Гаршин В. М - Гаршиной E. С., 30 марта 1881 г.

205. Е. С. Гаршиной 

Голубушка мама! простите меня, что не пишу к вам: но о чем писать? Живу изо дня в день, как оцепенелый; делать, т. е. писать что-нибудь - не могу, хоть убейте. В письмах к вам я могу только жаловаться на себя, на свою несчастную голову. Болит она у меня часто, а когда и не болит, то никуда не годится. Если бы вы знали сколько труда мне составляет писать письма к дяде от имени Устиньи Степановны!

Посылку получили вчера вечером: благодарю вас за нее, голубушка мама. Только можно было бы и без пиджака обойтись: на что он мне? Денег у вас должно быть мало.

Господи, как подумаешь о вас, так больно и стыдно становится, что готов плакать.

Дорогая моя, бедная моя мама, ничего-то я не принес вам, кроме горя.

Благодарю вас за "От. Записки": только мне кажется, что вы с, Женей их не прочитываете, как хочется, а торопитесь мне послать. Право, лучше уж не посылайте, если так. Да по правде сказать, ничего я в них теперь не понимаю.

Бабушка, бедная, очень нездорова: жар, слабость. То, что она пишет, написано вчера.¹⁴⁰ Сегодня на мой взгляд ей немножко лучше.

От дяди получили несколько писем с дороги и уже из Каира. Таничке значительно лучше. Приедут они на святой. Кажется мне, что я буду их стеснять. Впрочем скоро тепло будет и можно будет жить в верхней комнатке на мезонине.

Получил письмо от Васи: женился, счастлив. Расплакался я над этим письмом: столько вспомнилось. Те годы, хоть и не были годами счастья, да хоть какие-то туманные надежды были, а теперь - ничего нет впереди.

Писать я ни к кому не мог: просто рука не подымается. Пусть лучше забудут.

"