Стихотворения, выписанные из журналов Виссарионом Белинским
Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Стихотворения, выписанные из журналов Виссарионом Белинским (старая орфография)
ПОЛНОЕ СОБРАНИЕ СОЧИНЕНИЙ В. Г. БЕЛИНСКОГО.
ПОД РЕДАКЦИЕЮ И С ПРИМЕЧАНИЯМИ С. А. Венгерова.
С.-ПЕТЕРБУРГ.
Типография М. М. Стасюлевича. Bac. Остр., 5 лин., 28
1900.
6. Стихотворения, выписанные из журналов Виссарионом Белинским.
В вышеприведенном (No 1) свидетельстве Белинского о стихотворных упражнениях детства он говорит "об огромных кипах тетрадей", в которые "неутомимо, денно и нощно, и без всякого разбора списывал стихотворения Карамзина, Дмитриева, Сумарокова, Державина, Хераскова, Петрова, Станевича, Богдановича, Максима Невзорова, Крылова и других". Об одной из уцелевших тетрадок гимназического периода см. в No 2. Привычка списывать любимые произведения и таким путем переживать эстетическия наслаждения не оставляла Белинского в течение всей жизни. Еще в 1842 г. ухаживание за будущей женой началось у него с того, что он переписал для нея Лермонтовского "Демона". Первые годы студенчества он особенно усердно заносил в свои тетради все, что ему нравилось или представляло для него какой-нибудь интерес. Одна из таких тетрадей была доставлена в 1875 г. в распоряжение редакции "Русск. Старины", которая характеризует ее следующим образом:
"Судя по имеющейся у нас подлинной тетрадке "Стихотворений, выписанных из журналов Виссарионом Белинским" (1831 г.), надобно полагать, что страсть к списыванию этого рода произведений не оставляла Белинского и в университете. Что касается до характера заключающихся в тетрадке стихотворений, то в них нельзя уловить никакого определенного направления. Так, например, здесь есть "элегии" - Языкова и Полежаева, "Живой Мертвец" - неизвестного автора, стансы - Пушкина:
В надежде славы и добра
Гляжу вперед я без боязни, и проч.
"Крылья жизни" - Веневитинова, "Песня" - какого-то автора:
Давно ли я, вверяяся надежде,
Поэзией и славою дышал?
Как легкий сон прошло, что было прежде,
Я холоден к стихам и славе стал.
Безвестным чувством воспылала
Моя волнуемая кровь;
Любовь, одну любовь... и проч.
"Пророк" - Пушкина, и т. д. Здесь же находится и стихотворение Серафимы Тепловой, наделавшее в свое время много шуму, так как предполагали (совершенно несправедливо), что оно относится к Рылееву:
Слезами горькими, тоскою
Твоя погибель почтена.
О, верь, о, верь, что над тобою
Стон скорби слышала волна!
О, верь, что над тобой почило
Прощенье, мир, а не укор, -
Что не страшна твоя могила
И не постыден твой позор.
* * *
Впоследствии тетрадь Белинского была приобретена известным собирателем Павлом Яковлевичем Дашковым, который с обычною своею любезностью предоставил тетрадку в наше распоряжение.
Тетрадка очень небольшого размера (см. приложенное факсимиле, уменьшенное только на 1/4) и заключает в себе 48 страниц. Первоначально она была объемистее. Это видно, во-первых, из того, что нет начала того стихотворения. которым тетрадка теперь начинается. Кроме того, г. Захарьин-Якунин, который уступил тетрадку П. Я. Дашкову, нам сообщил, что он не придавал ей значения и дарил отдельные страницы из вся разным почитателям Белинского, желавшим иметь у себя его автограф.
На заглавном листе, воспроизведенном на прилагаемом снимке, написано (соблюдаем орфографию, см. приложение):
Стихотворении, выписанные из журналов Виссарионом Белинским.
На оборотной стороне имеется такая надпись, очевидно принадлежащая брату Белинского Константину:
"Подаренные братом Виссарионом Григорьевичем, прислана из Москвы с Супалкиным (неразборчиво, может быть, и - Сукалкиным) февраля 2 дня 1831 года, в понедельник, по утру".
Стихотворения писаны двумя почерками. В начале тетрадки - почерк убористый (см. на факсимиле стр. 5) и чернила черные, во второй половине - почерк разгонистый и чернила железисто-ржавого цвета. Нам кажется, что второй почерк (см. на факсимиле стр. 27-ая) тот же, каким сделана надпись на обороте заглавного листка и, следовательно, принадлежит Константину Белинскому. Принадлежит ли первый почерк Виссариону - пока решить не беремся. Если нам удастся достать письма Белинского к родным 1829--34 годов {Подлинники писем 1829--34 гг., напечат. в "Русск. Стар." 1876 г., считаются утерянными, но у нас еще есть некоторая надежда, что они разыщутся.}, мы сравним их почерк с почерком тетрадки и результат сообщим в дополнениях к настоящему изданию (Т. XII). Пока, значит, можно только сказать, что не весь сборник писан рукою Виссариона.
"Рус. Старины". Составитель редакционной заметки находит, что в сборнике "нельзя уловить никакого направления". Строгость непомерная! Сборник, совсем напротив, поражает своею выдержанностью. Чрезвычайно замечателен подбор стихотворений по серьезности своей. Больше всего взято стихотворений, говорящих о высших целях и задачах жизни. С эстетической точки зрения есть несколько слабоватых и безразличных (напр., Башилова, ъ - ъ, перевод с фр. и некот. другие), но большинство отличается литературными достоинствами. В выборе их 20-летний собиратель показал очень тонкий вкус, потому что выписывал стихи поэтов, еще большого литературного имени не имевших. Кроме Пушкина, из которого выбрана не "Черная Шаль" и не "Под вечер осенью ненастной", а "Пророк" и "Стансы", остальные поэты - Веневитивов, Хомяков, Полежаев, Шевырев. Языков или совсем были неизвестны, или чуть-чуть только начинали определяться.
Заплатил, правда, Белинский известную дань времени, поместивши в свой сборник и кричаще-романтического "Живого Мертвеца"; но смешно же ставить в упрек молодому студенту увлечение, от которого не ушел Баратынский, Полевой и все вообще наши последователи романтизма. В общем, сборник все-таки остается ярким свидетельством того, как рано Белинский стал предъявлять к литературе высокия требования.
Далее мы печатаем все сохранившиеся листки сборника, опуская только такия, всем известные, пьесы, как "Пророк", "Нелюдимо наше море", "Стансы". Стоящия в скобках ] цифры соответствуют сохранившимся страницам сборника.
1] Как в небе эти звездочки,
Так в свете три красавицы.
Одна из них то явится,
То скроется, то вновь блестит -
Та звездочка надежд звезда,
Та звездочка отрадная;
Нам будущность лишь с ней цветет;
Она нам радость в сердце льет,
Как дева ненаглядная,
Когда любви обет дает.
Вторая же темней горит,
Она от нас скрывается,
Туманом застилается;
Но прочих звезд она светлей
Тому, что от времен руки,
От старости, Змеи-тоски,
И Верою та звездочка
Издавна называется.
А третья ярче всех блестит,
И светит, не тускнеючи;
Та звездочка к мечтам манит,
Та звездочка, светлеючи,
То радость нам, то скорбь дарит,
Та звездочка милее всех,
Зато и всех опаснее.
Узнал тебя, любил тебя,
Коварная, прекрасная,
Ты, звездочка, звезда любви,
Ты, звездочка опасная.
2] Твой яркий свет в моей крови,
Оставил искру лютую,
Навек неугасимую.
Свети же мне, как в стары дни,
Ты, звездочка, звезда любви!
С отрадою, с чарующей,
Спознаюсь я, сдружуся я,
Лишь только ты в очах красы
Сверкай, свети, звезда любви!
Без веры вянет жизни цвет,
Без веры нету радостей,
Все радости поддельные,
Отрады быстролетные -
Твердят мужья ученые.
Пусть будет так! Согласен я,
Но звездочка, звезда любви,
Не так прочна, но сладостна:
Светлеючи - манит она!
Темнеючи - томит она!
Та звездочка души моей -
Отрадная владычица!
Пусть светит мне звезда любви,
Пусть любит красна девица,
Тогда и те две звездочки,
Со мною не разстанутся;
Как думы неразлучные -
О прошлых днях, о сладких днях,
О радостях, о горестях,
3] Которые в моей душе -
Заискрила, оставила,
Ты, звездочка, звезда любви!
Вы, очи красной девицы!
А. Башилов
ЖИВОЙ МЕРТВЕЦ.
Кто видел образ мертвеца,
Который демонскою силой,
Враждуя с темною могилой,
Живет и страждет без конца?
В час полуночи молчаливой,
При свете сумрачном луны,
Из подземельной стороны
Восходит призрак боязливой.
Бледно, как саван роковой,
И неестественной свободы
Ужасен вид полуживой.
Унылый, грустный он блуждает
Вокруг жилища своего,
И очарован - за него
Переноситься не дерзает.
Следы минувших, лучших дней,
Он видит в жизни быстротечной,
Но мукой тяжкою и вечной
Наказан в ярости своей.
4] Проклятый небом раздраженным,
Он не приемлется землей,
И овладел мучитель злой
Злодея прахом отверженным.
Вот мой удел - игра страстей!
Живой стою при дверях гроба,
Но скоро, скоро месть и злоба
На век уснут в груди моей.
Кумиры счастья и свободы
Я, член ненужный бытия,
Не оскорблю собой природы.
Мне мир - пустыня; гроб - чертог:
Сойду в него без сожаленья;
Да пусть за миг ожесточенья
Самоубийцу судит Бог!
Ъ. - Ъ.--
К * * *
Слезами горькими, тоскою
Твоя погибель почтена.
О, верь, о, верь, что над тобою
Стон скорби слышала волна!
О, верь, что над тобой почило
Прощенье, мир, а не укор, -
Что не страшна твоя могила
И не постыден твой позор.
Серафима Теплова.
5] ЭЛЕГИЯ.
Меня любовь преобразила:
Я ночи бледные светила,
Я сумрак ночи полюбил.
Когда прелестная зарница
Горит за дальнею горой,
И пар густеет над водой,
И смолкла вечера певница -
По скату сонных берегов
Брожу, тоскуя и мечтая,
И жду, когда между кустов
Мелькнет условленный покров,
Или тропинка потайная
Зашепчет шорохом шагов.
Гори прелестное светило,
Помедли мрак на лоне вод:
Она придет, мой ангел милый,
Моя любовь, она придет.
Н. Языков.
ЭЛЕГИЯ.
Зачем задумчивых очей
Зачем огнем твоих речей
Тоску на душу мне наводишь?
Не припадай ко мне на грудь
В порывах милого забвенья,
Ты ничего в меня вдохнуть
Не можешь, кроме сожаленья.
Меня не в силах воспалить
Твои горячия лобзанья -
6] Я не могу тебя любить,
Не для меня очарованья!
Я был любим - я сам любил -
Увял на лоне сладострастья
И в хладном сердце сохранил
Минуты горестного счастья.
Я сорвал рано жизни цвет;
Все потерял, все отдал Хлое;
И прежних чувств, и прежних лет
Не возвратит ничто земное!--
Люби другого - быть твоим
Ах! как ужасно быть живым
Полуразрушась над могилой!..
А. Полежаев.
ПЕСНЯ.
Нелюдимо наше море
И день и ночь шумит оно,
В роковом его просторе
Много бед погребено и т. д.--
7] (Известный романс Н. Языкова).
СТАНСЫ.
В надежде славы и добра
Гляжу вперед я без боязни и т. д.
8] (Известное стихотворение Пушкина),
КРЫЛЬЯ ЖИЗНИ.
На легких крылышках
Летают ласточки;
Но легче крылышки
У жизни ветреной.
Не знает в юности
И радость резвую
Берет доверчиво
К себе на крылия.
Летит, любуется
Прекрасной ношею...
Но скоро тягостна
Ей гостья легкая,
Устали крылышки,
И радость резвую
Она стрясает с них.
Печаль ей кажется
9] Не столь тяжелою,
И прихотливая
Печаль туманную
Берет на крылия
И вдаль пускается
С подругой новою.
Но крылья легкия
Все боле, более
И вскоре падает
С них гостья новая,
И жизнь усталая
Одна без бремени
Летит свободнее;
Лишь только в крылиях
Едва заметные
От ношей брошенных
Слезы осталися -
И отпечатались
На легких перышках
Два цвета бледные:
Немного светлого
От резвой радости,
Немного темного
От гостьи сумрачной.
Д. В. Веневитинов
10] КОЛЬЦО.
"Зачем горит твое лицо?
Когда украдкою целуешь
Твое чугунное кольцо?
"Чей это дар? Каким заветом
Он тайно мучит грудь твою?..
Иль нам неслышимым приветом
Он говорит тебе: люблю?
"Иль памятник любви минутной,
Её обеты пережив,
Еще тебя томит он смутно,
Как счастья прежнего отзыв?
"Иль друг чувствительный, незлобный,
Во цвете взятый в лучший свет,
На нем, как на доске надгробной
Свой краткий начертил завет?.."
- Нет, нет, певец! Не дружбой скромной
Освящено мое кольцо,
Не память девы вероломной
Мне сердце жмет, мрачит лицо!
- Чугун сей милый и печальный
То дар предсмертный, дар прощальный,
Благословение родной!
В. Туманский.
11] ПЕСНЯ.
Давно ли я, вверяяся надежде,
Поэзией и славою дышал?
Как легкий сон прошло, что было прежде;
Я холоден к стихам и славе стал.
Безвестным чувством воспылала
Моя волнуемая кровь;
Забывши все, душа познала
Любовь, одну любовь.
В кругу друзей вкушал я наслажденье...
Оно прошло, как резвая мечта!
Мгновенный сон исчез в одно мгновенье:
В душе моей осталась пустота.
Желанье тайное сжигало
Кипящую, младую кровь;
Младое сердце призывало
Что целый мир, когда в нем нет Алины?
Что лавр, когда блаженства в оном нет?
Где нет цветов, не пахнут там долины;
Где нет её, там пуст обширный свет!
Возьмите, люди, всю вселенну!
Возьмите, хладный блеск венцов!
Возьмите все... А мне в замену
Любовь, одну любовь.
Но тщетен вопль! Напрасны сердца стоны.
Мне ранний гроб страданием открыт.
Забытый гроб! - Ни светлый лавр Беллоны,
Ни песней лавр его не осенит.
12] Безвестно кончу жизнь унылу;
Застынет пламенная кровь;
И я возьму с собой в могилу
Любовь, одну любовь.
ПРОРОК.
Духовной жаждою томим и т. д.--
13] (Знаменитое стихотворение Пушкина).
Тот, кто не плакал, не дерзни
Своей рукой неосвященной
Струны коснуться вдохновенной:
Поэтов званья не скверни!
Лишь сердце, в коем стрелы рока
Прорыли тяжкие следы,
Святит, как вещий дух пророка,
Свои невольные труды.
И рана в нем не исцелеет,
И вечно будет литься кровь;
Но песни дух над нею веет
И дум возвышенных любовь.
Так средь Аравии печальной
Над степью дерево растет:
Когда его глубокой раной
Рука пришельца просечет,--
Тогда, как слезы в день страданья,
По дико-врезанным браздам
Течет роса благоуханья,
А. Хомяков
14] ПЕСНЬ ЧЕРКЕСА.
Не стало девицы, подруги моей!
Угасло светило - отрада очей.
Теперь одинокий блуждаю в горах
И слезы печали горят на щеках!
Там в небе широком летают орлы!
И скачет сайгак на скалу со скалы,
Но лук мой без дела висит за плечом,
И ржавеют стрелы в колчане моем,
И что за отрада мне зверя настичь?
Не с кем делить мне богатых добычь!
Не стало девицы, подруги моей,
Угасло светило, отрада очей.
15] Мой дом на привольных стоит берегах,
Там много корысти добыто в боях;
Там чаши кумыса рядами стоят;
Там сабли отцов и пищали висят.
Но будто в могиле, мне душно в дому
Кто будет со мною кумыс распивать?
Кто будет рассказу о битвах внимать?
Не стало девицы, подруги моей,
Угасло светило, отрада очей.
Теперь одинокий блуждаю в горах
И слезы печали горят на щеках.
М. Загорский
16] К ТАЛИАРХУ.
Из Горация, книга I, ода 9. "Vides, ut al ta, etc."
(Посвящено В. В. Скрипицыну).
Смотри: белеет вдалеке
Сорант, снегами покровенный,
Леса, под игом их согбенны,
И воды мраз сковал в реке.
Умерим хлад! Огонь разложим,
Неси Сабинские сосуды, Царь пиров,
Мы жар в крови умножим,
Оставим прочее на произвол богов...
Их волею мгновенно
17] Не заколышется ни дуб, ни кипарис.--
Заутра будет что с тобою,
Изведывать страшись!
Каким не будешь днем ты награжден судьбою,
День новый прибылью считай.
О, юноша! Не презирай
Ни нежные любви, ни песней наслажденья!
Доколе свеж цвет жизни твой
И старость далека с угрюмой сединой...
На поле Марсовом, в ристалищах являйся;
Вдали таящейся младой красы внимай
18] Шептанье тихое, в полночный час условной;
Прислушивай её изменник - смех; срывай,
В залог любви, кольцо с руки легко-упорной.
В. Филимонов
1821 года.
Стрельна.
РОМАНС.
В дни рыцарства, покорные досугу,
Он песнями дарил свою подругу:
В её очах взаимный пламень зрел.
Зачем в те дни я не был Менестрел?
19] У Рыцаря над бронею красивой,
В завет любви, мирт лавры обвивал;
Стан храброго лелеял пояс милой,
И вензель на щите его пылал.
Ах, Рыцарем зачем я не бывал?
Торжествовал ли Рыцарь в распре бранной,
И песнею гремел ли Бард звучней:
Прекрасный взор наградой был желанной
И Рыцарю, и Барду храбрых дней.--
Тогда бы мне искать любви твоей!
С Французского перевел Григорьев.
20] ЖЕЛАНЬЕ 1).
О! когда-б из сей долины,
Отягченный хладной мглой,
Путь нашел я сквозь стремнины,
Вижу там холмы рядами,
Яркий злак их вечно свеж;
Ах! Зачем я не с крылами:
К ним стрелою-б за рубеж!
Слышу музы звук волшебный,
Райских песен дивный лад,
Ветерки с холмов - целебный
21] Навевают аромат;
И плоды в тени дубровы
Ярким золотом горят,
И не трогают суровый
Там цветов растущих хлад.
Как отрадно беззакатный
День небес тех созерцать!
Как целебно ароматный
Воздух тамошний впивать!
Но река передо мною
С ревом быстрый ток свой мчит,
За волной волну, горою -
Вижу: с ней ладья играет;
Нет вожатого на ней;
Парус ветром надувает...
И, туда, туда скорей!..
М. Загорский
1) Сочинение Михаила Загорского, о котором было сказано в No 16 Литер. Листков. Стихи сии писаны им во время болезни, и тогда, как он почти знал, что должен разстаться с жизнью. Изд. ("Литер. листков" - Булгарин. С. В.)
22] БЛАЖЕНСТВО МОНАСТЫРСКОЙ ДЕВЫ.
ПОДРАЖАНИЕ ПОПУ.
(Из послания Элоизы к Абеляру).
How happi is the blameles vestal's lot l)
О, сколь блажен удел служащей Богу девы!
Забытая людьми, забыла их она,
Душа её чиста, как ясная луна!
Молитва каждая, как Ангела напевы,
Паря от сердца выспрь, пронзает небеса,
И зрима ей небес сокрытая краса.
Однообразна жизнь, изочтены желанья,
23] Архангелы ее хранят среди ночей;
Невинны сны её, отрадны бденья слезы,
Кольцо венчальное Супруг готовит ей,
И для нея цветут в Эдеме пышны розы.
Когда-ж приходит час оставить бренный мир,
Она кончается при звуках горних лир;
Смерть - новый ей восторг, и Ангел утешитель
Указывает ей надзвездную обитель,
И Серафимов хор ей гимн любви поет,
И дева чистая дух Богу отдает
При созерцании небесного блаженства,
Алмаза радостей и перла совершенства.
В. Олин.
1) Английский эпиграф списан неточно: happi вместо hарру. С. В.
24] К СЕСТИЮ.
(Горациева IV ода из книги 1).
(Adventu veris et brevitate vitae nos ad hilaritatem invitari).
Печальный хлад зимы весна уже сменила.
Зефиры веют по полям.
Уж стаи кораблей вверяются морям.
Покинуты хлева веселыми стадами,
И пахарь позабыл соломенный свой кров!
Не видно грозных льдин, белевших над полями,
Все зеленеет средь лугов...
В часы, когда луна на горизонт восходит,
25] Киприда юная проводит
Вечно-прекрасных Нимф и Граций хоровод,
Который радостно и пляшет и поет,
Меж тем как в кузнице Вулкана
Циклопа молот все стучит.
Но миртовый венок пусть всех нас осенит!
И в прославленъе Бога Пана,
Под мирной тению лесов -
Заколем первенца из коз или овнов!
Так! непредвидимо смерть двери отворяет
И бедной хижины, и мраморных палат!
Роскошный Сестий! Я твердил тебе сто крат,
26] Что будущность пустой надеждой нас пленяет!..
И, совершая всем предписанный закон,
Когда ты с роковой ладьей
Причалишь к дальним берегам:
Тогда, сказав прости весельям и пирам,
Разстанешься с любовию самою!
Ив. Бороздна
С. Медведево.
1824 года. Марта 20 дня.
27] НАСТАВНИКАМ 1).
Направя первый раз неопытный полет
От лона матери в небесные равнины,
Весь новой радостью дрожит птенец орлиный,
Но робкий, с трепетом глядит на яркий свет.
Путь неизведанный наводит содроганье;
Луч света кажется губительным огнем,
Но мочный вождь его шумит пред ним крылом,
И юного птенца бодрит соревнованье.
28] Таков питомец муз: от колыбельных лет
Он жаждет истины небесных откровений;
И смело к небесам приблизит свой полет.
Но горе дерзкому, доколе вождь надежный
Пути опасного пред ним не уравнит:
Он в страхе над землей безславно полетит,
Иль рок Дедалида разделит неизбежный.
Блажен, кому Наук маститые жрецы
К святилищу богинь путь верный указали:
Он видел Истину; он вник в её скрижали;
Ему готовит Феб нетленные венцы.
29] О, Муза, вознеси безхитростное пенье,
И сердца тихий жар излей в простых стихах:
Да вечно на твоих восторженных струнах
Сим старцам, сим мужам гремит благодаренье!
М. Загорский
1) Юный автор сих стихов, Михаил Загорский, уже не существует более. Первые опыты его пиитического дарования и его любовь к наукам подавали о нем большие надежды в будущем: - теперь они умножают сожаление о его безвременной потере. Некоторые из его стихотворений напечатаны в Пол. Звез. ("Полярной Звезде"), в Лит. Лис. ("Литерат. Листках") и в Сор. ("Соревнователе Просвещения"). Прим. издателя ("Литер. Листков" - Булгарина. С. В.).
К ЭЛЬВИРЕ.
Хотя твой образ несравненный
Порой чужд сердца моего,
Но первый час уединенный
Мне возвращает вновь его.
Страшусь, чтоб свет, к злоречью жадный,
Тоски моей поймать не мог,
И сердцу по тебе отрадный
Мой не подслушал вздох.
2.
30] Прости, коль иногда бываю
Неверен памяти твоей;
Я сам, Эльвира, осуждаю
Безумие души моей.
И не затем я, друг сердечный!
В пирах багряный нектар пью,
Как гость веселый и безпечный,
Чтоб окрылить тоску мою.
3.
Нет! Для душевного томленья,
Чтоб быть источником забвенья
Потребен нектар не такой.
И я бы на беседе шумной
Кипящий кубок мой разбил,
Когда бы он, как друг безумный,
Разсеять грусть способен был.
4.
31] Нет, радость чистая не сродна
Судьбой растерзанным сердцам;
Улыбка-ж горести подобна
На гроб положенным цветам.
Душа безумствует порою,
Уста смеются, взор блестит;
Но сердце, сжатое тоскою,
Уединенное молчит.
5.
О, верь, Эльвира! прах священный!
В моей неистовой судьбе
Одна отрада, друг безценный!
Так сладок сердцу сон прелестной
Так мысль о нем душе мила!..
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .1)
6.
32] О, верь мне, верь - и за могилой
Все ты слита с бытьем моим:
И что в юдоли сей унылой,
Любовь к прелестницам живым
Пред той любовью неземною,
Которая, как верный друг,
Грустит над урной гробовою
И зрит в звездах сей милый дух?
7.
Ты прах!.. и стал я как в долине
Под бурей безприютный цвет,
Как путник жаждущий в пустыне,
Где ни ручья, ни древа нет.
Но жив доколь я, о Эльвира!
Слеза тоски, вздох сердца, лира -
И жажда ночи гробовой.
В. Олин.
1823 года.
1) Точки доставлены самим сочинителем. Прим. издат. ("Литер. Листков" - Булгарина. С. В.).
33] ПЕСНЬ ГРЕКА.
Под небом. Аттики богатой
Цвела счастливая семья.
Как мой отец, простой оратый,
За плугом пел свободу я.
Но турок злые ополченья
На наши хлынули владенья...
Погибла мать, отец убит,
Со мной спаслась сестра младая,
Я с нею скрылся, повторяя:
За все мой меч вам отомстит.
Но грудь стеснило и свело;
Наш легкий челн помчал нас в море,
Пылало бедное село,
И дым столбом чернел над валом,
Сестра рыдала, - покрывалом
Печальный взор полузакрыт;
Но слышно тихое моленье;
Я припевал ей в утешенье:
За все мой меч вам отомстит.
34] Плывем и при луне сребристой
Мы видим крепость над скалой.
Вверху тень на башне мшистой
Шагал турецкий часовой;
Чалма склонилася к пищали -
Внезапно волны засверкали,
И вот - в руках моих лежит
Без жизни дева молодая.
Я обнял тело, повторяя:
За все мой меч вам отомстит.
Пристала к берегу ладья,
И над шумящею волною
Сестре могилу вырыл я.
Не мрамор с надписью унылой
Скрывает тело девы милой,
Нет, под скалою труп зарыт,
Но на скале сей неизменной
Я начертал обет священной:
За все мой меч вам отомстит.
35] С тех пор меня Магометане
Узнали в стычке боевой,
С тех пор, как часто в шуме браней
Обет я повторяю свой!
Отчизны гибель, смерть прекрасной,
Все, все припомню в час ужасный;
И всякий раз, как меч блестит
И падает глава с чалмою,
Я говорю с улыбкой злою:
За все мой меч вам отомстит.
36] НА НОВЫЙ (1827) ГОД.
Так снова год как тень мелькнул,
Сокрылся в сумрачную вечность,
И быстрым бегом упрекнул
Мою ленивую безпечность.
О, еслиб он меня спросил:
"Где плод горячих обещаний?
Чем ты меня остановил?"
Я не нашел бы оправданий
В мечтах разсеянных моих.
Мне нечем заглушить упреки,
Но слушай ты, беглец жестокой!
Клянусь тебе в прощальный миг:
Ты не умчался без возврата,
Я за тобою полечу.
37] И наступающему брату
Весь тяжкий долг я заплачу.
Полночь на 1-е января.
Д. В. Веневитинов.
Пробил полночи час туманной,
Сын времени свершил свой ход,
И вот в приют мой, гость незванной,
Спустился тихо Новый Год.
Слетая в мир, он ждал привета,
И света блеском встречен был,
Но что же? стройный глас Поэта
Его досель не освятил.
И он с улыбкою лукавой
"Чего ты просишь" мне сказал.
38] "Я подружу тебя со славой,
"Дам кучи злата!" - Я молчал.
"Я утолю твои печали",
Шепнул он с ласковым лицом,
"И сердца грустные скрижали
"Забвенья смою я ручьем.
"Ты вспомнишь прежния утраты;
"Как домнят сон с восходом дня,
"И вновь, надеждами богатый,
"Полюбишь жизнь!" - Оставь меня.
Ты слышишь: там рукоплесканья,
Веселье, шумные пиры;
Поди там сыпать обещанья,
Там расточай свои дары.
39] Твоими тешимый речами,
Младенца чистыми устами
Твое млеко я принимал,
И в пламени восторгов сильных
И в мед словес в речах обильных
Его чудесно претворял;
Под песни твоего ученья
Я сном глубоким засыпал,
И мира дивные виденья
Недвижным оком созерцал.
Под солнцем истины незнойным,
Полетом ровным и спокойным,
По стройной пропасти светил
Мой дух восторженный парил
И возносился он далеко;
Шумели воды, вихрь и лес,
Перуны падали с небес,
И волновались океаны,
40] И разверзалися волканы,
Казнила мир палач-война;
Упрямо резались народы
За призрак счастья и свободы.
И как потопная волна,
Лилась река их теплой крови.
Но в каждом стоне бытия
Духовным слухом слышал я
Великолепный гимн любови
Во славу Бога и Отца,
И прерывалося стенанье,
И всесотворшого Творца
Хвалило всякое дыханье.
И выше, выше я парил,
За грани вечные светил,
В чертог духов и Божьей славы,
Где возсидит незримый Он,
И сотряслись мои суставы,
И зазвучали как тимпан:
Мне долу вторит Океан,
41] Горе мне вторили перуны:
Мои все жилы были струны,
Я сам - хваления орган.
С. Шевырев.
ЭКСПРОМТ.
Что мне экспромтом написать
Дней быстрых на закате?
Мне суждено терпеть и горевать
И в пестром щеголять халате.
Экспромпты я тогда писал,
Когда надеялся, влюблялся,
Теперь от радостей отстал
И от надежды отказался,
И так молчу, любезные друзья,
С стихами милыми прощаюсь:
Что в старости не скучен я.
В. Пушкин.
1827.
7-го января.
ПОЭЗИЯ.
(Из Гёте).
Дома, одна, убирается в шелк и золото дева:
Зеркала нет перед ней, чувством находит наряды.
Выдет на свет, как дева простая; один ее знает,
Только в очах у него светит её красота.
З.
43] ОТЗЫВ ОДНОЙ ДАМЕ.
Когда Сивиллы дух смятенной
Глаголы Фебовы внимал,
И перед девой изступленной
Призрак грядущого мелькал, -
Чело сияло вдохновеньем,
Глаза сверкали, глас гремел,
И в прахе с трепетным волненьем
Пред ней народ благоговел.
Но утихал восторг мгновенный,
Перед толпою изумленной
На землю падала она.
Кто, видя впалые ланиты
И взор без блеска и лучей,
В пророчице грядущих дней?
И ты не призывай поэта!
В волшебный круг свой не мани!
44] Когда вдали от шума света
Тогда живет он. - В эти дни
Вмещает все существованье,
Но вскоре, слаб и утомлен,
И вихрем света увлечен,
То ловит темные мечтанья,
То как дитя сквозь смутный сон
Смеется и лепечет он.
А. Хомяков.
О, мудрость, матерь чад небесных,
Тобой измлада вскормлен я:
Ты мне из уст твоих чудесных
Давала пищу бытия.
Я под хранительной рукою
Невинен, чист и тих лежал;
этом месте недостает одного или нескольких листков
45] Давно-ль, когда твой брат коварный
Я жертвой песни благодарной
Его приход благословил?
И что-ж? питомец вдохновенья
Мой друг, мой брат был взят землей,
Любимый храм покинул свой.
Но многих горесть утолится,
Ты многим счастья можешь дать;
Но что в груди певца таится,
Не как другие, дни проводит
Душа любимица мечты:
В ней как в воде резец проходит,
Как в камне вечны в ней черты.
46] ПЕСЕНКА.
Легкий, вешний ветерок,
Встань с цветов, оставь поток,
Разыграйся в вышине,
Там в долине за рекой
Ходит друг сердечный мой,
Ходит милая моя,
К ней с собой снеси меня.
Сам лети в тот ясный дол,
Розой, ландышем повей
Над красоткою моей.
Сладким воздухом любви
А с тех уст в награду сдуй
Лишь один мне поцелуй.
В. Туманский.
Май 1825 г.
47] По лестнице торжественной веков
Ты к славе шел, о древний град свободы!
Ты путь свершил при звоне тех оков,
Которыми опутывал народы.
И тучами ты скрыл в толпе эфирной
Перунами сверканшее чело,
Венчанное короною всемирной.
Но ринулись посланницы снегов,
И пал гигант, по лестнице веков,
48] Биясь об их отзывные ступени;
Разсыпалась, слетев с главы твоей,
На мелкие венцы корона власти:
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Но путь торжеств еще не истреблен,
Проложенный гигантскими стопами,
И Колизей, и мрачный Пантеон
В дар вечности обрек твои труды
С тобой времен условившийся гений;
Как шествия великого следы,
Нестертые потопом изменений.
