Пятнадцать новых поэтов…

<Пятнадцать новых поэтов…>

1. ПОРФИРОВ. Стихотворения (за 15 лет).

2. ALEXANDER. По бездорожью

3. АЛЕКС. СТРУВЕ. KYKLOS.^[169]

4. НИКОЛАИ ТРЕТЬЯКОВ. Сборник стихотворений. Кн. первая.

5. СЕРГЕЙ ГРУСТНЫЙ. В бессонные ночи.

6. АЛЕКСАНДР ВОЗНЕСЕНСКИЙ. Паутинные ткани.

7. АЛЕКС. КОЛЧУЖСКИЙ. Аккорды.

8. М. ТОПОРСКИЙ. Стихотворения.

9. Н. В. КОРЕЦКИЙ. Песни ночи.

10. А. М. КРАСОВИЦКИИ. Минуты прошлого.

11. К. ТАЛЯВИН. Безбурностъ. Прелюдии.

12. ВАДИМ ГАРДНЕР. Стихотворения.

13 и 14. Л. БАРСКИЙ и П. ЛУЧАНСКИЙ. Завязь.

15. Ф. АККЕРМАН. Первая книга стихов.

Пятнадцать новых поэтов! Да откуда же наконец? — восклицает испуганный читатель.

Нет, читатель! Во-первых, они не все новые, хотя, правда, большая часть. Во-вторых, их не пятнадцать только, а по крайней мере сотня. Передо мною лежит только сейчас и случайно пятнадцать книг стихов, из которых четыре — толщины неимоверной.

Богатый улов! Стихи можно отныне мерить фунтами и пудами. Стихи отныне подвозятся к столицам на подводах, наравне со всякой прочей живностью (большая часть лежащих передо мной книг издана в Петербурге и Москве).

Стихи, с которыми я имею дело, составляют очень небольшую долю всего того, что уже торчит в книжных витринах, что еще валяется в редакциях во всех городах Российской империи, что заполняет страницы складочных листков вроде «Весны».

«разбирать»? Все равно всего не разберешь — жизни не хватит. Верчу в руках книги, книжки и книжищи и предаюсь самым безрадостным соображениям арифметического и статистического характера. Считаю, сколько все вместе стоит, и сколько в таком случае должен стоить фунт стихов. Выходит что-то очень дорого, так что стихи, должно быть, составляют предмет роскоши; но если так, то кто же потребляет их в таком количестве? Повсюду жалуются на обеднение, а тут вдруг оказывается наоборот: издания драгоценнейшие, украшенные воронами, венками, кошками, муарами и пейзажами; верно уж — нарасхват.

Однако позвольте представить список полузнакомых и незнакомых поэтов; вот он:

1) Порфиров. «Стихотворения» (за 15 лет). Посмертное издание с портретом, автографом и вступительной статьей А. Коринфского, где приводятся замечательные разговоры, вроде: «Ты, кажется, работал? Я помешал тебе?» — «Нет, ничего, успею…» Так же, осмелимся напомнить, беседовал частенько с Вл. Соловьевым покойный Величко (см. его воспоминания). Не будем тревожить памяти Порфирова; его имя смутно напоминает что-то виденное в детстве, как будто оно мелькало на страницах «Нивы».

2) Alexander. «По бездорожью». Ловкие и ни к чему не обязывающие декадентские стихи, напоминающие, как большинство современных декадентских стихов, преимущественно Валерия Брюсова. Имя Alexander'a, помнится, мелькало в «Перевале» и, как всегда, там пропадало.

3) Алекс. Струве. «Kyklos». И по содержанию и по внешности — дряхлое декадентство, возбуждающее лишь отвращение. Таких книг в России мало кто не стыдился выпускать.

«Сборник стихотворений». Книга первая. Оригинальничанье и признаки дурного бальмонтизма; и все-таки — банально.

5) Сергей Грустный. «В бессонные ночи». 574 сплошных страницы.

6) Александр Вознесенский. «Паутинные ткани».

Что уж тут «паутинного»?

7) Алекс. Колчужский. «Аккорды». 188 страниц. Поэту «грустно видеть, как гибнут посевы на некультурных полях», однако же он утверждает, что «печаль губит зачатки счастья» и что «счастлив, кто верует…» «Тепло ему на свете», не правда ли?

8) М. Топорский. «Стихотворения». 316 страниц. Рисунки Каразина.

говорит Топорский. Прибавим:

«Песни ночи».

«Строки его песен» — ожерелья из «слез», «песни — цветы», а «звезды» — это его «грезы». Обложка — муаровая.

10) А. М. Красовицкий. «Минуты прошлого». Автор посвящает книгу «доброжелателям и друзьям». Мы — не из их числа. Впрочем, автор говорит: «Поэтом я себя не мнил».

11) К. Талявин. «Безбурность». «Прелюдии». Стихи первые. Посвящается «К. Д. Бальмонту — отцу и поэту». «Стихи написаны в тюрьме, в одиночном заключении, и вот почему доминирующее (?) настроение сборника — самодовлеющая безбурность» (?)

12) Вадим Гарднер. «Стихотворения». Сборник первый, как и:

«Завязь» — интереснее других. Но, как и другие, не обещают ничего.

15) Ф. Аккерман. «Первая книга стихов». Самый интересный поэт, притом — из Тифлиса. Тифлисский Гейне:

Ф. Аккерман уверяет:

А заметили вы, читатель, еще угрожающие примечания: «книга первая», «сборник первый»? Что ж теперь делать?

Смех смехом, а сколько потрачено на все это не только труда и денег, но, может быть, настоящего жара души, юношеской тревоги, которую авторы не сумели приложить решительно никуда, кроме этих книг? Когда подумаешь, так становится невыразимо жалко чего-то потерянного, невыразимо больно даже то, что сам смеешься. Но что же поделаешь? Чем подействуешь, кроме смеха? Правда, на большинство авторов, я знаю, и смехом не подействуешь. Одна юная авторша недавно писала мне в ответ на мою критику, что нет силы, «могущей остановить руку начинающего писателя».

— базарный успех на полгода (мало, что ли, теперь реклам и средств для такого успеха?), и потом — еще худшее, еще более трагическое падение.

А только жалеть, не бранясь и не смеясь, — какое я имею право? Ведь все это выдается за русскую литературу. И мало ли еще что…

Примечания

169. Латинская транскрипция греческого слова «kyklos» — круг.