Автор: | Апухтин А. Н., год: 1892 |
Категория: | Стихотворение |
Алексей Николаевич Апухтин. Избранные стихотворения
К РОДИНЕ
Далеко от тебя, о родина святая, |
Уж целый год я жил в краях страны чужой |
И часто о тебе грустил, воспоминая |
Покой и счастие, минувшее с тобой. |
И вот в стране зимы, болот, снегов глубоких, |
Где, так же одинок, и я печалью жил, |
Я сохранил в душе остаток чувств высоких, |
К тебе всю прежнюю любовь я сохранил. |
Теперь опять увижусь я с тобою, |
В моей груди вновь запылает кровь, |
Я примирюсь с своей судьбою, |
И явится мне вдохновенье вновь! |
Уж близко, близко... Все смотрю я вдаль, |
С волнением чего-то ожидаю |
И с каждою тропинкой вспоминаю |
То радость смутную, то тихую печаль. |
И вспоминаю я свои былые годы, |
Как улыбался я всем красотам природы |
И в дебрях с эхом говорил. |
Уж скоро, скоро... Лошади бегут, |
Ямщик летит, вполголос напевая, |
и через несколько минут |
Увижу я тебя, о родина святая! |
15 июня 1853
ЖИЗНЬ
О жизнь! ты миг, но миг прекрасный, |
Мне невозвратный, дорогой; |
Равно счастливый и несчастный |
Расстаться не хотят с тобой. |
Ты миг, но данный нам от Бога |
Не для того, чтобы роптать |
На свой удел, свою дорогу |
И дар бесценный проклинать. |
Но чтобы жизнью наслаждаться, |
Но чтобы ею дорожить, |
Перед судьбой не преклоняться, |
Молиться, веровать, любить. |
СТАРАЯ ДОРОГА
Я еду. На небе высоко |
Плывет уж бледная луна, |
И от селенья недалеко |
Дорога старая видна. |
И по дороге неизбитой |
Звонки проезжих не гудят, |
И лишь таинственно ракиты |
По сторонам ее стоят, |
И из-за них глядят уныло |
Уж полусгнившие столбы |
Да одинокая могила |
Без упованья и мольбы. |
И крест святынею своею |
Могилы той не сторожит, |
Лишь, наклонившися над нею, |
Угрюмо шепчет ряд ракит. |
И есть в окрестности преданье, |
Что на могиле страшной той |
Один страдалец молодой. |
Однажды в ночь сюда пришел он |
И имя Бога не призвал, |
Но, адских мук и страсти полон, |
Он в грудь вонзил себе кинжал. |
И неотпетая могила |
Дана преступника костям. |
В ней песня слышалась уныло, |
И тень являлась по ночам. |
Всегда с боязнью и тревогой |
Крестьянин мимо проходил,- |
И скоро новую дорогу |
Труд человека проложил... |
10 августа 1854
ПОЭТ
Взгляните на него, поэта наших дней, |
Лежащего во прахе пред толпою: |
Она - кумир его, и ей |
Поет он гимн, венчанный похвалою. |
Толпа сказала: "Не дерзай |
Не нужно правды нам, скорее расточай |
Запасы льстивых слов пред нами". |
И он в душе оледенил |
Огонь вскипающего чувства, |
И тот огонь священный заменил |
Одною ржавчиной искусства; |
Он безрассудно пренебрег |
Души высокое стремленье |
И дерзко произнес, низверженный пророк, |
Слова упрека и сомненья; |
Воспел порочный пир палат, |
Презренья к жизни дух бесплодный, |
Приличьем скрашенный разврат, |
И гордость мелкую, и эгоизм холодный... |
Взгляните: вот и кончил он, |
И, золото схватив дрожащею рукою, |
Бежит поэт к бесславному покою, |
Как раб, трудами изнурен! |
Таков ли был питомец Феба, |
Он пел красу родного неба, |
И шум лесов, и ярость волн; |
Когда в простых и сладких звуках |
Творцу миров он гимны пел? |
Их слушал раб в тяжелых муках, |
Пред ними варвар цепенел! |
Поэт не требовал награды,- |
Не для толпы он песнь слагал: |
Он покидал, свободный, грады, |
В дубравы тихие бежал, |
И там, где горы возвышались, |
В свободной, дикой стороне, |
Поэта песни раздавались |
В ненарушимой тишине. |
29 сентября 1854
ЭПАМИНОНД
Когда на лаврах Мантинеи |
Герой Эллады умирал |
И сонм друзей, держа трофеи, |
Мгновенный огнь одушевленья |
Взор потухавший озарил. |
И так, со взором убежденья, |
Он окружавшим говорил: |
"Друзья, не плачьте надо мною! |
Недолговечен наш удел; |
Блажен, кто жизни суетою |
Еще измерить не успел, |
Но кто за честь отчизны милой |
Ее вовеки не щадил, |
Разил врага,- и над могилой |
Его незлобливо простил! |
Да, я умру, и прах мой тленный |
Пустынный вихорь разнесет, |
Но счастье родины священной |
Красою новой зацветет!" |
Умолк... Друзья еще внимали... |
И видел месяц золотой, |
Как, наклонившися, рыдали |
Но слава имени героя |
Его потомству предала, |
И этой славы, взятой с боя, |
И смерть сама не отняла. |
Пронзен ядром в пылу сраженья, |
Корнилов мертв в гробу лежит... |
Но всей Руси благословенье |
И в мир иной за ним летит. |
Еще при грозном Наварине |
Он украшеньем флота был; |
Поборник правды и святыни, |
Врагов отечества громил, |
И Севастополь величавый |
Надежней стен оберегал... |
Но смерть поспорила со славой, |
И верный сын России пал, |
За славу, честь родного края, |
Как древний Грек, он гордо пал, |
И, все земное покидая, |
Но у бессмертия порога |
Он, верой пламенной горя, |
Как христианин, вспомнил Бога, |
Как верноподданный - царя. |
О, пусть же ангел светозарный |
Твою могилу осенит |
И гимн России благодарной |
На ней немолчно зазвучит! |
26 октября 1854
МАЙ В ПЕТЕРБУРГЕ
Месяц вешний, ты ли это? |
Ты, предвестник близкий лета, |
Месяц песен соловья? |
Май ли, жалуясь украдкой, |
Ревматизмом, лихорадкой |
В лазарете встретил я? |
Скучно! Вечер темный длится - |
Словно зимний! Печь дымится, |
Крупный дождь в окно стучит; |
Только слышно, как чрез лужи |
Сонный ванька дребезжит. |
А в краю, где протекали |
Без забот и без печали |
Первой юности года, |
Потухает луч заката |
И зажглась во тьме богато |
Ночи мирная звезда. |
Вдоль околицы мелькая, |
Поселян толпа густая |
С поля тянется домой; |
Зеленеет пышно нива, |
И под липою стыдливо |
Зреет ландыш молодой. |
27 мая 1855
ПРЕДЧУВСТВИЕ
А. П. Апухтиной
Не знаю почему, но сердце замирает, |
Не знаю почему, но вся душа дрожит, |
Но ум мучительно над сердцем тяготит. |
Я к ложу жаркому приникнул головою, |
И, кажется, всю жизнь я выплакать готов... |
И быстро предо мной проходят чередою |
Все дрязги мелкие всех прожитых годов. |
Я вспоминаю все: надежды и сомненья, |
Былые радости и горе прежних дней, |
И в памяти моей, как черные виденья, |
Мелькают образы знакомые людей... |
А мысль о будущем, как червь, меня снедает, |
Немого ужаса душа моя полна, |
И тьма меня томит, и давит, и смущает, |
И не дождаться мне обманчивого сна. |
1 июля 1855
К СЛАВЯНОФИЛАМ
О чем шумите вы, квасные патриоты? |
К чему ваш бедный труд и жалкие заботы? |
Ведь ваши возгласы России не смутят. |
И так ей дорого достался этот клад |
Над нею тяготит татарский отпечаток: |
Невежеством, как тьмой, кругом обложена, |
Рассвета пышного напрасно ждет она, |
И бедные рабы в надежде доли новой |
По-прежнему влачат тяжелые оковы... |
Вам мало этого, хотите больше вы: |
Чтоб снова у ворот ликующей Москвы |
Явился белый царь, и грозный, и правдивый, |
Могучий властелин, отец чадолюбивый... |
А безглагольные любимцы перед ним, |
Опричники, неслись по улицам пустым... |
Чтоб в Думе поп воссел писать свои решенья, |
Чтоб чернокнижием звалося просвещенье, |
И родины краса, боярин молодой |
Дрался, бесчинствовал, кичился пред женой, |
А в тереме царя, пред образом закона |
Валяясь и кряхтя, лизал подножье трона. |
25 января 1856
ЖИЗНЬ
К. П. Апухтиной
И бесконечная, и заунывная, |
Доля печальная, жизнь одинокая, |
Слез и страдания цепь непрерывная... |
Грустным аккордом она начинается... |
В звуках аккорда, простого и длинного, |
Слышу я, вопль из души вырывается, |
Вопль за утратою детства невинного. |
Далее звуков раскаты широкие - |
Юного сердца мечты благородные: |
Вера, терпения чувства высокие, |
Страсти живые, желанья свободные. |
Что же находим мы? В чувствах - страдания, |
В страсти - мученья залог бесконечного, |
В людях - обман... А мечты и желания? |
Боже мой! Много ли в них долговечного? |
Старость подходит часами невольными, |
Тише и тише аккорды печальные... |
Ждем, чтоб над нами, в гробу безглагольными, |
Звуки кругом раздались погребальные... |
Песни иные, живые, веселые, |
Жаль нам допеть нашу песню унылую, |
Трудно нам сбросить оковы тяжелые!.. |
29 февраля 1856
ШАРМАНКА
М.А. Апухтиной
Я иду через площадь... Звездами |
Не усыпано небо впотьмах... |
Только слякоть да грязь пред глазами, |
А шарманки мотивы в ушах. |
И откуда те звуки, не знаю, |
Но, под них забываться любя, |
Все прошедшее я вспоминаю |
И ребенком вновь вижу себя. |
В долгий вечер, бывало, зимою |
У рояли я сонный сижу. |
Ты играешь, а я за тобою |
Неотвязчивым взором слежу. |
То исчезнут из глаз твои руки, |
И чудесные, стройные звуки |
Так ласкают и нежат мой слух. |
А потом я рукою нетвердой |
Повторяю урок в тишине, |
И приятней живого аккорда |
Твой же голос слышится мне. |
Вот он тише звучит и слабее, |
Вот пропал он в пространстве пустом... |
А шарманка все громче, звучнее, |
Все болезненней ноет кругом. |
Вспоминаю я пору иную |
И вот вижу: в столице, зимой, |
И с колоннами залу большую, |
И оркестр у подмосток большой. |
Его речи, живой, музыкальной, |
Так отрадно, мечтая, внимать, |
То веселой, то томно-печальной, |
И со мною твой образ опять. |
И какие бы думе мятежной |
Все мне слышится голос твой нежный, |
Все мне видится ясный твой лик. |
Может быть, и теперь пред роялью, |
Как и прежде, бывало, сидишь |
И с спокойною, тихой печалью |
На далекое поле глядишь. |
Может быть, ты с невольной слезою |
Вспоминаешь теперь обо мне? |
И ты видишь: с постылой душою, |
В незнакомой, чужой стороне |
Я иду через площадь... Мечтами |
Сердце полно о радостных днях... |
Только слякоть да грязь пред глазами, |
И шарманки мотивы в ушах. |
25 марта 1856
НА НЕВЕ ВЕЧЕРОМ
Плывем. Ни шороха. Ни звука. Тишина. |
Нестройный шум толпы все дальше замирает, |
И зданий и дерев немая сторона |
Плывем. Уж зарево полнеба облегло; |
Багровые струи сверкают перед нами; |
Качаяся, скользит покорное весло |
Над полусонными водами... |
И сердце просится в неведомую даль, |
В душе проносятся неясные мечтанья, |
И радость томная, и светлая печаль, |
И непонятные желанья. |
И так мне хорошо, и так душа полна, |
Что взор с смущением невольным замечает, |
Как зданий и дерев другая сторона |
Все ближе, ближе подступает. |
30 мая 1856
ДОРОГОЙ
П.И. Чайковскому
Едешь, едешь в гору, в гору... |
Солнце так и жжет; |
Ни души! Навстречу взору |
Только пыль встает. |
Будто столб вдали... |
Но уж цифры не могу я |
Различить в пыли. |
И томит меня дремою, |
Жарко в голове... |
Точно, помнишь, мы с тобою |
Едем по Неве. |
Все замолкло. Не колышет |
Сонная волна... |
Сердце жадно волей дышит, |
Негой грудь полна, |
И под мерное качанье |
Блещущей ладьи |
Мы молчим, тая дыханье |
В сладком забытьи... |
Но тряска моя телега, |
И далек мой путь, |
А до мирного ночлега |
Не могу заснуть. |
Едешь, - и опять |
Те ж поля являют взору |
Ту ж пустую гладь. |
15 июня 1856
НОЧЬ
К ***
Замолкли, путаясь, пустые звуки дня, |
Один я наконец, все спит кругом меня; |
Все будто замерло... Но я не сплю: мне больно |
За день, в бездействии утраченный невольно. |
От лампы бледный свет, бродящий по стенам, |
Враждебным кажется испуганным очам; |
Часы так глухо бьют, и с каждым их ударом |
Я чую новый миг, прожитый мною даром. |
И в грезах пламенных меж призраков иных |
Я вижу образ твой, созданье дум моих; |
Уж сердце чуткое бежит к нему пугливо... |
Но он так холоден к печали молчаливой, |
И так безрадостен, и так неуловим, |
Что содрогаюсь я и трепещу пред ним... |
Но утро близится... Тусклей огня мерцанье, |
Хоть на мгновение обманчивый покой |
Коснется вежд моих... А завтра, ангел мой, |
Опять в часы труда, в часы дневного бденья, |
Ты мне предстанешь вдруг, как грозное виденье. |
Томясь, увижу я средь мелкой суеты |
Осмеянную грусть, разбитые мечты |
И чувство светлое, как небо в час рассвета, |
Заглохшее впотьмах без слов и без ответа!.. |
И скучный день пройдет бесплодно... И опять |
В мучительной тоске я буду ночи ждать, |
Чтобы хоть язвами любви неутолимой |
Я любоваться мог, один, никем не зримый... |
20 октября 1856
ОТВЕТ АНОНИМУ
О друг неведомый! Предмет моей мечты, |
Мой светлый идеал в посланьи безымянном |
Так грубо очертить напрасно хочешь ты: |
Я клеветам не верю странным. |
А если ты и прав,- я чудный призрак мой, |
Что не отдам ее за мертвенный покой, |
За жизнь без муки и желаний. |
Так, ярким пламенем утешен и согрет, |
Младенец самый страх и горе забывает, |
И тянется к огню, и ловит беглый свет, |
И крикам няни не внимает. |
29 октября 1856
БОЖИЙ МИР
В.Н. Юферову
Как на Божий мир, премудрый и прекрасный, |
Я взгляну прилежней думой беспристрастной, |
Точно будто тщетно плача и тоскуя, |
У дороги пыльной в знойный день стою я... |
Тянется дорога полосою длинной, |
Тянется до моря... Все на ней пустынно! |
Нет кругом деревьев, лишь одни кривые |
Высятся печально вехи верстовые; |
И по той дороге вдаль неутомимо |
Идут пешеходы мимо все да мимо. |
Смотрят исподлобья злобно и угрюмо; |
Те без рук, другие глухи, а иные |
Идут спотыкаясь, точно как слепые. |
Тесно им всем вместе, ни один не может |
Своротить с дороги - всех перетревожит... |
Разве что телега пробежит порою, |
Бледных трупов ряд оставя за собою... |
Мрут они... Телега бедняков сдавила - |
Что ж! Не в первый раз ведь слабых давит сила; |
И телеге тоже ведь не меньше горя: |
Только поскорее добежит до моря... |
И опять все смолкнет... И все мимо, мимо |
Идут пешеходы вдаль неутомимо, |
Идут без ночлега, идут в полдень знойный, |
С пылью поднимая гул шагов нестройный. |
Где ж конец дороги? |
За верстой последней, |
Омывая берег у скалы соседней, |
Под лучами солнца, в блеске с небом споря, |
Вод его не видя, шуму их не внемля, |
Бедные ступают прямо как на землю; |
Воды, расступаясь, путников, как братьев, |
Тихо принимают в мертвые объятья, |
И они все так же злобно и угрюмо |
Исчезают в море без следа и шума. |
Говорят, что в море, в этой бездне чудной, |
Взыщется сторицей путь их многотрудный, |
Что за каждый шаг их по дороге пыльной |
Там вознагражденье пышно и обильно! |
Говорят... А море в красоте небесной |
Также нам незримо, также неизвестно, |
А мы видим только вехи верстовые - |
Прожитые даром годы молодые, |
Да друг друга видим - пешеходов темных,- |
Тружеников вечных, странников бездомных, |
Видим жизнь пустую, путь прямой и дальний |
Пыльную дорогу - Божий мир печальный... |
15 ноября 1856
Уж к утру близилось... Унынье превозмочь |
На шумном празднике не мог я и тоскливо |
Оставил скучный пир. Как день, сияла ночь. |
Через Неву домой я ехал торопливо. |
Все было так мертво и тихо на реке. |
Казались небеса спокойствием объяты; |
Облитые луной, белели вдалеке |
Угрюмые дворцы, заснувшие палаты; |
И скрип моих саней один звучал кругом, |
Но музыке иной внимал я слухом жадным: |
То тихий стон ее в безмолвии ночном |
Мне душу потрясал каким-то сном отрадным. |
И чудилося мне: под тканью золотой, |
При ярком говоре толпы немых видений, |
В неведомой красе носились предо мной |
Такие светлые, сияющие тени... |
То вдруг какой-то страх и чувство пустоты |
Сжимали грудь мою... Сменяя призрак ложный, |
Другие чередой являлися мечты, |
Пустыней белою тот пир казался мне; |
Тоска моя росла, росла, как стон разлуки... |
И как-то жалобно дрожали в тишине |
Напева бального отрывочные звуки. |
4 января 1857
РУССКИЕ ПЕСНИ
Как сроднились вы со мною, |
Песни родины моей, |
Как внемлю я вам порою, |
Если вечером с полей |
Вы доноситесь, живые, |
И в безмолвии ночном |
Мне созвучья дорогие |
Долго слышатся потом. |
Не могучий дар свободы, |
Не монахи мудрецы,- |
Создавали вас невзгоды |
Да безвестные певцы. |
Но в тяжелые годины |
Весь - певец своей кручины - |
Вас в крови своей носил. |
И как много в этих звуках |
Непонятного слилось! |
Что за удаль в самых муках, |
Сколько в смехе тайных слез! |
Вечным рабством бедной девы, |
Вечной бедностью мужей |
Дышат грустные напевы |
Недосказанных речей... |
Что за речи, за герои! |
То - Бог весть какой поры - |
Молодецкие разбои, |
Богатырские пиры; |
То Москва, татарин злобный, |
Володимир, князь святой... |
То, журчанью вод подобный, |
Плач княгини молодой. |
Годы идут чередою... |
Тем же рабством и тоскою, |
Той же жалобой полны; |
А подчас все так же вольно |
Славят солнышко-царя, |
Да свой Киев богомольный, |
Да Илью-богатыря. |
1 июля 1857
СЕРЕНАДА ШУБЕРТА
Ночь уносит голос страстный, |
Близок день труда... |
О, не медли, друг прекрасный, |
О, приди сюда! |
Здесь свежо росы дыханье, |
Звучен плеск ручья, |
Здесь так полны обаянья |
Песни соловья! |
И так внятны в этом пеньи, |
В этот час любви, |
Все рыданья, все мученья, |
11 сентября 1857
СЕГОДНЯ МНЕ ИСПОЛНИЛОСЬ 17 ЛЕТ...
"Шестнадцать только лет!" - с улыбкою холодной |
Твердили часто мне друзья: - |
"И в эти-то года такой тоской бесплодной |
Звучит элегия твоя! |
О, нет! Напрасно, вняв ребяческим мечтаньям, |
О них рассказывал ты нам; |
Не верим мы твоим непризнанным страданьям, |
Твоим проплаканным ночам. |
Взгляни на нас: толпой беспечно горделивой |
Идем мы с жребием своим, |
И жребий наш течет так мирно, так счастливо, |
Что мы иного не хотим. |
На чувство каждое мы смотрим безразлично, |
А если и грустим порой, |
Смотри, как наша грусть спокойна и прилична, |
Как вся проникнута собой! |
Пускай же говорят, что теплого участья |
Что наша цель мелка, что грубо наше счастье, |
Что нами двигает расчет; |
Давно прошла пора, когда не для забавы |
Таких бы слушали речей: |
Теперь иной уж век, теперь иные нравы, |
Иные страсти у людей. |
А ты? Ты жить, как мы, не хочешь, не умеешь, |
И, полон гордой суеты, |
Еще, как неба дар, возносишь и лелеешь |
Свои безумные мечты... |
Поэт, беги ты их, как гибельной заразы,- |
Их судит строгая молва, |
И все они, поверь, одни пустые фразы |
И заученные слова!" |
Не для судей моих в ответ на суд жестокий, |
Но для тебя, былых годов |
Мой друг единственный, печальный и далекий, |
Я сердце высказать готов. |
Ты понял скорбь души, заглохшей на чужбине, |
Что должен я беречь и прятать, как святыню, |
Ее невысказанный пыл. |
Ты музу скромную, не зная оправданья, |
Так откровенно презирал... |
О, я тебе скажу, как часто в час страданья |
Ее, изменницу, я звал! |
Я расскажу тебе, как я в тоске нежданной, |
Ища желаниям предел, |
Однажды полюбил... такой любовью странной, |
Что долго верить ей не смел. |
Бог весть, избыток чувств рвался ли неотвязно |
Излиться вдруг на ком-нибудь, |
Воображение ль кипело силой праздной, |
Дышала ль чувственностью грудь,- |
Но только знаю я, что в жизни одинокой |
То были лучшие года, |
Что я так пламенно, правдиво и глубоко |
Любить не буду никогда. |
И что ж? Неузнанны, осмеяны, разбиты, |
Попадали кругом, внезапной тьмой покрыты, |
Мои горячие мечты. |
Во тьме глухих ночей, глотая молча слезы |
(А слез, как счастия, я ждал!), |
Проклятьями корил я девственные грезы |
И понапрасну проклинал... |
Порой на будущность надежда золотая |
Еще светлела впереди, |
Но скоро и она погасла, умирая, |
В моей измученной груди... |
Тому уж год прошел, то было ночью темной. |
Раз, помню, выбившись из сил, |
Покинув шумный пир, по площади огромной |
Я торопливо проходил. |
Бог знает, отчего тогда толпы веселой |
Мне жизнь казалась далека, |
И на сердце моем, как камня гнет тяжелый, |
Лежала черная тоска. |
Я помню, мокрый снег мне хлопьями нещадно |
Холодный ветер выл; пучиной безотрадной |
Висело небо надо мной. |
Я подошел к Неве... Из-за свинцовой дали |
Она глядела все темней, |
И волны в полосах багровых колебали |
Зловещий отблеск фонарей. |
Я задрожал... И вдруг, отчаяньем томимый, |
С последним ропотом любви |
На мысль ужасную напал... О, мимо, мимо, |
Воспоминания мои! |
Но образы иные |
Меня преследуют порой: |
То детства мирного виденья золотые |
Встают нежданно предо мной, |
И через длинный ряд тоски, забот, сомненья |
Опять мне слышатся в тиши |
И игры шумные, и тихие моленья, |
И смех неопытной души. |
То снова новичком себя я вижу в школе... |
Я жадно рвусь душой к родным полям и к воле, |
Мне все так дико и темно. |
И тут-то в первый раз, небесного напева |
Кидая звуки по земле, |
Явилась мне она, божественная дева, |
С сияньем музы на челе. |
Могучей красотой она не поражала, |
Не обнажала скромных плеч, |
Но сладость тихую мне в душу проливала |
Ее замедленная речь. |
С тех пор везде со мной: в трудах, в часы досуга, |
В мечте обманчивого сна, |
С словами нежными заботливого друга, |
Как тень, носилася она; |
Дрожащий звук струны, шумящий в поле колос, |
Весь трепет жизни в ней кипел; |
С рыданием любви ее сливался голос |
И песни жалобные пел. |
Но, утомленная моей борьбой печальной, |
Уже давно, давно с усмешкою печальной |
Она покинула меня; |
И для меня с тех пор весь мир исчез, объятый |
Какой-то страшной пустотой, |
И сердце сражено последнею утратой, |
Забилось прежнею тоской. |
Вчера еще в толпе, один, ища свободы, |
Я, незамеченный, бродил |
И тихо вспоминал все прожитые годы, |
Все, что я в сердце схоронил. |
"Семнадцать только лет! - твердил я, изнывая, - |
А сколько горечи, и зла, |
И бесполезных мук мне эта жизнь пустая |
Уже с собою принесла!" |
Я чувствовал, как рос во мне порыв мятежный, |
Как желчь кипела все сильней, |
Как мне противен был и говор неизбежный, |
И шум затверженных речей... |
И вдруг передо мной, небесного напева |
Явилася она, божественная дева, |
С сияньем музы на челе. |
Как я затрепетал, проникнут чудным взором, |
Как разом сердце расцвело! |
Но строгой важностью и пламенным укором |
Дышало милое чело. |
"Когда взволнован ты,- она мне говорила,- |
Когда с тяжелою тоской |
Тебя влечет к добру неведомая сила, |
Тогда зови меня и пой! |
Я в голос твой пролью живые звуки рая, |
И пусть не слушают его, |
Но с ним твоя печаль, как пыль, исчезнет злая |
От дуновенья моего! |
Но в час, когда томим ты мыслью беспокойной, |
Меня, посланницу любви, |
Для желчных выходок, для злобы недостойной |
И не тревожь, и не зови!.." |
Скажи ж, о муза, мне: святому обещанью |
По-прежнему ль к борьбе, к труду и упованью |
Пойдешь ты спутницей моей? |
И много ли годов, тая остаток силы, |
С тобой мне об руку идти, |
И доведешь ли ты скитальца до могилы |
Или покинешь на пути? |
А может быть, на стон едва воскресшей груди |
Ты безответно замолчишь, |
Ты сердце скорбное обманешь, точно люди, |
И точно радость - улетишь?.. |
Быть может, и теперь, как смерть неумолима, |
Затем явилась ты сюда, |
Чтобы в последний раз блеснуть неотразимо |
И чтоб погибнуть навсегда? |
15 ноября 1857
КОМЕТА
(Из Беранже)
Бог шлет на нас ужасную комету, |
Мы участи своей не избежим. |
Все компасы исчезнут вместе с ним. |
С пирушки прочь вы, пившие без меры, |
Не многим был по вкусу этот пир,- |
На исповедь скорее, лицемеры! |
Довольно с нас: состарелся наш мир. |
Да, бедный шар, тебе борьбы отважной |
Не выдержать; настал последний час: |
Как спущенный с веревки змей бумажный, |
Ты полетишь, качаясь и крутясь. |
Перед тобой безвестная дорога... |
Лети туда, в безоблачный эфир... |
Погаснет он - светил еще так много! |
Довольно с нас: состарелся наш мир... |
О, мало ли опошленных стремлений, |
Прозваньями украшенных глупцов, |
Грабительств, войн, обманов, заблуждений |
Рабов-царей и подданных рабов? |
О, мало ль мы от будущего ждали, |
Лелеяли наш мелочный кумир... |
Довольно с нас: состарелся наш мир. |
А молодежь твердит мне: "Все в движеньи, |
Все под шумок гнилые цепи рвет, |
И светит газ, и зреет просвещенье, |
И по морю летает пароход... |
Вот подожди, раз двадцать минет лето - |
На мрак ночной повеет дня зефир..." |
- Я тридцать лет, друзья, все жду рассвета! |
Довольно с нас: состарелся наш мир. |
Была пора: во мне любовь кипела, |
В груди кипел запас горячих сил... |
Не покидать счастливого предела |
Тогда я землю пламенно молил! |
Но я отцвел; краса бежит поэта; |
Навек умолк веселых песен клир... |
Иди ж скорей, нещадная комета.- |
Довольно с нас - состарелся наш мир. |
2 декабря 1857
В ТЕАТРЕ
Я забываюсь в толпе, |
Разные мысли, несвязные, странные, |
Бродят тогда в голове. |
Тихо мне шепчет мечта неотлучная: |
Вот наша жизнь пред тобой, |
Та же комедия, длинная, скучная, |
Разве что автор другой. |
А ведь сначала, полны ожидания, |
Входим мы... Пламень в груди... |
Много порывов, и слез, и желания, |
Много надежд впереди. |
Но чуть ступили на сцену мы новую - |
Пламень мгновенно погас: |
Глупо лепечем мы роль бестолковую, |
Холодно слушают нас. |
Если ж среди болтовни утомительной |
В ком-нибудь вырвется стон |
И зазвучит обо всем, что мучительно |
В сердце подслушает он,- |
Крики... Минута пройдет... |
Мощное слово любви и страдания |
Так же бесплодно замрет. |
Тянутся, тянутся сцены тяжелые, |
Стынут, черствея, сердца, |
Мы пропускаем уж сцены веселые, |
Ждем терпеливо конца. |
Занавесь спущена... Лавры завидные, |
Может гордиться артист; |
Слышно порой сожаленье обидное, |
Чаще зевота и свист. |
Вот и разъехались... Толки безвредные |
Кончены... Говор затих, |
Мы-то куда ж теперь денемся, бедные, |
Гаеры жалкие их! |
В длинном гробу, как на дроги наемные, |
Ляжем, - и в путь без сумы |
Прямо домой через улицы темные |
Тихо потащимся мы. |
Камни, деревья, кресты... |
Снизу чернеет нам яма глубокая, |
Звезды глядят с высоты... |
Тут мы и станем... И связанных странников |
Только бы сдать поскорей - |
В грязный чулан нас запрут, как изгнанников |
С родины милой своей. |
Долго ли нас там продержат - не сказано, |
Что там - не знает никто, |
Да и нам знать-то того не приказано, |
Знает хозяин про то. |
28 декабря 1857
РАССВЕТ
Видали ль вы рассвета час |
За ночью темной и ненастной? |
Давно уж буря пронеслась, |
Давно уж смолкнул гул ужасный, |
Но все кругом еще хранит |
Тяжелый след грозы нестройной, |
Все полно мысли беспокойной. |
Но вот у тучи роковой |
Вдруг прояснился угол белый; |
Вот за далекою горой |
С востока что-то заалело; |
Вон там повыше брызнул свет. |
Он вновь исчезнет ли за тучей |
Иль станет славный и могучий |
Среди небес?.. |
Ответа нет... |
Но звук пастушеской свирели |
Уж слышен в тишине полей, |
И воздух кажется теплей, |
И птички ранние запели. |
Туманы, сдвинувшись сперва, |
Несутся, ветром вдаль гонимы. |
Теперь таков наш край родимый, |
Теперь Россия такова. |
6 января 1858
Как по товарищу недавней нищеты |
Друзья терзаются живые, |
Так плачу я о вас, заветные листы, |
Воспоминанья дорогие!.. |
Бывало, утомясь страдать и проклинать, |
Томим бесцельною тревогой, |
Я с напряжением прочитывал опять |
Убогих тайн запас убогий. |
В одних я уловлял участья краткий миг, |
В других какой-то смех притворный, |
И все благословлял, и все в мечтах моих |
Хранил я долго и упорно. |
Но больше всех одно мне памятно... Оно |
Кругом исписано все было,.. |
Наместо подписи - чернильное пятно, |
Как бы стыдяся, имя скрыло; |
Так много было в нем раскаянья и слез, |
Так мало слов и фразы шумной, |
Что, помню, я и сам тоски не перенес |
Кому же нужно ты, нескладное письмо, |
Зачем другой тобой владеет? |
Кто разберет в тебе страдания клеймо |
И оценить тебя сумеет? |
Хозяин новый твой не скажет ли, шутя, |
Что чувства в авторе глубоки, |
Иль просто осмеет, как глупое дитя, |
Твои оплаканные строки?.. |
Найду ли я тебя? Как знать! Пройдут года. |
Тебя вернет мне добрый гений... |
Но как мы встретимся?.. Что буду я тогда, |
Затерянный в глуши сомнений? |
Быть может, как рука, писавшая тебя, |
Ты станешь чуждо мне с годами, |
А может быть, опять, страдая и любя, |
Я оболью тебя слезами!.. |
Бог весть! Но та рука еще живет; на ней, |
Когда-то теплой и любимой, |
Всей страсти, всей тоски, всей муки прежних дней |
А ты?.. Твой след пропал... Один в тиши ночной |
С пустой шкатулкою сижу я, |
Сгоревшая свеча дрожит передо мной, |
И сердце замерло, тоскуя. |
25 января 1858
МОЕ ОПРАВДАНИЕ
Не осуждай меня холодной думой, |
Не говори, что только тот страдал, |
Кто в нищете влачил свой век угрюмый, |
Кто жизни яд до капли выпивал. |
А тот, кого едва не с колыбели |
Тяжелое сомнение гнетет, |
Кто пред собой не видит ясной цели |
И день за днем безрадостно живет; |
Кто навсегда утратил веру в счастье, |
Томясь, молил отрады у людей |
И не нашел желанного участья, |
И потерял изменчивых друзей; |
Чей скорбный стон, стесненный горький шепот |
Ужели в том таиться должен ропот? |
Ужели тот, о, Боже! не страдал! |
12 марта 1858
ПОДРАЖАНИЕ ДРЕВНИМ
Он прийти обещал до рассвета ко мне, |
Я томлюсь в ожидании бурном, |
Уж последние звезды горят в вышине, |
Погасая на небе лазурном. |
Без конца эта ночь, еще долго мне ждать... |
Что за шорох? не он ли, о, Боже! |
Я встаю, я бегу, я упала опять |
На мое одинокое ложе. |
Близок день, над водою поднялся туман, |
Я сгорю от бесплодных мучений, |
Но вот щелкнул замок,- уж теперь не обман,- |
Вот дрожа, заскрипели ступени... |
Это он, это он, мой избранник любви, |
Еще миг - он войдет, торжествуя... |
О, как пламенны будут лобзанья мои, |
6 апреля 1858
А.А. ФЕТУ
Прости, прости, поэт! Раз, сам того не чая, |
На музу ты надел причудливый убор; |
Он был ей не к лицу, как вихорь - ночи мая, |
Как русской деве - томный взор! |
Его заметила на музе величавой |
Девчонка резвая, бежавшая за ней, |
И стала хохотать, кривляяся лукаво |
Перед богинею твоей. |
Но строгая жена с улыбкою взирала |
На хохот и прыжки дикарки молодой, |
И, гордая, прошла и снова заблистала |
Неувядаемой красой. |
1858
КАРТИНА
С невольным трепетом я, помню, раз стоял |
Перед картиной безымянной. |
Один из Ангелов случайно пролетал |
У берегов земли туманной. |
В его очах недоуменье: |
Не думал он найти так много слез и зла |
Среди цветущего творенья! |
Так Вам настанет срок. На шумный жизни пир |
Пойдете тихими шагами... |
Но он Вам будет чужд, холодный этот мир, |
С его безумством и страстями! |
Нет, пусть же лучше Вам не знать его; пускай |
Для Вас вся жизнь пройдет в покое, |
Как покидаемый навеки Вами рай, |
Как Ваше детство золотое! |
11 июня 1858
* * *
Гремела музыка, горели ярко свечи, |
Вдвоем мы слушали, как шумный длился бал, |
Твоя дрожала грудь, твои пылали плечи, |
Так ласков голос был, так нежны были речи; |
Но я в смущении не верил и молчал. |
В тяжелый горький час последнего прощанья |
С улыбкой на лице я пред тобой стоял, |
Печальна и бледна, ты жаждала признанья... |
Но я в волнении томился и молчал. |
Я ехал. Путь лежал передо мной широко... |
Я думал о тебе, я все припоминал, |
О, тут я понял все, я полюбил глубоко, |
Я говорить хотел, но ты была далеко, |
Но ветер выл кругом... я плакал и молчал. |
22 июля 1858
MEMENTO MORI
Когда о смерти мысль приходит мне случайно, |
Я не смущаюся ее глубокой тайной, |
И, право, не крушусь, где сброшу этот прах, |
Напрасно гибнущую силу - |
На пышном ложе ли, в изгнаньи ли, в волнах, |
Для похорон друзья сберутся ли уныло, |
Напьются ли они на тех похоронах |
Иль неотпетого свезут меня в могилу,- |
Мне это все равно... Но если. Боже мой! |
Но если не всего меня разрушит тленье |
Услышь мое тревожное моленье! |
Пусть я умру весной. Когда последний снег |
Растает на полях и радостно на всех |
Пахнет дыханье жизни новой, |
Когда бессмертия постигну я мечту, |
Дай мне перелететь опять на землю ту, |
Где я страдал так горько и сурово. |
Дай мне хоть раз еще взглянуть на те поля, |
Узнать, все так же ли вращается земля |
В своем величьи неизменном, |
И те же ли там дни, и так же ли роса |
Слетает по утрам на берег полусонный, |
И так же ль сини небеса, |
И так же ль рощи благовонны? |
Когда ж умолкнет все и тихо над землей |
Зажжется свод небес далекими огнями, |
Чрез волны облаков, облитые луной, |
Я понесусь назад, неслышный и немой, |
Несметными окутанный крылами. |
В последний раз пошлют свой ропот вечный, |
Я буду понимать и шум глухой дубрав, |
И трели соловья, и тихий шелест трав, |
И речки говор бесконечный. |
И тем, по ком страдал я чувством молодым, |
Кого любил с таким самозабвеньем, |
Явлюся я... не другом их былым, |
Не призраком могилы роковым, |
Но грезой легкою, но тихим сновиденьем. |
Я все им расскажу. Пускай хоть в этот час |
Они поймут, какой огонь свободный |
В груди моей горел, и тлел он, и угас, |
Неоцененный и бесплодный. |
Я им скажу, как я в былые дни |
Из душной темноты напрасно к свету рвался, |
Как заблуждаются они, |
Как я до гроба заблуждался! |
19 сентября 1858
* * *
Когда так радостно в объятиях твоих |
О будущем тогда не думал я. В тот миг |
Я полон был тобой да счастием безумным. |
Но ты ушла. Один, покинутый тобой, |
Я посмотрел кругом в восторге опьяненья, |
И сердце в первый раз забилося тоской, |
Как бы предчувствием далекого мученья. |
Последний поцелуй звучал в моих ушах, |
Последние слова носились близко где-то... |
Я звал тебя опять, я звал тебя в слезах, |
Но ночь была глуха, и не было ответа! |
С тех пор я все зову... Развенчана мечта, |
Пошли иные дни, пошли иные ночи... |
О, Боже мой! Как лгут прекрасные уста, |
Как холодны твои пленительные очи! |
16 февраля 1859
* * *
Мне было весело вчера на сцене шумной, |
Я так же, как и все, комедию играл; |
И радовался я, и плакал я безумно, |
И мне театр рукоплескал. |
Заздравный свой стакан я также поднимал, |
Хоть ныла грудь моя в смущении тяжелом |
И голос в шутке замирал. |
Мне было весело... Над выходкой забавной |
Смеясь, ушла толпа, веселый говор стих,- |
И я пошел взглянуть на залу, где недавно |
Так много, много было их! |
Огонь давно потух. На сцене опустелой |
Валялися очки с афишею цветной, |
Из окон лунный свет бродил по ней несмело, |
Да мышь скреблася за стеной. |
И с камнем на сердце оттуда убежал я, |
Бессонный и немой сидел я до утра; |
И плакал, плакал я, и слез уж не считал я... |
Мне было весело вчера. |
19 апреля 1859
* * *
Когда был я ребенком, родная моя, |
Если детское горе томило меня, |
Я к тебе приходил, и мой плач утихал: |
Я пришел к тебе вновь... Ты лежишь тут одна, |
Твоя келья темна, твоя ночь холодна, |
Ни привета кругом, ни росы, ни огня... |
Я пришел к тебе... жизнь истомила меня. |
О, возьми, обними, уврачуй, успокой |
Мое сердце больное рукою родной, |
О, скорей бы к тебе мне, как прежде, на грудь, |
О, скорей бы мне там задремать и заснуть. |
11 июня 1859
СТАНСЫ ТОВАРИЩАМ
5 декабря 1860 г.
Из разных стран родного края, |
Чтоб вспомнить молодость свою, |
Сошлись мы, радостью блистая, |
В одну неровную семью. |
Иным из нас светла дорога, |
Легко им по свету идти, |
Другой, кряхтя, по воле Бога |
Бредет на жизненном пути. |
Чем сердце сжалося давно, |
Сегодня будет позабыто |
И глубоко затаено. |
Но хоть наш светлый пир беспечен, |
Хоть мы весельем сроднены, |
Хоть наш союз и свят, и вечен, |
Мы им гордиться не должны. |
Мы братья, да. Пусть без возврата |
От нас отринут будет тот, |
Кто от страдающего брата |
С холодным смехом отойдет. |
Но не кичась в пределах тесных, |
Должны мы пламенно желать, |
Чтоб всех правдивых, добрых, честных |
Такими ж братьями назвать. |
Вельможа ль он, мужик, вития, |
Купец иль воин,- все равно; |
Всех назовет детьми Россия, |
Всем имя братское одно. |
1860
Посреди гнетущих и послушных, |
Посреди злодеев и рабов |
Я устал от ваших фраз бездушных, |
От дрожащих ненавистью слов! |
Мне противно лгать и лицемерить, |
Нестерпимо - отрицаньем жить... |
Я хочу во что-нибудь да верить, |
Что-нибудь всем сердцем полюбить! |
Как монах, творя обет желанный, |
Я б хотел по знойному пути |
К берегам земли обетованной |
По песку горячему идти; |
Чтобы слезы падали ручьями, |
Чтоб от веры трепетала грудь, |
Чтоб с пути, пробитого веками, |
Мне ни разу не пришлось свернуть! |
Чтоб оазис в золотые страны |
Отдохнуть меня манил и звал, |
Чтоб вдали тянулись караваны, |
Чтоб глаза слипались от дороги, |
Чтоб сгорали жаждою уста, |
Чтоб мои подкашивались ноги |
Под тяжелым бременем креста... |
1861
В ТЕАТРЕ
Покинутый тобой, один в толпе бездушной |
Я в онемении стоял: |
Их крикам радости внимал я равнодушно, |
Их диких слез не понимал. |
А ты? Твои глаза блестели хладнокровно, |
Твой детский смех мне слышен был, |
И сердце билося твое спокойно, ровно, |
Смиряя свой ненужный пыл. |
Не знало сердце то, что близ него другое, |
Уязвлено, оскорблено, |
Дрожало, мучилось в насильственном покое, |
Тоской и злобою полно! |
Не знали те глаза, что ищут их другие, |
Что молят жалости они, |
Как в хатах зимние огни! |
1863
ИЗ ПОЭМЫ "СЕЛО КОЛОТОВКА"
1
На родине моей картины величавой |
Искать напрасно будет взор. |
Ни пышных городов, покрытых громкой славой, |
Ни цепи живописных гор, - |
Нет, только хижины; овраги да осины |
Среди желтеющей травы... |
И стелются кругом унылые равнины, |
Необозримы... и мертвы. |
На родине моей не светит просвещенье |
Лучами мирными нигде, |
Коснеют, мучатся и гибнут поколенья |
В бессмысленной вражде; |
Все грезы юности, водя сурово бровью, |
Поносит старый сибарит, |
А сын на труд отца, добытый часто кровью, |
С насмешкою глядит. |
На родине моей для женщины печально |
Весь век живет она рабынею опальной |
Под гнетом тяжкого труда; |
Богата - ну так будь ты куклою пустою, |
Бедна - мученьям нет конца... |
И рано старятся под жизнью трудовою |
Черты прелестного лица. |
На родине моей не слышно громких песен, |
Ликующих стихов; |
Как древний Вавилон, наш край угрюм и тесен |
Для звуков пламенных певцов. |
С погостов да из хат несется песня наша, |
Нуждою сложена, |
И льется через край наполненная чаша, |
Тоскою жгучею полна. |
На родине моей невесело живется |
С нуждой и горем пополам; |
Умрем - и ничего от нас не остается |
На пользу будущим векам. |
Всю жизнь одни мечты о счастии, о воле |
И бедны те мечты, как бедно наше поле, |
Как беден наш народ. |
2
Огонек в полусгнившей избенке |
Посреди потемневших полей, |
Да плетень полусгнивший в сторонке, |
Да визгливые стоны грачей,- |
Что вы мне так нежданно предстали |
В этот час одинокий ночной, |
Что вы сердце привычное сжали |
Безысходною старой тоской? |
Еле дышат усталые кони, |
Жмет колеса сыпучий песок, |
Словно жду я какой-то погони, |
Словно путь мой тяжел и далек! |
Огонек в полусгнившей избенке, |
Ты мне кажешься плачем больным |
По родимой моей по сторонке, |
По бездольным по братьям моим. |
И зачем мне дорога тяжка? |
Видно, въелася в землю родную |
Ты, родная кручина-тоска! |
Тобой вспахана наша землица, |
Тобой строены хата и дом, |
Тебя с рожью усталая жница |
Подрезает тяжелым серпом; |
Ты гнетешь богатырскую силу, |
Ты всю жизнь на дороге сидишь |
Вместе с заступом роешь могилу, |
Из могилы упреком глядишь. |
С молоком ты играешь в ребенке |
С поцелуем ты к юноше льнешь... |
Огонек в полусгнившей избенке, |
Старых ран не буди, не тревожь! |
3
За огоньком другой, и третий, |
И потянулись избы в ряд... |
Собаки воют, плачут дети, |
Лучины дымные горят. |
Мне церковь старая видна. |
Крестов и насыпей толпою |
Она кругом обложена. |
............................. |
............................. |
4, 5, 6 |
............................. |
............................. |
7
Отчего в одиноком мечтаньи, |
В шуме дня и в ночной тишине, |
Ты, погибшее рано созданье, |
Стало часто являться ко мне? |
Вот как дело печальное было: |
Вздумал свадьбу состроить сосед, |
Целый день накануне варила |
Кухня яства на званый обед. |
Ровно в полдень сошлись, повенчали, |
И невеста была весела. |
Только тетки тайком замечали, |
Гости все налицо, разодеты. |
Время. Свадебный стынет обед... |
Да невеста запряталась где-то. |
Ищут, кличут,- нигде ее нет. |
Вдруг мальчишка-садовник вбегает, |
Босоногий, с лопатой в руке, |
И, от страха дрожа, объявляет, |
Что "утопла невеста в реке".- |
Суматоха... Кричат во всю глотку: |
"Люди, девушки, в реку, спасать!" |
Кто про невод кричит, кто про лодку |
И не знают, с чего им начать. |
Через час наконец отыскали, |
Принесли, положили на стол. |
Тут записка нашлась, и в печали |
Безысходной хозяин прочел: |
"Вот, papa и maman, на прощанье |
Вам последнее слово мое: |
Я исполнила ваше желанье, |
" |
Изумлялися все чрезвычайно |
И причину сыскать не могли. |
И доныне та страшная тайна |
Спит безмолвная в недрах земли. |
Погрустили родные прилично, |
И утешился скоро жених, |
И, к людскому страданью привычный, |
Позабыл бы давно я о них. |
Но зачем же в безмолвном мечтанья, |
В шуме дня и в ночной тишине, |
Ты, погибшее рано созданье, |
Так упорно являешься мне? |
Ты лежишь на столе как живая... |
На лице изумленье и страх, |
И улыбка скривилась немая |
На твоих побелевших губах. |
И сплетаются травы речные |
В волосах и в венчальном венке, |
И чернеют следы роковые |
1864
ДВЕ ГРЕЗЫ
Измученный тревогою дневною, |
Я лег в постель без памяти и сил, |
И голос твой, носяся надо мною, |
Насмешливо и резко говорил: |
"Что ты глядишь так пасмурно, так мрачно? |
Ты, говорят, влюблен в меня, поэт? |
К моей душе, спокойной и прозрачной, |
И доступа твоим мечтаньям нет. |
Как чужды мне твои пустые бредни! |
И что же в том, что любишь ты меня? |
Не первый ты, не будешь и последний |
Гореть и тлеть от этого огня! |
Ты говоришь, что в шумном вихре света |
Меня ты ищешь, дышишь только мной... |
И от других давно, я слышу это, |
Окружена влюбленною толпой. |
Я поняла души твоей мученье, |
Но от тебя, поэт, не утаю: |
Да тайный смех волнуют грудь мою!" |
Проснулся я.- Враждебная, немая |
Вокруг меня царила тишина, |
И фонари мне слали, догорая, |
Свой тусклый свет из дальнего окна. |
Бессильною поникнув головою, |
Едва дыша, я снова засыпал, |
И голос твой, носяся надо мною, |
Приветливо и ласково звучал: |
"Люби меня, люби! Какое дело, |
Когда любовь в душе заговорит, |
И до того, что в прошлом наболело, |
И до того, что в будущем грозит? |
Моя душа уж свыклася с твоею, |
Я не люблю, но мысль отрадна мне, |
Что сердце есть, которым я владею, |
В котором я господствую вполне. |
Коснется ли меня тупая злоба, |
Подкрадется ль нежданная тоска, |
Меня поддержит крепкая рука! |
О, не вверяйся детскому обману, |
Себя надеждой жалкой не губи: |
Любить тебя я не хочу, не стану, |
Но ты, поэт, люби меня, люби!" |
Проснулся я.- Уж день сырой и мглистый |
Глядел в окно. Твой голос вдруг затих, |
Но долго он без слов, протяжный, чистый, |
Как арфы звук, звенел в ушах моих. |
Начало 1860-х годов
* * *
Я ждал тебя... Часы ползли уныло, |
Как старые, докучные враги... |
Всю ночь меня будил твой голос милый |
И чьи-то слышались шаги... |
Я ждал тебя... Прозрачен, свеж и светел, |
Осенний день повеял над землей... |
В немой тоске я день прекрасный встретил |
Одною жгучею слезой... |
Пойми хоть раз, что в этой жизни шумной, |
Что я люблю, люблю тебя безумно... |
Как жизнь, как счастие люблю!.. |
1867
* * *
Мне снился сон (то был ужасный сон!)... |
Что я стою пред статуей твоею, |
Как некогда стоял Пигмалион, |
В тоске моля воскреснуть Галатею. |
Высокое, спокойное чело |
Античною сияло красотою, |
Глаза смотрели кротко и светло, |
И все черты дышали добротою... |
Вдруг побледнел я и не мог вздохнуть |
От небывалой, нестерпимой муки: |
Неистово за горло и за грудь |
Меня схватили мраморные руки |
И начали душить меня и рвать, |
Как бы дрожа от злого нетерпенья... |
Я вырваться хотел и убежать, |
Но, словно труп, остался без движенья... |
Я изнывал, я выбился из сил, |
Измученный, я все ж тебя любил, |
Я все твердил: "Воскресни, Галатея!.." |
И на тебя взглянуть я мог едва |
С надеждою, мольбою о пощаде... |
Ни жалости, ни даже торжества |
Я не прочел в твоем спокойном взгляде... |
По-прежнему высокое чело |
Античною сияло красотою, |
Глаза смотрели кротко и светло, |
И все черты дышали добротою... |
Тут холод смерти в грудь мою проник, |
В последний раз я прошептал: "Воскресни!.." |
И вдруг в ответ на мой предсмертный крик |
Раздался звук твоей веселой песни... |
1868
В. М-МУ
Мой друг, тебя томит неверная примета, |
Бесплодную боязнь рассудком укроти: |
Когда твоя душа сочувствием согрета, |
Она не может горя принести! |
Дрожишь ты часто за живых, |
И гибель лучших смутно чуя, |
С двойною силой любишь их. |
Так сердце матери невольно отличает |
Того из всех своих детей, |
Кому грозит беда, чья радость увядает, |
Кто немощней, и жалче, и слабей... |
Пусть тем, кого уж нет, не нужно сожалений, |
Но мысли не прогнать: зачем они ушли? |
Увы! Ни мощный ум, ни сердца жар, ни гений |
Не созданы надолго для земли. |
И только то живет без горьких опасений, |
Что пресмыкается в пыли! |
1870-е годы
ПАРА ГНЕДЫХ
(Перевод из Донаурова)
Пара гнедых, запряженных с зарею, |
Тощих, голодных и грустных на вид, |
Вечно бредете вы мелкой рысцою, |
Были когда-то и вы рысаками |
И кучеров вы имели лихих, |
Ваша хозяйка состарелась с вами, |
Пара гнедых! |
Ваша хозяйка в старинные годы |
Много имела хозяев сама, |
Опытных в дом привлекала из моды, |
Более нежных сводила с ума. |
Таял в объятьях любовник счастливый, |
Таял порой капитал у иных; |
Часто стоять на конюшне могли вы, |
Пара гнедых! |
Грек из Одессы и жид из Варшавы, |
Юный корнет и седой генерал - |
Каждый искал в ней любви и забавы |
И на груди у нее засыпал. |
Где же они, в какой новой богине |
Ищут теперь идеалов своих? |
Вы, только вы и верны ей доныне, |
Вот отчего, запрягаясь с зарею |
И голодая по нескольку дней, |
Вы подвигаетесь мелкой рысцою |
И возбуждаете смех у людей. |
Старость, как ночь, вам и ей угрожает, |
Говор толпы невозвратно затих, |
И только кнут вас порою ласкает, |
Пара гнедых! |
1870-е годы
О ЦЫГАНАХ
Посвящается А. И. Гончарову
1
Когда в Москве первопрестольной |
С тобой сойдемся мы вдвоем, |
Уж знаю я, куда невольно |
Умчит нас тройка вечерком. |
Туда весь день, на прибыль зорки, |
Стяжанья жаждою полны, |
Толпами лупят с Живодерки |
Индейца бедные сыны. |
И, правду надобно сказать, |
На них легла изнанкой грязной |
Цивилизации печать. |
Им света мало свет наш придал, |
Он только шелком их одел; |
Корысть - единственный их идол, |
И бедность - вечный их удел. |
Искусства также там, хоть тресни, |
Ты не найдешь - напрасный труд: |
Там исказят мотивы песни |
И стих поэта переврут. |
Но гнаться ль нам за совершенством? |
Что нам за дело до того, |
Что так назойливо с "блаженством" |
У них рифмует "божество"? |
В них сила есть пустыни знойной |
И ширь свободная степей, |
И страсти пламень беспокойный |
Порою брызжет из очей. |
Но обольщающий обман... |
Вот почему на раут светский |
Не променяем мы цыган. |
2
Льется вино. Усачи полукругом, |
Черны, небриты, стоят, не моргнут, |
Смуглые феи сидят друг за другом: |
Саша, Параша и Маша - все тут. |
Что же все смолкли? Их ночь утомила, |
Вот отдохнут, запоют погодя. |
Липочка "Няню" давно пробасила; |
В глупом экстазе зрачками водя, |
"Утро туманное" Саша пропела... |
Ох! да была же она хороша, |
Долгий роман она в жизни имела, |
Знала цыганка, что значит душа! |
Но зажила в ней сердечная рана, |
Старые бури забыты давно, |
В этом лице не ищите романа: |
Сытостью властною дышит оно. |
Духом и здравием Саша моя? |
С выручки полной она получает, |
Шутка ли, три с половиной пая. |
Те, что постарше и менее пылки, |
Заняты ужином скромным своим; |
Всюду сигары, пустые бутылки, |
Тучами ходит по комнате дым. |
Старая Анна хлопочет за чаем, |
"Жубы" болят отчего-то у ней, |
Только, никем и ничем не смущаем, |
Коля бренчит на гитаре своей; |
Голос прелестный раздался... О, Боже! |
Паша поет, не для ней, вишь, весна... |
Не для тебя, так скажи, для кого же? |
Ты черноброва, свежа и стройна, |
Из-под ресниц твоих солнца светлее |
Тянутся вешнего счастья лучи... |
"Ну-ка, затягивай "Лен", да живее!" |
Грянула песня. Гудят усачи. |
Где остановишься ты на пути? |
Лица горят; Марья Карповна даже, |
Кажется, хочет вприсядку пойти... |
Кончено... Стой! Неужли ж расставаться? |
Как-нибудь надо вам сон превозмочь. |
"Ну-ка, цыганки, живей, одеваться! |
Едем к нам в город доканчивать ночь!" |
3
И морозом, и метелью |
Охватило нас кругом, |
Смотрят брачною постелью |
Сани, крытые ковром. |
"Паша! к нам - сюда! Дорогой |
Будем петь, садись правей... |
Липа здесь! Живее трогай, |
Не жалей же лошадей!" |
Подхватили лихо кони, |
Ветер свищет, словно зверь... |
От какой бы мы погони |
Не умчалися теперь? |
Не забылася легко? |
Всюду снежная равнина, |
До заставы далеко; |
В небе темь и мгла густая, |
И не видно ямщика, |
И дрожит в руке другая |
Чья-то теплая рука! |
4
Вот и приехали... "Ну, шевелися, |
Чаю скорее, за ромом пошли!" |
Мигом по комнатам все разбрелися, |
С жадным вниманием дом обошли, |
Все любопытно им: двери, паркеты, |
Книги, альбомы, звонок за стеной... |
Вот и красавиц московских портреты: |
"Кто из них, Паша, сравнится с тобой?- |
Вот собралйся, уселись за чаем, |
Тише признанья, но смех веселей... |
Только, ничем и никем не смущаем, |
Коля бренчит на гитаре своей. |
Словно волшебный таинственный сон, |
Льет нам минутное жизни забвенье... |
Вдруг раздался неожиданный звон: |
Колокол грянул из церкви соседней... |
Знаю, он разом веселье смутит! |
"Что это? К ранней звонили обедне?" - |
Старая Анна впросонках ворчит. |
Вот и прощанье звучит роковое: |
"Поздно, до завтра, пора по домам!" |
Утро туманное, утро седое, |
Знать, и взаправду подкралося к нам. |
5
Один я... Город шевелится, |
Морозный день глядит в окно; |
Я лег в постель, но мне не спится: |
В душе и пусто и темно, |
И жаль мне ночи беззаботной, |
В которой, на один хоть час, |
Блеснула гостьей мимолетной |
Жизнь, не похожая на нас. |
Звучит при тусклом свете дня: |
Весна придет в свой час урочный, |
Весна придет... не для меня! |
1873
П. ЧАЙКОВСКОМУ
Ты помнишь, как, забившись в "музыкальной", |
Забыв училище и мир, |
Мечтали мы о славе идеальной... |
Искусство было наш кумир, |
И жизнь для нас была обвеяна мечтами. |
Увы, прошли года, и с ужасом в груди |
Мы сознаем, что все уже за нами, |
Что холод смерти впереди. |
Мечты твои сбылись. Презрев тропой избитой, |
Ты новый путь себе настойчиво пробил, |
Ты с бою славу взял и жадно пил |
Из этой чаши ядовитой. |
О, знаю, знаю я, как жестко и давно |
Тебе за это мстил какой-то рок суровый |
И сколько в твой венец лавровый |
Но туча разошлась. Душе твоей послушны, |
Воскресли звуки дней былых, |
И злобы лепет малодушный |
Пред ними замер и затих. |
А я, кончая путь "непризнанным" поэтом, |
Горжусь, что угадал я искру божества |
В тебе, тогда мерцавшую едва, |
Горящую теперь таким могучим светом. |
Декабрь (?) 1877
ПАМЯТНАЯ НОЧЬ
Зачем в тиши ночной, из сумрака былого, |
Ты, роковая ночь, являешься мне снова |
И смотришь на меня со страхом и тоской? |
- То было уж давно... на станции глухой, |
Где ждал я поезда... Я помню, как сначала |
Дымился самовар и печь в углу трещала; |
Курил и слушал я часов шипевший бой, |
Далекий лай собак да сбоку, за стеной, |
Храпенье громкое... И вдруг, среди раздумья,- |
Замолкло, замерло, потухло все кругом. |
Луна, как мертвый лик, глядела в мертвый дом, |
Сигара выпала из рук, и мне казалось, |
Что жизнь во мне самом внезапно оборвалась. |
Я все тогда забыл: кто я, зачем я тут? |
Казалось, что не я - другие люди ждут |
Другого поезда на станции убогой. |
Не мог я разобрать, их мало или много, |
Мне было все равно, что медлит поезд тот, |
Что опоздает он, что вовсе не придет... |
Не знаю, долго ли то длилось испытанье, |
Но тяжко и теперь о нем воспоминанье! |
С тех пор прошли года. В тиши немых могил |
Родных людей и чувств я много схоронил, |
Измен, страстей и зла вседневные картины |
По сердцу провели глубокие морщины, |
И с грузом опыта, с усталою душой |
Я вновь сижу один на станции глухой. |
Я поезда не жду, увы!.. пройдет он мимо... |
1880
К ПОЭЗИИ
Посвящается А. В. П-вой
В те дни, когда широкими волнами |
Катилась жизнь, спокойна и светла, |
Нередко ты являлась между нами, |
И речь твоя отрадной нам была; |
Над пошлостью житейской ты царила, |
Светлели мы в лучах твоей красы, |
И ты своим избранникам дарила |
Бессонные и сладкие часы. |
Те дни прошли... Над родиной любимой, |
Над бедною, померкшею страной |
Повеял дух вражды неумолимой |
И жизнь сковал корою ледяной. |
Подземные, таинственные силы |
Колеблют землю... В ужасе немом |
Застыла ты, умолк твой голос милый, |
И день за днем уныло мы живем... |
1881
СОН
О, что за чудный сон приснился мне нежданно! |
Мелькали рыцари в своей одежде бранной, |
И пудреных маркиз наряд и говор странный |
Смущали тишину подстриженных аллей. |
И вдруг замолкли все. С улыбкой благосклонной |
К нам подошел король и ласково сказал: |
"Приветствую тебя, пришлец неугомонный! |
Ты был в своей стране смешон, поэт влюбленный... |
У нас достоин ты вниманья и похвал. |
У нас не так жилось, как вы теперь живете! |
Ваш мир унынием и завистью томим. |
Вы притупили ум в бессмысленной работе, |
Как жалкие жиды, погрязли вы в расчете, |
И, сами не живя, гнетете жизнь другим! |
Вы сухи, холодны, как севера морозы, |
Вы не умеете без горечи любить, |
Вы рвете терния там, где мы рвали розы... |
Какие-то для глаз невидимые слезы |
Вам даже самый смех успели отравить! |
Поэт, я - Счастие! Меня во всей вселенной |
Гордиться можешь ты перед толпой надменной, |
Что удалось тебе в мой замок сокровенный |
Хоть раз один войти и сердцем отдохнуть. |
И если, над землей случайно пролетая, |
Тебе я брошу миг блаженства и любви, |
Лови его, лови - люби не размышляя... |
Смотри: вот гаснет день, за рощей утопая... |
Не долог этот миг - лови его, лови!.." |
Так говорил король, а с неба мне сияли |
Прощальные лучи бледнеющего дня, |
И чинно предо мной маркизы приседали, |
И рыцари меня мечтами покрывали, |
И дети ласково смотрели на меня! |
1882
МУЗЕ
Умолкни навсегда. Тоску и сердца жар |
Не выставляй врагам для утешенья... |
Проклятье вам, минуты вдохновенья, |
Проклятие тебе, ненужный песен дар! |
Мой голос прозвучит в пустыне одиноко, |
Участья не найдет души изнывшей крик... |
Я встречу твой суровый лик. |
Ты все-таки теплей, чем эти люди-братья: |
Не жжешь изменой ты, не дышишь клеветой... |
Раскрой же мне свои железные объятья, |
Пошли мне наконец забвенье и покой! |
Февраль 1883
ПАМЯТИ НЕПТУНА
В часы бессонницы, под тяжким гнетом горя, |
Я вспомнил о тебе, возница верный мой, |
Нептуном прозванный за сходство с богом моря... |
Двенадцать целых лет, в мороз, и в дождь, и в зной, |
Ты все меня возил, усталости не зная, |
И ночи целые, покуда жизнь я жег, |
Нередко ждал меня, на козлах засыпая... |
Ты думал ли о чем? Про это знает Бог, |
Но по чертам твоим не мог я догадаться, |
Ты все молчал, молчал и, помню, только раз |
Сквозь зубы проворчал, не поднимая глаз: |
"Что убиваетесь? Не нужно убиваться..." |
Мне вспомнился простой, нехитрый твой совет |
И снова я ему обрадован как другу? |
Томился часто ты по родине своей, |
И "на побывку" ты отправился в Калугу, |
Но побыл там, увы! недолго: десять дней. |
Лета ли подошли, недугом ли сраженный, |
Внучат и сыновей толпою окруженный, |
Переселился ты в иной, безвестный свет. |
Хоть лучшим миром он зовется безрассудно, |
Но в том, по-моему, еще заслуги нет: |
Быть лучше нашего ему весьма не трудно. |
Мир праху твоему, покой твоим костям. |
Земля толпы людской теплее и приветней. |
Но жаль, что, изменив привычке многолетней, |
Ты не отвез меня туда, где скрылся сам. |
1883
* * *
Два сердца любящих и чающих ответа |
Случайно встретились в пустыне черствой света, |
Но долго робостью томилися они. |
И вечной суетой наполненные дни, |
Им клали на пути тяжелые преграды; |
И, словно нехотя, в тиши полей пустых |
С рыданьем вырвалась святая тайна их. |
С тех пор помчались дни, как сон волшебный, странный, |
Преграды рушились, и близок день желанный, |
Когда прекрасный сон не будет больше сном... |
И ночи целые я думаю о нем, |
Об этом близком дне... В тумане ожиданья |
Грядущего еще не ясны очертанья, |
И страстно допросить хочу я у судьбы: |
Грозят ли им часы сомнений и борьбы, |
Иль ждет их долгое, безоблачное счастье? |
Душа моя полна тревоги и участья; |
Порою злая мысль, подкравшись в тишине, |
Змеиным языком нашептывает мне: |
"Как ты смешон с твоим участием глубоким! |
Умрешь ты, как и жил, скитальцем одиноким, |
Ведь это счастие чужое, не твое!" |
Горька мне эта мысль, но я гоню ее |
Мне счастья моего милей, дороже вдвое! |
8 декабря 1884
ОТВЕТ НА ПИСЬМО
Увидя почерк мой. Вы, верно, удивитесь: |
Я никогда Вам не писал, |
Я и теперь не заслужу похвал, |
Но Вы за правду не сердитесь! |
Письмо мое - упрек. От берегов Невы |
Один приятель пишет мне, что Вы |
Свое письмо распространили в свете. |
Скажите - для чего? Ужели толки эти |
О том, что было так давно |
На дне души погребено, |
Вам кажутся уместны и приличны? |
На вечере одном был ужин симпатичный, |
Там неизвестный мне толстяк |
Читал его на память, кое-как... |
И все потешилися вволю |
Над Вашим пламенным письмом!.. |
(Чему способствовал отчасти самый дом). |
Две милые, пленительные дамы |
Хотели знать, кто я таков, притом |
Каким отвечу я письмом, |
И все подробности интимной нашей драмы. |
Прошу Вас довести до сведения их, |
Что я - бездушный эгоист, пожалуй, |
Но, в сущности, простой и добрый малый, |
Что много глупостей наделал я больших |
Из одного минутного порыва... |
А что касается до нашего разрыва - |
Его хотели Вы. Иначе, видит Бог, |
Я был бы и теперь у Ваших милых ног. |
P.S.
Прости мне тон письма небрежный: |
Его я начал в шуме дня. |
Теперь все спит кругом, чарующий и нежный |
Твой образ кротко смотрит на меня! |
О, брось твой душный свет, забудь былое горе, |
Приди, приди ко мне, прими былую власть! |
И страсть, широкая, как море. |
Ты здесь найдешь опять все счастье прежних лет, |
И ласки, и любовь, и даже то страданье, |
Которое порой гнетет существованье, |
Но без которого вся жизнь - бессвязный бред. |
8 ноября 1885
29 АПРЕЛЯ 1891 ГОДА
Ночь опустилась. Все тихо: ни криков, ни шума. |
Дремлет царевич, гнетет его горькая дума: |
"Боже, за что посылаешь мне эти стаданья?.. |
В путь я пустился с горячею жаждою знанья, |
Новые страны увидеть и нравы чужие. |
О, неужели в поля не вернусь я родные? |
В родину милую весть роковая дошла ли? |
Бедная мать убивается в жгучей печали, |
Выдержит твердо отец,- но под строгой личиной |
Все его сердце изноет безмолвной кручиной... |
Ты мои помыслы видишь, о праведный Боже! |
Зла никому я не сделал... За что же, за что же?.. |
Сон его сладко баюкает темное море... |
Снится царевичу: тихо к его изголовью |
Ангел склонился и шепчет с любовью: |
"Юноша, Богом хранимый в далекой чужбине! |
Больше, чем новые страны, увидел ты ныне, |
Ты свою душу увидел в минуту невзгоды, |
Мощью с судьбой ты померился в юные годы! |
Ты увидал беспричинную злобу людскую... |
Спи безмятежно! Я раны твои уврачую. |
Все, что ты в жизни имел дорогого, святого, |
Родину, счастье, семью - возвращу тебе снова. |
Жизнь пред тобой расстилается в светлом просторе, |
Ты поплывешь чрез иное - житейское море, |
Много в нем места для подвигов смелых, свободны; |
Много и мелей опасных, и камней подводных... |
Я - твой хранитель, я буду незримо с тобою, |
Белыми крыльями черные думы покрою". |
Май 1891
* * *
Давно ль, ваш город проезжая, |
И, словно гость случайный рая, |
Душою ожил в доме том! |
Давно ли кажется? А годы |
С тех пор подкрались и прошли, |
И часто, часто, в дни невзгоды, |
Мне, светлым призраком вдали, |
Являлась милая картина. |
Я помню: серенький денек, |
По красным угольям камина |
Перебегавший огонек, |
И ваши пальцы, и узоры, |
Рояль, рисунки, и цветы, |
И разговоры, разговоры - |
Плоды доверчивой мечты... |
И вот, опять под вашим кровом |
Сижу - печальный пилигрим... |
Но - тем живым, горячим словом |
Мы обменяться не спешим. |
Мы, долго странствуя без цели, |
Сказать не смею: постарели, |
Но... утомились на пути. |
А где же те, что жили вами, |
Кем ваша жизнь была полна? |
С улыбкой горькою вы сами |
Их перебрали имена: |
Тот умер, вышла замуж эта |
И умерла - тому уж год, |
Тот изменил вам в вихре света, |
Та - за границею живет... |
Какой-то бурей дикой, жадной |
Их уносило беспощадно, |
И длинный ряд немых могил |
Их милый образ заменил... |
А наши думы и стремленья, |
Надежды, чувства прежних лет? |
Увы! От них пропал и след, |
Как от миражей сновиденья... |
Одне судьбой в архив сданы |
Другие горем сожжены, |
Те - нам, как люди, изменили... |
И мы задумались, молчим... |
Но нам - не тягостно молчанье, |
И изредка годам былым |
Роняем мы воспоминанье; |
Так иногда докучный гость, |
Чтоб разговор не замер сонный, |
Перед хозяйкой утомленной |
Роняет пошлость или злость. |
И самый дом глядит построже, |
Хоть изменился мало он: |
Диваны, кресла - все в нем то же, |
Но заперт наглухо балкон... |
Тафтой задернута картина |
И, как живой для нас упрек,- |
По красным угольям камина |
Бежит и блещет огонек. |
1891
* * *
О, что за облако над Русью пролетело, |
Но жалость мощная проснулася в сердцах |
И через черный год проходит нитью белой. |
К чему ж уныние? Зачем бесплодный страх? |
И хату бедняка, и царские палаты |
Одним святым узлом связала эта нить: |
И труженика дань, и креза дар богатый, |
И тихий звук стиха, и музыки раскаты, |
И лепту юношей, едва начавших жить. |
Родник любви течет на дне души глубоком, |
Как пылью, засорен житейской суетой... |
Но туча пронеслась ненастьем и грозой,- |
Родник бежит ручьем. Он вырвется потоком, |
Он смоет сор и пыль широкою волной. |
1892
Список принятых сокращений
Изд. 1895 г. - Сочинения А. Н. Апухтина: В 2 т. - Изд. 4-е, доп. -
Спб., 1895. - Том 1.
Изд. 1896 г. - Сочинения А. Н. Апухтина. - 2-е посм., доп. изд. -
Спб., 1896.
Изд. 1898 г. - Сочинения А. Н. Апухтина. - 3-е посм., доп. изд. -
БП Апухтин А. Н. Стихотворения. - Л.: Сов. писатель, 1961. - (Большая серия "Б-ки поэта").
КОММЕНТАРИИ
К родине. Впервые: Изд. 1895 г.- С. 253.
Жизнь. Впервые: Изд. 1895 г.- С. 255.
Старая дорога. Впервые: БП.- С. 279-280. Возможно, стихотворение написано Апухтиным под впечатлением поездки по так называемой старой Калужской дороге, заброшенной после постройки московского тракта.
Поэт. Впервые: Изд. 1895 г. - С. 258. Приличьем скрашенный разврат...возможно, парафраз лермонтовского: "Приличьем стянутые маски..." ("Как часто, пестрою толпою окружен...", 1840).
Эпаминонд. Впервые: Русский инвалид.- 1854.- Э 240.- 6 нояб.; подпись: "А. Апухтин. Воспитанник императорского Училища правоведения 5 класса. 14 лет". Первое печатное стихотворение Апухтина, помещенное в газете при содействии директора Училища правоведения А. П. Языкова. Эпаминонд - древнегреческий (фиванский) полководец; в сражении при Мантинее (362 до н. э.), во время которого фиванцы ценой больших потерь одержали победу над спартанцами, был смертельно ранен. Корнилов Владимир Алексеевич (1806-1854) -адмирал, герой Севастопольской обороны. 5 октября 1854 г. скончался от ранения, полученного при обходе позиций на Малаховом кургане. Наварин - морское сражение 8 октября 1827 г. в Наваринской бухте полуострова Пелопоннес во время греческой освободительной войны. Окончилось поражением турецкого флота. Среди кораблей русской эскадры особенно отличилось судно "Азов", на котором служил и молодой В. А. Корнилов.
Май в Петербурге. Впервые: Изд. 1895 г.- С. 262.
Предчувствие. Впервые: БП.- С. 288. А. П. Апухтина - двоюродная сестра поэта.
К славянофилам. Впервые: БП.- С. 295.
Жизнь. Впервые: Изд. 1895 г.- С. 270. К. П. Апухтина - двоюродная сестра поэта. Положено на музыку В. А. Березовским.
Шарманка. Впервые: БП.- С. 297-299. Посвящено матери поэта.
На Неве вечером. Впервые: БП.- С. 299.
Дорогой. Впервые: БП.- С. 300. Обращено к П. И. Чайковскому, с которым Апухтин был дружен со времен совместного ученья в Училище правоведения.
Ответ анониму. Впервые: Изд. 1895 г.- С. 272.
Божий мир. Впервые: БП.- С. 303-305. Юферов Владимир Николаевич (1839-?) - товарищ Апухтина по Училищу правоведения.
Посла бала. Впервые: БП.- С. 305-306.
Русские песни. Впервые: Б-ка для чтения.- 1862.- Э 1.- С. 161. Володимир, князь святой - Владимир I (ум. в 1015 г.) - князь новгородский (с 969 г.), великий князь киевский (с 980 г.). Младший сын Святослава. В 988-989 гг. ввел в качестве государственной религии христианство в его византийской модификации. Объявлен Русской Православной Церковью равноапостольным и канонизирован в середине XIII в. по велению Александра Невского. В русском фольклоре именуется Владимиром Красное Солнышко.
"Серенады" ("Песнь моя, лети с мольбою..."). Источник - стихотворение немецкого поэта Людвига Рельштаба (1779-1860). Слова Апухтина положены на музыку М. В. Анцевым, Б. Левензоном. Стихотворение отмечено в томе Апухтина, принадлежавшем А. Блоку.
"Сегодня мне исполнилось 17 лет..." Впервые: Изд. 1895 г.- С. 278.
Комета. Впервые: Изд. 1895 г.- С. 288. Перевод стихотворения П. Беранже "La comete de 1832". В оригинале стихотворение имеет примечание Беранже: "Не следует забывать предсказания немецких астрономов, сделанные несколько лет назад, извещавшие о столкновении кометы с землей и гибель этой последней в 1832 г. Ученые из Парижской обсерватории нашли нужным противопоставить свои расчеты немецким собратьям".
В театре. Впервые: БП.- С. 313-314. Скорее всего, ранний вариант стихотворения "Актеры".
Рассвет. Впервые: БП.- С. 314-315.
"К утерянным письмам".
Мое оправдание. Впервые: Изд. 1895 г.- С. 297.
Подражание древним. Впервые: Изд. 1895 г.- С. 301.
А. А. Фету. Впервые: БП.- С. 359. Извинение за пародию на Фета, опубликованную без ведома автора (см. стихотворение "Пародия" в разделе III). Брат поэта В. Н. Апухтин вспоминает, что стихотворение было написано в связи с приездом А. А. Фета и И. С. Тургенева в усадьбу Апухтиных во время охоты. "Фет, встретив нас, младших детей, обратился <к нам> со словами: "Где ваш старший брат, я приехал надрать ему уши!" И долго не могли разыскать Алекс<ея> Николаевича, пока не нашли со стихами..." (Цит. по: БП).
Картина. Впервые: Изд. 1895 г.- С. 304.
"Гремела музыка, горели ярко свечи..." Впервые: Изд. 1895 г.- С. 291. Положено на музыку В. С. Муромцевским, П. Перацким.
Memento mori. Впервые: Современник.- 1859.- Э 11.- С. 222.
"Когда так радостно в объятиях твоих..." Впервые: Изд. 1895 г.- С. 316. Положено на музыку В. С. Муромцевским.
"Мне было весело вчера на сцене шумной..." Впервые: БП.- С. 76-77. Написано на следующий день после участия Апухтина в любительском спектакле "Что имеем - не храним, потерявши плачем" С. П. Соловьева. Мемуаристы отмечают артистические способности Апухтина. В Литературном музее Пушкинского Дома (ИРЛИ АН СССР) сохранилась фотография Апухтина в роли Фамусова. В 1859 г. поэт принимал участие в литературных вечерах и любительских спектаклях в пользу Литературного фонда.
"Когда был я ребенком, родная моя..." Впервые: Изд. 1895 г.- С. 321. Положено на музыку Ф. Ю. Бенуа, А. И. Гуревичем.
Современным витиям. Впервые: Время.- 1862.- Э 2.- С. 524. По свидетельству П. В. Быкова, Апухтин "очень дорожил этим стихотворением, пояснив, что оно написано в один из самых горьких моментов его юношества, моментов, близких к отчаянию" (Силуэты далекого прошлого.- М.; Л., 1930.- С. 118). В фельетоне "Дневник темного человека" Д. Д. Минаев поместил пародию на это стихотворение: "Посреди журнальных погремушек..."
В театре. Впервые: БП.- С. 94.
Из поэмы "Село Колотовка". Впервые: БП.- С. 99-103. Других частей или упоминаний о замысле поэмы не обнаружено. Написано, очевидно, под впечатлением жизни в родных местах в период службы Апухтина в Орле в 1863-1864 гг.
Две грезы. Впервые: Изд. 1895 г.- С. 345.
"Я ждал тебя. Часы ползли уныло..." Впервые: Изд. 1896 г.- С. 514. По данным Ф. Н. Малинина, было написано как романс для солистки цыганского хора Соколова Анны Захаровны Шишкиной; впоследствии вошло в сборники цыганских романсов. Положено на музыку А. А. Олениным, А. С. Аренским, В. С. Муромцевским, М. О. Штейн-бергом, В. С. Косенко, Г. Э. Конюсом, В. Бюцовым, Г. Базилевским.
"Мне снился сон (то был ужасный сон!)..." Впервые: Изд. 1896 г.- С. 516.
В. М-му. Стихотворение посвящено В. П. Мещерскому (см. о нем выше). Впервые: Изд. 1895 г.- С. 333.
Пара гнедых. Впервые: Изд. 1895 г.- С. 368. Донауров Сергей Иванович (1839-1897) -поэт, переводчик, композитор-любитель. Перевел на французский язык тексты некоторых романсов П. И. Чайковского. Романс "Pauvres chevaus", легший в основу вольной апухтинской переработки, также был написан им на французском языке. Стихотворение "Пара гнедых" стало одним из популярнейших русских романсов, породив, в свою очередь, новые варианты и переделки. В частности, положено на музыку Я. Ф. Пригожим.
О цыганах. Полностью впервые: БП.- С. 150-154. А. И. Гончаров - друг Апухтина. Живодерка - рынок в старой Москве. Индейца бедные сыны - цыгане. "Няня", "Лен" - цыганские романсы. Паша поет, не для ней, вишь, весна.Подразумевается цыганский романс "Не для меня придет весна". Утро туманное, утро седое - строка из стихотворения И. С. Тургенева "В дороге", ставшего популярным цыганским романсом.
Памятная ночь. Впервые: Изд. 1896 г.- С. 523.
К поэзии. Впервые: Изд. 1898 г.- С. 198.
Сон. Впервые: Изд. 1896 г.- С. 525.
Музе. Впервые: Изд. 1895 г.- С. 342.
"Два сердца любящих и чающих ответа..." Впервые: БП.- С. 219- 220. Написано незадолго до свадьбы А. В. Панаевой и Г. П. Карцева.
Ответ на письмо. Впервые: Изд. 1896 г.- С. 528. И страсть, широкая, как море...- отзвук стихотворения А. К. Толстого "Слеза дрожит в твоем ревнивом взоре...": "Мою любовь, широкую, как море..." Заключительный отрывок ("Прости мне тон письма небрежный...") положен на музыку А. Рессером; со слов "Все спит кругом..." - Г. Э. Конюсом.
29 апреля 1891 г. Впервые: Изд. 1896 г.- С. 529.
"Давно ль, ваш город проезжая..." Впервые: Изд. 1896 г.- С. 530.
"О, что за облако над Русью пролетело..." Впервые: Изд. 1896 г.- С. 533.