Над Флоренцией сонной прозрачная ночь
Разлила свой туман лучезарный.
Эта ночь — словно севера милого дочь!
Фосфорически светится Арно…
Почему же я рад, как дурак, что грязна,
Как Москва и Citta dei Fiori?[2]
Что луна в облаках как больная бледна
Смотрит с влагою тусклой во взоре?
О владыка мой, боже! За душу свою
Рад я всею (поющей) душою;
Рад за то, что я гимн мирозданью пою
Не под яркой полудня луною…
Что не запах могучих полудня цветов
Что у неба туманного, серого — вновь
Сердце молит и требует счастья;
Что я верю в минуту как в душу свою,
Что в душе у меня лучезарно,
Что я гимн мирозданью и сердцу пою
На сыром и на грязном Лунг-Арно.
Тихо спи под покровом прозрачно-сырой
Ночи, полной туманных видений,
Мой хранитель, таинственный, странный, больной,
Мое сердце, мой северный гений.
[1] Наполни же всё сердце этим чувством
И, если в нем ты счастье ощутишь,
Зови его как хочешь:
Любовь, блаженство, сердце, бог!
Нет имени ему! Всё — в чувстве!
— только дым и звук,