Автор: | Деген Е. В. (Переводчик текста), год: 1904 |
Категория: | Стихотворение |
ЕВГЕНИЙ ДЕГЕН
1866-1904, пропал без вести в бою под Ляояном
Директор архива в Варшаве; автор "Воспоминаний дерптского студента" ("Мир Божий", 1902, No 3), нередко печатал работы по зарубежной литературе, в которые в качестве иллюстраций вставлял свои поэтические переводы. Когда в 1898 году (после смерти Стефана Малларме) "освободилось" звание "короля французских поэтов"; основным кандидатом на это место считался Жозе-Мария де Эредиа, лучший из французских сонетистов XIX века, но избран был другой парнасец, Леон Дьеркс. Деген переводил обоих поэтов; для Дьеркса он по сей день так и остался основным переводчиком (не считая знаменитого "Лазаря" в переводе Валерия Брюсова: однако и тут приоритет за Дегеном: его работа опубликована в 1899 году, а работа Брюсова в автографе датирована "1913"; так что "конкурентами" Дегену можно считать лишь оклеветанного критиками Сергея Головачевского и легендарного Аполлона Коринфского). Дегену принадлежит перевод стихотворения "Погибший корабль" (в оригинале - "Старый отшельник") Дьеркса, послужившего прототипом "Пьяного корабля" Артюра Рембо; заметим, ни единого перевода этого произведения Рембо (даже прозаического) тогда на русском языке напечатано не было. Помещаемые ниже переводы с французского взяты из статьи Дегена "Два парнасца", напечатанной во все том же журнале "Мир Божий", 1899, No 12. Подборку Евгения Дегена "Из современных немецких поэтов" мы находим в издании Помощь. 2-е изд. СПб, 1903. Комментарий издателя на титульном листе сборника сообщает: "Весь чистый доход с издания предназначается в пользу Общества для распространения просвещения между евреями в России, на нужды начальных школ". В том же сборнике помещены стихи Бальмонта и Щепкиной-Куперник, статьи В. Соловьева, Э. Золя, А. Дживелегова, К. Тимирязева, рассказы Короленко, Куприна и многое другое. В переводах с французского Деген порой нарушает цезуру - нечто сходное прослеживается у многих русских поэтов, живших в окружении польского языка.
ЖОЗЕ-МАРИЯ ДЕ ЭРЕДИА
(1842-1904)
ЗАВОЕВАТЕЛИ
Как стая кречетов, из темного гнезда, |
Устав сносить нужду с надменною повадкой, |
Вожди и ратники толпой, в надежде сладкой, |
Поплыли, полные кровавых снов, туда, |
Где баснословная им грезится руда, |
Где чудный край Сипанго манит их загадкой. |
Пассат их реи гнет, и по лазури гладкой |
Белеет за кормой кудрявая гряда. |
И каждый вечер ждут они чудес воочью, |
Блеск фосфорический на море, каждой ночью, |
Миражем золотым баюкает их сон. |
А кто не спит, склонясь над белым носом судна, |
Тот смотрит, как вдали над гладью изумрудной |
Созвездья новые плывут на небосклон. |
МЕРТВЫЙ ГОРОД
1532 - 1583 - 1697
Печальный город, встарь король над океаном!.. |
Акула скумбрию гоняет в жаркий день, |
Да тучка беглая порою бросит тень |
Где некогда был рейд гальонам-великанам. |
С тех пор, как Дрейк своим безбожным англичанам |
Велел громить тебя - как темная мишень |
Твоя стена торчит. Куда глаза ни вздень, |
Зияют ядра всё, в дырах, подобных ранам. |
Меж небом пламенным и гребешками волн, |
В лучах полуденных, ты мрачной думой полн |
О днях, когда сюда пришли конквистадоры. |
И ночью знойною, когда в лучах луны |
Лишь пальмы шепотом заводят разговоры, |
Погасшей славы блеск твои смущает сны. |
ОСНОВАТЕЛЮ ГОРОДА
Другим платили дань и инки и ацтеки, |
И власть их ширилась до андов и пампас, - |
Лишь графский титул их пустой дошел до нас, |
Другого нет следа их славы в нашем веке. |
Но ты, семьи моей краса, - средь красных рас |
Креста ты подчинил тот край, что поят реки |
Мадлена и Атрат снегами горных масс. |
На островке своем, в прибое белой пены, |
На зло века, врагам и с бурями в борьбе, |
Еще стоят твои монастыри и стены. |
И правнуки твои, уж без цветов в гербе, |
Чеканят до сих пор на золоте червонца |
Под сенью пальм зубчатый город в блеске солнца. |
СТАРЫЙ МАСТЕР
Известных мастеров всяк назовет вам сразу: |
Рюи, Хименес, Арфей; но я б их поучил, |
Как надо оправлять рубин, алмаз, берилл, |
Иль ловко изогнуть и отчеканить вазу. |
Эмалью на меди, по серебру, топазу, |
То кистью, то резцом на радость адских сил, |
Я Вакха пьяного и голых нимф чертил, - |
Христа. святых - о стыд! - не сделал я ни разу. |
А сколько вытравил стальных клинков я в жизни! |
И, суетно гордясь делами сатаны, |
Я заграждал душе путь к неземной отчизне. |
Теперь, когда года мои уж сочтены, |
Из золота начать ажурное кадило. |
HORTORUM DEUS
Olim truncus eram ficulnus.
Hor.
Прочь, прочь! Не подходи! Ступай своей дорогой! |
Грабитель дерзостный, ты ощипать бы рад |
Маслины, финики и даже виноград, |
Который зреет тут на солнышке, - не трогай! |
Яд здесь!... Из дерева смоковницы убогой |
Ножом скоблил меня пастух Эгинских стад, |
Пускай скульптор смешон тебе, но помни, брат, - |
Приап ведь все же бог и страшен местью строгой... |
Когда-то друг пловцов, я на носу галеры |
Стоял раскрашенный, и любо было мне |
Купаться в ласковой иль яростной волн. |
Теперь в ограде здесь стою, облезший, серый, |
Смотрю, чтоб вор не взял ни фрукты, ни салат... |
Вовек мне не видать приветливых Циклад. |
КУПАЮЩИЕСЯ НИМФЫ
В долине, укрытой от северной вьюги, |
Где лавр наклонился над влагой ключа, |
На ветке качается нимфа, плеща |
На зов ее роем сбежались подруги |
И в волну прыгнули, резвясь и крича; |
Всплывает в струях то округлость плеча, |
То локон, то стан белоснежный, упругий. |
И льется их смех по дубраве волной. |
Два глаза сверкнули вдруг в чаще лесной: |
Сатир!.. Его хохот спугнул их, и быстро |
Исчезли все нимфы. На водах Каистра |
Так стаю лебедок приводит в испуг, |
Когда вещий ворон закаркает вдруг. |
РАЗБИТЫЙ КУМИР
Благоговейно мох глаза заполнил богу: |
Уж не увидит он, чтобы в заглохший лес, |
Где грань он сторожил опять как в век чудес, |
С цветами девушка нашла к нему дорогу. |
Обломки мрамора обвивши понемногу, |
Густой зеленый плющ к нему на плечи взлез, |
Не зная, кто он был, - Пан, Фавн, Сильван, Гермес, |
И из листвы соткал израненному тогу. |
Косой заката луч позолотил на миг |
Двумя кружками алыми курносый лик, |
И чудо! - на момент, под трепетной листвой, |
Под ласкою луча скользящего, несчастный |
Обломок мрамора стал снова - бог живой. |
МИКЕЛЬ АНДЖЕЛО
Да, драма страшная свершалась в нем, когда |
Вдали от Рима буйного, отшельник дикий, |
Писал он грозные Пророков лики, |
Сивилл могучих, ужас Страшного Суда. |
В цепях несбыточных мечты, титан труда, |
Своей души мятущейся он слушал крики, |
О родине, любви и славе плач великий, |
Все ложь, - он думал, - смерть все губит без следа. |
И страшно скорчил он как бы в тисках железных |
Рабов, томящихся в усильях бесполезных, |
Гигантов, согнутых избытком тяжких сил. |
Свой дух кипучий он в холодный мрамор влил, |
Трепещет в камне бог в бессильном гневе, пленный, |
Прикованный к земле материею тленной. |
ВЕЧЕР ПОСЛЕ БИТВЫ
Тяжелый выпал день... Трибуны громогласно |
Сзывали воинов расстроенных когорт, |
От смрада едкого горячей крови красной. |
Со смуглых лиц солдат был пот еще не стерт, |
Убитых растеряв, уныло, безучастно, |
Они глядели вдаль: там видно было ясно, |
Как мчались, словно вихрь, стрелки Парфянских орд. |
Вот показался вдруг и император бледный, |
На ярком фоне догорающего дня, |
В плаще пурпуровой, в блестящей броне медной, |
Сопровождаемый букциною победной, |
Он круто осадил пугливого коня. |
ТРИУМФАТОРУ
И изваять на ней победный строй знамен, |
Под игом ряд князей всех варварских племен |
И полную трофеев и добычи барку. |
Твой дед был внук царей иль обитал хибарку, |
Поглубже в камень врежь, чтобы во тьме времен |
Торжественный триумф твой не пошел насмарку. |
Напрасный труд!.. Уж время занесло свой молот. |
И ныне косу лишь свою косарь-самнит |
Зазубрит, разбудив в густой траве обломки |
Колонн, где славился триумф когда-то громкий. |