Герцен А. И. - Гервегу Г., 14 (2) апреля 1850 г.

8. Г. ГЕРВЕГУ

14 (2) апреля 1850 г. Париж.

Рукой Н. А. Герцен:

Paris. 14 avril.

A peine j’ai le temps de lire bien votre lettre, cher besson, n l’a apportée si tard à cause de dimanche... Ah! vous vous imaginez que nous passons notre temps plus richement! Si vous appelez les grimaces de Chojecki, Tourguéneff étendu par terre et ronflant, la rage de faire les caricatures — si vous appelez cela richesse — soit! Si j’avais le courage de vous faire la description de nos jours et de nos soirées — bientôt vous tomberiez à genoux en suppliant de laisser votre âme en paix[18]... И природа сама точно мачеха с нами — потешит лучом и опять мрак, холод, дождь… мне хотелось бы так погулять хоть раз в деревне, подышать... нет, и на улицу выйти нельзя! Ничего не делается, не читается, не думается, банковый билет налег на все, как черная туча, и давит, давит… а когда разразится или когда прольется золотым дождем — тогда мы цыганскую собаку и посох в руки… а пока мы точно цыгане в шалаше, дети шумят, Тата и Горас пляшут польку, Эмма поет польку и бьет такт, Александр насвистывает галоп, Саша кричит и кривляется, я — устаю… пыль столбом... вот вам живая картина — довольны? Ну, вперед не жалуйтесь, что пишу мало.

А получили ли вы Лермонтова? Тург<енев> хочет нас и весь свет удивить исполнением наших комиссий, будет и Пушкин, и все будет!.. Ах, да! Ну, если правда, что амнистия? Готовы ли вы душой и телом в кибитку и вдоль дорожки столбовой?

Ах ты степь моя,
Степь раздольная…

<гарева> и Natalie.

On dit, un instant encore — et la lettre ne partira pas aujourd’hui... Adieu donc en attendant!

Votre bessonne.[19]

Eh bien, figure-toi que j’ai déjà terminé la lettre (que je n’ai pas commencée), alors tu ne t’étonneras pas que je t’embrasse et termine[20].

Примечания

ВМ). Впервые опубликовано: ЛН, т. 64, стр. 282.

[18] Едва удалось мне хорошенько … Ах, вы воображаете, что мы , чем вы, проводим наше время! Если вы называете гримасы Хоецкого, Тургенева, простертого на полу и храпящего, и страсть рисовать карикатуры, — если вы называете это роскошью, — вы правы! Если б у меня хватило смелости для описания наших дней и вечеров, — вы вскоре бросились бы передо мной на колени, умоляя оставить в покое вашу душу (франц.). — Ред.