Из черновиков первой редакции (Роза и крест). Автор произведения

Зал замка с большой аркой на закрытый двор, где розовеет на фоне серой стены зацветающая яблоня — признак наступившей весны. В этом пустом зале только один угол — уютен. Он занят скамьями, шахматным столом, голубыми подушками. На всем остальном лежит печать грустного зимнего однообразия; во дворе виден корявый ствол столетней яблони, протянувший свои немногие ветви в мартовское небо.

Бертран стоит одиноко, прислонившись к стволу.

Страна безмятежная,

Как тоскуешь ты долгую зиму,

Как жадно ждешь ты весны!

Чуть порозовеет

На яблоне цвет,

На охоту поедет граф,

И будет все как всегда:

За охотой — турнир,

За турниром — пиры и охоты,

И с высокого вала увидим,

Как идет к нам в замок жонглер

Свой пустой кошель набивать.

И вновь он споет

Ту самую песню,

Которую любит она…

Счастье! Счастье!

Вечный праздник!

Как ненавижу я вас!

Урод несчастный,

Осмеянный всеми!

Разве под силу тебе

Бремя такое нести?

Но ты неси его, неси,

Живи на свете проклятом,

Будь головой этой жизни

Безумной и праздной

И темного сердца ее

Слушай тайный и знойный стук!

Есть край иной —

Суровый и дальний,

Где белые гребни

Бьют в черные скалы

И синие сосны под ветром скрипят!

О нем поет мое сердце,

И сердце Изоры моей!

О, Изора!

Розовое дитя!

Снится ль тебе

В зимней твоей тоске

Этот край — непохожий на наш? —

Да, знаю я, снится! —

Видишь ли ты

В том далеком краю —

Стройный рыцарь, от битвы устав,

Снимает пернатый свой шлем,

И девушка дивная

Влагой ему освежает лицо? —

Да, знаю, ты видишь!

Знай же, Изора,

Та девушка — ты,

И рыцарь тот — я,

Мечтою моею клянусь!

—

Мечта, помедли!

Зачем отнимаешь так скоро

Очарованье свое?

О, Изора,

Дитя прекрасное!

Одной тобою живу я,

Свет несчастной моей души!..

Раз прекрасная Аэлис,

Распрекрасная Аэлис,

(Ах, уйдите, не надо нам вас!)

Рано, рано поднялась,

Приоделась и прибралась,

В зелен сад гулять пошла,

Пять цветочков там нашла,

Из роз веночек заплела,

…

(Ах, идите, не надо нам вас,

Разве вы влюблены…)

Невеселы вы, госпожа.

В чем причина Вашей печали?

Не знаю сама,

Как выразить мне

Мою печаль.

Давно я заметил,

Что не прежняя вы…

И ваших поклонников верных

Гоните вы от себя

Равнодушным взглядом своим.

И — правда! Что для розы из роз

Серый и бедный

Соловей!

Как ты красиво умеешь сказать!

Верно, фея какая-нибудь

Научила тебя

Смеетесь вы надо мной,

Но ведь лучше всех,

Одна в этом мире,

Знаете вы,

Что единственной феей

Были вы для меня…

Опять любезность!

Что мне в сладких речах?

Разве яркая бабочка я,

Чтобы вечно с ярких цветов

Пить сладкий мед!

Нет, не бабочка вы,

Но, как злая оса,

Тонким и злобным жалом

Жалите бедное сердце мое!

Паж мой, я не хочу

Печалить юность твою!

Паж мой, невесело мне!

Вспомните прежние игры!

Розовеет, —

Скоро наступит весна!

Разве не будем, как прежде,

На изумрудной поляне

В легких играх

Юность нашу

Коротать?

Да, вижу и чувствую я,

Что наступает весна,

Но от этой весны

Семнадцатой в сердце мое,

Не солнце и счастье,

«Вечная необходимость…

Сердцу закон непреложный…

Радость-страданье…»

Вновь вы забыли меня,

Которую пел здесь когда-то

Наемный кривляка-жонглер…

Да, сам он продажен,

Но песню он пел не свою!..

Что же, какой-нибудь рыцарь

С дикого севера,

Нам чужой,

В этих словах непонятных

Вылил грубость

Своей души

Пустой и холодной!

Бедный мальчик,

Ревнуешь меня ты!

Утешься!

Рыцаря нет!

Опять задумывается. Паж встает и хочет уйти.

Да, мальчик,

Оставь меня,

Мне легче одной…

Разве я знаю сама

Причину печали своей?

Утешься!

Скоро решится,

Чувствую я,

Моя судьба!

Может быть, вновь

На поляне зеленой

Радости безмятежной

Вкусим мы с тобой…

Паж приникает к ее руке, потом угодит. Châtelaine грустит одна. Она обрывает бутон с яблони. По двору проходит влюбленный кавалер и дама.

Я пригласил вас [господа]

Держать совет.

Стало и в наших местах

Неспокойно,

И в нашей среде

Измена гнездо свила!

Рыцари и вассалы!

Ведомо вам,

Что счастливый наш край

Смутой давно уж объят!

Жалкие отродья

Нищих вилланов

Бродят в полях

С вилами, дубьем и топорами

И рыцарей встречных

Грозят убивать!

Угрозы нам не страшны!

Всякий честный и доблестный рыцарь

Будет стоять за землю свою

И десяток вилланов изничтожит!..

Алиса. Напрасно вы мучаете себя, супруга ваша вне всяких подозрений.

Граф. Вы — женщина и сами не знаете, что говорите. Слуги св. церкви понимают дело лучше вас: молодая дама читает роман, когда ей надлежит читать молитвенник, — это раз. Кто сочиняет романы? Романы сочиняют враги св. церкви. Следовательно, молодая дама получает безбожное воспитание — это два. При этом молодая дама заглядывается на молодого рыцаря — молчите, молчите, я сам знаю, что это было… Что происходит тогда? Тогда происходит то, что она наставляет рога своему законному супругу, — это три. Все это ясно, как день, клянусь св. Иаковом Кампостельским!

— Друг мой, ты предан мне?

— Госпожа моя, знаете Вы,

Что предан я Вам навек!..

— Если да, то поклянись,

Что о том порученьи,

Которое дам тебе,

Не узнает никто из живущих

В этом замке и вкруг него,

Не узнает и герцог,

Мой супруг.

— Если без клятв не верите мне,

Чем мне поклясться Вам, госпожа?

Клянусь Вам солнцем, которое Вас

Любит, как розу, ласкать!

Клянусь луной, чей путь ночной

Лежит близ Ваших окон всегда!

— Нет, большим еще клянись!

О, как сильна и прекрасна любовь!

Даже этой породе,

Рыцаря силу и верность дает!

Сквозь редкие сосны виднеется скалистый берег и синеет океан. К хрустальному источнику, бьющему из черной скалы под ветвями столетней сосны, подходят два рыцаря.

Доблестный рыцарь,

Крепко мы бились,

Сломал я копье и меч,

Но не сразил я тебя!

Хвалю я силу

И отвагу твою!

Ты крепок и тверд,

Как этот ствол столетней сосны!

Дай, влажные шлемы мы снимем,

Омоем пот с лица,

И влаги хрустальной

Мы зачерпнем и уста

Воспаленные в ней омочим!

Да, отдых в мир

Да будет меж нами теперь!

Здесь отдохнем мы!

Не думал я,

Когда бился с тобой,

Что под шлемом твоим

Серебрятся кудри седые!

Мальчика дерзкого думал я видеть, —

Вижу мужа, испытанного в боях,

Но все же,

Хоть и седа твоя голова, —

Взор твой как у юноши горит!

И голос твой — рога звончей!

Не ждал и я увидать,

Что в черных твоих волосах

Так много прядей седых!

Нужды и горя видал!

Но, хоть голос твой глух и глубок, —

И твое сияет лицо

Каким-то юным огнем!

Слушай же, доблестный рыцарь!

Поведаем мы друг другу

О жизни нашей,

Чтобы братство наше

Не одним разящим мечом,

Но и словом друга

Крепче скрепить!

Охотно:

К рассказу ты первый приступишь!

Он крепче вас свяжет

И в битвах грядущих

Мы будем друзьями,

И враг ни один

Слушай же, рыцарь,

Рассказ печальный

О жизни моей:

Нищим ребенком я был

В цветущей южной стране.

В замок гордого графа

На службы был взят с малых лет.

Верною службой

Рыцарства я достиг!

Но на первом турнире,

Кознями злыми обманут,

Рыцаря плохого подлым ударом

Был выбит я из седла!

Он наступил мне на грудь,

Но замка того госпожа,

Роза средь роз,

Графства владычица,

Дама моя,

Чтоб пощадил он меня!

О, как горел я стыдом

И гневом напрасным!

И просил я мне сердце пронзить!

Но жизнь оставили подлые мне,

Жизнь — не на радость, на муку!

С той поры

Никто мне проходу не дает,

Все издеваются они надо мной,

Лишь она одна,

Которой верен я сердцем моим,

Она не смеется одна!^[18]

Но так далек я от нее,

Как бедная травка от розы пышной,

Как жалкий пес ото льва,

Как ничтожный червь от небес!

И взор благосклонный раз в год

Мне дороже всей жизни моей!

Глупые злые люди

Смеются над тобой!

Но сам я сейчас испытал

Силу твоей руки

И пламень ударов твоих!

Подлое, низкое время,

Когда рыцарей лучших не ценят своих!

Но зачем же прибыл ты

С юга далекого к нам

На север суровый?

Я — посол моей госпожи.

Она велела мне, тайну храня

Пуще жизни моей,

Рыцаря отыскать,

Что песню сложил,

От которой не спится ей!

Где же песню эту слыхала она?

Пел ее в замке заезжий жонглер,

И с той поры

Покоя не знает она!

Брат, слушать я рад!

Странное чувство!

Верю, что можешь

Ты мне помочь!

Словно сам бог

Послал мне тебя

В награду за долгий путь!

Многое знать хочу о тебе я,

И сердце предчувствием бьется,

Что ж, начинай свой рассказ!

Ты видишь, я стар,

Жизнь жгла мое сердце,

Но все же прекрасна она;

Сто рыцарей пало

От этой руки,

И в туманном озере фея меня

Держала долгие годы,

И бранный доспех

Розовым сменился венком.

Посмотри, как седа голова,

И лицо — в рубцах от меча.

Но все еще жду чего-то,

Не все еще я испытал

И в жизни туманную даль

Со взором надежды гляжу,

Что-то будет,

Не все свершилось,

Последний путь

Синеет вдали,

И в черном сосновом лесу,

Где светлый источник

Вечно бьет

Серебристой струей, —

Давнее мне вспоминается,

Давний слушаю звук —

О шири жизни беспредельной,

О радостной мира пустыне,

Словно у предка, слух мой открыт,

И помню великие я

Начала,

Которые вам

В годы глухие,

В дальние дни,

Древний и зеленокудрый

Друид завещал:

Единая сущность,

Бесцельная необходимость,

Смерть — страданья отец,

Ничего позади,

Ничего впереди,

Не жди, не надейся,

Слух свой открой,

И слушай, и слушай

Музыку светлых ключей,

Поющих в сосновом лесу…

Так завещал

Предкам моим

Друид в зеленых кудрях.

Странные речи,

Мечтанья твои необычны!

И странно мне слушать,

И чудно мне верить!

Радостью дикой

Душа загорелась!

Имя скажи мне твое!

В лесу слышен беспокойный голос рога. Второй рыцарь встает и трубит ответно.

Радостный отзыв находит во мне

Звук необычный

Рога твоего!

Так здесь ты…

Мы долго искали тебя!

Ты ль это….

Привет тебе, дивный певец!

Какою радостью, брат мой,

Сияет твое лицо!

Оттого ли, что ты

Нашел меня скоро?

Иль еще отчего?

Брат мой названый, прости!

Прости мне радость мою!

Лучше сказать откровенно

Причину ее!

Что ты стар,

Тому, что моя госпожа

Будет лучше слушать песню твою,

Не смущаясь низкой мужской красотой,

Внемля только песне одной!

Мой доблестный брат,

О чем твои слезы?

Прости.

Плачу от радости я,

И оттого,

Что много жизнь унижала меня,

Прости мне, высокий певец!

Рыцари!

Тот, кого видите вы,

Отныне мой крестный брат,

Как благородно сердце его!

Ему имя …

Рыцари, почестей таких

Я недостоин,

Но, если …

…… … …

Брат …

Твоя госпожа

Ждет нас к себе!

Так в путь, не будем

Терять минут золотых!

Дорогой скажу я тебе

Условья мои,

Теперь же — в путь!

В руках у графа — огромный ржавый ключ. Голова у графа взъерошена, как у черта на картинке (Flamenca, 347). Лицо его в огне, а сердце сжимается от холода. Все его мысли перевернуты. Порою читает он «обезьяний Отче наш», бормоча никому не понятные слова. Он иногда улыбается по-собачьи, показывая только зубы.

Алиса. Милостивый граф, посмотрите на себя, на что вы похожи! В два месяца переменились вы так, что вас не узнать!

Граф. Дорогая Алиса, я знаю, что делаю. Напрасно теряет труд тот, кто не припрячет молодую жену в такое место, где никто ее не найдет, кроме мужа и сторожа.

Граф. Милостивый боже, у кого на свете такие светлые волосы! Они блестят, как тончайшие золотые нити! Да, да, я знаю все ваши тайные уловки — все взгляды, вздохи и рукопожатия! Если бы я был действительно строгим мужем, я бы отрезал ваши прекрасные косы!

Изора. Вы все еще не исцелились от вашей болезни, мой повелитель? Не знаю, какое я вам причинила зло, что вы вот уже три месяца держите меня в этой тюрьме.

Граф. Что вы мне сделали? Разве вы не читали романов вместо молитвенника? Разве вы не встречались с рыцарем Блуа?

Изора (плачет). Когда вы поправитесь, вы увидите сами, что я невинна и вы напрасно терзали меня. Но будет уже поздно: смерть моя послужит вам достойным уроком!

Граф (смягчаясь). Ну, не плачьте. Как знать, может быть наказание уже исправило вас и вы еще увидите самый пышный праздник!

Изора (плачет). Кто так жестоко оклеветал меня перед вами! Молодость моя проходит напрасно!

Граф. Потерпите. Вы знаете, что мне видеть ваши слезы не легче, чем вам плакать. Утешьтесь, может быть, я придумал уже кое-что, что развеселит вас. А пока — обедайте, вам станет легче.

Выходит из двери, возвращается с пирогом, сам ставит его на стол и уходит, прогремев ключами.

Изора. Чудовище! Он уже не раз обещал мне свободу, и всегда обманывал!

Алиса. Однако он становится как будто спокойнее, чем был прежде…

Изора. Если бы мой отец знал, как обращается со мной мой муж!

Алиса. Как знать, может быть ревность пройдет и вы опять увидите розы.

Изора— Вот эта, например, я никогда не видала такой, она непохожа на все другие. Третьего дня это был бутон, вчера он распустился в ярко-красную розу, а сегодня красный цвет перешел в совсем черный.

Алиса. Черно-красное идет к вашим волосам…

Изора. На что мне украшать себя, когда никто меня не видит. Все обманули меня, даже этот жалкий Бертран. Вот три месяца, как я послала его на поиски; зачем я выбрала такого жалкого посла? И этот потайной ход теперь бесполезен!

Алиса. Может быть, скоро он вернется и принесет вам добрые вести…

Изора. Нет, я не могу больше надеяться на людей, когда даже те, в чью преданность я верила, обманывают меня. — Будем обедать, Алиса, разрежь пирог.

Алиса. Вот видите, наступают новые времена!

Изора. Да… мне кажется, я вижу все это во сне… так давно ничего не случалось… Честный Бертран… я напрасно бранила его…

Алиса. Госпожа, луна выйдет скоро, уже стемнело…

Изора. Да… ты думаешь, это не обман? Я не смею надеяться… Алиса, оставь меня одну…

Рыцарь желанный!

Что ж ты не идешь?

Сердце трепещет!

Герцог уснул

Безмятежно.

К этой бойнице

В полночь придет

Ваш рыцарь прекрасный.

Он песню споет вам,

Какая нравится вам.

Верный слуга!

Как ночь прекрасна!

Я песни твоей

Узнать не могу,

По-новому страшно,

У нас ее пели иначе.

«Одна неизбежность» — любить

И милого ждать!

«Анку — страданья отец», —

Так прочь — и не думай о нем!

«Ничего не было

И ничего не ждет впереди», —

Так счастлива я

И так счастлив милый со мной!

Так петь —

Значило смерть и горе забыть,

А ты иначе поешь —

И слушать тебя —

И сладко и страшно.

Но кажется мне,

Что ты призываешь

Несчастье!

Милый, опомнись,

Сам ты забыл

В тоске обо мне!

Нет, помню я твердо

Песни значенье,

Так петь учили меня!

Госпожа, прогони меня!

Родины нашей

Суровый напев

К вечному счастью нейдет!

Я не затем явился сюда,

Чтобы счастье смущать.

Правда, давно я мечтал о тебе,

Правда, томился тоской, —

Но скажи лишь слово одно, —

Я уйду

И останусь всю жизнь без тебя

В моем суровом краю!

Нет, останься!

Как ты прекрасен!

И нравится мне

Дивное диво, —

Песня все та же,

Но смысл той песни иной…

И сердце тоскует,

Сладко трепещет,

И страшно мне,

Да, уходи,

Не тревожь.

Прости, госпожа,

Прости и прощай!

Смотри, как розы цветут!

Розовый сон твой

Я не нарушу,

Слаще мне верить,

Что счастлива ты,

Чем быть любимым тобой!

Нет, помедли!

Что ты сказал

Разве теперь,

Когда ты уйдешь,

Будет длиться мой

Розовый сон?

Нет, уйдешь ты,

И розы увянут,

И яблони цвет

Опадет!

И вновь тоска —

Страшнее прежней,

Страшнее даже

Новой песни твоей!

Так позволь мне остаться,

Каждую ночь

Под окном у тебя

Буду петь песню мою!

Днем ты не будешь

Знать обо мне!

Если нравится песня моя, —

Будешь ты думать,

Что ночью пел соловей!

Нет, мой милый,

В объятиях жарких

Согрею тебя,

И песня твоя

Весельем прежним

Мне зазвучит!

Нет, госпожа,

Роза средь роз!

Прелести Вашей

Я не достоин,

Смертный не смеет

К Вам прикоснуться,

О, дай на лицо

Твое мне взглянуть!

На нем чернеет

Шрам от меча,

Лица!

Нет, ты откроешь,

В очи твои

Взглянуть я должна!

Очи мои —

В них ветер морской,

Зачем ты хочешь

Смущать свою юность

Взором не юным моим!

Рыцарь прекрасный,

Вежливо разве

Так с дамой своей

Говорить?

Милый, не бойся,

Как я не боюсь!

Смотри, мы вдвоем,

Утро. Отдаленная часть парка. Капелла у пруда. Сквозь деревья синеет просвет. На щебетанье проснувшихся птиц из часовни выходят Алискан в белых одеждах, какие надевали рыцари перед посвящением.

Тяжела ты, стража ночная!

Слышал я,

Будто альбы звуки.

Утренней песнью кто-то

Любовников спящих будил!

Этим ли нежным пальцам сжимать

Тяжкое древко копья?

Нет, не на то я рожден.

Слыхал я

О пышной жизни

При дворе Аррасского герцога.

Что нужды,

Что новый папа у них,

Что они говорят,

Будто дьяволом создан

Мир наш прекрасный!

Разве против моды придворной,

Против века пойдешь?

Зато — куда, говорят,

И тоньше обычаи все!

Фиалки и розы столы покрывают,

И льется рекой душистый кларет!

Утонченный герцога нрав

Никогда не позволит

Слуг тревожить ни в чем не повинных

И нарушать веселье

Замка всего

Из-за ревности дикой.

«Ревность — отсталое чувство», —

Сказано, помню я, в книге красивой,

Что из Рима привез нам отец.

(Смотрится в пруд, как в зеркало, и складывает рот сердечком.)

О, как я красив!

Эти нежные губы,

Подобные сердцу Изоры

Иль прихотлива согнутому луку Амура,

Стану я прятать под маской железной!

Стану ломать я

Рукоятью железной меча!

Нет, — другие бы нравы

И другие бы люди, —

Спал бы я сладко сейчас

У сердца прекрасной Изоры,

Звуки нежные утренней песни

Услаждали бы дремлющий слух.

Алискан дремлет и засыпает на ступенях часовни под щебетанье птиц. Просвет за деревьями все ярче. Входит Бертран, ломая руки.

Что сделал ты, несчастный,

Куда привела твое сердце любовь!

Изменил ты!

В замке рыцарь чужой и враждебный!

Грядущее!

Ответь, что сулишь ты нам!

Просвет за деревьями колеблется. Он оказывается синим плащом Рыцаря-Грядущее, который подходит к Бертрану и кладет ему руку на плечо.

Брат, ты звал меня.

Ты здесь?

Видел ты Изору?

Изора твоя

Спит непробудным сном.

Боже милосердый!

Что ты сказал!

Он застал вас!

Он ее убил!

Нет, спасла ее альба твоя.

Не умерла она, но спит,

Горького жизни напитка

Еще не вкусила она.

Океана ветер соленый

Не обжег еще жарких ланит.

Холодным ужасом веет

От слов непонятных твоих!

Тише!

Ты мальчика разбудишь

Что мне этот валет!

Он спит и не проснется,

Такие не чутки,

Нет дела

Тем, кто рожден рабом!

И соленому ветру,

И звездам, свершающим путь свой, —

До твоих страстей и забот!

Смирись!

Ты — дьявол в рыцарской маске!

Долой этот плащ,

Оставь пустые слова,

Честным доспехом,

Ты нарушил братское слово,

Ты врагом явился сюда!

Будем биться с тобой опять,

— сеньор Гаэтан,

А не призрак, явившийся мне!

Сам ты призраком сделал меня,

Вечной заботой мирскою

Лжешь ты,

Я еще мыслю,

Кровь еще не остыла моя,

Или бледная утра прозрачность?

Гаэтан, сеньор Кормора,

Несчастный Бертран!

Биться с тобой не буду;

Как и тогда,

Ни ты не можешь меня,

Братскому слову я верен,

Только ревность внушает тебе

Меня на бой вызывать!

Сердце твердит мне,

Что я — изменник,

В замок впустивший врага!

Если ты верен

Если и правда

Ты не нарушил союз,

Я, как брат твой названый,

Как сторож замка ночной,

Покинь нашу мирную землю,

Дальше свой путь продолжай!

Я слово дал Изоре

—

Не ломай в отчаяньи рук,

Не берись за меч бесполезный!

Я даю тебе братское слово

Мирно замок покинуть,

Рыцарской чести моей!

16. Здесь и ниже строка точек, заключенная в скобки, обозначает пропуск листков в рукописи.

«Бертран» и «Рыцарь-Грядущее» приписаны Блоком позже на протяжении всей сцены.

Автор:	Блок А. А.
Категория:	Черновик