Автор: | Полежаев А. И., год: 1838 |
Категория: | Поэма |
Александр Полежаев
Кориолан
Русская историческая поэма конца XVIII - начала XX века
М., "Советская Россия", 1984.
ГЛАВА ПЕРВАЯ
РИМ
I
Была страна под небесами. |
Была великая страна - |
Страна чудес... но времена |
Враждуют страшно с чудесами! |
Был град, любимый град богов, - |
Но уж давно пределы мира |
Освободились от кумира |
Племен, народов и веков! |
Он пал - сперва, как лев свободный, |
Потом, как воин благородный, |
Потом, как раб!.. С лица земли |
Он не исчез от укоризны, |
Но душен воздух той отчизны, |
Где славу предков погребли! |
С тех пор на месте преступленья |
Он, как измученный злодей, |
Обезображенный страданьем, |
Лежит, покрытый поруганьем, |
В виду безжалостных людей! |
Без утешенья и без силы, |
Лишенный чувств и оборон, |
Как лобызанием Далилы |
Обезоруженный Самсон, - |
Он недвижим во сне глубоком, |
И филистимская вражда |
Стоит в веселии жестоком |
Над ложем смерти и стыда... |
И залегла над ним сурово |
Непроницаемая мгла - |
И долго черного покрова |
Не сгонит день с его чела! |
И что ж? не будет лист увядший |
Цвести опять между ветвей, |
Не воскресит минувших дней! |
II
Он спит... Но кто не видел бури, |
Когда, свирепа и грозна, |
Она, как черная волна, |
Мрачит и топит блеск лазури? |
О, так на лоне тишины, |
Над этой вечною могилой |
Кумира славной старины - |
Летают, вьются с чудной силой |
Былого тягостные сны! |
Так благодатная десница |
Всегда таинственной судьбы |
Еще хранит свои столпы, |
О Рим, всемирная столица! |
И, как бездетная орлица, |
Она витает над тобой, |
И грустно ей расстаться с славой, |
С твоей победною державой, |
Теперь погибшей и рабой!.. |
Тебя сурово тяготит, |
Она улыбкою прощальной |
С тобой безмолвно говорит... |
И рой видений - то прекрасных, |
Подобно утренней звезде, |
То величавых, то ужасных, |
Страшней порока в наготе - |
Тебя лелеет беспрерывно, |
Как мать любимое дитя, |
Иль, свежей памятью шутя, |
Наводит страх и ужас дивный |
На труп холодный и немой |
Твоей гордыни роковой... |
III
И в влажном облаке тумана |
Рисует он перед тобой |
Перстом волшебным некромана: |
И твой воинственный разбой, |
И беспокойное гражданство, |
И дух отважный мятежей, |
Среди народных площадей, |
Фабриций, Регул, триумвиры, |
Трибуны, консулы, порфиры |
В громах и прежней красоте, |
Борясь с свирепыми веками, |
Встают и, пышными рядами |
Мелькая ярко в темноте, |
Приносят дань твоей мечте... |
И видишь живо ты мильоны |
Своих народов и рабов, |
Свои когорты, легионы |
Под тенью тысячей орлов, |
И океан, обремененный |
Громадой черных кораблей, |
И мир коленопреклоненный |
Пред капитолией твоей. |
И все - и все, что обожали |
С глухим проклятьем племена, |
Что безусловно освящали |
Все видишь ты, и - изнуренный |
Ужасной мукой Прометей, |
Ты, будто вновь одушевленный |
Картиной славы прежних дней, - |
Ты, может быть, в тоске бессильной |
Желаешь быстро перервать |
Твой сон лукавый, сон могильный, |
И с новой яростью восстать! |
Но... безотрадные надежды!.. |
Прошли года - пройдут года, |
И смертью скованные вежды |
Не разомкнутся никогда!.. |
IV
Ты пал. Ты умер для потомства! |
Ты - груда камней и земли! |
Секиры зла и вероломства |
Твои оплоты потрясли! |
Нет Рима, нет - и невозвратно! |
И с полунощной тишиной |
Одна лишь тень его превратно |
Исчезли цирки, пантеоны, |
Дворцы Нерона и сенат, |
И императорские троны, |
И анархический булат, |
И там, на площади народной, |
Где, в буйном гневе трепеща, |
Взывал Антоний благородный |
К друзьям кровавого плаща, - |
Где защитил народ свободный |
Своих тиранов от мечей, |
И, наконец, окровавленный, |
Склонился выей, изнуренный, |
Под иго хитрых палачей {*}. |
{* Триумвиров.} |
Там тихо все, умолкли битвы! |
Лишь век иль два тому назад, |
Бывало, теплые молитвы |
То место громко огласят, |
Когда в угодность Каиафе {*}, |
разумеется верховный инквизитор.} |
При звуке бубнов и рогов, |
В великолепном автодафе |
Сжигали злых еретиков... |
V
Теперь же в Ромуловой сфере |
Костры живые не трещат - |
Зато прекрасно Miserere |
Поет пленительный кастрат. |
И, если страннику угодно |
Иметь услужливых друзей - |
Его супругу благородно |
Проводит ловкий чичисбей... |
ГЛАВА ВТОРАЯ
ИЗГНАННИК
I
Кто видел над брегом туманного моря, |
Векам современный, огромный утес, |
Который, с волнами кипучими споря, |
На брань вызывает их бурный хаос? |
Стоит недвижимый над черной могилой - |
Свирепое море с неведомой силой |
Обмыло гранитные ребра скалы, |
Обрушилось, пахло холодной геенной, |
Тяжелой громадой на вражье чело - |
Сорвало, разбило и лавой надменной |
В пучину седую, как вихрь, унесло! |
Те волны, то море - народная сила; |
Скала - побежденный народом герой. |
На поле отваги судьба довершила |
Насильства и славы торжественный бой... |
II
Смотрите: бунтуют безумные страсти; |
Неистово блещет крамольный перун; |
Священный останок утраченной власти |
Громит безответно могучий трибун. |
Мятеж своевольный и ярые клики |
Возникли в отчизне великих мужей: |
Патриций, и воин, и раб полудикий |
Враждуют на стогнах отцов и детей; |
И шум и смятенье в приливе народа... |
"Сенат и законы!" - "Мечи и свобода!" - |
Взынают и вторят в суровых толпах. |
"Но слава, победы, заслуги и раны?" - |
"Изгнанье злодею! Погибнут тираны! |
Мы вместе сражались и гибли в боях!" |
И глухо мечи застучали в ножнах... |
"Давно ли он принял от гордого Рима |
Зеленый венок, украшенье вождей?" - |
"Изгнанье, изгнанье! Видна диадима |
В зеленом венке из дубовых ветвей" {*}. |
{* Народные трибуны, обвиняя Кориолана |
во многих преступлениях против отечества, |
уличили его также в домогательстве |
верховной власти.} |
И долго торжественный голос укора, |
Мешаясь с проклятьем, в народе гремел, |
И жребий изгнания - жребий позора - |
Достался бесстрашному мужу в удел!.. |
III
Доволен и грозен неправедной силой, |
Народ удалился от места суда, |
Покрылся завесою тьмы и стыда... |
Но кто, окруженный толпою ревнивой, |
Под верной защитой булатных мечей - |
Покоен и важен, как царь молчаливый, - |
Идет перед сонмом врагов и друзей? |
Волнистые длинные перья шелома |
Клубятся и вьются над бледным челом, |
Где грозные тучи, предвестницы грома, |
Как будто таятся во гробе немом, - |
И око, обвитое черною бровью, |
Сверкает и пышет, как день на заре, |
И стан величавый, и, жаркою кровью |
Нередко увлаженный, меч при бедре, |
Блестящий в изгибах суровой одежды, - |
Он гордо проходит пред бурной толпой; |
И мнится - и злобу, и месть, и надежды |
Великого Рима уносит с собой... |
IV
Уж поздно... Тарпея, как тень великана, |
Сокрыла седую главу в облаках, |
В серебряной мантии, в ярких звездах. |
Часы золотые! Отрадное время!.. |
Вам жертву приносит поклонник сует - |
Лишь с сумраком ночи забудет он бремя |
Душевной печали и тягостных бед. |
В глуби эмпирея, на небе эмальном |
Звезда молодая блестит для него, |
И сон благотворный, на ложе страдальном, |
Согреет облитое хладом чело... |
И после - на муку знакомого ада, |
На радость и горе, на жизнь и тоску |
Навеет волшебная ночи прохлада, |
Быть может, навек гробовую доску... |
V
Оделась туманною мглою столица; |
Мятежные площади спят в тишине. |
Вдали промелькает порой колесница |
Иль всадник суровый на быстром коне; |
Ночные беседы, румяные девы |
Заметны порою в роскошных садах, |
И рядом темницы и вопли в цепях. |
И редки на улицах робкие встречи, |
И голос укора, и ропот любви - |
Плащи и кинжалы, смертельные сечи, |
Мольба и проклятья, и трупы в крови... |
И снова молчанье... Как будто из Рима |
Возникло песчаное море степей... |
Безоблачно небо; луна недвижима |
В пространстве глубоком воздушных зыбей. |
VI
У храма, под тенью душистой оливы, |
Внезапно нарушен священный покой: |
То робкие жены - их взор боязливый |
Наполнен слезами и дышит тоской. |
Одна- молодая, в печали глубокой, |
Как ландыш весенний, бела и нежна; |
Другая - летами и грустью жестокой |
Могиле холодной давно суждена. |
Пред ними, закрытый волнистою тогой, |
В пернатом шеломе, в броне боевой - |
Стоит без ответа с поникшей главой. |
И тяжкая мука, и плач, и рыданье |
Под сводами храма в отсвеченной мгле - |
И видны у воина гнев и страданье, |
И тайная дума и месть на челе. |
И вдруг, изнуренный душевным волненьем, |
Как будто воспрянув от тяжкого сна, |
Как будто испуган ужасным виденьем: |
"Прости же, - сказал он, - родная страна! |
Простите, сыны знаменитой державы, |
Которой победу, и силу, и честь |
Мрачит и пятнает на поприще славы |
Народа слепого безумная месть! |
Я прав и свободен. Я гордой отчизне |
Принес дорогую, священную дань - |
Младые надежды заманчивой жизни, |
И сердце героя, и крепкую длань. |
Не я ли, могучий и телом и духом, |
Решал многократно сомнительный бой? |
О гении Рима, враждуя с судьбой? |
И где же награда? Народ благодарный |
В минутном восторге вождя увенчал - |
И вновь, увлеченный толпою коварной, |
Его же свирепо судил и изгнал! |
Простите ж, сыны знаменитой державы, |
Которой победу, и силу, и честь |
Мрачит и пятнает на поприще славы |
Народа слепого безумная месть!.." |
VII
Протяжно гремели суровые звуки |
И глухо исчезли в ночной тишине, |
Но голос прощанья в минуты разлуки |
Опять пробудился, как пепел в огне: |
"Свершилось! свершилось! О мать и супруга! |
Мне дорого время, мне дорог позор! |
Примите ж в объятия сына и друга - |
Его изгоняет навек приговор! |
Где дети изгнанника? Дайте скорее |
Расстаться с чертами родного лица - |
Устами невинными очи отца! |
Пусть юные души дыханье обиды |
В груди благородной навек сохранят |
И некогда гордо кинжал Немезиды |
Забвенному праху отца посвятят!" |
И снова рыданья... Горячих объятий |
Не слышит, не чувствует гордый герой - |
Свободен... и скрылся от граждан и братии, |
Как лев, уязвленный пернатой стрелой... |
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
ВРАГ
I
Пробудился гений славы |
Из объятий тишины, |
Потекли на пир кровавый |
Брани гордые сыны. |
Кто ж вы?.. Яростные клики |
Раздались, как гул морей... |
Не восстал ли Рим великий |
На народов и царей? |
Не во гневе ль он суровый |
И дарует им оковы |
И блистательный позор?.. |
Нет! Решитель дивных боев |
Стран далеких не громит - |
Над отечеством героев |
Туча грозная висит. |
Пали, пали легионы, |
Приносившие законы |
На булатных лезвиях, - |
И бесстрашно окружила |
Разрушительная сила |
Самый Рим в его стенах!.. |
Кто же смелый искуситель |
Повелительной судьбы, |
Ваш опасный притеснитель, |
Ига римского рабы? |
II
Раздавался гул громовый, |
Полунощная гроза |
Блеском молнии багровой |
Над туманною рекою |
Древний Анциум {*} дремал |
{* Анциум - город вольсков, |
в котором Кориолан после |
изгнания его из дома нашел |
сильное покровительство.} |
И угрюмой тишиною |
Мирных жителей к покою |
Благосклонно призывал. |
Племя славного народа |
Крепкий город охранял, |
Там отважная свобода, |
На границах рубежей, |
Берегла от утеснений |
Кровожадных поколений |
Цвет воинственных мужей; |
Там она, на поле чести, |
В самой гибели жива - |
Разливала ужас мести |
Часто сильные дружины |
Приходили на равнины |
Плодоносной стороны; |
Но тогда миролюбивый |
Обожатель тишины |
Покидал златые нивы |
И отцов заветный плуг |
И стремился горделиво |
На призывный трубный звук. |
Непреклонный, беспощадный, |
Он пришельца поражал |
И в тени лесов отрадной |
Грозный подвиг воспевал... |
III
Тщетно Рим неодолимый |
Вызывал на лютый бой |
Сына родины любимой, |
Стража вольности святой. |
Лишь один герой могучий |
Прошумел, как вихрь летучий |
Он покрыл костями долы, |
И упали Кориолы |
Перед воином во прах. |
Но народ самодержавный |
Осудил его бесславно |
На изгнанье и позор |
И без тайной укоризны |
Произнес красе отчизны |
Ненавистный приговор... |
Благородный победитель, |
Удивленье чуждых стран, |
Обвинен как притеснитель |
Легкомысленных граждан; |
И теперь, в суровой доле, |
Грустной думой удручен, |
Может быть, на бранном поле |
Ищет смерти, - жаждет он |
Позабыть несправедливый |
И блуждающий ревниво |
IV
Город вольсков осенила, |
Как холодная могила, |
В шуме бури тишина; |
И под кровлею надежной |
Мирный житель безмятежно |
Предавался неге сна. |
В это время кто-то, строен, |
Безоружен, но покоен, |
Гость неведомый, вступал |
В град и пышные чертоги, |
Где глава народа - строгий |
Старец Аттий обитал. |
В мрачной думе вождь верховный, |
После тягостного дня, |
Одинок сидел безмолвно |
У отрадного огня. |
Все вокруг него дышало |
Незабвенной стариной |
И невольно вспоминало |
Шлемы, панцири, и латы, |
И тяжелые булаты, |
Иззубренные в боях, |
Перед ним в отцовской сени |
Отсвечались на стенах - |
И порой, как будто тени, |
Трепетали на гробах. |
V
Охранитель беззащитных, |
Раболепственных владык, |
Он на битвах кроволитных |
Был отважен и велик; |
Сам орел капитолийский |
Рог гордыни италийской, |
Для тиранов роковой, |
Не возмог стереть кичливо |
Над его вольнолюбивой |
Серебристой головой {*}. |
{* Да простят мне, из уважения |
к памяти Кориолана, поэтическую |
много редких достоинств едва |
известному по истории Аттию Туллу. |
Кориолан достоин был иметь |
знаменитого соперника на поприще славы.} |
Только раз он в вихре боя |
Пал разбитый и от ран; |
Но тогда его, героя, |
Победил Кориолан. |
Это имя было казнью |
В непокорных племенах |
И с невольною боязнью |
Повторялось на устах: |
Это имя ужасало |
И народы и царей |
И, как буря, навевало |
Хлад на души матерей... |
VI
Старый вождь сидел угрюмо |
Перед тлеющим огнем |
И летал печальной думой |
Вдруг в мечтании глубоком, |
Изумлен и недвижим, |
Видит он: в плаще широком |
Чуждый воин перед ним. |
Скрыты взор его и лета; |
Он безмолвен и суров, |
И садится без привета |
Под защитою богов {*}. |
{* Историческое.} |
Понял Аттий горделивый |
Гостя чудного без слов - |
То язык красноречивый |
Запоздалых пришлецов. |
Аттий
Не порою ли ненастной, |
Незнакомец, ты гоним? |
Здесь, под кровлей безопасной, |
Будешь здрав и невредим. |
От измены, от булата |
Сохранит тебя судьба, |
Приготовлю и раба. |
Но скажи мне: кто ты, странник? |
Из каких далеких стран? |
Незнакомец
Я из Рима - я изгнанник! |
Я твой враг - Кориолан! |
VII
Он встает... Какая встреча! |
Если б яростная сеча |
Их неистово свела, |
Если б, лаврами обвитых, |
Двух героев знаменитых |
На погибель обрекла - |
О, тогда и гром и бури |
Засверкали б на лазури |
Их убийственных мечей, |
И сразились бы стихии, |
А не воины лихие, |
Пред мильонами очей. |
Но теперь - один, великий, |
У могучего владыки |
Необузданных мужей |
Ищет, с гордостью свободной, |
Или жизни благородной, |
Или смерти, как злодей. |
Кориолан
Аттий! Рок меня коварный |
Справедливо погубил - |
Слишком Рим неблагодарный, |
Слишком много я любил. |
Он изгнал меня... я снова |
У старинного врага; |
Для услуг его готова |
Беспощадная рука, |
Для вражды непримиримой - |
Голова моя и кровь! |
Ах, без родины любимой |
В сердце месть, а не любовь!.. |
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
I
Светило дня роскошно и светло |
По небесам безоблачным текло |
И озаряло Рим унылый, |
Когда в виду его граждан |
Военачальник чуждой силы, |
Как бранный дух, предстал Кориолан. |
Уже не славу, но оковы, |
Не щит, а гибельный булат |
Принес в деснице он суровой |
Для казни Ромуловых чад. |
Смотри, тиран народов вероломный, |
Любимец счастья и богов, |
На этот сонм, могучий и огромный, |
Твоих завистливых врагов. |
Дерзнешь ли ты, как прежде, горделивый, |
Рассеять их несметные толпы? |
Падут ли в прах, с потупленною выей, |
Перед тобой мятежные рабы? |
Увы!.. Одни высокие твердыни, |
И превратил огонь в печальные пустыни |
Богатство сел твоих, и нив, и городов... |
К тебе, как гений разрушенья, |
Притек неистовый герой - |
Обмыть в крови, на поле мщенья, |
Позор обиды роковой... |
II
Кто видел бурные потоки, |
Когда с вершин утесов и холмов |
Они бегут и роют путь широкий |
Среди степей, среди лесов, |
И рушат все стремительною лавой, - |
Так и отважные сыны |
Свободы дикой и войны |
Текли на подвиг величавый. |
И смерть, и кровь по их следам - |
И исполин, доселе знаменитый, |
Везде рассеянный, разбитый, |
Спешит в отчаянье к стенам. |
И вопли жен осиротелых, |
И ропот старцев, поседелых |
На поле славы прежних дней, |
Встречают с грустью безнадежной |
Остатки робких беглецов; |
И стыд неволи неизбежной |
И звук торжественных оков |
Над ними носятся незримо, но мятежно, |
Как молния во мраке облаков... |
Нередко, погружен в мучительные думы, |
Когда во тьме ночей дремал покойный стан, |
На город мрачный и угрюмый |
С невольною тоской взирал Кориолан. |
В каком печальном униженье |
Стоял, как призрак, перед ним |
Тот самый гордый, сильный Рим, |
Краса могучих поколений, |
Который, страшен и велик, |
Был некогда грозой народов и владык; |
Тот Рим, отечество героев, |
Прославил гибельным мечом |
И, наконец, карал без сожаленья, |
Как жертву праведного мщенья, |
В безумстве жалком и слепом. |
III
Как гражданин страны несчастной, |
О ней он втайне тосковал - |
Он часто к родине прекрасной |
Мечтой высокой улетал; |
Но приговор несправедливый, |
Но голос чести и стыда |
В его душе самолюбивой |
Таились яростно всегда; |
И он презрел, неумолимый, |
Права, законы, самый рок - |
И славный град вражде непримиримой |
И разрушению обрек. |
Увы, священная свобода! |
Ни представители народа {*}, |
{* Здесь говорится о безуспешном |
сената и жрецов.} |
Ни жрец верховный, ни сенат |
В зловещий день не охранят |
Тебя надежною эгидой |
Кто движим местью и обидой, |
Кого свирепая тоска |
Казнит и мучит самовластно, |
Кто утонул в пучине зла, - |
Тому отрада не мила; |
Тот увлечен ожесточеньем |
Безумной воли и страстей |
И дышит весь уничтоженьем, |
Таков Кориолан!.. Народ самодержавный, |
Тебе он произнес печальные слова: |
"Я гражданин изгнанный и бесславный, - |
Огонь и меч - мои единые права, |
В чертог тиранов и судей, |
И не спасет гордыни униженной |
Ни стон, ни вопль, ни святость алтарей!.." |
IV
Где раздались протяжно и сурово |
Под сводом неба, средь шатров, |
Где все шумит, где все готово |
Восстать и тучей громовой |
Лететь за славою на бой. |
Луч надежды изменил! |
Ополчись на подвиг ратный, |
Гений Рима - воин сил. |
Где вы, праотцы и деды |
О, покиньте для победы |
Сени мрачные гробов! |
Пронеситесь над главами |
Устрашенных беглецов, |
Сонмы лютые врагов! |
Но нет! блистают копья, брони; |
Стучат железные щиты; |
Покрыли воины и кони |
Тревога, грохот, гул и клики, |
Земля и стонет и гудит - |
И горе, горе, Рим великий, |
Твой час, последний час пробил! |
V
Всегда и всюду впереди? |
За ним волною разъяренной |
Текут народы и вожди; |
Его десницы мановенье, |
Приводят в трепет и волненье |
Толпы воинственных мужей... |
Уже он близок; из колчана |
Выходят стрелы - миг один - |
Падет покорный гражданин... |
VI
Но что за дивное явленье, |
Откуда страх между бойцов? |
Кто мог остановить внезапно ополченье |
Вся рать безмолвна, недвижима, |
Навстречу ей, торжественно, из Рима |
Идет не грозный легион, |
Предвестник битвы кроволитной, |
Младых гражданок, славных жен... |
С другим оружием - с слезами |
И распущенными власами |
На обнаженных раменах, |
С мольбой, ничем не отразимой, - |
Они идут тебя сразить |
И пламень мести потушить |
В твоей груди, герой непобедимый!.. |
VII
С челом суровым и холодным, |
Кого ты зришь перед собой? |
Кто гласом грустным, но свободным |
К тебе воззвал: "Кориолан! |
Тебя ли - своего отечества тиран, |
Навлекший на главу позорную проклятья, |
Или тебя - несчастный сын? |
Кто ты? Изгнанный гражданин |
Когда и меч, и смерть, и плен |
Ты вносишь в недра этих стен - |
Зачем же медлишь, победитель, |
Своих детей, жену и мать |
Карай меня всей тяжестию мщенья! |
Я Рим повергла в море зла |
И недостойна сожаленья - |
Я жизнь преступнику дала!.. |
VIII
И милые слова: "отец, супруг", |
Печальный вид простертых к небу рук, |
Растерзанных одежд и уст полуоткрытых - |
Все душу мрачного вождя |
И, чувство мести победя, |
Невольно к жалости склоняло. |
Казалось, слова одного |
Искал он в памяти: пощада; |
И чуждые толпы и римляне из града. |
И долго был он в думу погружен, |
И, наконец, как будто пробудила |
Его от сна неведомая сила: |
"О мать моя - ты победила! |
Твой сын погиб, но Рим спасен!.." |
На месте том, где самовластье |
Любви гражданской и красы |
Спасло отчизну от грозы, |
{* Историческое.} |
Но там, где пал неистовый герой |
И добродетельный изгнанник - |
Не видел памятника странник |
ПРИМЕЧАНИЯ
Кориолан. Впервые - в сб. Арфа. М., 1838. В тексте отсутствовала первая глава, напечатанная до этого в журн. "Сын отечества", 1838, No 5. Печатается по изд.: Полежаев А. И. Сочинения. М., 1955.
Кориолан - Гней Марций Кориолан (VI-V вв. до н. э.), полулегендарный римский патриций и полководец. Свое прозвище получил после взятия города вольсков Кориола в 493 году до нашей эры. Через два года после ссоры с трибунами и выступления против политических прав плебеев был вынужден бежать из Рима, который затем осадил во главе отрядов, присланных вольсками. Тронутый мольбами находившихся в Риме жены и матери, снял осаду, после чего, по одной версии, был убит недовольными союзниками, по другой - дожил изгнанником до глубокой старости. На этот сюжет написана трагедия Шекспира "Кориолан", а также увертюра Бетховена. Фабриций - Гай Фабриций Люций, римский консул (252 г. до н. э.). Регул (ум. 248 г. до н. э.) - римский консул (267, 256 гг. до н. э.), полководец, герой 1-й Пунической войны, затем потерпел поражение от карфагенян и умер у них в плену. Марк Антоний (ок. 83-30 до н. э.) - римский полководец, сподвижник Цезаря. После его гибели претендовал на верховную власть в стране, вместе с преемником Цезаря Октавианом Августом и Лепидом образовал 2-й триумвират. Получив в управление восточные вровинции, сблизился с египетской царицей Клеопатрой и выступил против Октавиана. После того как Октавиан разгромил объединенные силы Клеопатры и Антония, последний покончил жизнь самоубийством. Автодафе или аутодафе - процедура оглашения и исполнения приговора инквизиции. Чичисбей (ит.) - постоянный спутник замужней женщины, среднее между приживальщиком и слугой. Тарпея - скала на Капитолийском холме, с которой в Древнем Риме сбрасывали осужденных на смертную казнь. Эмпирей - в античной натурфилософии верхняя часть неба, наполненная огнем; в древнехристианской философии - символ потустороннего мира как света, неба. Немезида - в греческой мифологии богиня возмездия.