он бегал как зверей;
  Они ему злодеями мечтались,
  Которы дух его изторгнуть покушались;
  А чтоб себя от рук убийцев сохранить,
  Весь зеркалами дом внутри велел обить,
  Теперь уже ли он спокойствие вкушает?
  Нет, дом его ему паденьем угрожает.
  Быть может, мыслит он, что стены упадут,
  Иль вихри сильные все зданье потрясут,
  Тогда какими я могу спастись судьбами,
  Лежа под тяжкими раздавленный стенами?
  Нет, нет; оставлю я и город и людей,
  В пустыню удалюсь, где-б не было, зверей;
  В долинах живучи там нечего бояться,
 
  Намеренья сего мой трус не пременил,
  И на лугах спокойно жил.
  Но там-то мы нещастье и встречаем,
  Где оного не чаем.
  Со черепахою меж облаков Орел
  Над головой его плешивою летел,
  Которую сочтя за камень твердый,
  Орел немилосердый
  Свою добычу опустил,
  И черепахою плешь трусу проломил.
  Как ни живи на свете осторожно;
  Но ежели чего избегнуть не возможно,
  Того не избежишь ни где,
  Ни в поле, ни в земле, ни в дебрях, ни в воде.

II.

Лилия и другие цветы.

  Охотник до цветов прекрасных
  Всех больше Лилию любил;
  О ней в заботах повсечасных
  Другие все цветы забыл.
 
  Гвоздики, Туберозы,
  О Лилие одной и думал и гадал,
  И в лучшем воздух цветочик сберегал.
  Прелестна Лилия своею белизною,
  Пригожством, нежностью, сразмерной высотою
  Красуется, растет,
  И лучше и милей ее в Едеме нет,--
  Коль изпытатели природы
  Не обольщают слух;
  То все творений роды
  Имеют чувства, мысль и дух;
  И естьли баснословы
  Движенье дали им и глас;
  То мы на этот раз
  Им также подражать готовы. -
  Охотник до цветов в один прекрасный день
  В прохладную древесну тень
  Свой милинькой цветок поставил,
  А те на солнышке оставил.
 
  По мнению её, все видят красоты,
  Какими ясный день блистает;
  Ее же мрачна тень он света сокрывает.
  Любитель Лилии хотел коснуться ей;
  Но Лилия: постой! под мрачной тенью сей
  Оставь меня в плачевной доле;
  Я вижу, ты меня уже не любишь боле:
  Ласкаешь для того, чтоб после удалить,
  Иными жадный взор цветами веселить. -
  Могу ли, нежно так и пламенно любя,
  Могу-ль я, Лилия, обманывать тебя?
  Так будучи мила, прекрасна,
  Ты не стыдишся ревновать!
  Или не знаешь ты, как ревность нам опасна?
  Едва родишся, ты уж станешь увядать.
  Цветы, которые на солнышке стояли,
  Давно уже, давно завяли.
  Когда бы не был я пленен твоей красой,
  Не ставил бы тебя под тению густой;
 

III.

Употребление вольности. *)

  Из замка одного помещика бежали
  Пес, кот, байбак, скворец;
  Наш праздник! в радости сообщники кричали,
  Мы вольны наконец.
  Чтож станем делать мы? - байбак им отвечает:
  "Я, братцы, на пролиот
  "Спать буду целой год. -
  "А я, скворец болтает,
  "Чтоб корм себе достать,
  Пущуся барина бранить и проклинать. -
  "Нет, кот сказал, своим я стану жить манером:
  "Я тотчас сделаюсь корсером. -
  Остался пес один,
  Который так решил : "мне нужен господин,
  О ты мой давний друг, почтенной,
  Который на брегах Невы благословенной
  Спокойно провождая век,
  Познал искуство жить как вольный человек!.
 
  В свободной Франции! узнай мое ты чувство:
  С свободой мудросши не можеш раб купить$
  Он будет всио таков, каким привык уж быть.

*) Как сия, так и последующия за нею две другия притчи сочинены на Нем: языке Г. Пфеффелем в Колмаре и доставлены к другу его Николаю в Санкт-Петербурге.

**) Оба сии друзья родились в Эльзасе.

IV.

На равенство.

Орган.

  По смерти брата своего
  Капрал пришедши в дом его,
  Увидел там органы.
  На них покойкой брат играл.
  Капрал
  Не только нот, и слов не разбирал,
  Играть же ничего не знал.
  Вдруг застучали в барабаны:
  Тут наш капрал или драбант
  Стал настоящий музыкант,
  В восторге надувает губы
  И смотрит пристально на трубы
 
  Кричит: вот я вам дам ! постой!
  И в клавикорды стал всей силой барабанить,
  А после мастера цыганить,
  И так в сердцах сказал:
  Тово скота пусть чорт бы взял,
  Кто этаким манером
  Клавиры скверные скропал!
  Божусь, что не бывал он унтер-офицером.
  Как эти мальчики не ровно все стоят!
  Вдруг вынул шпажищу, и трубок целый ряд
  Большие с малыми на свой равняет лад
  Подобна Геркулесу,
  Что с гидры ссек главы с единого отвесу.
    ;На мастерство свое с усмешкою глядит:
  Вот настоящий фрунт, капрал мой говорит;
  Теперь прощай. - Пошел, попробовавши тоны.
  Но симетрии сей толь правильны законы
  Разстроили гармонию совсем,
  Которую не льзя поправить уж ничем.

V.

.

Птицы.

  Межь птицами Орел
  Всегда название Царя имел;
  Но карта важная владенья
  Избавила народ от тягости служенья.
  Какой-то с длинной бородой
  Старик упрямой и седой,
  Мы назовем его совой,
  Обычаем и с рожи
  Они друг на друга похожи,
  Придумал новую задачу в свет пустить,
  Правленья образ пременить.
  Гусь, попугай, петух индейской и синицы,
  Скворцы и воробьи, и прочи птицы
  Согласны были все премену тем начать,
  Чтоб каждый член народа
  Мог полным правом обладать
  Участие в правленьи брать.
  Но лебедь промолчал; он план такого рода
 
  Не правда ли, сова из всех кричала сил,
  Что это-то и есть вид истинный правленья?
  Но лебедь был такого мненья:
  Народ свободным может быть;
  Но дело не его в правление входить.

VI.

Сатир и Орфей.

(В ответ приятелю, побуждавшему меня приняться

за мою лиру, которая была мною брошена.)

  Евридикою прелестной
  Обожаемый Орфей
  Средь прохлад в тени древесной
  Пел своих блаженство дней.
  Дикий зверь из дебри темной
  Выходил на лирный звон,
  Грозный царь страны подземной
  Оставлял свой часто трон:
  Сладкий глас его внимали
  Камни, горы и леса,
  Воды шум свой укрощали,
 
  Молодой сатир влюбленный
  Близь Орфея в роще жил,
  И в страданьи жизнь влачил
  Милой Нимфою презренный.
 
  Он завидовал Орфею,
  Сладкой лирою своею
  Всех привлекшему к себе.
  Вздумал он играть учиться
 
  "Мн-б давно за ум хватиться,
  Сам себе Сатир сказал:
  "Нимфа будет в нашей воле.
  Год учился, два и боле,
 
  Что искусный он певец,
  Сам себя усердно хвалит;
  Только Нимфу не печалит,
  Как уныло ни поет:
 
  Как ни тщится делать трели,
  Нимфа все к нему нейдет,
  Страсть и песни презирает
  И к Орфею поспешает
 
  Чтож он сделал в лютой страсти?
  Раздробил свирель на части
  И не стал уже дудить.
  Естьли силы нет сравнишься
 
  То, чтоб в грязь не пасть лицом,
  Чтоб на веке не осрамиться,
  Лучше перед тем молчать,
  Кто умеет всех прельщать.