| Автор: | Герцен А. И. |
| Категория: | Публицистическая статья |
EXPATIO![10]
Страшное, кровавое слово! Неужели нет примирения за былое, нет восстановленья без искупления кровью? Неужели всякое искупление требует заклания жертв неповинных и чистейших, крови юной и святой?
Неужели чаша эта не минует наших братий в Польше? Вести оттуда мрачны. Мужики разбегаются от набора, городское население, озлобленное до высочайшей степени, собирает силу и лучше готово погибнуть с оружием в руке, чем идти по выбору полиции в арестантские роты неприятельского войска. С дня на день можно ждать восстания. Что, правительство в самом деле хочет поднять народ, чтоб его побить? Трудно себе представить; оно слишком пресно для этого. Разве один Велепольский вызывает восстание для того, чтоб поплатиться с народом польским за частные долги свои, за неудавшиеся фантазии, за их неудавшиеся выстрелы?
Ну, а великий князь... какая ему выгода? Хоть бы он подумал о всех последствиях и, пока есть время, в этот последний час остановил бы велепольский набор. Ведь что там Минквиц ни пиши или кто другой, великий князь знает, что польское восстание неминуемо увлечет с собою часть русских офицеров и солдат и они падут, сражаясь с русскими, от русских в искупление немецких грехов Петербурга, екатерининского раздела, николаевского тиранства и танталовской муки возбужденных надежд без исполнений последнего царствования.
Неужели ему, русскому, не жаль родной, алой, молодой крови, которая польется для того, чтоб смыть с нашей общей матери давно запекшуюся кровь других мучеников? Неужели нет руки, которая бы отвела жертвенный нож и спасла бы людей своих, как в библейской легенде? Ведь им нет выбора, и в этом-то все ужасное их трагического положения. За ними одна вина — то, что они допустили, чтоб разум их проснулся от дурманного опьянения военным рабством. Проснувшись, им нельзя было стоять сложа руки, пилатовски допуская и казнь, и правоту; военные должны или душить поляков, или стать с ними. И это не потому, что польское восстание может или не может обойтиться без них — а по тому высшему, нравственному закону, перед которым бледнеют и краски знамени, и обеты присяги, перед мощным голосом которого умолкают все голоса, исчезают все долги, развязываются все узы... Брут делается палачом своих детей, а Карагеоргий сербский казнит своего отца.
Если б окровавленные тени Сливицкого, Арнгольдта и их товарищей могли разбудить другой сон, навеянный сказочниками Зимнего дворца, и, указывая на свои простреленные груди, напомнить ему, что пули, которые он послал в них, никого не остановили, никого не испугали, а разбудили легион! С их казни начинается новая эра для русского войска!
Пора, в самом деле, понять, что тут дело не в нарушении дисциплины, не в измене знамени; тут иные силы, тут непреодолимое веяние совершению судеб русского мира. Оно-то влечет и будит, исполняет любовью и энергией, пророческим духом и готовностью принесть себя жертвой искупления.
Кто вызвал Сливицкого и его товарищей? Не звать их пришлось нам, а только ударять в Колокол к их похоронам. Кто вызвал ряд горячих, пламенных писем от русских офицеров из Варшавы?
Наставший час!
бросили вместо всякого наследства русскому войску свою святую печать — соединенные братски руки с словами Земля и Воля!
Примечания
К, л. 154 от 15 января 1863 г., стр. 1277, где опубликовано впервые, с подписью: И— р. Этой статьей открывается лист «Колокола». Автограф неизвестен.
Осенью 1862 г. царские власти приняли решение о проведении в Царстве Польском рекрутского набора, который должен был проводиться по заранее составленным спискам. Этот проект, получивший полное одобрение наместника Царства Польского вел. князя Константина Николаевича, был предложен маркизом А. И. Велёпольским с целью обезвредить наиболее революционно настроенные круги населения Польши (об этом см. также статью «Подтасованный набор» и комментарий к ней — т. XVI наст. изд.). Набор, проводившийся в Варшаве в ночь с 14 на 15 января 1863 г., послужил одним из поводов для начала восстания. Герцен рассматривал рекрутский набор в Польше как провокацию; определяя отношение русских офицеров и солдат к начавшемуся восстанию (см. также статью «Русским офицерам и Польше» — т. XVI наст. изд.), он полагал, что значительная часть русских офицеров и солдат поддержит освободительную борьбу польского народа и это будет способствовать развертыванию освободительной борьбы непосредственно на территории России; в то же время Герцен предостерегал их от опасности растворения в польском деле» и рекомендовал им сохранить свои силы и организацию для «русского дела».
«Земли и воли» в Царстве Польском приняла участие в польском восстании. Наиболее показательны в этом плане действия одного из ее руководителей, друга Герцена, молодого русского офицера А. А. Потебни (см. в наст. томе заметку «А. А. Потебня»).
К рассмотрению вопроса о позиции русских офицеров и солдат во время польского восстания Герцен возвращался в ряде своих статей 1863 г. (см. в наст. томе статьи: «Братская просьба к русским воинам», «К русским офицерам, писавшим нам из Польши», «Русские офицеры в рядах инсургентов» и др.).
... что там Минкеиц ни пиши... — О верноподданническом адресе, составленном начальником штаба русских войск в Царстве Польском генералом А. Ф. Минквицем, см. выше в статье «Официальный контрадрес».
... спосла бы людей своих, как в библейской легенде? — По библейской легенде, Авраам решил принести в жертву богу своего сына Исаака, но занесенная им рука с ножом была остановлена ангелом.
Брут делается палачом своих детей... — Основатель и первый консул римской республики Люций Юний Брут (VI в. до н. э.), согласно легенде, осудил на смерть собственных сыновей за их участие в заговоре против республики.
... Карагеоргий сербский казнит своего отца.— Кара-Георгий, руководитель сербского восстания против турок 1804 г. и родоначальник сербской династии Карагеоргиевичей, по преданию, убил в 1787 г. своего отчима за то, что тот хотел выдать туркам сербских повстанцев.
.. — соединенные братски руки с словами ! — Эмблема на печати революционной организации русских офицеров, возникшей в конце 1861 — начале 1862 г. в Царстве Польском. Эта же эмблема была и на печати общества «Земля и воля», в состав которого вошла революционная офицерская организация.
[10] Искупление (лат.).