| Автор: | Григорьев А. А. |
| Категория: | Письма |
266. М. П. ПОГОДИНУ
16-17 сентября 1861. Оренбург
1861 г. Сент. 16. Оренбург.
Принимаюсь отвечать на письмо Ваше, мой все-таки единственный (quand même*) и всегда одинаково** глубоко-чтимый вождь и отец - спокойно и спокойный.
1) Из писем Ваших, адресованных в редакцию "Времени", получил я одно, когда сидел в долговом. Отвечать на него я не хотел, потому что в нем, что ни слово - то несправедливость, непонимание вещей и нежелание понять вещи... Так и хотел я молчать до встречи в том мире, в котором каждый "познает, яко же познанбе"1... в котором известный хвост известного мошенника перестанет вилять между людьми.
2) Но Вы опять ко мне пишете - и так сказать, вызываете к ответу. Будь по Вашему! Должно быть, Бог строит к лучшему. - Слушайте же меня так, как бы я говорил в смертный час мой, перед Страшным судом Того, у Кого "несть на лица зрения"...2
Прежде всего о моих семейных делах, если уж Вы в них впутаны.
Отца моего - я не мог никогда (с тех пор, как только пробудилось во мне сознание, а оно пробудилось очень рано) уважать - ибо, к собственному ужасу, видел в нем постоянный грубый эгоизм и полнейшее отсутствие сердца - под внешнею т. е. слабостью, и миролюбием, т. е. гнусною ложью для соблюдения худого мира. Сначала (еще не очень давно - лет 18 назад) - деспот до зверства; потом игрушка своих людей, - раб первого встречного, - он был бы постоянно моим рабом, если бы мне постоянно везло счастье. Не говорите, что взгляд мой жесток - а поразговоритесь-ка лучше с Фетом о временах нашего с ним студенчества, имея только в виду, что все действовавшее на Фета, как на постороннего человека комически, на меня действовало иначе. В эпоху лучшей поры моей жизни, эпоху зеленого и серого "Москвитянина", я насильственно, по идее способен был уверять себя в том, что он человек действительно добрый - а в сущности, доброта его заключалась в том, что, видя во мне какую ни на есть поддержку, он подчинился мне, моему образу жизни, моим друзьям и моим вкусам. Подчинение это простиралось до гадости в блистательную эпоху (денежно) первых семи месяцев, по возвращении из-за границы. Будь у меня постоянно деньги - я мог бы делать все, что угодно, с полнейшим одобрением и ободрением...
Вот то, что я думаю в холодно-желчные минуты и думаю верно, а сколько еще у меня в душе моей боли по этом старике, который тем и жалче, что верил всю жизнь в один маммон, и что теперь жизнь его, действительно, незавидна - про это знаю я сам да мои седые волосы.
Об отношениях к жене едва ли и Вы даже станете говорить серьезно. Во всякой другой стране, церковь и государство давно бы освободили меня от этой барыни - да даже и в нашем отечестве, если только на меня с ее стороны будет подана жалоба - то мы еще увидим последствия. Мне терять нечего. По множеству причин, я так уже искренне и просто разочарован в благах мира сего, что покаяние ли в монастыре, ссылку ли на поселение - приму я весьма равнодушно - но так ли примет она?
Из детей моих - одного, т. е. крестника Драшусова3, я положительно своим считать не могу. Он рожден, когда мать его была во французской болезни от Бородина. В другом я сомневаюсь и не без оснований. Вот Вам хронологический ряд:
1. Бородин
2. Сергей Островский (1851 - т. е. год рождения Александра4).
3. Корарумин{?). 1853.
4. Страхов* 1855, 1856, 1857.
5. NN (Бог с ним - он не виноват, ибо завлечен как юноша) 1859 и 1860, производитель третьего моего сына6. Я исчислил только несомненных. Отец же мой, который воспевал их в матерных идиллиях, насчитает и более.
В отношении к Александру, я сомневаюсь только потому, что верю в Сергея Островского и в его слова мне в пьяном виде.
Знаю, что теперь все на меня, все, которые еще в 1851 году говорили, что по всяким божеским и человеческим правам, я могу считать себя развязанным нравственно с этой женщиной... да Бог-то не на меня. Он казнит меня моим внутренним адским миром (у меня истинно нет ни одной минуты спокойной в душе) за мою явно беззаконную жизнь, за нарушение Его закона - а*** не за это, т. е. не за жену мою.
Итак, и по отношению к отцу, и по отношению к детям все дело в деньгах.
Рассмотрим теперь хладнокровно и этот вопрос.
Ваша несправедливость в письме, которое я получил в "Долговом", простерлась до того, что Вы упрекнули меня даже размолвкой с Кушелевым, т. е. что я ни с кем не уживаюсь.
А я вот что Вам скажу. "Время" очень дорожило и дорожит моими статьями -а я чуть было и с "Временем" не рассорился - и опять из-за того же. г. Погодин, г. Шевырев, г. Хомяков, не позволю себе слегка отозваться о дорогих мне личностях, - не потому только, чтобы личности были мне дороги, а потому, что я честный раб идей, которых личности служат представителями - я не позволю себе даже о принципах (т. е. православно-христианских) Бурачка отозваться слегка, не щадя мрачных последствий, им выводимых из святых принципов. Так, 1) могу ли я с кем-либо из журналистов ужиться, 2) могу ли я постоянно получать деньги?.. Или Вы не видите - в какой-то странной слепоте, - что наше дело есть "Сын Человеческий, иже не имать, где главу приклонити"?..7 Сделайте милость - пошлите какую-либо Вашу, вполне искреннюю статью во "Время"! Убедитесь.
Вы хоть бы то только подумали, что
1) в шести книжках "Русского слова" - моих около 15 листов,
2) в пяти книжках "Времени" - до 18-ти.
Могу же я писать - а коли не пишу, так, значит, причина лежит не во мне.
Нет! за то, что я не уживаюсь, что предпочитаю занимать без отдачи, быть подлецом в глазах большинства - за то, что не продал я, среди унижений, лишений, мук душевных, превосходивших временами всякую меру - с которым "надобно обращаться честно"8, - за то что слово для меня не "слова, слова, слова", Господь Истины еще и поддерживал и спасал меня Своей, по истине всепри-сущей Десницей.
И тяготение на себе этой Десницы и помощь ее - таинственную и чудесную - я испытал.
"Время" идет хорошо, платит хорошо, "Время" мной дорожило и дорожит. Но "Время" имеет наклонность очевидную к Чернышевскому с компанией - и я не остался в Петербурге.
Там я большею частию ненужный человек. Здесь, в Оренбурге, уча русскому языку, честно и ревностно стараясь будить любовь к народности, к преданию, к церкви, к изящному - я, по крайней мере, не бесполезный рабочий.
Доверенность вышлется с этим же письмом.
Билет барыне - весьма скоро.
Что возможно, а именно по 20 р. в месяц с января 1862 года, я буду высылать на Ваше имя для Александра. Возьмите его Христа ради!
Доверенность не высылал я потому, что был слишком озлоблен... Ведь в прошлом октябре и ноябре - собаку бы так не бросили, как меня!
А ведь пока можно было - я же не бросал. Ведь в этот несчастный для меня 1860 год - отцу переслано 1) единовременно 500 р.; 2) по приезде в Москву - передано в разные времена до 300 р. (от Каткова в июне 100, в июле 80 - да в июле же от Кокорева 80...).
Кстати о Кокореве. Он хотел сделать мне добро - а у меня вышла скверность. Эту скверность я желаю поправить. Для этого нужно, чтобы мне возвращена была черновая рукопись для отделки...
С В. В. Григорьевым мы стали искреннейшими приятелями с первого же дня моего приезда в Петербург9. Теперь он в степь уехал и воротится к 15 октябрю.
Вас лично остается мне просить 1) о том, чтобы Вы были ко мне такой же, как всегда; 2) о том, чтобы Вы как-нибудь - не а замазали московские дела. Из 57 р. жалованья в месяц немного сделаешь - особенно в Оренбурге, граде вовсе не дешевом. К январю у меня будут еще уроки в киргизской школе - рублей на 25, -да напишу что-нибудь. А теперь и писать некогда, да еще и не пора, хотя Достоевские пристают (им я, слава Богу - не должен). Пусть их прочахнут и протрезвеют немного от симпатий "Современника". Там у меня есть верный глаз, молодой философ-идеалист Николай Николаевич Страхов.
Доверенность я посылаю без письма к отцу. Не могу - еще слишком цельно во мне раздражение!
Ваш всегда
Аполлон.
17. сент.
Вспомнил, что за одно уж платить двойную цену за письмо, я хочу вкратце донести Вам о моем настоящем положении.
Служба здесь - вещь менее пакостная, чем где-либо. Здесь еще дорожат людьми, свое дело знающими, да и начальство (дир(ектор) и инсп(ектор)) -честные, хоть, конечно, и мало сведующие люди. Безобразие, коли хотите, -общее всем военно-учебным заведениям; и есть еще безобразие специальное, сочиненное дворянский и недворянский (!!!)- но безобразие умеряется отсутствием строгости формализма и страхом гласности. Вот то-то и дело! Над мелочностью нашей кабацкой гласности нельзя не смеяться, но в нашем жалком быту и она полезна.
"Норманский период"10 я прочел по его выходе. Скажу Вам то, что всегда говорил: только с Ваших основ можно идти к чему-нибудь. В другие, Вы знаете, я плохо верую.
Я-то Вас читаю - но Вы-то меня читали ли, т. е. читали ли мои статьи во "Времени"? В особенности статьи о Белинском?" Ведь я тут подрывал централизацию в учении самого даровитого из ее пророков!
"Сев(ерной) пчелою", что Островский кончил "Минина"12 и притом в стихах?
Примечания
Печатается по подлиннику: Р. ГБ.
Впервые опубликовано (с купюрами): Б XVIII. С. 447-451. См. также Материалы. С. 276-279 (№ 115). Исправления и дополнения: С. 351-353.(№ 66).
1 ..."познает, яко же познан бе" - Ср. "познаю, якоже и познан бых" (1 Кор. 13. 12).
..."несть на лица зрения"... - Вт. 10, 17.
3 ... крестника Драшусова... -
4... год рождения Александра... - О рождении Александра (не в 1851 г., а 2 января 1852 г.) см. письмо от 3 января 1852 г., № 77.
5 ... Страхов...
6 ... третьего моего сына... - Г. называет Федора "третьим" сыном, видимо, забыв о Владимире (см. примеч. 4 к письму, написанному около 11 марта 1861 г., № 260).
7 ... "Сын Человеческий, иже не иматъ, где главу приклонити" 1... - Ср. Лк. 9. 58: "Сын же Человеческий не имать где главу подклонити".
8 ... слова, с которым "надобно обращаться честно"... - Центральная для Г. мысль гоголевских "Выбранных мест из переписки с друзьями". См. примеч. 1 к письму от 7 марта 1847 г., №19.
... Петербург. - Описка Г. По смыслу должно быть: Оренбург.
10 "Норманский период"... "Норманский период русской истории" (М., 1859).
11 ... статьи о Белинском! - "Белинский и отрицательный взгляд в литературе" (Время. 1861. № 4; ц. р. 19 апреля).
12 ... "Сев(ерной) пчелою", что Островкий кончил Минина... - Пьесу "Козьма Захарьич Минин, Сухорук" А. Н. Островский окончил только в декабре 1861 г. 11 сентября 1861 г. "Северная пчела" сообщала: "Новая народная драма г. Островского "Минин" и комедия "Дело" г. Сухово-Кобылина (...) на сцену поставлены не будут, хотя скоро появятся в печати" (№ 200. Петербургское обозрение. С. 820).
* во что бы то ни стало (фр.).
** Вместо: было: все-таки
*** Вместо вычеркнутого: да