Стихотворения

В. С. Курочкин

Стихотворения

Поэты "Искры". В двух томах. Том первый. В. Курочкин.

Библиотека поэта. Большая серия. Издание третье.

Л., "Советский писатель", 1987

СОДЕРЖАНИЕ

1. "Мы рано стали жить, игривыми мечтами..."

2. Ни в мать, ни в отца

3. Рассказ няни

4. "Как в наши лучшие года..."

5. Общий знакомый

6. В разлуке

7. Двуглавый орел

8. Счастливец

9. Первая любовь

10. 18 июля 1857 года

11. Старая песня

12. <В. В. Толбину>. "Василий Васильевич, вот..."

13. Напутствие. (Н. С. К<урочки>ну)

<Н. В. Максимову>. "Что? стихов ты хочешь, что ли?.."

15. "Я не поэт - и, не связанный узами..."

16. Знаки препинания

17. Жалоба чиновника

18. Только!

19. Быль (Вольное преложение в стихи прозаической "Были" г-на

Миллер-Красовского - подражание басням и сказкам поэта Бориса

Федорова)

20. Бедовый критик

21. Полезное чтение. (Идиллия)

22. Опыты гласного самовосхваления

23-24. Турнир в Пассаже

1. Ожидание

2. Приговор

25. Сон на Новый год

26. Человек с душой. (Идиллия)

27. Идеальная ревизия

28. Весенняя сказка

29. Песенка бедных акционеров (На голос "Мальбруг в поход

поехал")

31. Дилетантизм в благотворительности

32. Дилетантизм в литературе. Монологи. 1. Вольное преложение

ответа председателя Общества любителей российской словесности

на вступительное слово г-на Селиванова

33. Дилетантизм в науке

34. Ворчун Дорофей. (Легенда)

35. Друзьям Мартынова

36. Возрожденный Панглосс. (Анонимному рецензенту-оптимисту

"Библиотеки для чтения")

37. "Мы всё смешное косим, косим..."

38. Дружеский совет (Посвящается рецензенту, который примет эту

шутку на свой счет)

39. 1861 год. (Элегия)

40. "Видеть, как зло торжествует державно..."

41. Старичок в отставке

42. Скандал

43. Г-н Аскоченский и г-н Леотар. (Масляничная параллель)

44. Стансы на будущий юбилей Бавия (самим юбиляром сочиненные)

45. Эпитафия Бавию

с элегиями и пляскою)

47. Мирмидоны - Куролесовы

48. "Над цензурою, друзья..."

49. Семейная встреча 1862 года

50. Московский фигляр

51. Приглашение к танцам

52-56. Казацкие стихотворения

1. "Отуманилась "Основа"..."

2. "На "Наше время" упованья..."

3. "Если "День" тебя обманет..."

4. "Отцы московские, опекуны журналов..."

5. "Слышу умолкнувший звук ученой Чичерина речи..."

57. "Юмористическим чутьем..."

58. Благоразумная точка зрения (Руководство для несозревших

старцев и юношей)

59. Юмористам "Отечественных записок"

60. Два скандала (Сцена из комедии "Горе от ума", разыгранная в

1862 году)

1

Мы рано стали жить, игривыми мечтами

Наш вкус, взлелеянный волшебными плодами,

Отбросил зрелые плоды, едва вкусив.

Мы в ранней юности взлелеяли опасный

Людей и общества тщеславный идеал;

Мы сжились сердцем с ним, как с женщиной

прекрасной;

Он жажду подвигов и славы в нас вселял.

Он выкинул вдали обманчивое знамя,

Он ложным светом нам сулил счастливый день;

Как мошки мелкие, мы бросились на пламя,

Как дети глупые, свою ловили тень...

Слезами и тоской мы жизни заплатили

За светлые мечты, за вдохновенный взгляд,

За всё, в чем прежде мы смысл жизни находили,

В чем нынче видим мы сомнений грустный ряд...

Жизнь сбросила для нас воскресные наряды,

Мечты о счастии заботами смени...

Так блеск задумчивый и трепетный лампады

Бледнеет перед светом дня.

<1850>

2. НИ В МАТЬ, НИ В ОТЦА

Твой отец нажил честным трудом

Сотни тысяч и каменный дом;

Облачась в дорогой кашемир,

Твоя мать презирает весь мир;

Как же ты - это трудно понять -

Ни в отца уродилась, ни в мать?

Мать - охотница девок посечь,

А отец - подчиненных распечь;

Ты - со всеми на свете равна,

С молодежью блестящей скучна,

Не умеешь прельщать, занимать.

Ни в отца уродилась, ни в мать!

Из столицы отец ни ногой;

Мать в Париж уезжает весной;

А тебя от туманных небес

Манит в горы, да в степи, да в лес...

Целый день ты готова блуждать...

Ни в отца уродилась, ни в мать!

А отцу крупный чин по плечу -

Чтоб крестов было больше да лент;

А с тобою - какой-то студент...

Душу рада ему ты отдать...

Ни в отца уродилась, ни в мать!

Не сулит тебе брачный венец

Шумной жизни, какую отец

За любовь твоей матери дал.

Разобьется и твой идеал...

Эх! уж лучше, чтоб горя не знать,

Уродиться в отца или в мать!

1853

3. РАССКАЗ НЯНИ

"Няня, любила ли ты?"

- "Я, что ли, барышня? Что вам?"

- "Как что?.. Страданья... мечты..."

- "Не оскорбить бы вас словом.

Нашей сестры разговор

Всё из простых, значит, слов...

Нам и любовь не в любовь,

Друг нужен по сердцу вам;

Нам и друзей-то не надо:

Барин обделает сам -

Мы ведь послушное стадо.

Наш был на это здоров...

Тут был и мне приговор...

Нам и любовь не в любовь,

Нам и позор не в позор!

После... племянник ли... сын...

Это уж дело не наше -

Только прямой господин -

Верите ль: солнышка краше.

Тоже господская кровь...

Лют был до наших сестер...

Нам и любовь не в любовь,

Нам и позор не в позор!

Раньше... да что вспоминать!

Было как будто похоже,

Вот как в романах читать

Только уж много годов

Парень в солдатах с тех пор...

Нам и любовь не в любовь,

Нам и позор не в позор!

Там и пошла, и пошла...

Всё и со мной, как с другими...

Ноне спасаюсь от зла

Только летами своими,

Что у старухи и кровь

Похолодела и взор...

Нам и любовь не в любовь,

Нам и позор не в позор!

Барышня, скучен рассказ?

Вот и теперь подрастает

Девушка... девка для вас...

А уж господ соблазняет...

Черные косы да бровь

Сгубят красавицу скоро...

Господи! Дай ей любовь

"

1855

4

Как в наши лучшие года

Мы пролетаем без участья

Помимо истинного счастья!

Мы молоды, душа горда...

Как в нас заносчивости много!

Пред нами светлая дорога...

Проходят лучшие года!

Проходят лучшие года -

Мы всё идем дорогой ложной,

Вслед за мечтою невозможной,

Идем неведомо куда...

Но вот овраг - вот мы споткнулись...

Кругом стемнело... Оглянулись -

Нигде ни звука, ни следа!

Нигде ни звука, ни следа,

Ни светлых дней, ни сожаленья,

На сердце тяжесть оскорбленья

И одиночество стыда.

Для утомительной дороги

Погасла дальная звезда!

Погасла дальная звезда!

Пора, пора душой смириться!

Над жизнью нечего глумиться,

Вкусив от горького плода, -

Или с бессильем старой девы

Твердить упорно: где вы, где вы,

Вотще минувшие года!

Вотще минувшие года

Не лучше ль справить честной тризной?

Не оскверним же укоризной

Господень мир - и никогда

С бессильной злобой оскорбленных

Не осмеем четы влюбленных,

Влюбленных в лучшие года!

<1856>

5. ОБЩИЙ ЗНАКОМЫЙ

Не высок, ни толст, ни тонок,

Холост, средних лет,

Хорошо одет;

Без запинки, где придется,

Всюду порет дичь -

И поэтому зовется:

Милый Петр Ильич!

Молодое поколенье

С жаром говорит,

Что брать взятки - преступленье,

Совесть не велит;

Он сейчас: "Уж как угодно,

Взятки - сущий бич!"

Ах! какой он благородный,

Милый Петр Ильич!

Старичков остаток злобный,

Чуя зло везде,

Образ мыслей неподобный

Видит в бороде;

Он сейчас: "На барабане

Всех бы их остричь!"

Милый Петр Ильич!

С дамами глядит амуром

В цветнике из роз;

Допотопным каламбуром

Насмешит до слез;

Губки сжав, в альбомы пишет

Сладенькую дичь -

И из уст прелестных слышит:

Милый Петр Ильич!

Там старушки о болонках

Мелют, о дровах,

Приживалках, компаньонках,

Крепостных людях...

Он и к этим разговорам

Приплетает дичь;

А старушки дружным хором:

Милый Петр Ильич!

С сановитыми тузами

Мастер говорить

Случай уловить.

Своему призванью верный,

Ведь сумел достичь

Аттестации: примерный,

Милый Петр Ильич!

Польки пляшет до упада,

В картах черту брат;

И хозяйка очень рада,

И хозяин рад.

Уж его не разбирают,

Не хотят постичь,

А до гроба величают:

Милый Петр Ильич!

<1856>

6. В РАЗЛУКЕ

Расстались гордо мы; ни словом, ни слезою

Я грусти признака тебе не подала.

Мы разошлись навек... но если бы с тобою

Я встретиться могла!

Не знаю: сделав мне так много в жизни зла,

Любил ли ты меня... но если бы с тобою

Я встретиться могла!

<1856>

7. ДВУГЛАВЫЙ ОРЕЛ

Я нашел, друзья, нашел,

Кто виновник бестолковый

Наших бедствий, наших зол.

Виноват во всем гербовый,

Двуязычный, двуголовый,

Всероссийский наш орел.

Я сошлюсь на народное слово,

На великую мудрость веков:

Двуголовье - эмблема, основа

Всех убийц, идиотов, воров.

Не вступая и в споры с глупцами,

При смущающих душу речах,

Сколько раз говорили вы сами:

"Да никак ты о двух головах!"

Кто виновник бестолковый

Наших бедствий, наших зол.

Виноват во всем гербовый,

Двуязычный, двуголовый,

Всероссийский наш орел.

Оттого мы несчастливы, братья,

Оттого мы и горькую пьем,

Что у нас каждый штоф за печатью

Заклеймен двуголовым орлом.

Наш брат русский - уж если напьется,

Нет ни связи, ни смысла в речах;

То целуется он, то дерется -

Оттого что о двух головах.

Я нашел, друзья, нашел,

Кто виновник бестолковый

Наших бедствий, наших зол.

Виноват во всем гербовый,

Двуязычный, двуголовый,

Всероссийский наш орел.

Ведь у наших чиновных ребят

На обоих бортах вицмундира

По шести двуголовых орлят.

Ну! и спит идиот безголовый

Пред зерцалом, внушающим страх, -

А уж грабит, так грабит здорово

Наш чиновник о двух головах.

Я нашел, друзья, нашел,

Кто виновник бестолковый

Наших бедствий, наших зол.

Виноват во всем гербовый,

Двуязычный, двуголовый,

Всероссийский наш орел.

Правды нет оттого в русском мире,

Недосмотры везде оттого,

Что всевидящих глаз в нем четыре,

Да не видят они ничего;

Оттого мы к шпионству привычны,

Оттого мы храбры на словах,

Как орел наш о двух головах.

Я нашел, друзья, нашел,

Кто виновник бестолковый

Наших бедствий, наших зол.

Виноват во всем гербовый,

Двуязычный, двуголовый,

Всероссийский наш орел.

<1857>

8. СЧАСТЛИВЕЦ

Розовый, свежий, дородный,

Юный, веселый всегда,

Разума даже следа

Нет в голове благородной,

Ходит там ветер сквозной...

Экой счастливец какой!

Долго не думая, смело,

В доброе время и час,

Вздумал - и сделал как раз

Самое скверное дело,

Экой счастливец какой!

С голоду гибнут крестьяне...

Пусть погибает весь свет!

Вот он на званый обед

Выехал: сани не сани!

Конь, что за конь вороной!

Экой счастливец какой!

Женщину встретит - под шляпку

Взглянет, тряхнет кошельком

И, насладившись цветком,

Бросит, как старую тряпку, -

И уж подъехал к другой...

Экой счастливец какой!

Рыщет себе беззаботно,

Не о чем, благо, тужить...

В службу предложат вступить -

Вступит и в службу охотно.

Будет сановник большой...

Экой счастливец какой!

Труд и несчастный расчет

Подлым мещанством зовет...

Враг всякой мысли свободной,

Чувства и речи родной...

Экой счастливец какой!

<1857>

9. ПЕРВАЯ ЛЮБОВЬ

Годы пройдут, словно день, словно час;

Много людей промелькнет мимо нас.

Дети займут положение в свете,

И старики поглупеют, как дети.

Мы поглупеем, как все, в свой черед,

А уж любовь не придет, не придет!

Нет, уж любовь не придет!

В зрелых умом, скудных чувствами летах

Тьму новостей прочитаем в газетах:

Про наводненья, пожары, войну,

Про отнятую у горцев страну,

Скотский падеж и осушку болот -

Нет, уж любовь не придет!

Будем, как все люди добрые, жить;

Будем влюбляться, не будем любить -

Ты продашь сердце для партии громкой,

С горя и я заведусь экономкой...

Та старика под венец поведет...

А уж любовь не придет, не придет!

Нет, уж любовь не придет!

Первой любви не сотрется печать.

Будем друг друга всю жизнь вспоминать;

Общие сны будут сниться обоим;

Разум обманем и сердце закроем -

Но о прошедшем тоска не умрет,

И уж любовь не придет, не придет -

Нет, уж любовь не придет!

<1857>

10. 18 ИЮЛЯ 1857 ГОДА

Зачем Париж в смятении опять?

На площадях и улицах солдаты,

Кому спешат последний долг воздать?

Чей это гроб и катафалк богатый?

Тревожный слух в Париже пролетел:

Угас поэт - народ осиротел.

Великая скатилася звезда,

Светившая полвека кротким светом

Над алтарем страданья и труда;

Простой народ простился навсегда

С своим родным учителем-поэтом,

Воспевшим блеск его великих дел.

Угас поэт - народ осиротел.

Зачем пальба и колокольный звон,

Мундиры войск и ризы духовенства,

Торжественность тщеславных похорон

Тому, кто жил так искренно, как он,

Певцом любви, свободы и равенства,

Несчастным льстил, но с сильными был смел?

Угас поэт - народ осиротел.

Зачем певцу напрасный фимиам,

Дым, дорогой тщеславным богачам, -

Зачем ему? Когда бог добрых сам,

Благословив младенца на соломе,

Не быть ничем поэту повелел?

Угас поэт - народ осиротел.

Народ всех стран - страдание, и труд,

И сладких слез над песнями отрада

Громчей пальбы к бессмертию зовут!

И в них, поэт, тебе верховный суд -

Великому великая награда,

Когда поэт песнь лебедя пропел -

И, внемля ей, народ осиротел. {*}

1857

{* Слова, напечатанные курсивом, - перевод собственных выражений Беранже из разных песен.}

11. СТАРАЯ ПЕСНЯ

Песни, что ли, вы хотите?

Песня будет не нова...

Но для музыки возьмите:

В ней слова, слова, слова.

Обвинять ли наше племя,

Что поем мы в наше время

Песню дедовских времен?

Жил чиновник небогатый.

Просто жил, как бог велел, -

И, посты хранивши свято,

Тысяч сто нажить умел.

Но по злобному навету

Вдруг от места отрешен...

Да когда ж мы кончим эту

Песню дедовских времен?

Мой сосед в своем именьи

Вздумал школы заводить;

Сам вмешался в управленье,

Думал бедных облегчить...

И пошла молва по свету,

Что приятель поврежден.

Да когда ж мы кончим эту

Песню дедовских времен?

Сам не знаю - петь ли дальше...

Захотелось в генеральши -

И нашелся генерал.

В этом смысла даже нету,

Был другой в нее влюблен...

Да когда ж мы кончим эту

Песню дедовских времен?

Песню старую от века,

Как языческий кумир, -

Где превыше человека

Ставят шпоры и мундир,

Где уму простора нету,

Где бессмысленный силен...

Да когда ж мы кончим эту

Песню дедовских времен?

Да когда ж споем другую?

Разве нету голосов?

И не стыдно ль дрянь такую

Петь уж несколько веков?

Или спать, сложивши руки,

Богатырским сном под звуки

Песни дедовских времен?

<1858>

12. <В. В. ТОЛБИНУ>

Василий Васильевич, вот

Издания Генкеля томик,

Бессонных ночей моих плод -

Известности карточный домик.

Здесь молодость, слава, любовь,

Интрижки, Лизеты, Жаннеты,

Которых так любят поэты,

И Вакх, согревающий кровь;

Намеки равенства, свободы,

По коим ценсура прошла,

Горячее чувство природы

И - барышни тра-ла-ла-ла!

Здесь ненависть к дряни мишурной

И злоба без всяких прикрас

На всё, что во Франции дурно

В борьбе с нищетою и ленью

Здесь я, переводчик-поэт,

Стою за великою тенью

Лучом его славы согрет.

1858

13 НАПУТСТВИЕ

(Н. С. К<УРОЧКИ>НУ)

1858

14. <Н. В. МАКСИМОВУ>

Что? стихов ты хочешь, что ли?

Услужить бы я готов;

Написал бы я для Коли,

Только вот беда: нет воли,

А без воли нет стихов.

В ваши будущие годы

Высоко для вас взойдет

Солнце красное свободы;

А про наши про невзгоды,

Про цензурные походы

Даже память пропадет.

Мы упали в рабской роли.

Коля! вспомни наши дни

В годы равенства и воли

И хоть добрым словом, что ли,

Старых братьев помяни.

15

<1859>

16. ЗНАКИ ПРЕПИНАНИЯ

Старый хапуга, отъявленный плут

Отдан под суд;

Пахнет острогом...

Но у хапуги, во-первых: жена

Очень умна;

А во-вторых - еще несколько дочек

. . . . . . . . . . . . . . .

(Несколько точек.)

Дочек наставила, как поступать,

Умная мать.

(Как говорят языком и глазами -

Знаете сами.)

Плачет и молится каждую ночь

Каждая дочь...

Ну, и нашелся заступник сиятельный

!

(Знак восклицательный.)

Старый хапуга оправдан судом,

Правда, с трудом;

Но уж уселся он в полной надежде,

Крепче, чем прежде.

Свет, говорят, не без добрых людей -

Так и покончим, махнув сокрушительный

?

(Знак вопросительный.)

<1859>

17. ЖАЛОБА ЧИНОВНИКА

Человек я хорошего нрава -

Право!

Но нельзя же служить, как известно,

Честно.

Я вполне соглашаюсь, что взятки

Гадки;

Но семейство, большое к тому же,

Хуже.

Точно: можно ходить и в веригах -

В книгах...

А чтоб эдак-то бегать по свету -

Нету!

Рассуждают, награбивши много,

Строго:

Капитал-де от предков имели!

Все ли?

И меня ведь господь не обидел:

Как и те, что статейки писали, -

Брали.

Так за что ж распекать-то сверх штата

Брата?

Одного ведь отца мы на свете

Дети!

<1859>

18. ТОЛЬКО!..

Нет на свете зла!

Жить - легка наука;

Зло изобрела

Авторская скука.

Вот весна, весна!

Вся природа рада...

Только - холодна...

Согреваться надо.

Нам от стужи дан

Нектар ароматный;

Вина южных стран

Теплотой приятной

Только - снова вздохи:

Вина, говорят,

Дороги и плохи.

Нет - так всё равно!

Что нам пить чужое?

Есть у нас вино,

Русскому родное:

Чарка водки - в зной

И в мороз - находка!

Только - грех какой! -

Дорога и водка.

Пить взамен вина

Просто воду будем;

Трезвость нам нужна,

Как рабочим людям:

В ней - успех труда...

Только - я не скрою -

Чистая вода

Дорога весною.

И, дразня свободой,

Негой обдает...

Поживем с природой

Хоть один денек!

Только - вот забота:

Двери на замок

Заперла работа.

Так трудом живи,

В светлые мгновенья

Находя в любви

От труда забвенье.

С нею, в царстве грез,

Бедных нет на свете!

Только - вот вопрос:

Ну, как будут дети?..

Так одним трудом,

Без мечты нескромной,

Как-нибудь дойдем

До могилы темной.

Всех несчастных... только

Сколько в свете рук,

Нет работы столько!

Жить ли без труда

С голодом да с жаждой!

Только... как тогда

Дорог угол каждый!

А весна светла

И поет лукаво:

"Нет в природе зла!

Счастье - ваше право".

<1859>

19. БЫЛЬ

(ВОЛЬНОЕ ПРИЛОЖЕНИЕ В СТИХИ ПРОЗАИЧЕСКОЙ "БЫЛИ"

Г-НА МИЛЛЕР-КРАСОВСКОГО - ПОДРАЖАНИЕ БАСНЯМ И СКАЗКАМ ПОЭТА

БОРИСА ФЕДОРОВА)

В семье отец и мать детям своим давали

Пример весьма дурной;

Не то чтоб ссорились: нет, ссор они не знали, -

Сейчас пойдет ворчать

На деток и на мать.

Привыкли деточки отца весьма бояться,

А посему

Уж стали не к нему,

А к нежной матери ласкаться.

Отец исправно сек малюток каждый день.

Хоть были тяжелы отцовские уроки,

Но в детях всё росли ужасные пороки -

И своеволие и лень.

Скончался папенька, осиротели дети,

И стала ласковая мать

(Хоть было трудно ей) всем царством управлять,

И слушались ее все дети, кроме Пети.

Два года в классе он сидел,

И, несмотря на все внушенья,

Лентяй не знал - и знать как будто не хотел

Таблицы умноженья!!!

Тут было надобно учителя нанять,

Умел бы обуздать

Греховной воли ропот,

Учитель нанятый сначала ласков был

И нежной кротостью малютку вразумил

И с корнем вырывал в нем терние дурное.

Прошел и месяц так; но новый наступил -

Увы!

Опять по-прежнему ленился сын вдовы

И стал упрямей втрое.

Однажды поутру (учитель был сердит)

Сидят за кофием с родительницей дети.

Учитель, вежливо раскланявшись, глядит -

Нет Пети!

Где Петя? Пети нет!

Мать шлет к нему слугу и видимо хлопочет.

И что ж? Слуга принес решительный ответ,

Что Петя кофию не хочет!!!

Тогда учителев раздался зычный глас:

"Прокофий,

Сходи к строптивому, и чтоб он шел сейчас

"

От голоса сего

Внезапно всё умолкло:

Малютки все до одного

Покрыты бледностью, дрожат в окошках стекла.

Мать в страхе тянется к своим птенцам младым,

Меж тем чело ее подернулося тучей!..

Необычайный случай!

Как быть? Пример другим!

Надеясь, что смирится

Строптивое дитя,

Пошел учитель сам, чтоб с ним распорядиться

Хоть не хотя хотя. {*}

{* Подражание слогу г. Миллер-Красовского.}

Не тут-то было!

"Зачем ты к кофию, мальчишка, не пришел?". -

Учитель вопросил его с сугубой силой.

"Я... я... я не хочу..." - "Не хочешь? Произвол!!!" -

Учитель заревел, как вол,

И мальчику, что было духу,

За нею две влепил, и - если то возможно -

Предание гласит, что дал их осторожно.

Мальчишка присмирел и мягок стал, как шелк.

Какой же в басне толк?

Толк этой басни тот, что так же б не мешало

Смирять пощечиной и взрослого нахала,

Да не слегка

(Особенно когда болван учить берется),

А со всего плеча, уж как ни размахнется

Здоровая рука.

1859

20. БЕДОВЫЙ КРИТИК

Уж он ослаб рассудком бедным,

Уж он старик, сухой как жердь,

Своим дыханием зловредным

Небесную коптящий твердь.

Уже, со старческою палкой,

В приюте нравственных калек,

В какой-нибудь газете жалкой

Он жалкий доживает век.

Рукой дрожащею скорей

Берется в корчах за бумагу -

Чернит бумагу и людей.

Старинный червь сосет и точит;

Но уж в глазах темнеет свет:

Портрет врага писать он хочет -

И выставляет свой портрет.

"Нахальство... мальчик..." - злость диктует;

Но изменившая рука

Строками черными рисует

Нахальство злого старика.

Досада пуще в грудь теснится,

Бессилье сердце жмет тоской -

И, с пеной у рта, старец злится,

Покуда сам не отравится

Своею бешеной слюной.

1859

21 ПОЛЕЗНОЕ ЧТЕНИЕ

Идиллия

1859

22. ОПЫТЫ ГЛАСНОГО САМОВОСХВАЛЕНИЯ {*}

Это объявленье.

Неужели только в Вятке

Не берутся взятки?

Нет! В столице есть подобный

Некий муж незлобный;

О себе он также внятно

Возвестил печатно.

Правда держится меж нами

Оными мужами:

Господином Вышнеградским

С прокурором вятским.

Мужи правды и совета!

Вам зачтется это.

Перед честностию вашей,

Всплывшей солнца краше, -

При хвалебном общем клике

Ныне все языки

Благодарныя России

Преклоняют выи.

1859

23-24. ТУРНИР В ПАССАЖЕ

I

ОЖИДАНИЕ

2

ПРИГОВОР

1859

25. СОН НА НОВЫЙ ГОД

В чертогах, взысканных богами,

В сияньи солнечных лучей,

Разлитых Кумберга шарами

По оживленной панораме

Дерев тропических, дверей,

Тяжелым бархатом висящих,

Ковров, статуй, лакеев, зал,

Картин, портретов, рам блестящих

И на три улицы глядящих,

В волнах невнятных разговоров,

Алмазов, лент, живых цветов,

Тончайших кружев, ясных взоров,

Почтенных лысин, важных споров,

Мирозиждительных голов,

Прелестных дев, хранимых свято,

Старушек, чуждых суеты,

Умов, талантов чище злата -

В слияньи света, аромата,

Тепла, простора, красоты, -

Как нуль, примкнутый к единицам

Для округленья единиц,

Внимая скромно важным лицам

И удивляясь львам и львицам,

Я всей душой склонялся ниц,

Как вдруг - раздался туш громовый,

Холодный подан мне бокал,

И бой часов густой, суровый

Провозвестил, что ныне новый,

Отдавшись весь теплу и свету,

В волненьях авторской тоски,

Я встал, как следует поэту,

Скользя по светлому паркету

Ногой, обутой щегольски.

По оживленной панораме

Пронесся гул, как ропот вод:

"Mesdames! M-r Знаменский... стихами...

Messieurs!.. желает перед нами

Сказать стихи на Новый год".

Игра и вальс остановились;

С участьем детским предо мной

Головки нежные склонились,

И все очки в меня вперились...

Лакею сдав бокал пустой,

Подкуплен ужином грядущим

И белизной открытых плеч,

Я возгорелся жаром пущим

И с вдохновеньем, мне присущим,

Я говорил: "В наш век прогресса

Девиз и знамя наших дней

Не есть анархия идей,

А примиренье интереса

С святыми чувствами людей.

Исполнясь гордого сознанья,

Что мы кладем основы зданья,

Неразрушимого в веках,

Призванья нашего достойны,

Пребудем мудры и спокойны,

Как боги древних в небесах.

Согласно требованьям века,

Возвысим личность человека,

Свободный труд его почтим

И, поражая зла остатки,

Единодушно: взятки гадки!

На всю Россию прокричим.

Вослед за криком обличенья,

Без лихорадки увлеченья,

И, так как гласности мы верим,

Благонамеренно умерим

Порывы страстные души.

Друзья мои, поэта лира

Одни святые звуки мира

На вещих струнах издает;

И счастья всем - в убогих хатах

И в раззолоченных палатах -

Певец желает в Новый год.

Тебе, Сорокин, - чтобы мог ты

От Бугорков до Малой Охты

Скупить дома до одного;

И чтоб от звуков сладкой лиры

Надбавка платы на квартиры

Не тяготила никого.

Чтоб чарка водки в воскресенье -

Труда тяжелого забвенье -

Была у бедных мужичков;

И вместе с тем, чтоб паки, паки

Снимая пенки с откупов.

Чтоб сметка русских не дремала,

И чтоб торговля оживляла

Все города родной земли,

И чтобы немцы и французы

Из Петербурга денег грузы

В отчизну также увезли.

Чтоб каждый думал с новым годом

Соразмерять приход с расходом,

Свой личный труд и труд чужой;

И чтобы дамские наряды,

Как здесь, пленяли наши взгляды

Неравномерно с красотой.

Чтобы везде, в углу, в подвале,

В тюрьме, в нетопленной избе,

Все также Новый год встречали,

Как мы, в роскошной этой зале,

Позабывая о себе!"

Рукоплесканья заглушили

Старушки тихо слезы лили,

А старцы громко говорили,

Что я - единственный поэт,

Что Русь талантами богата!..

Все львы сошлись со мной на ты,

В моем лице целуя брата, -

В слияньи света, аромата,

Тепла, простора, красоты.

1859

26. ЧЕЛОВЕК С ДУШОЙ

Идиллия

Ах! человек он был с душой,

Каких уж нынче нет!

Носил он галстук голубой

И клетчатый жилет.

Он уважал отчизну, дом,

Преданья старины;

Сюртук просторный был на нем

И узкие штаны.

Не ведал он во всё житье,

Менял он через день белье,

Рубашки каждый день.

Он слишком предан был добру,

Чтоб думать о дурном;

Пил рюмку водки поутру

И рюмку перед сном.

Он не искал таких друзей,

Чтоб льстили, как рабы;

Любил в сметане карасей

И белые грибы.

В душе не помнил он обид;

Был честный семьянин -

И хоть женой был часто бит,

Но спать не мог один.

До поздней старости своей

Был кроткий человек

И провинившихся детей

Он со слезами сек.

Когда же час его настал -

Он в белом галстуке лежал,

Как будто в гости шел.

В день похорон был дан большой

Кухмистерский обед.

Ах! человек он был с душой,

Каких уж нынче нет!

<1860>

27. ИДЕАЛЬНАЯ РЕВИЗИЯ

- Дороги у вас в околотке!

Ухабы, озера, бугры!

- Пожалуста, рюмочку водки;

Пожалуста, свежей икры.

- Выходит, что вы не по чину...

За это достанется вам...

- Пожалуста, кюммелю, джину;

Пожалуста, рижский бальзам.

- Пословица службы боярской:

Бери, да по чину бери.

- Пожалуста, честер, швейцарский;

- Дороги, положим, безделки;

Но был я в остроге у вас...

- Пожалуста, старой горелки,

Галушек, грибочков, колбас.

- Положим, что час адмиральский;

Да вот и купцы говорят...

- Угодно-с ветчинки вестфальской?

Стерлядка-с, дичинка, салат...

- Положим, что в вашу защиту

Вы факт не один привели...

- Угодно-с икемцу, лафиту?

Угодно-с рейнвейну, шабли?

- Положим, что вы увлекались...

Сходило предместнику с рук...

- Сигарочку вам-с: имперьялис,

Регалия, упман, трабук.

- Положим, я строг через меру,

И как-нибудь дело сойдет...

- Пожалуста... Эй! Редереру!

<1860>

28. ВЕСЕННЯЯ СКАЗКА

Здоровый ум дал бог ему,

Горячую дал кровь,

Да бедность гордую к уму,

А к бедности любовь.

А ей - подобью своему -

Придав земную плоть,

Любовь дал, так же как ему,

И бедность дал господь.

Обманом тайного сродства

И лет увлечены,

Хоть и бедны до воровства,

Но были влюблены.

Он видел в ней любви венец

И ей сиял лучом,

И - наших дней концов конец -

Стояли под венцом.

Он не согнулся от трудов,

Что стал, как истина, суров,

Как добродетель, зол.

Она - в мороз из теплых стран

Заброшенный цветок -

Осталась милой - как обман

И доброй - как порок.

Что сталось с ним, что с ней могло б

Случиться в добрый час -

Благополучно ранний гроб

Закрыл навек от нас.

<1860>

29 ПЕСЕНКА БЕДНЫХ АКЦИОНЕРОВ

(НА ГОЛОС: "МАЛЬБРУГ В ПОХОД ПОЕХАЛ")

1860

30. ЯВЛЕНИЕ ГЛАСНОСТИ

О гласности болея и тоскуя

К прискорбию, ее не нахожу я

В столбцах газет;

Не нахожу в полемике журнальной,

Хоть предо мной

И обличен в печати Н. квартальный,

М. становой.

Я гласности, я гласности желаю

В столбцах газет, -

Но формулы, как в алгебре, встречаю:

Икс, Игрек, Зет.

Так думал я назад тому полгода

(Пожалуй, год),

Но уж во мне свершала мать-природа

Переворот.

Десяток фраз, печатных и словесных,

Пустив умно

Об истинах забытых, но известных

Давным-давно,

Я в обществе наделал шуму, крику

Увенчанный, как раз причислен к лику

Передовых.

Уж я теперь не обличитель праздный!

Уж для меня

Открылась жизнь и все ее соблазны -

И нету дня,

Отбою нет от лестных приглашений.

Как лен, как шелк,

Я мягок, добр, но чувствую, что - гений!

А гений - долг.

И голос мой звучит по светлым залам:

"Добро! Закон!"

И падает в беседе с генералом

На полутон.

Я говорю, что предрассудки стары -

Исчадья лжи, -

И чувствую, как хороши омары,

Когда свежи.

Я признаю, топча ковры гостиных,

И цену их - друзей добра старинных,

Врагов рутин.

Я слушал их, порок громивших смело,

И понял вдруг,

Где слово - мысль, предшественница дела,

Где слово - звук.

Не знаю, как я стал акционером

И как потом

Сошелся я на ты с миллионером,

Былым врагом.

Но было так всесильно искушенье,

Что в светлом сне

Значенье слов - уступки, увлеченье -

Раскрылось мне.

Сам деспотизм пришелся мне по нраву

В улыбках дам -

И продал я некупленную славу

Златым тельцам.

Мы купчую безмолвную свершили,

Я произнес, когда клико мы пили,

Как магарыч.

Но, всё еще за милое мне слово

Стоя горой,

Я гласности умеренной, здоровой

Желал душой.

И голосил в словесности банкетной,

Что гласность - свет,

Хоть на меня глядели уж приветно -

Икс, Игрек, Зет.

Но пробил час - и образ исполинский,

Мой идеал,

Как Истину когда-то Баратынский,

Я увидал.

В глухую ночь она ко мне явилась

В сияньи дня -

И кровь во мне с двух слов остановилась:

"Ты звал меня!.."

"Ты звал меня" - вонзилось в грудь, как жало,

Я в ужасе набросил покрывало

На светлый лик.

Почудилось неведомое что-то:

Какой-то враг

Из всех речей, из каждого отчета,

Из всех бумаг

Меня дразнил - и, как металл звенящий,

Как трубный звук,

Нестройный хор, о гласности болящий,

Терзал мой слух.

Я полетел со стула вверх ногами,

Вниз головой,

И завопил, ударясь в пол руками:

"Нет! я не твой!

Нет, я не твой! Я звал тебя с задором,

Но этот зов

Был, как десерт обеденный, набором

Красивых слов.

Оставь меня! Мы оба не созрели...

Дай доползти к благополучной цели.,

Дай, чтоб я мог,

Обзаведясь влияньем и мильоном,

Не трепетать -

Когда придешь, со свистом и трезвоном,

Меня карать".

1860

31. ДИЛЕТАНТИЗМ В БЛАГОТВОРИТЕЛЬНОСТИ

Не о едином хлебе жив

будет человек.

Хоть одной юмористической,

Но любитель я словесности -

И талант мой пиитический

Должен гибнуть в неизвестности.

Нет! Зачем пустая мнительность?

Вдохновенья полный ясного,

Воспою благотворительность -

Отвернувшись от несчастного.

Тщетны все благодеяния

Без высокого смирения -

Сборы, лекции и чтения,

Малонравственные повести,

Пляски вовсе неприличные...

Ах! Добро творят без совести

Благодетели столичные!

Где тщеславие неистово,

Там добра не будет прочного,

Медный грош от сердца чистого

Больше ста рублей порочного.

Что в ней, в помощи существенной,

В хлебе братье голодающей,

Если правдой невещественной

Не украшен помогающий?

Не пойду в концерты бурные,

Не пойду в спектакли модные -

Будь они литературные

Или просто "благородные".

Хоть сестру мою, жену мою

Нищета постигнет в бедствиях,

О причинах и последствиях.

Где помочь нельзя по строгому

Завещанию народному -

Ни гроша не дам убогому,

Ни крохи не дам голодному;

Помогу словами звучными,

Наставленьями житейскими,

И речами ультраскучными,

И стихами лжебиблейскими;

Дам понятия полезные

О предметах невещественных.

Ах! Не всё же реки слезные

Лить о бедствиях существенных.

1860

32 ДИЛЕТАНТИЗМ В ЛИТЕРАТУРЕ

МОНОЛОГИ

1

ВОЛЬНОЕ ПРЕЛОЖЕНИЕ ОТВЕТА ПРЕДСЕДАТЕЛЯ ОБЩЕСТВА ЛЮБИТЕЛЕЙ

РОССИЙСКОЙ СЛОВЕСНОСТИ НА ВСТУПИТЕЛЬНОЕ СЛОВО Г-НА СЕЛИВАНОВА

(Обращаясь к г-ну Селиванову.)

Я вам упрек высказываю смело,

Затем... что вы ему не подлежите. {2}

Да, клеветы в журналах и газетах

(Я говорю о "петербургских" только)

Мы, государь мой, видим беспрестанно.

Я привести пример себе позволю:

Один весьма младой повествователь

Изобразил в своем повествованьи

Судебное и подлинное дело.

Он романист - не следователь просто, -

И в повести выводятся не только

Откупщики, чиновники и судьи,

Но жены их, и дети, и внучата.

Какое он имел на это право,

Пусть в повести имен нет настоящих,

Пусть даже всей губернии известно,

Что откупщик бездетен, что чиновник -

Положим, N - женат ни разу не был

И что судья - вдовец уже три года;

Пусть будет так. Но все ли это знают?

Но сказано, {4} что все они женаты,

Что все они детей имеют - ergo:

В губерниях Иркутской, Енисейской,

В Шпицбергене, на Ледовитом море,

У полюса - за правду это примут!

По-моему - нет клеветы гнуснее

И отвратительней - сказать себе позволю.

И что ж? Почет и знаки одобренья

Писателя младого увенчали!

Я сам читал - обед публичный в клубе

Ему был дан торжественно - за оный

Поступок, стоящий иного награжденья:

Позорного столба общественного мненья!

Но пощажу хвалителей романа

И автора к столбу не поведу...

Хотя в душе мне и прискорбно очень:

Так молод он и так уже порочен!

Ах! нет у нас литературных нравов,

Затем что мы весьма недавно пишем {5}

И вместо дела споры только слышим

О том, чей город краше и милее

И чей язык пригоднее для фразы.

Ах! нет у нас литературных нравов!

А то б на все подобные явленья

Я отвечал улыбкою презренья.

Я указал, сочлен новоизбранный,

На терния и вредные растенья,

Которые недавно засорили

Словесности Российской вертоград, -

Вам, государь мой, смело указал я -

Вы чужды их: вы деятель достойный...

Они для вас как бы не существуют.

Что только гласность может всё исправить.

Помолимся Перуну и Даж-богу {6}

И всем иным славянским божествам,

Дабы они писателям внушили

Порочных типов только очертанья,

Без всякого прикосновенья к жизни,

И я тогда, и все довольны будут,

Не скажут нам, что меч словесный правды

Мы в клеветы кинжал преобразили -

И в отрасли словесности, которой

Вы представителем являетесь меж нами,

Мы добрые узрим плоды, конечно,

Которые в руках достойных ваших

Должны созреть, конечно, и созреют. {7}

1860

1 Четыре следующие строки мною прибавлены в видах согласования с правилами пиитики, как антитеза.

2 В подлиннике: "смело высказываю упрек именно потому, что вы ему не подлежите" - преложение почти буквальное.

3 В подлиннике: "писатель-сплетник, по всей вероятности писатель-клеветник".

4 В повести - не улеглось в стих.

5 Прибавлено для согласования с правилами пиитики.

7 "Тогда только та отрасль словесности, которая вами избрана вследствие благородного стремления к добру, принесет те добрые плоды, которые она, конечно, принесет в ваших руках". Какие плоды принесла эта отрасль словесности в руках г-на Селиванова для "Общества Любителей", знает только грудь да подоплека некоторых любителей.

33. ДИЛЕТАНТИЗМ В НАУКЕ

Он был бравый молодец.

"Гамлет",

перевод Н. Полевого

Знали ль вы норманнов друга?

Он был славен и учен:

Тени Шлецера и Круга

Из могилы вызвал он.

Знаменитым словопреньем

Целый город оживил...

Ну, так знайте: убежденьем

Он шутил, ведь он шутил!

Знали ль вы норманнов друга?

Он был славен и учен.

От сомнения недуга

Исцелил весь город он:

Он сказал нам: "Вы созрели!" -

И восторгом встречен был...

Он шутил, ведь он шутил!

Как профессор и "любитель",

Он хотел, чтоб целый зал,

Как словесности обитель,

Речи слушал и молчал.

И чтоб он прилежным детям

Слово правды возвестил...

Ну, так знайте, что и этим

Он шутил, ведь он шутил!

Ты - ученый без призванья,

Ты - любитель-журналист.

Ты - поэт без дарованья,

Ты - без мнений публицист.

Ты - ходящий по канату, -

Пусть бы каждый затвердил

Эту дивную кантату:

Он шутил, ведь он шутил!

Поучайте нас, пишите

И смелей! вперед, назад -

Если держит вас канат;

Покачнется - и мгновенно

Шест держать не хватит сил, -

Пойте песню откровенно:

Я шутил, ведь я шутил!

1860

ВОРЧУН ДОРОФЕЙ

Легенда

1860

35. ДРУЗЬЯМ МАРТЫНОВА

Кружась бог знает для чего

И для какой потехи,

Мы все смешны до одного

В своих слезах и смехе.

Друзья мои, когда вам мил

Смех, вызванный слезами,

Почтим того, кто нас смешил,

Смеясь над нами - с нами.

Блуждая ощупью, впотьмах,

От водевилей к драмам,

Мы жалки в смехе самом.

Средь мертвых душ, живых могил,

Полуживые сами,

Почтим того, кто нас смешил,

Смеясь над нами - с нами.

Когда друг друга мы смешим,

Актеры против воли,

И монологи говорим

Пустые в жалкой роли, -

Он откровенным смехом был

Всесилен над сердцами.

Почтим его: он нас смешил,

Смеясь над нами - с нами.

Почтим его! Сердечный смех,

Веселость без предела

Дарили жизнью даже тех,

В ком сердце оскудело.

Тот смех, как милостыня, был

Сбираем богачами...

Смеясь над нами - с нами.

Почтим его! Одним лицом,

Менявшим очертанья,

Он вызывал над сильным злом

Смех честного страданья, -

И смех на время уносил

Нужду с ее бедами...

Почтим его: он нас смешил,

Смеясь над нами - с нами.

Почтим его! Припомним зал,

Где, от райка до кресел,

Мужик последний хохотал,

Последний фат был весел!..

Взрыв смеха общего дружил

Ливреи с армяками...

Почтим его: он нас смешил,

Смеясь над нами - с нами.

Почтим его! Нам много слез

Оставлено судьбою,

Могучий смех с собою,

Которым он один смешил,

Смеясь над нами - с нами,

Который с жизнью нас мирил

И вызван был слезами.

1860

36 ВОЗРОЖДЕННЫЙ ПАНГЛОСС

(АНОНИМНОМУ РЕЦЕНЗЕНТУ-ОПТИМИСТУ

"БИБЛИОТЕКИ ДЛЯ ЧТЕНИЯ")

Откуда ты, эфира житель?

Жуковский

Откуда ты, с твоей статьею,

Вступивший с временем в борьбу,

Панглосс, обиженный судьбою,

Но слепо верящий в судьбу?

Как ты сберег свои сужденья?

Как ты не умер, о Панглосс!

И в "Библиотеку для чтенья"

Какой Вольтер тебя занес?

Ну да, мы на смех стихотворцы!

Не вызывая общий смех,

Смотреть, как вы, искусствоборцы,

Надеть на русские умы

Хотите, растлевая чувства,

Халат "искусства для искусства"

Из расписной тармаламы.

Ну да! мы пишем на смех людям;

Смешим, по милости небес,

И до тех пор смешить их будем,

Пока задерживать прогресс

Стремятся мрака ассистенты,

Глупцов озлобленная рать, -

И на смех критики писать

Дерзают горе-рецензенты.

1860

37

Мы всё смешное косим, косим

И каждый день и каждый час...

И вот добычи новой просим

У "Иллюстрации" и вас.

Две параллельные дороги

Мы снисходительны - вы строги;

Вы пьете квас - мы пьем вино.

Мы смехом грудь друзей колышем;

Вы желчью льетесь на врагов.

Мы с вами под диктовку пишем

Несходных нравами богов;

Мы - под диктовку доброй феи;

Вы - гнома злобы и вражды;

Для нас - евреи суть евреи;

Для вас - евреи суть жиды.

Мы к сердцу женскому, робея,

С цветами, с песнями идем;

Вам - их учить пришла идея

Посредством плетки с букварем.

Для нас - забавны ваши вздохи;

Для вас - чувствителен наш смех.

Увы! Мы с вами две эпохи

Обозначаем вместо вех.

Что ж спорить нам? Простимся кротко

Вы - с букварем своим и плеткой,

А мы с запасом эпиграмм.

1860

38 ДРУЖЕСКИЙ СОВЕТ

(ПОСВЯЩАЕТСЯ РЕЦЕНЗЕНТУ, КОТОРЫЙ

ПРИМЕТ ЭТУ ШУТКУ НА СВОЙ СЧЕТ)

1860

39 1861 ГОД

Элегия

1860 или 1861

40

Видеть, как зло торжествует державно,

Видеть, как гибнет что свято и славно,

И ничего уж не видеть затем -

Слышать с младенчества те же напевы:

Слышать, как плачут и старцы и девы,

Как неприютно и тягостно всем, -

Лучше не слышать совсем!

Жаждать любви и любить беспокойно,

Чтоб испытать за горячкою знойной

На сердце холод и холод в крови, -

Лучше не ведать любви!

Знать и молитвы и слез наслажденье,

Да и молиться и плакать с рожденья -

Так, чтобы опыт навеки унес

Сладость молитвы и слез!

Каждое утро вверяться надежде,

Каждую ночь сокрушаться, как прежде,

И возвращаться к надежде опять -

Лучше надежды не знать!

Знать, что грозит нам конец неизбежный,

Знать всё земное, но в бездне безбрежной

Спутать конец и начало всего -

Мудрый лишь счастлив; он смотрит спокойно,

И над его головою достойной

Свыше нисходит торжественный свет...

Да мудрецов таких нет!

<1861>

41. СТАРИЧОК В ОТСТАВКЕ

Литературой обличительной

Я заклеймен:

Я слышу говор, смех язвительный

Со всех сторон.

Еще добро б порода барская,

А то ведь зря

Смеется челядь канцелярская

И писаря!

А мне всего был дан родителем

Один тулуп,

И с ним совет - чтобы с просителем

Я не был глуп,

Что "благо всякое даяние"

"спину гни" -

Вот было наше воспитание

В былые дни.

В уездный суд судьбой заброшенный

В шестнадцать лет,

Я вицмундир купил поношенный -

И белый свет

С его соблазнами, приманками

Мне не светил

Между обложками и бланками,

В струях чернил.

Я не забыл отцовы правила,

Был верен им:

Меня всегда начальство ставило

В пример другим.

Сносив щелчки его почтительно,

Как благодать,

Я даже мысли возмутительной

Не смел питать.

Я в каждом старшем видел гения,

И взял жену без рассуждения

Из старших рук.

А как супруга с ребятишками

Пилить пойдут,

Так я ученого бы с книжками

Поставил тут!

Я им опорой был единою.

Всё нужно в дом:

И зашибешься - где полтиною,

А где рублем.

Дорога торная, известная:

Брал - всё равно,

Как птичка божия, небесная

Клюет зерно.

Клюют пернатые, от сокола

До голубков,

Клюют, клюют кругом и около:

На то дан клёв.

За что ж, когда так умилительно

Литературой обличительной

Я заклеймен?

<1861>

42. СКАНДАЛ

Они сейчас: - Разбой! Пожар!
И прослывешь у них мечтателем опасным!

(Чацкий. "Горе от ума")

"На что, скажите, нет стихов?" -

Во время оно Мерзляков

В старинной песне, всем знакомой,

Себя торжественно спросил

И добродушно угостил

Своих читателей соломой.

В былые дни для Мерзлякова

Воспеть солому было ново...

Для нас ни в чем новинки нет,

Когда уже австрийский лагерь

Воспел Конрад Лилиеншвагер,

"Свистком" владеющий поэт.

Перейра был воспет стихами,

С березой нежничает дуб,

И, наконец, король сардинский

В стих Розенгейма исполинский

Попался, как ворона в суп.

Друзья мои, господь свидетель:

Одну любовь и добродетель,

Одни высокие мечты,

Из лучших в наилучшем мире,

Я б воспевал на скромной лире,

Не тронув праха суеты;

"Лизета чудо в белом свете!" {1} -

Всю жизнь я пел бы в триолете;

"Когда же злость ее узнал"

(Не Лизы злость, а жизни злобу), -

Прищелкнув языком по нёбу,

Друзья мои, пою Скандал!

Скандал, пугающий людей!

Скандал, отрада наших дней!

"Как много в этом звуке

Для сердца русского слилось!..

Как много лиц отозвалось" {2}

В искусстве, в жизни и в науке!

Хвала, хвала тебе, Скандал!

За то, что ты перепугал

Дремавших долго сном блаженным, -

И тех, кто на руку нечист,

И тех, кому полезен свист,

Особам якобы почтенным.

Хвала, хвала тебе, Скандал!

За то, что на тебя восстал

Люд по преимуществу скандальный:

Восстал поборник откупов,

Восстал владелец ста домов,

Восстал Аско-ченский печальный;

Восстали мрачные умы,

Восстали грозно духи тьмы,

Надев личины либералов,

Страшась, что справедливый суд

"Литературою скандалов".

Хвала, хвала тебе, Скандал!

С тех пор как ты в печать попал,

С чутьем добра, с змеиным жалом,

Ты стал общественной грозой,

Волной морской, мирской молвой

И перестал уж быть Скандалом.

Скандал остался по углам:

Скандал гнездится здесь и там,

Скандал с закрытыми дверями,

Немой Скандал с платком во рту,

Дурная сплетня на лету

И клевета с ее друзьями.

Хвала, хвала тебе, Скандал!

Твоя волна - девятый вал -

Пусть хлынет в мир литературы!

Пусть суждено увидеть нам

Скандал свободных эпиграмм

И ясной всем карикатуры!

1861

"Лизета").

2 Известные стихи Пушкина из "Евгения Онегина".}

Г-Н АСКОЧЕНСКИЙ И Г-Н ЛЕОТАР

(МАСЛЯНИЧНАЯ ПАРАЛЛЕЛЬ)

О каком ваша речь Аскоченском?
Вам Аскоченский речь задает.

Голос из "Домашней беседы".

"Искра" 1861 г., ? 1

1861

(САМИМ ЮБИЛЯРОМ СОЧИНЕННЫЕ)

1861

45. ЭПИТАФИЯ БАВИЮ

Судьба весь юмор свой явить желала в нем,

Морщины старика с младенческим умом

И спесь боярскую с холопскими стихами.

1861

46. СЛОВО ПРИМИРЕНИЯ

(МАТЕРИАЛЫ ДЛЯ ИСТОРИИ РУССКОГО ПРОСВЕЩЕНИЯ С ЭЛЕГИЯМИ

И ПЛЯСКОЮ)

Ах! было время золотое,

Когда, недвижного застоя

И мрака разгоняя тень, -

Прогресса нашего ровесник,

Взошел как солнце "Русский вестник",

Как в наши дни газета "День".

Ах! были светлые года!

Ах! было времечко, когда

У нас оракул был московский...

В те дни, когда Старчевский стал

Свободный издавать журнал

И в нем посвистывал Сенковский...

То были времена чуднее:

Носился в воздухе прогресс,

"Чиновник" и "Тамарин"

И уж под бременем годов

Вкушал плоды своих трудов

В смиренном Карлове Булгарин.

И как Москва в свои концы

Чертоги, храмы и дворцы

Победоносно совместила,

Там в "Русском вестнике" одном

Себе нашла и кров и дом

Литературы русской сила.

Сверкала мудрость в каждой строчке;

Все книжки были как веночки

Из ярких пальмовых листов

И лепестков душистой розы -

Из Павлова изящной прозы

И нежных Павловой стихов.

Вдруг журналистики Юпитер,

Во ужас повергая Питер,

Посредством букв X., Y., Z.

Как шар, попавший прямо в лузу,

Малютку гласность вывел в свет.

Вдруг, всю Россию ужасая,

Пронесся воплем в край из края

До самых отдаленных мест

Литературно-дружным хором -

И грянул смертным приговором

Противу Зотова протест.

Писавший спроста, без расчетов,

Склонил главу Владимир Зотов;

Да как же не склонить главы:

Чуть список лиц явился первый,

У Зотова расстроив нервы,

Вдруг - дополненье из Москвы!

Кто не участвовал в протесте?

Сошлись негаданно все вместе:

"Гудок" с "Журналом для девиц",

Известный критик Чернышевский

И рядом с ним Андрей Краевский...

Какая смесь одежд и лиц!

Протест сердитый подписали,

Не подписал один "Свисток",

За что и предан был проклятьям,

Как непокорный старшим братьям, -

Высоконравственный урок!

Так "Русский вестник" в дни движенья

Кружился в вихре увлеченья,

Отменно в спорах голосист,

В журнальных иксах видел дело,

Санктпетербургский прогрессист.

Иное выступило племя.

"День", "Русский вестник", "Наше время"

Струю Кастальскую нашли:

Из них каскадом песнопений

Разлился по лицу земли.

Расставшись с милой и единой

Англо-московскою доктриной,

Поэзии отведав неги,

Журналом жалостных элегий

Стал "Русский вестник" с этих пор.

Элегия

""Печально век свой доживая,

С днем каждым сами умирая,

Мы в новом прошлогодний цвет.

Сыны другого поколенья,

Живых нам чужды впечатленья", -

Всё как-то дико нам и ново,

Звучит бессовестное слово -

Уж мы не рвемся в жизнь, как в бой,

А всё у моря бы сидеши

На целый мир махнув рукой.

Зачем для них свобода мнений?

Где raison d'etre {*} таких явлений?

{* Смысл существования (франц.). - Ред.}

Мы, как начальники-поэты,

Ответим им: вы пустоцветы!

Вы прогрессисты без голов!

Явленье жалкое минуты!

А вам, чтоб каждый был одет?

Так это зависть пешехода,

Вражда того, кто без дохода,

Как древле говорил поэт.

Чтоб жизнь созрела, перезрела,

Как с древа падшие плоды;

Хоть бы пожар случился дома,

Вы, без Ньютонова бинома,

Не вы, а внуков ваших внуки

Должны вкусить плоды науки

И фрукты жизни, - а пока

Пляшите прозой и стихами!.."

"Русский вестник" с свистунами

Плясать пустился трепака.

1861

47. МИРМИДОНЫ - КУРОЛЕСОВЫ

Эх! надел бы шлем Ахилла -

Медный шлем на медный лоб, -

Упадешь под ним, как сноп!

Если б панцирь мне Пелида -

Не боялся б ничего;

Да ведь панцирь - вот обида! -

Щит бы мне, которым копья

Отражал в бою Пелид, -

Так натуришка холопья

Не удержит этот щит.

И пошел бы!.. Да ведь вот:

Меч поднять - так нужно, бедно,

Мирмидонов штук пятьсот.

Тщетны оханья и стоны,

Там бессильны мирмидоны,

Где уж рухнул Ахиллес!

1861

48

Над цензурою, друзья,

Смейтесь так же, как и я:

Откровенно говоря,

Нам не нужно никакого

Разрешения царя!

Если русский властелин

Не пропустит Головнин

То, что вычеркнул Путятин.

Над цензурою, друзья,

Смейтесь так же, как и я:

Откровенно говоря,

Нам не нужно никакого

Разрешения царя!

Монархическим чутьем

Что напишем, то пошлем

Прямо в Лондон, к Искандеру.

Над цензурою, друзья,

Смейтесь так же, как и я:

Откровенно говоря,

Нам не нужно никакого

Разрешения царя!

1861 или 1862

Читатели, являясь перед вами

В четвертый раз,

Чтоб в Новый год и прозой и стихами

Поздравить вас,

Да и пора б,

Российского весь блеск тысячелетья -

Но голос слаб...

Читатели, серьезной русской прессе

Всё важное, все толки о прогрессе

И "царстве тьмы".

Довольствуясь лишь неизбежно сущим

И близким нам,

Родным отцам.

Пусть юноши к преданиям спесивы,

Не чтут родных, -

Но бабушки и дедушки все живы,

Не изменив себе ни на полслова,

Как соль земли,

Все фазисы развитья векового

Они прошли.

И Новый год

По-прежнему в семейном тесном круге

Их застает.

Привет мой вам, старушка Простакова!

Зачем же вы глядите так сурово

На сыновей?

Порадуйтесь - здесь много Митрофанов -

Их бог хранит;

Не истребит.

Их детский сон и крепок и невинен

По старине.

Поклон тебе, мой друг Тарас Скотинин,

Свинюшник твой далек, брат, до упадка;

В нем тьма свиней.

Почтенный друг! В них нету недостатка

Для наших дней.

А как едят!

Нажрутся так, что, братец, недоступны

Для поросят.

От поросят переходя к Ноздреву,

Что подобру живет он, поздорову

В селе своем.

Всё так же он, как был, наездник ражий

Киргизских орд,

Для держиморд.

Берет в обмен щенков и рукоделья,

И жрет и врет,

Но уж кричит, особенно с похмелья:

"Прогресс! Вперед!"

- Прогресс! Прогресс! Ты всем нам задал дело!

Никто не спит.

Коробочка заметно отупела,

Но всё скрипит.

На вечерах

Он говорит гуманно, кудревато

Об мужичках,

Про грамотность во всех посадах, селах,

И, наконец, - детей в воскресных школах

Он учит сам.

Замыслил он с отвагою бывалой,

Трудясь как вол,

И общий стол.

Об нем кричит публично Репетилов;

Его вознес

До облаков чувствительный Манилов

Мол, Чичиков гуманен! Идеален!

Ведет вперед!

С Петрушкою знакомится Молчалин,

На чай дает.

Движенье, шум -

Особенно заметны Хлестаковы,

Где нужен ум.

На раутах, на чтениях, по клубам

Тряпичкины читают Скалозубам

За их грехи.

Абдулины усердно бьют поклоны

Своим властям.

Все по местам.

Как человек вполне великосветский,

Мильоном глаз

Везде Антон Антоныч Загорецкий

От Шпекиных усердьем в службе пышет

И болтовней, -

И Фамусов, как прежде, всё подпишет -

И с плеч долой!

50. МОСКОВСКИЙ ФИГЛЯР

Всякий пляшет, да не так, как скоморох.

Пословица

Лицо намазав сажей,

Московский парень ражий

Выходит на базар.

Кричит, народ сзывая:

"Вот фокус! - Раз! Два! Три! -

Честной народ, смотри!"

Оделся он - умора!

На голове колпак,

Из тряпок коленкора

Одна нога людская,

Другая... Раз! Два! Три!

Копытом бьет другая, -

Честной народ, смотри!

"Вот шпага. Видишь? Ну,

Я проглочу всю шпагу

И глазом не сморгну".

Шпажонка, исчезая,

Он смотрит не мигая, -

Честной народ, смотри!

За несколько копеек

Пересвистать готов

И курских соловьев.

На всё он мастер, словом!

Вот свищет... Раз! Два! Три!

Вот рожу сделал клёвом, -

Награды - грош да гривна!

За бесполезный труд...

Как жалко, как противно,

Когда такой же шут

В журнале... Раз! Два! Три!

Да не сморгнет и глазом, -

Честной народ, смотри!

<1862>

Весь Петербург затанцевал,

Как девочка, как мальчик;

Здесь что ни улица, то бал;

Здесь что ни бал - скандальчик.

Всё ладно в нашем быте.

Пляши, о! град Петра, пляши!

Друзья мои, пляшите!

Пляши, веселенький старик,

Ведь ты давно плясать привык

От мины, жеста, взгляда,

От приглашений красоты

На старческие шутки.

По женской пляшут дудке.

Пляши, о! муж - на склоне лет

Обиженный судьбою,

Пусть скользкий, как твой путь, паркет

Смирись, сравнив публичный суд

С публичными балами, -

Где спин перед тобой не гнут,

Хоть шаркают ногами.

Лежал среди дороги, -

Лети на бал. В канкане, брат,

Спеши расправить ноги!

Хоть службой тяжкий дан урок,

Представь себе - один скачок:

И ты всех выше в зале!

Пляши и ты, водевилист,

Островского учитель,

Сфер идеальных житель.

Вы - публицистов стройный хор -

Вы сладко голосите;

Вы песни пели до сих пор, -

Пляшите все, хотя б в тоске

Скребли на сердце кошки.

Вся мудрость наших дней - в носке

Поднятой кверху ножки.

И господин Ефремов,

Наверно, выпишет для вас

Красавиц из гаремов.

Пусть уравняет наконец

Единый наших дней мудрец -

Учитель танцеванья!

Вина и пляски резвый бог

Да будет вечно с нами,

Запляшет вверх ногами.

<1862>

52-56. КАЗАЦКИЕ СТИХОТВОРЕНИЯ

1

2

3

4

5

1862

57

1862

БЛАГОРАЗУМНАЯ ТОЧКА ЗРЕНИЯ

1862

59. ЮМОРИСТАМ "ОТЕЧЕСТВЕННЫХ ЗАПИСОК"

1862

60 ДВА СКАНДАЛА

"ГОРЕ ОТ УМА",

РАЗЫГРАННАЯ В 1862 ГОДУ)

ЛИЦА

Графиня Хрюмина 113 лет.

Графиня, ее внучка 68 лет.

Хлестова 99 лет.

1

2

4 (младшей 61 год, старшей 66).

5

6

(ДЕЙСТВИЕ В ПЕТЕРБУРГЕ)

Гостиная графини Хрюминой. Величавая запущенность; полинялые драпри и портьеры. Графиня Хрюмина, одетая как на бал, сидит в больших креслах, неподвижно во все время действия. Графиня-внучка сидит у стола с книжкою стихотворений Милонова.

Входит г-жа Хлестова.

1

(входя)

Графиня-бабушка

Хлестова

(Заметив графиню-внучку.)

Графиня-внучка

(отдает ей ридикюль)

Графиня-бабушка

Графиня-внучка

Хлестова

Графиня-бабушка

Графиня-внучка

Хлестова

Хлестова

Графиня-бабушка

Хлестова

Графиня-бабушка

Хлестова

Графиня-внучка

(с ужасом)

Графиня-бабушка

(с испугом)

Хлестова

2

Входят шесть княжон и, не снимая шляпок, не здороваясь, начинают говорить, перебивая одна другую, чрезвычайно оживленно и громко, несколько в нос и размахивая руками.

1-я княжна

2-я княжна

Графиня-внучка

4-я княжна

5-я княжна

6-я княжна

2-якняжна

1-я княжна

6-я княжна

1-я княжна

5-я княжна

2-я княжна

3-я княжна

5-я княжна

3-я княжна

4-я княжна

1-я княжна

5-я княжна

1-я княжна

6 -я княжна

1-я княжна

2-я княжна

4-я княжна

5 -я княжна

1-я княжна

3-я княжна

2-я княжна

Общий ужас.

5-я княжна

1-я княжна

Графиня-внучка

6-я княжна

5-я княжна

Хлестова

1-я княжна

5-я княжна

1-я княжна

6-я княжна

5-я княжна

(Звонит.)

Графиня-бабушка

(заснувшая было под шумок, от сильного звонка

Хлестова

Графиня-бабушка

Графиня-внучка

Входят Молчалин и Загорецкий, выходят 70 No "Северной

пчелы" и февральская книжка "Библиотеки для чтения".

1862

Настоящее издание подготовлено на основе двухтомного собрания произведений поэтов "Искры", вышедшего в "Библиотеке поэта" в 1955 г.

Большую часть издания составляют произведения В. С. Курочкина (они помещены в первом томе) и Д. Д. Минаева; остальные поэты представлены лишь небольшим количеством стихотворений. Не включены стихотворения Л. И. Пальмина и П. В. Шумахера, которые войдут в сборник "Поэты-демократы 1860-1870-х годов".

Произведения В. С. Курочкина распределены по двум отделам: оригинальные стихотворения и переводы и переделки. Произведения Минаева - по четырем. В первый вошли сатирические фельетоны, пародии, а также лирические стихотворения; отделение лирических стихотворений Минаева, как и многих других поэтов его времени, как и В. Курочкина, от сатирических далеко не всегда возможно: лирическая и сатирическая стихии очень часто переплетены в его поэзии; во второй отдел вошли эпиграммы, в третий - поэмы и сатирическая пьеска "Москвичи на лекции по философии", в четвертый - переводы. Оригинальные стихотворения В. С. Курочкина и его переводы из Беранже, произведения Минаева в первых трех отделах расположены в хронологическом порядке; в хронологическом порядке расположены также стихотворения других поэтов; лишь немногие их переводы помещены в конце соответствующих отделов.

В примечаниях приведены библиографические данные, сведения по истории текста и цензурной истории, разъяснены намеки на разнообразные факты общественно-литературной жизни. Сведения об упомянутых в стихотворениях лицах и периодических изданиях состоят из двух частей: то, что относится непосредственно к данному тексту, разъяснено в примечаниях, краткие общие справки о них, чтобы избежать повторений и многочисленных ссылок, вынесены в указатель.

(при этом пунктуация не принимается в расчет). Оговаривается также, когда стихотворение в какой-либо из прижизненных сборников поэта, вышедших после его опубликования, включено не было. Последний из указанных источников (если их несколько) заключает в себе окончательный текст стихотворения; он и воспроизводится, как правило, в настоящем издании. Более сложные случаи оговариваются особо. Подпись или ее отсутствие указаны всюду, кроме тех случаев, когда стихотворение было подписано полным именем поэта.

Даты помещены под стихотворениями. Когда дату написания установить не удалось, пришлось руководствоваться датой первой публикации. Даты публикации и вообще даты, не позже которых по тем или иным соображениям написаны стихотворения, заключены в угловые скобки. Стихотворения датированы только годом написания или первой публикации, но материал, приведенный в примечаниях, часто дает возможность уточнить дату внутри года. В тексте приведено лишь несколько подробных дат, принадлежащих самим поэтам.

Принадлежность поэтам псевдонимов, фигурирующих в примечаниях, определяется большей частью тем обстоятельством, что какие-нибудь стихотворения, первоначально напечатанные под этим псевдонимом, были включены в один из сборников поэта.

При подготовке настоящего издания разнообразными справками мне оказали помощь В. Н. Сажин и М. И. Перпер, за что приношу им благодарность.

Условные сокращения, принятые в примечаниях

"Будильник".

БВ - газета "Биржевые ведомости".

БдЧ - журнал "Библиотека для чтения".

ГБЛ - рукописный отдел Гос. Библиотеки СССР им. В. И. Ленина в Москве.

ГЛМ - Гос. литературный музей в Москве.

"Дневник Темного человека".

ГПБ - рукописный отдел Гос. Публичной библиотеки им. М. Е. Салтыкова-Щедрина в Ленинграде.

"Заметки" - "Заметки со всех концов света" В. И. Богданова в "Искре".

И - журнал "Искра".

MB - газета "Московские ведомости".

"Отечественные записки".

ПГ - "Петербургская газета".

ПД - рукописный отдел Института русской литературы (Пушкинского дома) Академии наук СССР в Ленинграде.

Печ. - печатается.

РБ - журнал "Русская беседа".

"Русский вестник".

PC - журнал "Русское слово".

С. - страница.

СО - журнал, а с 1862 г. газета "Сын отечества".

"Совр." - журнал "Современник".

"Северная пчела".

СПбВ - газета "С. -Петербургские ведомости".

ст. - строка.

стих. - стихотворение.

ЦГАЛИ - Центр. гос. архив литературы и искусства в Москве.

Beranger - Oeuvres completes de P.-J. Beranger. Edition illustree par J. Grandville, t. 1-3. Paris, 1836. Экземпляр, принадлежавший В. С. Курочкину, с его пометами и черновыми набросками переводов. Хранится в Гос. литературном музее в Москве.

Все цензурные дела, упомянутые в примечаниях, хранятся в Центр. гос. историческом архиве СССР в Ленинграде: Главное управление цензуры - фонд 772, Особенная канцелярия министра народного просвещения по делам книгопечатания - ф. 773, Центральное управление по цензурному ведомству - ф. 775, Главное управление по делам печати - ф. 776, С.-Петербургский цензурный комитет - ф. 777.

Кроме того, сокращенные обозначения книг включенных в настоящее издание поэтов см. на с. 425-428 второго тома в списке их стихотворных сборников.

ВАСИЛИЙ КУРОЧКИН

1. "Совр.". 1854, No 6, "Лит. ералаш", тетр. 4. В изд. 1869 г. не включено. Написано не позже 1850 г.; см. с. 48-49.

2. И. 1859, No 36. В изд. 1869 г. Т. 1, с датой: 1853.

3. Изд. 1869 г. Т. 1, с датой: 1855. Литературным фоном стихотворения является разговор Татьяны с няней в "Евгении Онегине" Пушкина.

4. БдЧ. 1856, No 12. Стихотворение очень нравилось Т. Г. Шевченко. "А чтобы не забыть это прекрасное создание поэта, - читаем в его дневнике (запись от 29 нояб. 1857 г.), -то я вношу его в мой журнал" - и дальше следует полный текст стихотворения. Цитату из него и упоминание о нем находим в двух других местах дневника Шевченко (Собр. соч. М., 1949. Т. 5. С. 84, 206-207, 221), а также в его повести "Прогулка с удовольствием и не без морали", где стихотворение названо "гениальным" (Собр. соч. Т. 4. С. 392).

"Искры" на 1866 год. СПб., 1865. - Изд. 1869 г. Т. 1. Автограф - ПД; в нем строфы 4 и 5 в обратном порядке. Из вариантов БдЧ следует отметить один, явно цензурного происхождения: вместо "крепостных людях" (ст. 4 строфы 5) - "о своих людях". В начале "Общего знакомого" есть реминисценция из "Мертвых душ" Гоголя: "В бричке сидел господин, не красавец, но и не дурной наружности, ни слишком толст, ни слишком тонок; нельзя сказать, чтобы стар, однакож и не так, чтобы слишком молод". В стихотворении имеются также отзвуки слов Гоголя о Чичикове, который "в разговорах... очень искусно умел польстить каждому". Наконец, рефрен ср. с VIII гл. "Мертвых душ": "Павел Иванович! Ах, боже мой, Павел Иванович! Любезный Павел Иванович! Почтеннейший Павел Иванович! Душа моя Павел Иванович!.. Чичиков разом почувствовал себя а нескольких объятиях". Образ мыслей неподобный Видит в бороде. В 1850-х годах дворянам, занимавшим выборные должности, придворным, чиновникам, военным было запрещено носить бороду; борода считалась у обывателей признаком некоторого вольномыслия. "На барабане Всех бы их остричь!". Стрижка на барабане считалась в те времена в армии позорным наказанием. Так, старший брат П. А. Кропоткина, учившийся в Московском кадетском корпусе, писал ему 19 апр. 1858 г.: "Началось с того, что ротный командир нашей... роты велел трем выходящим в нынешнем году в офицеры кадетам выстричься. Тут ошикали ротного командира... На другой день Лермонтов (начальник корпуса) пришел к нам в роту, стал страшно кричать... и велел на барабане, перед ротой выстречь этих трех" (Кропоткины П. и А. Переписка. М.; Л., 1932. Т. 1. С. 82-83). Положено на музыку B. Т. Соколовым.

6. БдЧ. 1859, No 12. - Изд. 1869 г. Т. 1. Автограф - ПД. Написано не позже конца 1856 г. - см. примеч. 114. Положено на музыку А. С. Даргомыжским, М. П. Мусоргским, А. А. Спиро.

7. "Голоса из России". Ч. 4. Лондон, 1857, без подписи. В изд. 1869 г. не включено. В 1862 г. "Комиссией, учрежденной для исследования о причинах пожаров, бывших в С. -Петербурге", был арестован Б. Б. Кокшаров. Среди отобранных у него при обыске бумаг оказались списки нескольких революционных стихотворений, в том числе "Двуглавый орел", под которым стоит: "Курочкин" (Приложение к делу 3-й экспедиции III Отделения. 1862, No 230. Ч. 118. Л. 26 об.-27 об. // ЦГАОР, ф. 109). В арх. П. И. Вейнберга (ПД) также сохранился список "Двуглавого орла" с указанием на авторство Курочкина. Автором "Двуглавого орла" считали Курочкина К. К. Сунгуров ("Лит. наследство". М., 1973. Т. 86. С. 586), П. Л. Лавров (статья "Минувший год" // "Вперед", Лондон, 1875, No 24. C. 748) и В. И. Розенгейм (см. рукопись биографии ее мужа, М. П. Розенгейма, - ПД, ф. 265, оп. 1, No 35. Л. 671). Но решающим аргументом в пользу авторства Курочкина являются свидетельства таких близких ему людей, как П. А. Ефремов (см.: Бушканец Е. Г. Новое о нелегальной поэзии 1860-х годов // "Известия АН СССР. Отд. литературы и языка", 1962, No 4. С. 342) и Д. Д. Минаев. Эпиграфом к одному из его стихотворений, затерянных на страницах старых газет, взяты строки "Я нашел, друзья, нашел" и т. д., под которым обозначено имя автора: В. Курочкин (Общий друг. Общий враг // ПГ. 1883, 26 июня). О широкой популярности стихотворения см. также: Лемке М. Очерки освободительного движения "шестидесятых годов". Спб., 1908. С. 315 (письмо М. Д. Муравского к В. А. Манасеину от 20 янв. 1861 г. из Бирска); Федорова А. П. А. Куратов. Сыктывкар, 1960. С. 24-25; Крестовский В. Панургово стадо // РВ. 1869, No 3. С. 183-199; No 4. С. 537, 548. {В романе Крестовского стихотворение читает гимназист на литературно-музыкальном вечере в провинциальном городе. Есть некоторые основания думать, что описание этого вечера и его последствий в "Панурговом стаде" послужило одним из толчков для создания страниц "Бесов" Достоевского, посвященных "литературному утру". "Панургово стадо" появилось незадолго до "Бесов"; оба романа были опубликованы в РВ, и вряд ли "Панургово стадо" не попало в поле зрения Достоевского. Да и от загл. "Панургово стадо" протягивается нить к словам из Евангелия о стаде свиней и вошедших в них бесов, взятым в качестве эпиграфа к роману Достоевского.} Даже через полвека после его создания, в 1905 г., его, по свидетельству Е. Ярославского, распевали революционные рабочие Ярославля (сб. "Из истории рабочего движения в Ярославской и Костромской губерниях". Ярославль, 1939. С. 9). См. также интересный документ о нелегальном концерте в Ярославле, на котором в числе других революционных песен хором распевался "Двуглавый орел" (опубликован в статье А. Я. Альтшуллера в сб.: "Первая русская революция и театр". М., 1956. С. 262). Для датировки стихотворения нет достаточных данных. В книге В. Л. Бурцева "За сто лет" (Лондон, 1897. Ч. 2. С. 38) под 1855 г. в рубрике "Рукописная литература" значится "стих. Курочкина". Оно не названо, и потому неясно, имел в виду Бурцев "Двуглавого орла", или "Русского певца", или оба эти стихотворения. Отмечу, что "Русский певец", появившийся в том же выпуске "Голосов из России", что и "Двуглавый орел", тоже приписывался П. А. Ефремовым Курочкину (см.: Гаркави А. Атрибуция некоторых произведений вольной русской поэзии середины XIX века. // "Рус. литература". 1961, No 4. С. 193-194). См. также список в арх. Вейнберга. Однако в других списках в качестве авторов "Русского певца" названы Н. А. Добролюбов ("Вольная русская поэзия второй половины XIX века". Л., 1959. С. 564. Б-ка поэта. БС), А. А. Григорьев ("Рус. мысль". 1916, No 5. С. 131) и д. Д. Минаев ("Рус. литература". 1959, No 1. С. 130). Двуглавый орел - государственный герб Российской империи. Каждый штоф за печатью. Бутылки с водкой запечатывались печатью с изображением двуглавого орла. На обоих бортах вицмундира. На пуговицах чиновничьих вицмундиров был изображен двуглавый орел. Зерцало - трехгранная призма, увенчанная двуглавым орлом, с указами Петра I по ее сторонам, эмблема законности; находилась в судебных и других учреждениях дореволюционной России.

8. ОЗ. 1857, No 12, где строфы 4 и 5 напечатаны в обратном порядке, а ст. 1 строфы 3 смягчена: "Помощи просят крестьяне". - -Изд. 1869 г. Т. 1.

9. ОЗ. 1857, No 12.

"Властителю простых народных дум". Стихотворение является откликом на смерть Беранже. Начиная со 2-го изд. "Песен Беранже", Курочкин печатал его как программное предисловие к своим переводам. В черновом автографе и в дневнике Шевченко, который высоко оценил стихотворение, назвав его "прекрасным, сердечным" (Собр. соч. М., 1949. Т. 5. С. 217-218), оно озаглавлено "16 июля 1857 года"; в РВ и во всех изданиях "Песен Беранже" - "18 июля 1857 года". Между тем похороны Беранже состоялись 17 июля. Исправляя первоначальное заглавие, Курочкин допустил новую ошибку (ср. с неверной датой смерти в "Биографических данных" о Беранже в 6-м изд. "Песен". С. XVI). Торжественные похороны Беранже были организованы правительством Наполеона III с целью предотвратить народные волнения и демонстрации. Несчастным льстил (Je n'ai flatte que l'infortune) - из стих. Беранже "Le vilain"; сначала Курочкин предполагал взять эту строку в качестве эпиграфа к своему стихотворению (черновой автограф). "Бог добрых" ("Le dieu des bonnes gens") - заглавие другого стихотворения Беранже. Благословив младенца на соломе и. т. д. - перевод двух ст. из его стих. "A mes amis devenus ministres".

11. РВ. 1858, июль, кн. 1, с посвящением А. С. Даргомыжскому и с другой строфой 3. - Печ. по изд. 1869 г. Т. 1 с исправл. по РВ. "Старая песня" была, по-видимому, положена на музыку. В ноябре 1858 г. рукопись стихотворения поступила в С.-Петерб. ценз, комитет, не получила одобрения и была возвращена музыкальному издателю Бернарду (Дело С.-Петерб. ценз. комитета, оп. 27, No 218. Л. 214 об. - 215). Слова, слова, слова - цитата из "Гамлета" Шекспира.

12. Курочкин В. С. Собр. стихотворений. <Л.>, 1947 (Б-ка поэта. БС). Автограф - ПД (арх. "Русской старины"). Написано в 1858 г.; на том же листе - черновик перевода стих. Беранже "Сверчок", с датой: 4 мая; "Сверчок" был напечатан в РВ. 1858, май, кн. 1. Издания Генкеля томик. Первые три издания "Песен Беранже" в переводе Курочкина были выпущены книгоиздательской фирмой "А. Смирдин (сын) и К0"; компаньоном Смирдина и фактическим руководителем издательства являлся В. Е. Генкель. Барышни тра-ла-ла-ла! - ст. из стих. Беранже "Барышни" в переводе Курочкина.

13. Изд. 1869 г. Т. 1. Написано по случаю отъезда из Петербурга в мае 1858 г. старшего брата Курочкина, тоже поэта, получившего место врача в Русском обществе пароходства и торговли.

14. Курочкин В. С. Стихотворения. (Л.), 1949 (Б-ка поэта. МС). Стихотворение записано Н. В. Максимовым в альбом Н. Н. Михайловского, сына Н. К. Михайловского (ПД. Л. 20 об.). Ему предшествует письмо Максимова к Н. Н. Михайловскому от 23 янв. 1890 г. "Милый друг и брат Коля! - писал он. - Вы воспитываетесь и развиваетесь в кружке умных, чистых, честных и самых искренних людей русской земли. Вы будете вспоминать потом Ваше детство с любовью, как и я вспоминаю конец пятидесятых и начало шестидесятых годов, когда мне пришлось провести детство среди литераторов того времени... Из числа покойников, о которых я вспоминаю, был один поэт, возбуждавший при жизни своей пламенное сердце ребенка. Ваш отец посвятил ему прекрасную статью... Я имею в виду покойного поэта Василья Степановича Курочкина. Будучи ребенком, я обратился к нему с просьбой написать мне в альбом, подобно тому, как и Вы просите меня об этом. В. С. Курочкин написал мне стихи, предсказание которых не сбылось во дни моего зрелого возраста. Но представление счастья, какое сулили стихи, до такой степени прелестно, что позвольте мне передать Вам предсказание поэта с трепетною верою заморенного человека по наследству, как передаются заветы гения - этого народного страдальца, переходящего из поколения в поколение". См. также "Фельетонные наброски" Н. Максимова (за подписью: Случайный фельетонист) // СПбВ. 1875, 17 и 24 авг. В номере от 24 авг. помещен некролог Курочкина; здесь Максимов рассказывает о своем знакомстве с ним. В номере от 17 авг., в связи с восстанием в Боснии и Герцоговине, Максимов приводит, в переделанном виде, 2-ю строфу стихотворения, "которым утешал меня любезный мне поэт, когда мне было десять лет". Таким образом, стихотворение датируется приблизительно 1858 г. (Максимов родился в 1848 г.).

"Моя исповедь", подпись: Пр. Знаменский. - Изд. 1869 г. Т. 1. Для изд. 1869 г. было значительно переработано; здесь, как программное, открывает отдел оригинальных произведений. По мнению З. Ф. Бовикиной, "уже начало первой строки... воспринимается как перепев известного выражения Рылеева из посвящения к "Войнаровскому"" - "Я не поэт, а гражданин" (Сатирическое творчество В. Курочкина в "Искре" // "Науч. труды Краснодар. пед. ин-та". 1968, вып. 60. С. 167). "Нет ничего, мол, для "чтенья народного"". Курочкин иронизирует над псевдонародными изданиями, проникнутыми официальной идеологией, в изобилии появлявшимися в то время.

16. И. 1859, No 3, подпись: Пр. Знаменский.

17. И. 1859, No 7, подпись: Пр. Знаменский.

18. И. 1859, No 15, с подзаг. "Весенняя песня". - -Изд. 1869 г. Т. 1.

19. И. 1859, No 25, с подзаг. "Правдивая басня", эпиграфом из Грибоедова: "Я правду о тебе порасскажу такую, Что хуже всякой лжи" и рядом примеч. в фельетоне "Педагогическое нововведение (Письмо в редакцию, в стихах и в прозе)", подпись: Борис Фаддеев. - Печ. по изд. 1869 г. Т. 2 с исправл. по И. Стихотворение направлено против педагога Н. А. Миллер-Красовского, выпустившего в 1859 г. книгу "Основные законы воспитания". Миллер-Красовский ратовал за воспитание в строго религиозном, церковном духе и за беспрекословное повиновение детей. В книге рассказана, между прочим, "быль" об одном "благоразумном, беспристрастном наставнике", который вылечил непокорного питомца тремя пощечинами. Она приведена в подтверждение того, что лучший способ сломить "молодую грешную волю" - "сильное моментное потрясение", каким и является "скорая осторожная пощечина". Б. М. Федоров упомянут в подзаголовке как автор многочисленных назидательных произведений для детей, в которых проповедовалась крепостническая мораль, прославлялись послушание, угодливость, умение приспосабливаться и т. п. Псевдоним "Борис Фаддеев", по догадке А. В. Амфитеатрова ("Забытый смех". М., (1914). Сб. 1. С. 174), является контаминацией имен Бориса Федорова и Фаддея Булгарина.

В И эти слова были набраны курсивом и сопровождались примеч.: "Выражение "сухой как жердь" мною заимствовано из известного стихотворения г. Майкова "Отрывок"". Стихотворение А. Н. Майкова "Отрывок" ("Над прахом гения свершать святую тризну...") - отклик на подобную же статью Полевого о Пушкине (СП. 1855, 18 нояб.).

21. И. 1859, No 42, подпись: Пр. Знаменский. Весною 1859 г. СПбВ (3 мая) писали о систематической порче статуй в Летнем саду, оценивая ее как вандализм. В. И. Аскоченский взял хулиганов под защиту, утверждая, что их поступки вызваны нравственными побуждениями. В уста некоего идеального "бородатого" купца Аскоченский вложил такие ханжеские разглагольствования: "Мы, слава богу, не нехристи какие-нибудь, не парижане, не немцы, чтоб, умиленно сложа ручки, стоять перед этими - пусто б им было - богинями!.. Очень мне нужно там разглядывать этакое безобразие!.. Стоит этакий сорванец в чем мать родила, али какая-нибудь там беспутница с открытой грудью и со всем прочим, что прячется под платье: любуйся, дескать, да разжигайся! Ну есть ли в этом хоть искра страха божия? Беспутство, как есть беспутство!" и т. д. ("Домашняя беседа". 1859, No 22. С. 212). Хожалый - см. примеч. 94.

22. И. 1859, No 45, без загл., в фельетоне "Нечто о честности (Письмо в редакцию)", подпись: Пр. Знаменский. - Изд. 1869 г. Т. 2. В декабре 1858 г. начальник петербургских женских училищ Н. А. Вышнеградский заявил в печати, что ему нередко предлагают взятки лица, желающие получить место в одном из подведомственных ему училищ, но что он неизменно возвращает все их приношения (СПбВ. 1858, 23 дек.). Через год вятский прокурор А. И. Сырнев сделал аналогичное заявление в письме в редакцию MB (1859, 1 нояб.). Эти публичные заявления о своей честности были неоднократно высмеяны И и "Совр.".

23-24. Стих. 1 - И. 1859, No 49, под загл. "Неразрешенный спор. Пролог ироиэпической поэмы "Современные турниры"", с прозаическим текстом после стихотворения; подпись: Пр. Знаменский; стих. 2 - И. 1859, No 50, под загл. "Размышление по случаю погрома", с другой строфой вместо последних двух, подпись: Пр. Знаменский. - Печ. по изд. 1869 г. Т. 2, где объединены, с исправл. по И. В конце 1859 г. в периодической печати возникла полемика по поводу деятельности Русского общества пароходства и торговли. 13 дек. в зале петербургского Пассажа состоялся диспут между Н. П. Перозио, доказывавшим, что дела ведутся бесхозяйственно, и А. И. Смирновым, защищавшим правление общества. Диспут привлек большое количество публики, шумно реагировавшей на спор, и кончился скандалом. Так как симпатии большинства присутствовавших были явно на стороне Перозио, то суперарбитр диспута Е. И. Ламанский неожиданно закрыл заседание, заявив, что "мы еще не созрели" для публичного обсуждения важных общественных вопросов. Это заявление не раз являлось объектом насмешек И и других журналов.

1. "Перепев" "Умирающего Тасса" К. Д. Батюшкова. {О термине "перепев" см. во вступ. статье, с. 30-31.} Стогна - площадь, широкая улица. Водопроводами изрытым. В 1859 г. в Петербурге начались работы по устройству водопровода.

"Стансов к Н. М. Карамзину" И. И. Дмитриева. Журнальное загл. "Приговора" - "Размышление по случаю погрома" - комическая переделка загл. другого стихотворения Дмитриева - "Размышление по поводу грома". Пирогов. Имеются в виду статьи Н. И. Пирогова по вопросам педагогики, в первую очередь статья "Вопросы жизни", в которой подверглась критике господствующая система воспитания и образования. Нужны помочи, указки. Насмешка над статьей о диспуте "Первый блин - да комом!" А. Н. Труворова в СП (1859, 16 дек.). Труворов писал, что "мы без указки ничего дельного не создадим... без помочей не сделаем и шагу вперед". Так уснем, закрывши глазки и т. д. - "перепев" двух строк из "Казачьей колыбельной песни" Лермонтова. Безглагольна, недвижима и т. д. Ср. в "Споре" Лермонтова: "Безглагольна, недвижима Мертвая страна".

25. И. 1860, No 1, подпись: Пр. Знаменский. Я возгорелся жаром пущим. Ср. стих. И. И. Дмитриева "Ермак": "И вящим жаром возгоря". Примиренье интереса С святыми чувствами людей и ряд других строк новогодней речи Знаменского пародируют какие-то конкретные явления и выражения из публицистики того времени. Курочкин снова воспроизводит их в фельетоне "Одиннадцать миллионов": "Да... да, д... да, - повторял я мысленно, надевая халат, - примирение интереса... да, - продолжал я, закуривая регалию, - именно примирение интереса с высокими чувствами... Станем действовать в тиши, без лихорадки увлечения, - говорил я в сильном волнении, шагая по комнате, так как мы верим гласности, то умерим благонамеренно... да, именно благонамеренно, - продолжал я, неумеренно возвышая голос". И дальше: "Да! мне стало страшно за свою роль поэта-примирителя" (И. 1860, No 3. С. 26-27). На всю Россию прокричим. Насмешка над либерально-обличительной комедией В. А. Соллогуба "Чиновник" (1856), весьма благонамеренной по своей идейной тенденции. Ее герой, ходульный идеальный чиновник Надимов, видит главное и едва ли не единственное зло русской жизни во взяточничестве и произносит на эту тему громкие и пошлые речи. При этом его стремления вызваны желанием не изменить, а, напротив, укрепить устои существующего социально-политического строя. Этим объясняется одобрительный отзыв о "Чиновнике" Александра II; см.: Никитенко А. В. Дневник. <Л.>, 1955. Т. 1. С. 430-431. Громкие фразы Надимова пришлись по душе части русского либерального общества, но были зло высмеяны Щедриным и Добролюбовым. Таково же было отношение к "Чиновнику" Курочкина. И в раззолоченных палатах. Возможно, что Курочкин пародирует здесь то место обращенного к Александру II (после его коронования) стих. В. Г. Бенедиктова "Встречный голос", где говорится о "министрах", "мужах совета": "Пусть они в блестящих, золотых палатах Мыслят о лачугах, думают о хатах" ("Новые стихотворения". СПб., 1857. С. 4).

26. И. 1860, No 16, подпись: Пр. Знаменский.

27. И. 1860, No 18, подпись: Пр. Знаменский. Выходит, что вы не по чину... Ср. со словами городничего в "Ревизоре" Гоголя: "Смотри! не по чину берешь!" Отзвуки "Ревизора" имеются и в других строках стихотворения. Адмиральский час - шутливое выражение, обозначающее время предобеденной закуски и выпивки.

28. И. 1860, No 18, подпись: Пр. Знаменский.

"Осьмнадцать миллионов", подпись: Пр. Знаменский. В изд. 1869 г. не включено. Об убытках, понесенных акционерами 32 акционерных обществ в 1859 г.

30. И. 1860, No 13, под загл. "Предостережение (Шутка)", подпись: Пр. Знаменский. - -Изд. 1869 г. Т. 1. В основу стихотворения легли некоторые факты биографии либерального публициста С. С. Громеки. Во второй половине 1850-х годов он напечатал несколько наделавших шуму разоблачительных статей о полиции и высказывался за подлинную, ничем не ограниченную гласность при обсуждении государственных и общественных вопросов. В 1859-1860 гг. Громека принимал участие в делах Русского общества пароходства и торговли и редактировал издававшийся им "Листок". Слова о здоровой (т. е. умеренной, не выходящей из допустимых границ) гласности взяты Курочкиным из этого "Листка" ("Листок Русского общества пароходства и торговли". I860, 1 февр. С. 58; 11 февр. С. 60). Следует, впрочем, отметить, что Курочкин, по-видимому, не знал о связях Громеки с Герценом: в эти годы Громека сообщал ему документы и факты, которые вслед за этим использовались на страницах "Колокола". См. письма Громеки к Герцену ("Лит. наследство". М., 1955. Т. 62) и статью С. Я- Борового "С. С. Громека и А. И. Герцен" (сб. "Революционная ситуация в России в середине XIX века". М., 1986). Но формулы, как в алгебре, встречаю. Речь идет об обличительных статьях, в которых, по цензурным причинам или из либеральной "осторожности", имена, место действия и пр. заменялись буквами. Как Истину когда-то Баратынский. "Явление гласности" - "перепев" стих. Е. А. Баратынского "Истина". Мы оба не созрели - см. примеч. 23-24.

31. И. 1860, No 22, в фельетоне "Дилетантизм во всех его проявлениях (Письмо любителя российской юмористической словесности). 1", с надзаг. "Изящная российская словесность", подпись: Любитель. В начале 1860 г. писатель И. В. Селиванов предложил московскому Обществу любителей российской словесности, в котором руководящую роль играли в эти годы славянофилы и другие консервативные литераторы, устроить чтение для усиления средств незадолго перед тем основанного в Петербурге Литературного фонда. Считая Литературный фонд одним из центров враждебной ему литературы и журналистики, Общество любителей российской словесности отвергло это предложение, после чего между Селивановым и секретарем Общества М. Н. Лонгиновым завязалась довольно резкая газетная полемика. В результате Селиванов принужден был уйти из Общества (MB. 1860, 10 и 12 февр., 16, 22, 23 и 27 марта, 12 апр.). См. также: Барсуков Н. Жизнь и труды М. П. Погодина. СПб., 1903. Кн. 17. С. 418-424. В связи с этим в славянофильской РБ (1860, No 1. С. 171 -172) была помещена "Отметка о современной благотворительности", пародией на которую и является стихотворение Курочкина. "Книга, сериозные стихи, шутливые куплеты, мимика, не совсем нравственная повесть, не совсем приличная пляска... - все это обращается в пользу бедных", - писала РБ. Этой греховной благотворительности противопоставляется "издревле завещанная нам... христианская, знакомая всему нашему народу". Приведя ряд отрывков из "Отметки", Курочкин иронически восклицает: "Успокойтесь... эта милостыня "Христа ради" была у нас всегда в полной силе. Бросить грош нищему гораздо удобнее и выгоднее, чем заплатить пять, десять рублей за кресло на какой-нибудь концерт в пользу бедных, да и грошей что-то человечество очень мало бросает". Эта полемика восходит еще к 1840-м годам. См. статью "Спор о благотворительности" ("Совр.". 1845, No 5), а также: MB. 1847, 15 февр. (К. Аксаков), 18 февр. (Н. Мельгунов), 20 февр. (С. Шевырев) и статью Белинского "Взгляд на русскую литературу 1847 года" ("Совр.". 1848, No 1. С. 25). Было бы ошибочно думать, что Курочкин защищал филантропию и видел в ней средство уничтожения нищеты, напротив, он разделял скептический взгляд на филантропию всего демократического лагеря, что не раз находило отражение на страницах И. Критикой славянофильских мнений Курочкин и его журнал показывали, что перенесение вопроса в плоскость религии и индивидуальной морали не только не способствует уничтожению нищеты и социального неравенства, но всячески затушевывает и тем самым поддерживает их. Последние две строки - цитата из "Ильи Муромца" Н. М. Карамзина. В связи с "Дилетантизмом в благотворительности" в Гл. упр. цензуры возникло целое дело (оп. 1, ч. 2, No 5340) по поводу недопустимости эпиграфов или цитат из Евангелия в юмористических произведениях. Цензору В. Н. Бекетову, пропустившему стихотворение, был сделан выговор.

32. И. 1860, No 24, в фельетоне "Дилетантизм во всех его проявлениях (Письмо любителя российской юмористической словесности). 2", с надзаг. "Изящная российская словесность", подпись: Любитель. В изд. 1869 г. не включено. При вступлении писателя И. В. Селиванова в Общество любителей российской словесности председатель общества славянофил А. С. Хомяков в приветственной речи охарактеризовал обличение как "священный долг для литературы", но тут же заявил, что оно большей частью превращается в клевету и сплетню. В качестве примера он привел, не называя ее впрочем, напечатанную в "Совр." повесть В. Н. Елагина "Откупное дело". В повести разоблачались злоупотребления екатеринославских властей и нравы губернской аристократии, и она наделала много шуму. Стихотворение является пародией на речь Хомякова, напечатанную вместе с другими его речами в РБ (1860, No 1). В нем использован целый ряд выражений Хомякова: "подоплека народная", "словесный меч правды" и др. Я сам читал - обед публичный в клубе и т. д. О статье "Литературный обед в Ярославле" (MB. 1859, 18 нояб.). Вертоград - сад.

33. И. 1860, No 24, в том же фельетоне. - Изд. 1869 г. Т. 2. 19 марта 1860 г. в Петербургском университете состоялся диспут между историками Н. И. Костомаровым и М. П. Погодиным о происхождении государства в Древней Руси: первый защищал литовскую, а второй норманнскую гипотезу. В самом начале своей речи Погодин, как бы полемизируя с Е. И. Ламанским (см. примеч. 23-24), отметил, что интерес широкой публики к такому специальному вопросу является доказательством того, что "мы созрели для рассуждения, для участия в вопросах всех родов для нас важных и нужных, теоретических и практических" ("Совр.". 1860, No 3. С. 284). Через некоторое время, когда выяснилось, что победителем диспута считают Костомарова, Погодин заявил, что его письмо к Костомарову с вызовом на "дуэль" имело шутливый характер; Костомаров же принял его всерьез, и уже нельзя было "сказать ему, будто струсив: нет, я пошутил". Более сдержанно отозвался Погодин и о публике: "Я приписал публике зрелость для участия, для суждения о всех вопросах... но я не приписывал ей папской непогрешимости" (РБ. 1860, No 1. С. 134, 155). Обильные материалы о диспуте см.: Барсуков Н. Жизнь и труды М. П. Погодина. Спб., 1903. Кн. 17. С. 272-323. Тени Шлецера и Круга. Вызывая Костомарова на диспут, Погодин писал: "Секундантов мне не нужно, разве тени Байера, Шлецера и Круга" (СПбВ. 1860, 17 марта). Все трое были сторонниками норманнской теории. "Любитель" - с одной стороны, член Общества любителей российской словесности, с другой - дилетант; см. фельетон Курочкина "Дилетантизм во всех его проявлениях. 1" (И. 1860, No 22). Стихотворение является "перепевом" (с ощутительными элементами пародии) песни Офелии из "Гамлета" Шекспира в переводе Н. А. Полевого. Загл. стихотворения заимствовано из одноименной работы Герцена. По-видимому, Курочкин хотел сказать им, что Погодин и ему подобные ученые являются лишь "дилетантами в науке", о которых как о чем-то архаическом писал Герцен еще в 1840-е годы.

канцелярии и правителем дел комитета главного попечительства детских приютов, присвоил деньги и бриллианты, пожертвованные с благотворительной целью. Готов - пьян. Слово "готов" в этом значении см., напр., в "Обрыве" Гончарова (ч. 4, гл. 10) и "Идиоте" Достоевского (ч. 1, гл. 15; ч. 3, гл. 4).

35. И. 1860, No 34, под загл. "Друзьям покойного Александра Евстафьевича Мартынова". - Изд. 1869 г. Т. 1. В И ст. 6 строфы 6 другая: "Счастливцев с бедняками". Курочкин прочитал стихотворение на поминках в день похорон Мартынова ("Петербургское обозрение" // СП. I860, 17 сент.).

36. И. 1860. No 45, подпись: Пр. Зн. - Изд. 1869 г. Т. 2, с неправильной датой: 1862. Непосредственным поводом для стих. "Возрожденный Панглосс" и "Скандал" были следующие факты. "Очерки из петербургской жизни" Нового поэта (И. И. Панаева), печатавшиеся в течение ряда лет в "Совр.", вышли в 1860 г. отдельной книгой. Либеральная критика в своих отзывах о ней не ограничилась выпадами против Панаева, но решила воспользоваться случаем для нанесения удара сатире демократического лагеря в целом. Рецензент БдЧ (1860, No 11) утверждал, что Новый поэт-предтеча и глава сатириков И и "Свистка", упрекал их в пустоте, бездарности и вместе с тем взял под защиту К. К. Случевского и других представителей "чистой поэзии". "Возрожденный Панглосс" и является ответом на эту рецензию. Загл. его следующего происхождения. В очерке "Русский джентельмен-оптимист" Панаев высмеял некоего литератора, которому дал имя Панглосса (герой романа Вольтера "Кандид", олицетворение безграничного оптимизма). Рецензент БдЧ вступился за осмеянного Панаевым героя, и это натолкнуло Курочкина на мысль отождествить с Панглоссом его самого. ОЗ откликнулись на книгу Панаева статьей "Литература скандалов" (1860, No 10). Редакционное послесловие к ней имеет тот же смысл, что и рецензия БдЧ. Демократическая сатира охарактеризована в ней как сплетня, клевета, паясничество. На выпады ОЗ Курочкин ответил "Скандалом". Эпиграф к "Возрожденному Панглоссу" - из стих. В. А. Жуковского "Узник к мотыльку, влетевшему в его темницу".

37. И. 1860, No 47, в статье "Опыт об "Иллюстрации"", без подписи. В изд. 1869 г. не включено. Авторство Курочкина устанавливается на основании одного из примеч. к статье: "Лично об нас г-н Зотов может писать, что ему угодно... Г-н Зотов может, как Загорецкий, сказать, что В. Курочкин

Пьет бочками сороковыми!!!".

"Иллюстрации" В. Р. Зотове в связи с антисемитскими выпадами и высказываниями об эмансипации женщины на страницах журнала. В стихотворении пародийно использовано стих. П. А. Вяземского "Старое поколение" ("Смерть жатву жизни косит, косит...").

38. И. 1860, No 48, подпись: Пр. Зн. Обращено к критику СПбВ, который, нападая на стих. Курочкина "Возрожденный Панглосс" (см. стих. 36 и примеч. к нему) и упрекая И в неграмотности, сам спутал Рабле с Вольтером (1860, 2 дек., "Лит. летопись").

39. И. 1861, No 1, без подписи (вошло в изд. 1869 г.). Пишась бедра. По библейской легенде, первая женщина - Ева была сотворена из бедра Адама. За суп он брату уступил и т. д. В Библии рассказывается о том, как Исав, старший сын патриарха Исаака, уступил своему брату Иакову право своего первородства, дававшее особые преимущества, за чечевичную похлебку. Слова "чечевичная похлебка" употребляются для обозначения чего-нибудь ничтожного, мелкого, за что отдают что-нибудь ценное, значительное. Крестьянам грамотность - вредна. Еще в 1856 г.

B. И. Даль в письме к редактору РБ А. И. Кошелеву утверждал, что если грамотности не сопутствует нравственно-религиозное просвещение, то она нередко приносит народу вред (РБ. 1856, No 3; см. также его заметки в ОЗ. 1857, No 2 и в СПбВ. 1857, 10 нояб.). Статья Даля вызвала решительное осуждение передовой печати. В 1860 г. с аналогичными утверждениями выступил священник И. С. Беллюстин ("Журнал Министерства нар. просвещения". 1860, No 10). О спорах по поводу статей Даля см.: Евнин Ф. И. "Песня Еремушке" Некрасова и идейно-политическая борьба конца 1850-х годов // Некрасовский сборник. М.; Л., 1956. Т. 2. C. 182-184. Бить или нет? В годы, предшествовавшие реформе 1861 г., во многих статьях обсуждался вопрос об отмене телесных наказаний крестьян; в некоторых высказывалось мнение, что они еще не могут быть полностью отменены.

40. "Иллюстрация". 1861, No 185, где строфы 4 и 5 в обратном порядке, подпись: Илья Дубровин. - Изд. 1869 г. Т. 2.

"Элегия". - Изд. 1869 г. Т. 2. Что "благо всякое даяние". Здесь Курочкин иронически использовал слова из послания апостола Иакова о том, что "всякое даяние благо, всяк дар совершен", нисходит свыше, от бога (гл. 1, ст. 17).

42. И. 1861, No 4, под загл. "Литературный скандал (Стансы)", с еще двумя эпиграфами из "Письма постороннего сатирика... по поводу книг г. Панаева и Нового поэта" ("Время". 1861, No 1), подпись: Пр. Знаменский. - Изд. 1869 г. Т. 2. О фактах, которыми вызвано стихотворение, см. примеч. 36. "На что, скажите, нет стихов?" и т. д. Автором стих. "Солома", которое начинается этой строкой, является не А. Ф. Мерзляков, а П. А. Межаков - см.: "Стихотворения Павла Межакова". СПб., 1828. С. 200-202. Положенное на музыку А. А. Алябьевым, оно вошло в песенный репертуар и приобрело широкую популярность. Когда уже австрийский лагерь и т. д. От имени вымышленного австрийского поэта Якова Хама Добролюбов поместил в сатирическом приложении к "Совр." - "Свистке" ряд стихотворений, переведенных будто бы другим вымышленным поэтом, Конрадом Лилиеншвагером. Стихотворения Якова Хама об итальянской национально-освободительной войне 1859 г., воспевающие австрийское владычество в Италии, являются сатирой на шовинистическую, монархическую поэзию. У нас жуки сшибались лбами и С березой нежничает дуб. Намек на стих. К. К. Случевского "На кладбище" ("Совр.". 1860, No 1). В стихотворении Случевского - клен и сосна, а береза и дуб появились в пародии на него Н. Л. Ломана (см. т. 2, стих. 409), напечатанной в И за год до этого; оттуда они и перешли к Курочкину. Перейра был воспет стихами. Имеется в виду сатира на А. А. Краевского "Чувства русского журналиста с капиталом при взгляде на банкира Исаака Перейру в собрании Общества железных дорог", включенная в фельетон Ивана Чернокнижникова (А. В. Дружинина) (И. 1860, No 22. С. 235). Попался, как ворона в суп - ст. из басни Крылова "Ворона и Курица". "Как много в этом звуке" и т. д. У Пушкина: "Москва... как много в этом звуке... Как много в нем отозвалось!". Хвала, хвала тебе, Скандал! - "перепев" строки "Итак - хвала тебе, чума!" из "Пира во время чумы" Пушкина.

43. И. 1861, No 9, без эпиграфа, с рядом примеч., подпись (только в оглавлении): Пр. Знаменский. - Изд. 1869 г. Т. 2. Высмеянный Курочкиным рассказик "За чаем" ("Домашняя беседа". 1861, No 8) написан от лица человека, воплощающего собою "нравственное" начало. "Как в танцах, так и в спектаклях и маскарадах, - говорит этот ханжа, - принимают горячее участие только дети и юноши в смысле духовном или вечные недоросли" и т. д. В И в одном из примеч. Курочкин указывает, что "За чаем" - "предмет настоящего песнопения, грозная филиппика против всех драматических писателей, композиторов, либреттистов и против всех актеров и актрис, кроме г-на Леотара". Ментор - герой "Одиссеи" Гомера, воспитатель сына Одиссея Телемака. Имя Ментора часто употреблялось как нарицательное в смысле: наставник, руководитель юношества. "Словарь иноязычный" ("Иноязычный словарь") и "Блестки и изгарь" - отделы "Домашней беседы". В И в одном из примеч. Курочкин язвительно пишет: ""Иноязычный словарь" - увеселительный отдел, появляющийся в "Домашней беседе" с 7-го No. В этом отделе г-н Аскоченский, для назидания своих читателей, объясняет, например, что "Эльдорадо - место общественного гуляния в Москве"... что "Гурия или Xурия (слово араб.) - женщина, обещанная Магометом своим последователям", что "Камелиями в переносном смысле называют теперь несчастные создания, утратившие" и проч. Для полноты словаря недостает только, чтобы г-н Аскоченский сообщил адресы известных камелий и программу общественных удовольствий в Эльдорадо и у Излера. Говорят, все это будет напечатано в 9-м No убогой газетки". Она беснуется в Медее... А Майерони-Олоферн. О двух трагедиях - "Медее" Э. Легуве и "Юдифи" П. Джакометти, которые шли во время гастролей А. Ристори в Петербурге в 1860-1861 гг. А эти нимфы и т. д. К этому месту в И было следующее примеч.: "Всех балетных танцовщиц г-н Аскоченский называет гуриями и в том же No лукаво объясняет значение слова гурия; деликатность истинно изумительная".

44. И. 1861, No 10, под загл. "Стансы на будущий юбилей пятидесятилетней русско-французской водевильной и фельетонной деятельности Тараха Толерансова" и с большим примеч., подпись: Тарах Толерансов. - -Изд. 1869 г. Т. 2. При печатании в И несколько строк не были пропущены цензурой. Без сомнения, о "Стансах" писал Курочкин цензору Ф. Ф. Веселаго 15 марта 1861 г.: "Барон <Медем> подписал прилагаемую при сем корректуру, согласившись на известное Вам добавление в заглавии... и с условием не печатать трех строк, где говорится о пейзанах и пейзанках" (ГПБ). Строки эти не были восстановлены и в изд. 1869 г. Стихотворение является откликом на празднование 50-летия литературной деятельности П. А. Вяземского в марте 1861 г. В связи с неумеренными восторгами некоторых его почитателей и их выпадами против передовой литературы юбилей вызвал резкую полемику, способствовавшую обострению литературной борьбы. "Стансы" направлены как против самого Вяземского, так и против его апологета В. А. Соллогуба; они пародируют куплеты Соллогуба, спетые им на чествовании Вяземского в Академии наук (впервые появились в статье Н. Греча в СП от 10 марта 1861). Журнальный текст стихотворения даже в большей степени относился к Соллогубу, чем к Вяземскому. Именно Соллогуба, галломанию и французские пьесы которого И не раз высмеивала, имеет в виду первоначальное загл; в примеч. Тараха Толерансова пародируется ряд деталей статьи Соллогуба о юбилее Вяземского (СПбВ. 1861, 12 марта). В ответ на упреки М. Н. Лонгинова Курочкин писал: "Личность кн. Вяземского во всех статьях, написанных по поводу юбилея его, совершенно случайная. Не выскажи граф Соллогуб того, что он высказал в своих виршах и описании юбилея, - мы уверены, в литературе ни об юбилее, ни о кн. Вяземском не сказали бы ничего... особенного. По крайней мере мы совершенно не имели в виду личности кн. Вяземского в своем стихотворении, написанном по случаю юбилея, что старались объяснить и в примечании к тому стихотворению... Скажи это г. Лонгинов месяцем ранее, мы очень обиделись бы, что он, поняв неправильно наше стихотворение, возводит на нас напрасное обвинение; теперь же мы очень довольны, что в нашем стихотворении находят двойной выстрел. С некоторого времени мы не находим особенных причин проводить слишком резкое различие между личностями графа Соллогуба и князя Вяземского" ("Еще кой-что по поводу юбилея князя Вяземского" // И. 1861, No 20. С. 298-299). Еще одним ответом на куплеты В. А. Соллогуба является стих. А. Н. Аммосова, помещенное в СП. 1861, 4 апр.

45. И. 1861, No 40, с подзаг. "Из Anthologie drolatique", подпись: Пр. Зн. - Изд. 1869 г. Т. 2. Эпиграмма на П. А. Вяземского; "перепев" четверостишия Пушкина "К портрету Вяземского". См. также предыдущее примеч. Спесь боярскую с холопскими стихами. Эти слова близки к характеристике Вяземского в письме Белинского к Гоголю: "...князь в аристократии и холоп в литературе".

- "Убитый ныне Чернышевский"; к этим словам в И было сделано примеч.: "Разнесся слух, что Н. Г. Чернышевский скоропостижно умер, прочитав залпом все молниеносные, направленные против него статьи Н. Ф. Павлова, С. С. Громеки и мн. др. Правда ли это?". В 1869 г. слова "Убитый ныне Чернышевский", не сопровождавшиеся примеч., могли быть восприняты иначе: изъятый из общественной жизни, сосланный в Сибирь; этим, возможно, и объясняется сделанное Курочкиным исправление. Две части стихотворения - это своего рода "чем ты был и чем стал" РВ; первая говорит о конце 1850-х годов, когда журнал М. Н. Каткова был органом умеренного либерализма, вторая - о его переходе на откровенно реакционные позиции; при этом оба периода высмеяны в равной степени. "Слово примирения" - загл. стих. П. А. Вяземского ("Наше время". 1860, 24 янв.), иронически переосмысленное Курочкиным. И в нем посвистывал Сенковский. О СО, в котором О. И. Сенковский в последние годы своей жизни печатал фельетоны под загл. "Листок барона Брамбеуса". Упал "Чиновник" и "Тамарин". "Чиновник" - комедия В. А. Соллогуба; см. о ней примеч. 25. "Тамарин" - роман М. В. Авдеева. Курочкин имеет в виду едкую статью Н. Ф. Павлова о "Чиновнике" (РВ. 1856, июнь, кн. 1, июль, кн. 1) и рецензию Чернышевского на "Роман и повести" Авдеева ("Совр.". 1854, No 2). Карлово - имение Ф. В. Булгарина. И как Москва в свои концы и т. д. Пародия на первые строки стих. Ф. Н. Глинки "Москва". Журналистики Юпитер - М. Н. Катков. Посредством букв X, Y, Z - см. примеч. 30. Противу Зотова протест. О протесте против антисемитской статьи в журнале "Иллюстрация" (1858, No 35), выходившем под редакцией В. Р. Зотова. На эту статью последовали резкие ответы М. И. Горвица ("Атеней". 1858, No 42) и И. А. Чайкина (РВ. 1858, сент., кн. 2). "Иллюстрация" не смутилась и заявила, что они подкуплены богатым евреем N (1858, No 43). Тогда в РВ (1858, ноябрь, кн. 1 и 2) был помещен протест против Зотова и "Иллюстрации", подписанный писателями и литераторами различных направлений, в том числе Чернышевским, Тургеневым, Шевченко. Один Добролюбов насмешливо отнесся к протесту, оценивая его как бурю в стакане воды. Он писал от имени провинциала Свиристелева: "Зачем это, думал я, русские ученые и литераторы ополчились в крестовый поход для доказательства того, что клевета гнусна?.. Неужели они полагают, что это все еще предмет неизвестный или спорный для русского общества?" ("Совр.". 1859, No 1, "Свисток". С. 201 и 210). Искровцы несколько раз заявляли о своей солидарности с Добролюбовым. "Журнал для девиц" - "Лучи. Журнал для девиц, издаваемый Александрой Ишимовой". Подписей Ишимовой и Г. К. Блока, будущего редактора "Гудка", начавшего издаваться несколько позже, под протестом нет. Какая смесь одежд и лиц! - ст. из "Братьев-разбойников" Пушкина. "Элегия" является разоблачением нового политического курса РВ, в частности "Элегической заметки" (1861, No 8), направленной против всей левой журналистики и революционной мысли начала 1860-х годов, и стих. П. А. Вяземского "Заметка", напечатанного в том же номере журнала. Первые пять строк взяты из стих. Вяземского "Старое поколение" (1841), но расположены в ином порядке. Так это зависть пешехода и т. д. В стих. Вяземского "Заметка", исполненном вражды к тем общественным силам, которые противостояли дворянской аристократии, есть такие строки:

И то, что выдают за гордую свободу,

Есть часто ненависть к тому, что выше нас.

Есть древняя вражда: к каретам - пешехода,

Ленивой нищеты - к богатому труду,

Иль обвиненного - к законному суду.

Целый ряд других строк и выражений "Элегии" (бессовестное слово, raison d'etre, гниль и фальшь кружков, прогрессисты без голов) непосредственно связан с "Элегической заметкой". Нам нужны формулы для дела и т. д. Отстаивая постепенный "прогресс в понятиях, в идеях", автор "Элегической заметки" писал, между прочим, что "математическая формула таится под явлениями жизни, и она необходима для их уразумения". Хоть бы пожар случился дома и т. д. Здесь высмеиваются те места "Элегической заметки", где ее автор ополчается против утилитаризма в науке, видя главный смысл научной деятельности в совершенствовании сознания и придавая улучшению условий жизни второстепенное значение. Плясать пустился трепака. Курочкин применил к самому РВ слова "Элегической заметки": "Нет у нас таких совестливых людей, за которых можно было бы поручиться, что они вдруг, к изумлению окружающих, не пустятся в трепака".

47. И. 1863, No 2, в статье "Шалости мирмидонов", без загл. и без подписи. - Изд. 1869 г. Т. 2. Здесь стихотворение датировано 1861 г. Возможно, впрочем, что эта дата поставлена или по ошибке, или для того, чтобы читатель яснее представлял, о чем идет речь. Мирмидоняне - древнегреческое племя; в "Илиаде" Гомера они отважно воюют под начальством Ахиллеса (сына Пелея - Пелида) с троянцами. Куролесов - герой "Семейной хроники" С. Т. Аксакова, помещик-самодур и деспот. Курочкин говорит в статье о тщетных попытках крепостников вернуть прошлое: "Эти неблагоразумные мирмидоны все еще тянутся кто за шлемом, кто за панцирем сына Пелеева", но "платье Ахилла им не по росту... Ахиллес рухнул 19 февраля 1861 года". Аналогичное противопоставление Ахилла мирмидонам находим в стих. Беранже "Les mirmidons ou les funerailles d'Achille", откуда Курочкин, переосмыслив, применив к иным социальным явлениям, и заимствовал его.

48. "Каторга и ссылка". 1927, No 5, в "Воспоминаниях о шестидесятых годах" Н. Я. Николадзе. "Раз В. С. Курочкин, - пишет Николадзе, - вызванный в зале второй гимназии рукоплесканиями на бис, будучи навеселе, прочел под видом перевода из Беранже следующие стихи". Следует отметить, что рефрен Над цензурою, друзья действительно является переводом рефрена из песни Беранже "La censure". He пропустит Головнин и т. д. В декабре 1861 г. А. В. Головнин сменил Е. В. Путятина на посту министра народного просвещения, которому была в то время подчинена цензура. Стихотворение написано в самом конце 1861 или в 1862 г. Читал его Курочкин, по словам Николадзе, в 1862 г.

"Семейная встреча 1862 года в области литературного вымысла", подпись: Пр. Знаменский. - Изд. 1869 г. Т. 1. В И после ст. 92 следуют ст. 97-104, а затем 93-96; в самом конце еще 4 ст. См. также вступ. статью, с. 26. Являясь перед вами В четвертый раз. Курочкин имеет в виду свои новогодние стихотворения "Через триста шестьдесят пять дней" (1859, No 1), "Сон на Новый год" (1860, No 1) и "1861 год" (1861, No 1). Российского весь блеск тысячелетья - см. т. 2, примеч. 382. Их никаким составом химик Жданов. Речь идет о так называемой "ждановской жидкости" (средстве от зловония). И, наконец, детей в воскресных школах. Воскресные школы стали возникать в столицах и провинциальных городах в 1859 г. В них принимали близкое участие представители радикальной интеллигенции (особенно передовая молодежь), а также либеральных кругов русского общества. Сначала школы пользовались полной свободой, но вскоре за ними был установлен строгий надзор, а летом 1862 г. воскресные школы были закрыты правительством. Разумеется, Чичиковы 1860-х годов принимали в них участие лишь на словах. И Фамусов, как прежде, всё подпишет и т. д. Здесь использована строка из "Горя от ума": "Подписано, так с плеч долой!"

50. И. 1862, No 32, подпись: Пр. Знаменский.

51. И. 1862, No 47, подпись: П. З. В начале 1860-х годов в Петербурге расплодилось много танцклассов, в которых танцевали преимущественно канкан; танцклассы являлись, кроме того, домами свиданий. По свидетельству В. В. Крестовского ("Кровавый пуф". Т. 2, ч. 4. СПб., 1875. С. 19), "пальму первенства взял знаменитый Ефремов, неподалеку от Цепного моста, на углу Моховой и Пантелеймоновской улиц". Вы песни пели до сих пор и т. д. В этих строках использована концовка басни Крылова "Стрекоза и Муравей". Загл. взято из произведения композитора К. М. Вебера "Auforderung zum Tanz".

52-56. И. 1862, No 3, подпись: Тарах Толерансов. Цикл связан с выступлениями Б. Н. Чичерина в периодической печати в конце 1861 и начале 1862 г. Первым из них была вступительная лекция в Московском университете, появившаяся в MB 31 окт. 1861 г. В начале 1862 г. он поместил целый ряд статей о современном положении России и о русском дворянстве в газете Н. Ф. Павлова "Наше время". Все они проникнуты охранительными тенденциями, ненавистью к революционному движению и революционной мысли (которую Чичерин назвал "умственным и литературным казачеством"), стремлением доказать необходимость сохранения сословных привилегий дворянства. В своих статьях Чичерин полемизировал с РВ и "Днем". Искровцы, однако, направили свои сатирические стрелы не только на самого Чичерина, но и на его противников. Курочкин принял кличку казака - сторонника казацкой вольницы, но тут же переосмыслил ее и вернул Чичерину с отличительным признаком казака-усмирителя - нагайкой (см. фельетон: "Казаки в Москве!!!"//И. 1862, No 4).

1. О полемике между журналами "Сион" и "Основа" по поводу антисемитских высказываний последней ("Основа". 1861, No 6 и 9; 1862, No 1; "Сион". 1861, No 10 и 21). В этой полемике приняли участие и другие газеты и журналы. "Перепев" баллады В. А. Жуковского "Ахилл".

"Перепев" стих. Пушкина "В крови горит огонь желанья...".

3. "Перепев" стих. Пушкина "Если жизнь тебя обманет...".

4. "Перепев" стих. Пушкина "Молитва". Пустоголовые фаланги пустоцветов и Всеобщей формулой. Здесь имеется в виду "Элегическая заметка" РВ; см. о ней примеч. 46. Юбилеями не взысканных поэтов. Намек на юбилей П. А. Вяземского, см. о нем примеч. 44.

5. "Перепев" стих. Пушкина "На перевод Илиады".

57. И. 1862, No 4, в фельетоне "Казаки в Москве!!!", подпись: Тр. Тл. В изд. 1869 г. не включено. Эпиграмма на Чичерина - см. предыдущее примеч. Хоть видим в выпушках, петличках - ср. "Горе от ума", слова Скалозуба: "А форменные есть отлички: В мундирах выпушки, погончики, петлички".

"Студии о гласности", напечатанной в СО (1861, No 50) под псевдонимом "Ципринус". Льва Камбека с его ерундой. С ноября 1861 г. Л. Л. Камбек начал выпускать литературное приложение к выходившему под его редакцией "Петерб. вестнику", в котором обещал печатать за плату все, что ему ни пришлют. Приложение наполнялось бездарными и безграмотными писаниями графоманов. Под ними сплошь и рядом стояли подписи: Ерунда, Ерундист и т. п. Это и дало повод прозвать "Ерундой" все приложение. С точки зренья Никиты Безрылова и т. д. В декабрьской книжке БдЧ за 1861 г. был помещен под псевдонимом "Старая фельетонная кляча Никита Безрылов" фельетон А. Ф. Писемского, в котором он в ироническом тоне писал о воскресных школах, женской эмансипации и т. п. Фельетон вызвал негодование И, которая сравнила Писемского с Аскоченским (И. 1862, No 5. С. 71). Журналист А. С. Гиероглифов пытался организовать протест литераторов против И, но из этого ничего не получилось, а редакция "Совр." заявила о своей полной солидарности с ней (И. 1862, No 7. С. 104). С точки зрения Бланка, Самарина и т. д. Здесь имеются в виду напечатанные в конце 1861 г. в славянофильском "Дне" статьи П. Б. Бланка "Крестьянские выборы" (1861, 4 нояб.) и Д. Ф. Самарина "Уставная грамота" (1861, 25 нояб.). О последней см. статью Чернышевского "Г. магистр Н. де-Безобразов - псевдоним!" ("Совр.". 1862, No 1). В ней Чернышевский высмеял Самарина, показав, что его взгляды по крестьянскому вопросу мало чем отличаются от взглядов крепостника Н. А. Безобразова. О статье Бланка см. т. 2. примеч. 174. На сиамцев взглянув в "Иллюстрации". О ряде рисунков и заметок в No 181 и 182 "Иллюстрации" за 1861 г. С точки зрения Зотова младшего и т. д. см. примеч. 46. С точки зренья ученых врачей. Речь идет о высшем медицинском образовании женщин. См. т. 2, стих. 360 и примеч. к нему. И с Юркевичем в розге внушительной и т. д. См. т. 2, примеч. 169. С точки зрения Миллер-Красовского и т. д. См. примеч. 19. С соблюдением мер и границ. См. вступ. статью, с. 2223. Вертоград - сад.

59. И. 1862, No 10, без загл., в фельетоне "Юмористические опыты А. А. Краевского", без подписи. - Изд. 1869 г. Т. 2. Здесь стихотворение ошибочно датировано 1863 г. В начале 1862 г. в ОЗ, в подражание "Свистку" "Совр.", появился юмористический отдел. Стихи и фельетоны этого отдела, беззубые и беспомощные в художественном отношении, были направлены преимущественно против демократического лагеря. Поморными (помора - умора, смех до упаду, а также повальная болезнь, эпидемия) прозвали искровцев их враги - см., напр.: РВ. 1859, сент., кн. 1, "Соврем, летопись". С. 93; Гымалэ <Волков Ю.>. Лит. впечатления // СПбВ, 1860, 2 и 30 сент. Они же пренебрежительно окрестили всю левую журналистику свистунами; см.: РВ. 1861, No 1. С. 479, статья "Несколько слов вместо Современной летописи". "Совр.", И и PC подхватили эти клички, приняли их и нередко демонстративно пользовались ими в борьбе со своими противниками.

60. И. 1862, No 11, под загл. "Цепочка и грязная шея (Сцены из современной комедии)", подпись: Пр. Знаменский - Печ. по экземпляру изд. 1869 г. Т. 1 (Библиотека Академии наук СССР; шифр: Ivb 3736), с исправл. по И. В этом экземпляре, как установлено Н. Н. Наумовой (Курочкин В. С. Стихотворения М.; Л., 1962. С. 469), нет тех цензурных искажений, которые появились в других экземплярах, после перепечатки соответствующих страниц. При этом перепечатка производилась дважды: в двух принадлежащих мне экземплярах текст отличается как от печатаемого, так и один от другого. Литературный и музыкальный вечер, о котором идет речь в первой сцене, был организован Литературным фондом в пользу нуждающихся студентов. Однако, по свидетельству ряда современников, часть сбора (или даже весь чистый сбор) была предназначена для незадолго до этого сосланного на каторгу М. Л. Михайлова и приговоренного к каторжным работам В. А. Обручева; см.: Слепцова М. Н. Штурманы грядущей бури // "Звенья". М; Л., 1933. Т. 2. С. 450; Шелгунов Н. В. Воспоминания. М.; Пг., 1923. С. 159, 234; "Дело Чернышевского". Саратов, 1968. С. 12, доклад шефа жандармов В. А. Долгорукова Александру II. Выступление Чернышевского с воспоминаниями о незадолго до этого умершем Добролюбове послужило поводом для возобновления его травли реакционной и либеральной печатью - СП, БдЧ, СПбВ. Кроме Чернышевского, в вечере принимали участие В. Курочкин, Некрасов, Достоевский, историк П. В. Павлов и др. Павлов за свою речь о тысячелетии России, в которой подчеркивал пагубность крепостного права и необходимость сближения "образованных достаточных классов" с "низшими разрядами общества", был арестован и выслан в Ветлугу. Публичные лекции в здании Городской думы, о которых идет речь во второй сцене, возникли в начале 1862 г., когда Петербургский университет в связи со студенческими волнениями был закрыт. По мысли организаторов, они должны были материально помочь нуждающимся студентам, как арестованным, так и оставшимся на свободе, поддержать внутреннюю связь между последними и в известной степени заменить чтение университетских курсов. Вслед за высылкой Павлова лекции были демонстративно прекращены. Объектом сатиры Курочкина являются статья СП, в которой в издевательском тоне говорилось о выступлении Чернышевского, и фельетон П. Д. Боборыкина в БдЧ, высмеивавший демократическое студенчество. В И сцены сопровождались пространным примечанием, в котором приводились и иронически комментировались цитаты из них. "Я был убежден, - писал Курочкин, - что ни один из современных русских литераторов, не исключая даже Аскоченского, придя на публичные лекции, посещаемые женщинами, по большей части небогатыми и за модами не следящими, не станет инспектировать их наряды и осматривать, у всех ли вымыты шеи и нет ли у которой-нибудь траура под ногтями... Русский литератор, полагал я, заметив, что собрат вертит часовую цепочку, непременно как-нибудь покривит душою, а не скажет своим читателям с геройскою откровенностью, что, мол, это бахвальство вертеть цепочкою, часов-то, может, и нет у голубчика. Очевидно, оба фельетона написаны не литератором, решил я, и направил свои поиски в иную сторону. Поиски увенчались успехом. Оказалось, что на вечере 2-го марта и на одной из публичных лекций в числе прочих были г-жа Хлестова и шесть княжон Тугоуховских, помните, которые в 1821 году так дружно провозгласили Чацкого сумасшедшим. Княжны всё еще в девушках, они заметно состарились (младшей уже шестьдесят лет с хвостиком), но все еще так же милы, веселы и умны. Я узнал достоверно, что именно шесть княжон, г-жа Хлестова и графиня Хрюмина-внучка (тоже девушка, уже лет десять как отпраздновавшая свой пятидесятилетний юбилей) написали оба эти фельетона. Слог поправлял Молчалин, а в редакции сообщил фельетоны Загорецкий. Как все это происходило, я потщился изобразить в предлагаемых сценках". См. также вступ. статью, с. 26.

<С ц.> 1. Один кричал: безумцы! Курочкин имел в виду самого себя, свой перевод из Беранже "Безумцы", напечатанный за две недели до вечера - в середине февраля 1862 г. ("Век". 1862, No 1/6). В агентурном донесении о вечере говорится: "Курочкин во второй раз читал свое стихотворение из Беранже "Безумец", где он, между прочим, дозволяет себе говорить: "Безумец открыл новый свет, безумец дал нам новый завет, а этот безумец был бог". Неужели (говорили) цензура могла это позволить?" ("Из истории либеральной общественности шестидесятых годов" // "Красный архив". 1931, No 2. С. 174). Из этих слов можно заключить, что Курочкин прочитал и те строки, которые были запрещены цензурой, - см. примеч. 137. Другой расписывал какой-то мертвый дом. О Достоевском, читавшем отрывки из "Записок из мертвого дома". Шематон, т. е. шеметень, шеметунь, - суетливый человек, хлопотун. Моветон (франц. mauvais ton) - здесь: невоспитанные люди, с плохими (с точки зрения аристократического общества) манерами. Тесак ему и ранец! - т. е. разжаловать в солдаты. Цепочку в руки взял и начал с ней играть!! СП писала: "Г. Чернышевский, явившись перед избранною публикою, вел себя в высшей степени неприлично. Он то ложился на кафедру и боком и животом, то полусадился на нее (?), то делал разные телодвижения, нетерпимые в мало-мальски порядочном обществе, то вертел часовой цепочкой, - у меня, дескать, часы есть! (!!) Одним словом, при двух или трех тысячах образованных людей Чернышевский вел себя как Ноздрев на губернаторском бале".

<С ц.> 2. Не женщина - фигура! В фельетоне Боборыкина читаем: "Стояла кучка молодых людей у выхода.

Трудно даже описать внешность этой особы. Стриженная почти под гребенку голова, мужской (подозрительной белизны) стоячий воротничок, грязная шея, затем какое-то коричневое одеяние, состоящее из кофты и узенькой юбки, и в руках мужская шапка.

- Это католический ксендз, - сказал один из молодых людей.

- Нет, это аптекарский ученик, - заметил другой.

Они подошли поближе к фигуре, постояли, и наконец у одного из юношей вырвалось:

".