| Автор: | Волошин М. А., год: 1910 |
| Категория: | Стихотворение |
М. А. Волошин. Стихотворения
Состав:
"К твоим стихам меня влечет не новость"
"Я шел сквозь ночь. И бледной смерти пламя"
"Дрожало море вечной дрожью..."
"Быть черною землей. Раскрыв покорно грудь..."
"...И мир, как море пред зарею..."
Пустыня
В вагоне
Кастаньеты
Via Mala
Тангейзер
Венеция
На форуме
Акрополь
Возьми весло, ладью отчаль...
И будут огоньками роз...
Чем глубже в раковины ночи...
Я люблю усталый шелест...
* * *
Балтрушайтису
| К твоим стихам меня влечет не новость, |
| Не яркий блеск огней: |
| В них чудится унылая суровость |
| Нахмуренных бровей. |
| В них чудится седое безразличье, |
| Стальная дрема вод, |
| Сырой земли угрюмое величье |
| И горько сжатый рот. |
1903,
Москва
* * *
Одилону Рэдону
| Я шел сквозь ночь. И бледной смерти пламя |
| Лизнуло мне лицо и скрылось без следа... |
| Лишь вечность зыблется ритмичными волнами. |
| И с грустью, как во сне, я помню иногда |
| Угасший метеор в пустынях мирозданья, |
| Седой кристалл в сверкающей пыли, |
| Где Ангел, проклятый проклятием всезнанья, |
1904
* * *
| Дрожало море вечной дрожью |
| Из тьмы пришедший синий вал |
| Победной пеной потрясал, |
| Ложась к гранитному подножью, |
| Звенели звезды, пели сны... |
| Мой дух прозрел под шум волны! |
1904
* * *
Александре Михайловне Петровой
| Быть черною землей. Раскрыв покорно грудь, |
| Ослепнуть в пламени сверкающего ока |
| И чувствовать, как плуг, вонзившийся глубоко |
| В живую плоть, ведет священный путь. |
| Под серым бременем небесного покрова |
| Пить всеми ранами потоки темных вод. |
| Быть вспаханной землей... И долго ждать, что вот |
| В меня сойдет, во мне распнется Слово. |
| Быть Матерью-Землей. Внимать, как ночью рожь |
| Шуршит про таинства возврата и возмездья, |
| И видеть над собой алмазных рун чертеж: |
| По небу черному плывущие созвездья. |
Богдановщина
* * *
Якову Александровичу Глотову
| ...И мир, как море пред зарею, |
| И я иду по лону вод, |
| И подо мной и надо мною |
| Трепещет звездный небосвод... |
1902
ПУСТЫНЯ
| Монмартр... Внизу ревет Париж - |
| Коричневато-серый, синий... |
| Уступы каменистых крыш |
| Слились в равнины темных линий. |
| То купол зданья, то собор |
| Встает из синего тумана. |
| И в ветре чуется простор |
| Волны соленой океана... |
| Но мне мерещится порой, |
| Как дальних дней воспоминанье, |
| Пустыни вечной и немой |
| Ненарушимое молчанье. |
| Под небом, выцветшим от зноя, |
| Весь день без мысли и без сна |
| В полубреду лежит она, |
| И нет движенья, нет покоя... |
| Застывший зной. Устал верблюд. |
| Пески. Извивы желтых линий. |
| Миражи бледные встают - |
| Галлюцинации Пустыни. |
| И в них мерещатся зубцы |
| Старинных башен. Из тумана |
| Горят цветные изразцы |
| Дворцов и храмов Тамерлана. |
| И тени мертвых городов |
| Уныло бродят по равнине |
| Неостывающих песков, |
| Как вечный бред больной Пустыни. |
| Царевна в сказке,- словом властным |
| Степь околдованная спит, |
| Храня проклятой жабы вид |
| Но только мертвый зной спадет |
| И брызнет кровь лучей с заката - |
| Пустыня вспыхнет, оживет, |
| Струями пламени объята. |
| Вся степь горит - и здесь, и там, |
| Полна огня, полна движений, |
| И фиолетовые тени |
| Текут по огненным полям. |
| Да одиноко городища |
| Чернеют жутко средь степей: |
| Забытых дел, умолкших дней |
| Ненарушимые кладбища. |
| И тлеет медленно закат, |
| Усталый конь бодрее скачет, |
| Копыта мерно говорят, |
| Степной джюсан звенит и плачет. |
| Пустыня спит, и мысль растет... |
| И тихо все во всей Пустыне, |
| Широкий звездный небосвод |
1901,
Ташкент-Париж
В ВАГОНЕ
| Снова дорога. И с силой магической |
| Все это вновь охватило меня: |
| Грохот, носильщики, свет электрический, |
| Крики, прощанья, свистки, суетня... |
| Снова вагоны едва освещенные, |
| Тусклые пятна теней, |
| Лица склоненные |
| Спящих людей. |
| Мерный, вечный, |
| Бесконечный, |
| Однотонный |
| Шум колес. |
| Шепот сонный |
| В мир бездонный |
| Мысль унес... |
| Жизнь... работа... |
| Вечно что-то |
| Все стучит. |
| Ти-та... то-та... |
| Вечно что-то |
| Мысли сонной |
| Говорит. |
| Так вот в ушах и долбит, и стучит это: |
| Ти-та-та... та-та-та... та-та-та... ти-та-та... |
| Мысли с рыданьями ветра сплетаются, |
| Поезд гремит, перегнать их старается... |
| Чудится, еду в России я... |
| Тысячи верст впереди. |
| Ночь неприютная, темная. |
| Станция в поле... Огни ее - |
| Глазки усталые, томные |
| Шепчут: "Иди..." |
| Страх это? Горе? Раздумье? Иль что ж это? |
| Новое близится, старое прожито. |
| Прожито - отжито. Вынуто - выпито... |
| Чудится степь бесконечная... |
| Поезд по степи идет. |
| В вихре рыданий и стонов |
| Слышится песенка вечная. |
| Скользкие стены вагонов |
| Дождик сечет. |
| Песенкой этой все в жизни кончается, |
| Ею же новое вновь начинается, |
| И бесконечно звучит и стучит это: |
| Ти-та-та... та-та-та... та-та-та... ти-та-та... |
| Странником вечным |
| В пути бесконечном |
| Странствуя целые годы, |
| Вечно стремлюсь я, |
| Верую в счастье, |
| И лишь в ненастье |
| В шуме ночной непогоды |
| Веет далекою Русью. |
| Мысли с рыданьями ветра сплетаются, |
| И безнадежно звучит и стучит это: |
| Ти-та-та... та-та-та... та-та-та... ти-та-та... |
Май 1901,
в поезде между Парижем и Тулузой
КАСТАНЬЕТЫ
Е. С. Кругликовой
| Из страны, где солнца свет |
| Льется с неба жгуч и ярок, |
| Я привез себе в подарок |
| Пару звонких кастаньет. |
| Беспокойны, говорливы, |
| Отбивая звонкий стих,- |
| Из груди сухой оливы |
| Сталью вырезали их. |
| Щедро лентами одеты |
| С этой южной пестротой: |
| В них живет испанский зной, |
| В них сокрыт кусочек света. |
| И когда Париж огромный |
| В мутный вечер, на диван |
| Лягу я в мансарде темной, |
| И напомнят мне оне |
| И волны морской извивы, |
| И дрожащий луч на дне, |
| И узлистый ствол оливы, |
| Вечер в комнате простой, |
| Силуэт седой колдуньи, |
| И красавицы плясуньи |
| Стан и гибкий и живой, |
| Танец быстрый, голос звонкий, |
| Грациозный и простой, |
| С этой южной, с этой тонкой |
| Стрекозиной красотой. |
| И танцоры идут в ряд, |
| Облитые красным светом, |
| И гитары говорят |
| В такт трескучим кастаньетам. |
| Словно щелканье цикад |
Июль 1901,
Mallorca, Valdemosa
[Майорка. Вальдемоза - исп.]
VIA MALA
| Там с вершин отвесных |
| Ледники сползают, |
| Там дороги в тесных |
| Щелях пролегают. |
| Там немые кручи |
| Не дают простору, |
| Грозовые тучи |
| Обнимают гору. |
| Лапы темных елей |
| Мягки и широки, |
| В душной мгле ущелий |
| Мечутся потоки. |
| В буйном гневе свирепея |
| Там грохочет Рейн. |
| Здесь ли ты жила, о, фея - |
1899
Tyзuc
ТАНГЕЙЗЕР
| Смертный, избранный богиней, |
| Чтобы свергнуть гнет оков, |
| Проклинает мир прекрасный |
| Светлых эллинских богов. |
| Гордый лик богини гневной, |
| Бури яростный полет. |
| Полный мрак. Раскаты грома... |
| И исчез Венерин грот. |
| И певец один на воле, |
| И простор лугов окрест, |
| И у ног его долина, |
| Перед ним высокий крест. |
| Меркнут розовые горы, |
| Веет миром от лугов, |
| Веет миром от старинных |
| Острокрыших городков. |
| На холмах в лучах заката |
| И растет спокойный, стройный, |
| Примиряющий напев. |
| И чуть слышен вздох органа |
| В глубине резных церквей, |
| Точно отблеск золотистый |
| Умирающих лучей. |
1901,
Андорра
ВЕНЕЦИЯ
| Венеция - сказка. Старинные зданья |
| Горят перламутром в отливах тумана. |
| На всем бесконечная грусть увяданья |
| Осенних тонов Тициана. |
1899
Венгрия
НА ФОРУМЕ
| Арка... Разбитый карниз, |
| Своды, колонны и стены. |
| Это обломки кулис |
| Здесь пьедесталы колонн, |
| Там возвышалася ростра, |
| Где говорил Цицерон |
| Плавно, красиво и остро. |
| Между разбитых камней |
| Ящериц быстрых движенье. |
| Зной неподвижных лучей, |
| Струйки немолчное пенье. |
| Зданье на холм поднялось |
| Цепью изогнутых линий. |
| В кружеве легких мимоз |
| Очерки царственных пиний. |
| Вечер... И форум молчит. |
| Вижу мерцанье зари я. |
| В воздухе ясном звучит: |
| Ave Maria! |
1900
Рим
АКРОПОЛЬ
| Серый шифер. Белый тополь. |
| В серебристой мгле олив |
| Усеченный холм - Акрополь. |
| Ряд рассеченных ступеней, |
| Портик тяжких Пропилей, |
| И за грудами камений |
| В сетке легких синих теней |
| Искры мраморных аллей. |
| Небо знойно и бездонно - |
| Веет синим огоньком. |
| Как струна, звенит колонна |
| С ионийским завитком. |
| За извивами Кефиза |
| Заплелись уступы гор |
| В рыже-огненный узор... |
| Луч заката брызнул снизу... |
| Над долиной сноп огней... |
| Рдеет пламенем над ней он - |
| В горне бронзовых лучей |
| Загорелый Эрехтейон... |
| Черны ветви кипариса. |
| А у ног, свернув кольцо, |
| Спит театр Диониса. |
1900
Афины
* * *
| Возьми весло, ладью отчаль, |
| И пусть в ладье вас будет двое. |
| Ах, безысходность и печаль |
| Сопровождают все земное. |
1911
* * *
| И будут огоньками роз |
| Цвести шиповники, алея, |
| И под ногами млеть откос |
| Лиловым запахом шалфея, |
| А в глубине мерцать залив |
| Чешуйным блеском хлябей сонных, |
| В седой оправе пенных грив |
| И в рыжей раме гор сожженных. |
| И ты с приподнятой рукой, |
| Не отрывая взгляд от взморья, |
| С молитвенного плоскогорья... |
| Минуешь овчий кошт, овраг... |
| Тебя проводят до ограды |
| Коров задумчивые взгляды |
| И грустные глаза собак. |
| Крылом зубчатым вырастая, |
| Коснется моря тень вершин, |
| И ты возникнешь, млея, тая, |
| В полынном сумраке долин. |
14 июня 1913
* * *
| Чем глубже в раковины ночи |
| Уходишь внутренней тропой, |
| Тем строже светит глаз слепой, |
| А сердце бьется одиноче... |
1915
* * *
| Я люблю усталый шелест |
| Старых писем, дальних слов... |
| В них есть запах, в них есть прелесть |
| Умирающих цветов. |
| Я люблю узорный почерк - |
| Быстрых букв знакомый очерк |
| Тихо шепчет грустный стих. |
| Мне так близко обаянье |
| Их усталой красоты... |
| Это дерева Познанья |
| Облетевшие цветы. |
1904
* * *
| Я, полуднем объятый, |
| Точно терпким вином, |
| Пахну солнцем и мятой, |
| И звериным руном; |
| Плоть моя осмуглела, |
| Стан мой крепок и туг, |
| Потом горького тела |
| Влажны мускулы рук. |
| В медно-красной пустыне |
| Не тревожь мои сны - |
| Мне враждебны рабыни |
| Смертно-влажной Луны, |
| Запах лилий и гнили, |
| Дух вербены, ванили |
| И глухой лебеды. |
10 апреля 1910