Автор: | Белинский В. Г., год: 1841 |
Категория: | Критическая статья |
Связанные авторы: | Богданович И. Ф. (О ком идёт речь) |
В. Г. Белинский
Душенька, древняя повесть И. Богдановича
Издание конторы привилегированной типографии Е. Фишера, в Санкт-Петербурге. Санкт-Петербург. 1841. В 12-ю д. л. 78 стр.
Собрание сочинений в девяти томах
М., "Художественная литература", 1979
Том четвертый. Статьи, рецензии и заметки. Март 1841 - март 1842
"Душенька" имела в свое время успех чрезвычайный, едва ли еще не высший, чем трагедии Сумарокова, комедии Фонвизина, оды Державина, "Россиада" Хераскова. Пастушеская свирель Богдановича очаровала слух современников сильнее труб и литавр эпических поэм и торжественных од; миртовый венок его был обольстительнее лавровых венков наших Гомеров и Пиндаров того времени. До появления в свет "Руслана и Людмилы" наша литература не представляет ничего похожего на такой блестящий триумф, если исключить успех "Бедной Лизы" Карамзина. Все поэтические знаменитости пустились писать надписи к портрету счастливого певца "Душеньки", а когда он умер, - эпитафии на его гробе. Один Дмитриев, в свое время поэтическая знаменитость первой величины, написал три такие эпитафии; вот они:
Кажется, родной брат Богдановича написал следующее, славное в свое время двоестишие к творцу "Душеньки";
"Мои пенаты", вместе с другими знаменитостями русской литературы:
Карамзин написал разбор "Душеньки", в котором силился доказать, что Богданович победил Лафонтена3, забыв, что сказка Лафонтена если писана и прозою, то прозою изящною, на языке уже установившемся, без усечений, без насильственных ударений, что у Лафонтена есть и наивность, и остроумие, и грация, столь сродственные французскому гению.
Что же такое в самом-то деле эта препрославленная, эта пресловутая "Душенька"? - Да ничего, ровно ничего: сказка, написанная тяжелыми стихами, с усеченными прилагательными, натянутыми ударениями, часто с полубогатыми и бедными рифмами, сказка, лишенная всякой поэзии, совершенно чуждая игривости, грации, остроумия. Правда, автор ее претендовал и на поэзию, и на грацию, и на остроумную наивность, или наивное остроумие; но все это у него поддельно, тяжело, грубо, часто безвкусно и плоско. Выпишем для примера хоть то место, где Душенька подходит к спящему Амуру, с светильником в руке и с мечом под полою:
Сиречь "сомлела"; - и поделом ей! Мы нарочно не поскупились на выписку: пусть читатели сами судят по этому отрывку, какого труда и поту стоит прочесть поэму, писанную такими милыми стишками и преисполненную такой легкой, очаровательной и грациозной поэзии...
"Душенька" Богдановича ведет свое начало от высокого эллинского мифа о сочетании души с любовью, то есть о проникновении духовным началом естественного влечения полов: на этот раз из чистого и глубокого источника вытекла мутная лужица воробью по колено. Конечно, нельзя винить Богдановича за то, что ему не могла и в голову войти подобная мысль: об этих премудростях и в самой Германии очень незадолго до его времени начали догадываться; не виним его также за отсутствие художественного такта, пластичности и наивной грациозности древних: он не был ни художником, ни поэтом, ни даже особенно талантливым стихотворцем, да в его время о художественности и пластицизме древних и сами немцы только что начинали догадываться, а вся остальная Европа жила в идее остроумия; но ведь остроумие должно же быть остроумно, а не плоско; шалость должна же быть игрива, грациозна, чтоб не оскорблять эстетического вкуса...
Почему же "Душенька" Богдановича имела такой блестящий успех? - Мы первые согласны в том, что всякий блестящий успех всегда основывается если не на достоинстве, то на какой-нибудь основательной причине; и мы убеждены, что успех "Душеньки" был вполне заслуженный, так же как и успех "Бедной Лизы". Это очень легко объяснить. Громкие оды и тяжелые поэмы всех оглушали и удивляли, но никого не услаждали, - и потому все мечтали о какой-то "легкой поэзии", вероятно, разумея под нею салонную французскую беллетристику. И вот является человек, который для своего времени пишет просто и легко, даже забавно и игриво, силится ввести в поэзию комический элемент, высокое смешать с смешным, как это есть в самой действительности, реторику поддельного эмфаза заменить реторикою поддельной наивности и остроумия, каким наградила его скупая природа. Естественно, что все приходит в восторг от такой невидали и небывальщины и не читали, а все-таки хвалили по преданию и ленивой привычке. И вот Батюшков, поэт с большим дарованием и с художественным тактом, бессознательно преклоняясь перед всемогущею тогда силой предания, воспел Богдановича, как любимца муз и граций, с которыми у певца "Душеньки" не было ничего общего4. Ведь Дмитриев говорил же о Хераскове:
Воейков (во время оно, тоже литературная и поэтическая знаменитость) провозглашал:
А теперь? - Увы! - Sic transit gloria mundi! {Так проходит мирская слава! (лат.). - Ред.}... Успеху "Душеньки" много способствовал и ее вольный, шаловливый тон, столь противоположный чопорности литературных приличий того времени. Этому же обстоятельству много обязаны были своим успехом и сказки Дмитриева "Причудница" и "Модная жена", которые, впрочем, по литературному достоинству гораздо выше "Душеньки". Однако ж поэма Богдановича все-таки замечательное произведение, как факт истории русской литературы: она была шагом вперед и для языка, и для литературы, и для литературного образования нашего общества. Кто занимается русскою литературою как предметом изучения, а не одного удовольствия, тому - еще более записному литератору - стыдно не прочесть "Душеньки" Богдановича. - Но безотносительных достоинств она не имеет никаких, и в наше время нет ни малейшей возможности читать ее для удовольствия.
А между тем "Душенька" до сих пор все печатается новыми изданиями; мелкие книжные торговцы сделали ее постоянным средством для своих спекуляций. И это очень понятно. У нас есть особый класс читателей: это люди, только что начинающие читать, вместе с переменою национального сермяжного кафтана на что-то среднее между купеческим длиннополым сюртуком и фризовою шинелью. Обыкновенно они начинают с "Милорда английского"7 и "Потерянного рая" (неистовым образом переведенного прозою с какого-то реторического французского перевода)8, "Письмовника" Курганова, "Душеньки" и басен Хемницера, - этими же книгами и оканчивают, всю жизнь перечитывая усладительные для их грубого и необразованного вкуса творения. Потому-то эти книги и издаются почти ежегодно нашими сметливыми книжными торговцами.
Новое издание "Душеньки" очень скромно и ужасно безвкусно. Корректура неисправна. Приложений нет никаких.
ПРИМЕЧАНИЯ
СПИСОК СОКРАЩЕНИЙ
В тексте примечаний приняты следующие сокращения:
Анненков - П. В. Анненков. Литературные воспоминания. М., Гослитиздат, 1960.
ГБЛ - Государственная библиотека им. В. И. Ленина.
Герцен - А. И. Герцен. Собр. соч. в 30-ти томах. М., Изд-во АН СССР, 1954-1966.
ГИМ - Государственный исторический музей.
ГПБ - Государственная Публичная библиотека СССР им. М. Е. Салтыкова-Щедрина.
ИРЛИ - Институт русской литературы (Пушкинский дом) АН СССР.
КСсБ, Список I, II... - Приложенный к каждой из первых десяти частей список рецензий Белинского, не вошедших в данное издание "по незначительности своей".
ЛН - "Литературное наследство". М., Изд-во АН СССР.
Панаев - И. И. Панаев. Литературные воспоминания. М., Гослитиздат, 1950.
ПР - позднейшая редакция III и IV статей о народной поэзии.
Пушкин - А. С. Пушкин. Полн. собр. соч. в 10-ти томах. М.-Л., Изд-во АН СССР, 1962-1965.
ЦГИА - Центральный Государственный исторический архив.
Душенька, древняя повесть И. Богдановича... (с. 410-414). Впервые - "Отечественные записки", 1841, т. XVI, No 5, отд. VI "Библиографическая хроника", с. 1-4 (ц. р. 30 апреля; вып. в свет 1 мая). Без подписи. Вошло в КСсБ, ч. V, с. 295-300.
Окончание работы над рецензией определяется письмом Белинского к Краевскому, написанным около 10 апреля, в котором он сообщал, что посылает рецензию на "Душеньку".
1 "Надгробия И. Ф. Богдановичу, автору "Душеньки" (оба - 1803) и стихотворение "И. Ф. Богдановичу, автору "Душеньки" (1803; в цитате есть неточности).
2 Автор этого двустишия - П. П. Бекетов (двоюродный брат И. И. Дмитриева), издатель сочинений И. Ф. Богдановича. Родной брат поэта, Иван Богданович, написал другое двустишие:
Не нужно надписьми могилу ту пестрить,
Где Душенька, одна все может заменить.
3 "О Богдановиче и его сочинениях" ("Вестник Европы", 1803, No 9-10; см.: Н. М. Карамзин. Избранные сочинения, т. II. М.-Л., "Художественная литература", 1964, с. 198-226).
4 Подразумеваются строки из стихотворения К. Н. Батюшкова "Ответ Тургеневу" (1812):
5 Неточная цитата из стихотворения "К портрету М. М. Хераскова" (1803); "Владимир" (1785) - поэма Хераскова; "Иоанн" - так назвал Дмитриев (по имени главного героя) поэму Хераскова "Россиада" (1779).
6 "Сатиру к С<перанскому> (1805) об истинном благородстве" А. Ф. Воейкова.
7 Имеется в виду "Повесть о приключении английского милорда Георга и о бранденбургской маркграфине Фридерике-Луизе..." (1782) М. Комарова.
8 Очевидно, имеется в виду издание: "Потерянный Рай. Поэма Д. Мильтона... ч. I-IV. Перевод с французского, исправленный по английскому подлиннику. С присовокуплением примечаний Е. Люценко" (СПб., 1824).
А. Л. Осиповат и Л. С. Пустильник