Горшеня

Издательство "ЭОС", Москва, 1992 г.

Вез мужик на базар горшки продавать, и нагоняет его великий государь Петр Алексеевич. Придержал государь коня и говорит: "Здорово, горшеня! Мир по дороге". "И тебе, боярин, много лет здравствовать!" Не признал мужик государя, потому что и видетьто его не приходилось да и ездил царь Петр Алексеевич часто один без свиты, в простом платье - правду на Руси да добрых слуг себе сыскивать.

"Хорошо ли, горшенюшка, торгуешь?" - спрашивает мужика государь. "Да, слава Богу, боярин: иной год рублей сорок пользы остается". - "Куда же ты столько денег деваешь?" - "Десять рублей - в подать вношу, десять долгу плачу, десять взаймы даю, да десять в окно кидаю". - "Что-то, горшеня, непонятно". - "Правду-то, боярин, не всякому понять. А ты смекни-ка: долг платить - отца с матерью кормить, взаймы давать - сына воспитывать, за окно кидать - дочь для чужой семьи растить". - "Так, горшенюшка, так!" - "Вот и живу, боярин; год-то прошел - смотришь: без худа и остался". - "Без какого худа?" - "Эх, боярин! В худе живете, а худа не видите: уж что есть на свете хуже денег? Из-за них все друг другу завидуют, бранятся, один другого грабит, убивает. Завелась у убогого нищего в котомке медная денежка - смотри, и на ту чей-нибудь глаз зарится". - "Не обидел Бог тебя, горшенюшка, разумом! А видал ли когда того, кому четвертую-то часть пользы отдаешь?" - "Нет, боярин, где уж нам в царевы ясные очи глядеть; не приводилось государя видеть". - "Так ты, горшенюшка, пожалуй, встретишь царя - не узнаешь да и опростоволосишься". - "Как не узнать, боярин: перед царем-то, ведь, всякий с дороги сходит, с телеги слезает да шапку снимает".

и кланяются. "Ну, что, горшенюшка, понял?" - спрашивает государь мужика. "Понял, боярин: либо ты - государь, либо - я. Оба мы не пешие и в шапках, а все перед нами шапки ломают да с дороги сходят". Засмеялся великий государь Петр Алексеевич мужиковой увертке, а тот слез с телеги, поклонился царю земно и говорит: "Прости, надежа государь: не признал я тебя с первого разу". - "Бог простит, горшенюшка".

Поехали дальше - горшеня около телеги идет, а царь рядом едет. "Есть тут в вашей стороне, - говорит царь, - монастырь, что Беспечальным зовут, а в том монастыре будто бы игумен уж больно умный". - "Как этому монастырю, государь, Беспечальным не зваться: земли у него много, леса, пашни, рыбные ловли - всего вволю; сколько сел да деревень к нему приписано, и работают теперь крестьяне на монастырь, как крепостные. А по правде-то, государь, мужики эти твои царские вольные испокон веков были. Да и впрямь хитер-умен нынешний игумен: отсудил их монастырю, не пожалел денег подьячим да судьям неправедным". - "Правду ли, мужик, говоришь? - строго спрашивает государь. - Не по злобе ли? Смотри: у меня ложному доносчику первый кнут". - "Правду истинную, как перед Богом, так и перед тобою, великий государь". - "Ну, прощай, умный горшеня! - говорит царь. - Поеду я теперь в этот Беспечальный монастырь, посмотрю на игумена. Коли и вправду умен, а не хитер только, хоть и виноват - помилую. Мне умные люди надобны". Хлестнул государь коня и поехал шибко от горшени.

Ехал он, долго ли, коротко ли - подъезжает к монастырю. А монастырь был старинный и стоял в глухом бору. У ворот сидел старый-престарый привратник; увидал государя, встал и кланяется. Приказал царь позвать сейчас же игумена перед свои светлые очи и говорит ему: "Слышал я, отец, что больно ты умен да с подьячими ласков. Загадаю я тебе три загадки. Коли отгадаешь, так не поставлю тебе в вину, что ты неправдою к монастырю моих государственных вольных мужиков приписал, хоть и отберу их: не след монахам чужим трудом жить. А не отгадаешь - не помилую!.. Вот тебе загадки: первая: сколько звезд в небе? Вторая: чего я, русский царь, стою? И третья: что я думаю? Даю тебе сроку до завтрашнего дня. Теперь поеду я в город, разберу, что с тобою подьячие напутали, а буду назад ворочаться - будешь ты мне и ответ держать". Хлестнул царь коня и уехал, а игумен остался у ворот ни жив, ни мертв со страху.

По сказанному, как по писанному, разобрал государь в городе все дело: плутов судей да подьячих, что совесть и присягу продавали, не помиловал и поехал обратно. А горшеня между тем продал на базаре свой товар с барышком и думает: "Что-то теперь в нашем монастыре делается? Не заехать ли отца игумена утешить: грозен, мол, царь, да милостив Бог!" И поехал.

Приезжает горшеня в Беспечальный монастырь и видит в монастыре печаль великую! сидит игумен с братиею, над царевыми загадками думают - ничего придумать не могут. "Что, отец игумен, не весел, голову повесил?" - спрашивает мужик. И рассказал ему игумен свое горе. Подумал горшеня и говорит: "А ведь загадки-то эти я разгадаю". Стал его игумен просить-молить, чтобы горю пособил. Горшеня отказывается: "Боюсь, - говорит, - впутываться: это дело государево; твой, ведь, разум царь пытает, а не мой". Посулил ему игумен за помощь сто рублей, сейчас и деньги принес - все серебряными рублевиками, - насильно в руки сует. Поглядел мужик на деньги, еще подумал и говорит: "Ну, ладно, выручу я тебя. Ложись теперь спать: утро вечера мудренее. А завтра, как приедет государь, одену я твое игуменское платье и выйду к нему за тебя". Игумен и рад - боится царю на глаза показаться.

"Ну что, разгадал, старик, мои загадки?" - "Разгадал, государь. Первая твоя загадка: сколько звезд на небе? Столько их государь, сколько вот в этом возу маковых зерен, да еще в Большой Медведице - семь звезд".

А около ворот стоял воз с маком - привезли его в монастырь на мельницу: масло из мака жать.

"Неправда это!" - говорит царь. "А вот проверь перечти, государь, так точно выйдет... Вторая твоя загадка: чего ты стоишь?.. Иисуса Христа, Царя нашего Небесного, жиды в тридцать сребреников, говорят, оценили. Ну, по этому судя, за тебя, за земного царя, все-таки больше двадцати девяти нельзя дать".

Улыбнулся царь: "Ловко сказано! Недаром тебя, игумен, умным величают".

"А третья твоя загадка, - говорит горшеня: - что ты, государь, думаешь? Думаешь ты, государь, что я - игумен, ан нет: я тот самый горшеня, с которым ты вчера дорогою ехал".

"Ну и ловок ты, горшеня! А все-таки не хвалю тебя: не след тебе не в свое дело соваться". - "И сам я так думал, государь, - говорит мужик, - да твое же царское лицо меня с пути сбило". - "Как так?" - "Да вот как, государь!" И вынул горшеня из кармана сто рублей, что ему игумен дал. А на рублевиках-то ведь царский портрет выбит.

"Ну, Бог с тобой, - говорит государь, - ради твоего ума и с тебя не взыщу и игумена помилую. Умел ты, горшенюшка, ловко ответ держать, умей хорошо и дело делать. Собирайся и явись ко мне в столицу. Посажу я тебя с хитрыми иноземными послами речь вести, нашу царскую пользу блюсти".

Так-то стал жить горшеня в столице, верно царскую службу править... И дослужился до больших чинов.