Автор: | Княжнин Я. Б., год: 1791 |
Категория: | Стихотворение |
Я. Б. Княжнин
Стихотворения
Воспроизводится по изданию: Я.Б. Княжнин. Избранные произведения. Л., 1961. (Библиотека поэта; Большая серия).
Содержание
Письмо графа Комменжа к матери его
Ода на торжественное бракосочетание их императорских высочеств государя цесаревича, великого князя Павла Петровича и государыни великия княгини Наталии Алексеевны, 1773 года, сентября 29 дня
Милостивому государю Сергею Герасимовичу Домашневу
Флор и Лиза. Сказка в стихах
Утро. Ода
Стансы богу
Послание к российским питомцам свободных художеств
Исповедание Жеманихи. Послание к сочинителю "Былей и небылиц"
К княгине Дашковой. Письмо на случай открытия Академии российской
Ты и Вы. Письмо к Лизе
Дружеское наставление торгующим своею красотою от соболезнующих о их неумении
Письмо к гг. Д. и А.
От дяди стихотворца Рифмоскрыпа
Вечер
Послание трем грациям
Стансы на смерть
Воспоминание старика
ПИСЬМО
ГРАФА КОММЕНЖА К МАТЕРИ ЕГО
Несчастнейший из всех злосчастных человек |
И из несчастнейших оставленный навек, |
Твой пишет сын к тебе, твой сын несчастный пишет. |
Ты чаяла ль когда сие известье слышать? |
Твой сын, которого уж, может быть, давно |
Считаешь тело ты в земле заключено, |
Он жив... Жалей его. Он горесть всю вкушает |
И, смерти ждя, одной тоской свой дух питает. |
Он жив... близ гроба. Ах! что я дерзнул сказать!.. |
О, рок, прегрозный рок! О мать, любезна мать! |
Вопль слышу жалостный, и страх меня объемлет! |
Твой век драгой смутить сын бедный предприемлет! |
Твой век, который бы утешить должен он; |
Но, ах! чтоб облегчить мне тягостный свой стон, |
Чтоб мук, хотя на час, несносных свободиться |
К тебе, дражайша мать! тобой рожден я в свет, |
Уже мне на земле утех нималых нет. |
Живу, лишен всего, в стране опустошенной, |
Лишь ты осталась мне одна во всей вселенной. |
Вообрази себе престрашны те часы, |
Когда лишался я возлюбленной красы, |
Когда... ах! сколько слез о мне ты проливала! |
Воспомни время то, как ты о мне страдала. |
Как отческа рука, жестока для меня, |
Невиннейший союз порочным обвиня, |
Нежнейшие сердца расторгнула навеки: |
Сугубятся в глазах моих слез горьких реки. |
Родитель гнал меня, - о, как свиреп мне рок! |
Я столь покорен был, колико он жесток. |
Но я прекраснейшу любил, ее ты знала. |
Ты зрела ту, меня которая прельщала, |
Котора надо мной ту сильну власть взяла, |
Что добродетель ей над сердцем сим дала, |
Над сердцем, в ней одну лишь добродетель чтущим, |
Всё счастье было в ней мое утверждено. |
И счастье и любовь - мне было то равно. |
Аделаиду я любил... Аделаида, |
О тень дражайшая прелестнейшего вида! |
Сокровище мое, плачевная краса, |
Которую земле явили небеса. |
Сия-то самая любовь моя несчастна, |
Котора самому мне стала днесь ужасна, |
Дни светлые твои на мрачны пременя, |
Виною бед твоих соделала меня. |
И ты, чтоб из оков меня освободити, |
Отверсту чтоб мою гробницу затворити, |
Супруга избрала, не исцеливши ран, |
Который наконец твой сделался тиран. |
Воспомни, мать моя, воспомни, мать любезна! |
Еще я трепещу от вображенья слезна: |
В темницу варвар сей дражайшу заключил, |
И жизнь мою он в ней навеки сокрушил. |
Творец всех бед ее и злобной столь судьбины, |
Всего, что мило мне, навеки я лишен. |
Не знав, куда иду, скитался я смущен. |
Представь меня себе оставленна и нища: |
Земля мне одр была, а слезы только пища. |
Печальный житель я пустынь, лесов густых, |
Я тщетно, плачучи, искал любезной в них. |
Я ввергся наконец в сие уединенье, |
Учиться умирать где первое ученье; |
Где рощи пасмурны, ужасны камни где, |
Печально к небесам возносятся везде |
Гробницы для живых - молчания жилище; |
Сама невинность где раскаянья не чище. |
Не ведала, о мать! о сем ты ничего! |
Вообрази ж себе ты сына своего |
Без чувствий, горестна, отчаянна, смятенна, |
В жилище страшное без мыслей преселенна, |
И иссыхающа в потоках вечных слез, |
И не хотяща зреть на светлый луч небес. |
В стенаниях твой сын всечасно исчезает, |
Богобоязливый пустынников всех вид, |
Которых верой дух единственно горит, |
Которы мудрствуют, природу разрушая, |
За прежние грехи терпети не скучая, |
Терзаются всяк день по воле своея. |
Печально зрелище в них мудрости сея, |
Котора, суеты мирские презирая |
И бури всех страстей ногами попирая, |
Всяк час близ алтарей святых служа творцу, |
В невинности свою приводит жизнь к концу |
Мир целомудренный - величество сих мест, |
В которых человек к живущу выше звезд |
Всечасно ближится, себя позабывая, |
Его лишь одного предметом почитая. |
Сие всё скорбь во мне старалось умножать, |
В сердечну рану всё стремилось яд вливать. |
Я стоном наполнял места, вокруг лежащи; |
И мой померкший зрак, всечасно зрак слезящий, |
И младости моей увядшие цветы |
Ах! сколько раз среди пустыни сей преслезной, |
Обманываяся мечтою бесполезной, |
Я начертание возлюбленной красы, |
Что мне она дала в счастливейши часы, |
Рассматриваючи, в нем мыслями терялся, |
Мой бодростию дух сим видом укреплялся |
Прекрасной образ зря, сие чело я зрел, |
Где прежде для меня надежды луч горел, |
Где добродетель свет чистейший проливала, |
Где честь без гордости с красою обитала, |
Где начерталась вся душа ее чиста; |
Я зрел уста сии, прелестнейши уста, |
Которые тогда, ко мне как обращались, |
Улыбкой нежною нередко украшались; |
Сей нежный взор, кой, всех воспламеняя кровь, |
Внушал почтение, рождаючи любовь. |
Однажды я... Тот час мне в мысли будет вечным! - |
Однажды я, крушась, с мучением сердечным |
На образ сей драгой свой устремивши взор, |
Казалось, что моим он жаром оживлялся, |
Что, горесть зря мою, стенаньем возбуждался, |
И что я чувствовал, то мне он изъяснял, |
Печали мрак его заразы покрывал: |
Казалось, он вздыхал и слезны лил потоки |
И обвинял судьбы гонения жестоки. |
Но, ах! ручьями слез своих сей зрак облив, |
Его слезами чтил, свои я позабыв. |
Мой плач неутолим, мой вопль, мое смущенье, |
Невольны токи слез и всё мое мученье |
Пустынных жителей, чтоб зреть меня, влекли,-- |
С жалением ко мне все братия текли. |
Хоть ни на что они в местах сих не взирали, |
Но часто на меня те очи обращали, |
Которыми, к творцу лишь алча сердцем тлеть, |
Страшилися на всё, что в свете есть, смотреть |
И, тягостны труды оставя на минуту, |
Со частию своей мою сравнив часть люту, |
В кровавых все трудах, томяся и стеня, |
Но младший всех из них (его винил я младость), |
Чтоб быть всегда со мной, он находил в том сладость |
Вздыхая завсегда, он вслед за мной ступал |
И завсегда меня с стенанием встречал. |
Под темными его я часто зрел древами |
Смотряща на меня печальными глазами. |
Цвет младости и луч прелестнейших очес, |
Всё сгибло на лице от токов многих слез. |
Подъемлю ль я свой взор - его я взор встречаю; |
Бегу ли от него - его я обретаю; |
Иду ли я в леса по должности своей - |
Сотрудника в нем зрю работы я моей; |
Я воду ль черпаю иль древо рассекаю - |
Я к помощи его повсюду обретаю. |
Однажды вечером вод тихих на брегах |
Гроб делая себе, я в тяжких был трудах |
И, над убежищем последним суетяся, |
Задумавшись стоял, на жезл облокотяся. |
В печальных мыслях сих весь дух мой погружен, |
Ни ужаса, ниже смятенья ощущая, |
Смотрел на гроб его, покой напред вкушая, |
Как вдруг - и сам того, что делал я, не знал - |
Аделаидино я имя начертал. |
В тот час пустынник сей, сотрудник мой дражайший, |
Увидя имя то, вопль испустил горчайший; |
Смятен и тороплив глазам моим предстал, |
И нежность, и тоску в лице своем казал; |
На ближние древа, ослабши, опирался |
И на трепещущих ногах едва держался. |
В рыдании его терялися слова, |
И с плеч ослабшая катилася глава. |
Увидевши, что, зря его, я сам смутился, |
Чтоб слезы скрыть свои, от глаз моих он скрылся. |
Конечно, он (так сам в себе я размышлял) |
Любовницу свою навеки потерял, |
Конечно, как меня, его судьбина гонит. |
Всегда несчастных рок в едино место клонит. |
Чтя образом меня несчастья своего, |
Всяк час бежит ко мне в своей смертельной скуке |
Для облегчения несносной в сердце муки. |
Страшася в сих местах он бога оскорбить, |
Любовию горя, страшится он любить. |
Готовься слышать, мать, ты повесть чрезвычайну: |
Я преужаснейшу тебе открою тайну; |
Но между тем представь ты сына своего, |
Страдающа всегда, представь себе его; |
Представь все чувствия, тоскою сокрушенны, |
И мысли горестны, жаленьем возмущенны, |
Умноженны мои страданья тишиной: |
Творца лишь оскорблял я в сей стране святой. |
Я днем страдал, и ночь мученья прибавляла, |
И клятве страсть моя всечасно изменяла. |
В три года наконец спокойство ощутил |
И, бедством отягчен, почти бесчувствен был. |
Я в сердце ощущал сея пустыни бремя, |
Что в нас степе |
Я смерть уж чувствовал, мой ближился конец; |
И уж забвенный мной вселенныя творец |
В мой дух, где зрак драгой единой лишь вмещался, |
К спасению меня помалу преселялся. |
Я помышлял, что та, которой я прельщен, |
Которой чистый дух на небо восхищен, |
Котора на меня с превыспренних взирает, |
Уж ныне от меня чистейших жертв желает. |
Я, ободряясь тем, усердье возжигал |
И к долгу сам себя святому подвигал, |
Алкаючи скорей с любезной съединиться, |
Котора в небесах мне только возвратится. |
Но, о! престрашна ночь, нечаянный возврат! |
Уже покрыла тьма наш весь пустынный град. |
Всё было в тишине, соединенной с мраком; |
Вдруг звоном возбужден, тем преужасным знаком, |
Которым в час, когда кого постигнет смерть, |
Сбирают братию, тревожа неба твердь, |
Я, возмущен, спешу, на место прибегаю. - |
Какое зрелище! О мать! Что я скажу! |
Я протяженного на пепле нахожу, |
Чтобы его узнать, к нему я приступаю, - |
Близ смерти, ах! его близ гроба познаваю. |
Он мне мечтается еще... Трепещу... мать... |
То был... увы... то был... ты можешь ли узнать... |
Пустынник сей младой... была... ты понимаешь.. |
Предвидишь часть мою и мне ты сострадаешь... |
О ты, несчастныя любви плачевный плод!.. |
Аделаида здесь кончает свой живот! |
Взор быстрый на меня и нежный обращая, |
Пустынникам рекла, вздох тяжкий испущая: |
"Дерзните внять мой глас вы в святости своей; |
Жалейте грешную и, ах, оставьте ей. |
Я недостойна жить и умереть пред вами. |
Взирая на меня невинными очами, |
Вы видите во мне порочную жену, |
Любовью вверженну в священную страну. |
Любила я... и, ах! сама била любима. |
Сей страх, сия тоска порочна, может быть, |
Любезна моего довольны вам явить. |
Приближься ты, Комменж: на ложе сем несчастном |
Свирепы небеса в гонении ужасном, |
Уж сжалясь наконец столь долго пас томить, |
Хотят на час меня с тобой соединить. |
Узнай... которая тобой еще сгорает, |
И не страшись ее, она уж умирает. |
Шесть лет жизнь горестну я в сих местах терплю; |
Одним терпеньем сим измерь, как я люблю: |
Поверь, тебя всегда я в памяти имела, |
И как тебя забыть? всяк час тебя я зрела. |
Сих святость мест, тебя включающих со мной, |
Всегда претила мне открыться пред тобой. |
В объятья ввергнуться твои горя стократно, |
Бежала от тебя я столько ж раз обратно. |
Я, грусти зря твои, отраду зрела в них, |
Вкушала, плачучи, я сладость слез твоих |
И, устремляя лишь к тебе всё примечанье, |
Видала во твоих дражайших мне руках, |
Поток в тот час в моих сугубился глазах; |
Из сердца глубины жаленье излетало |
И сердца радости мне прежни вспоминало. |
С тобой, возлюбленный, в святой темнице сей |
Довольна б я была сей частию моей. |
Любимой зря себя и я любя сердечно, |
Иного счастия я не желала б вечно; |
Но долг исхитил мя из сердца твоего, |
По крайней мере, я страшилася того. |
В средине твоего несносного терпенья |
Твой зрак не изъявлял уж прежнего мученья; |
Уж вздохи к небесам свои ты испущал, |
Оставя страсть свою, лишь бога призывал. |
А я сама собой под бременем стесненна... |
Одна в пустыне сей... Тобою, ах! забвенна... |
И зря, что грусть меня ко гробу уж стремит... |
Любовь смутила жизнь и смерть мне приключит.. |
Творец! Твоей себя я власти подвергаю, |
Рази ты грешницу и прекрати мой стон; |
Рази поправшую здесь твой святый закон, |
Ударь несчастную, но, ах! спаси любезна, |
Да будет благость вся на нем души полезна! |
Исполни жизнь его твоих святых утех |
Он, без сомнения, оплакивал свой грех, |
А если в нем греховный жар остался - |
Да узрит ныне ту, которой он прельщался, |
И, видя тщетные бесчувственны красы, |
Трепещучи, в сии раскается часы" |
О, чудеса! О, страх! О ты, Аделаида! |
И, слуха я лишен, лишенный я и вида, |
Без памяти близ ней, недвижим, протяжен, |
Я сильною рукой казался низложен. |
Но как мне дремлющ луч свещи темногорящей |
Вид смерти показал, уж зрак драгой мрачащей, |
И, лишь возлюбленну свою увидел я |
Борящу смерть, чтоб зреть в последний раз меня, |
И отворяющу уж с ну |
И подающу мне трепещущу десницу, - |
Собравшись с силою, мой томный дух в тот час |
Из самой глубины пустил горчайший глас. |
Сугубым криком грусть свою я изражаю, |
На одр, престрашный одр, бесчувствен упадаю, |
На пепел сей священ, где гибнет весь мой свет |
Душа души моей теченье кончит лет! |
Я тело хладное лобзаньем согреваю, |
Дражайший сей залог я к сердцу прижимаю, |
Целую я чело увядшей красоты, |
Аделаидины где зрю еще черты. |
Слезами руку я ослабшу орошаю |
И жизнь свою вместить в дражайшую желаю. |
"Ответствуй! - я вскричал. - Тебе я говорю! |
Тобою я прельщен, тебя боготворю! |
Увидь Комменжа ты еще нелицемерна, |
Увидь несчастного любовника и верна. |
Коль весть сия тебя возможет оживить, |
Так знай: вовеки я не преставал любить". |
Я оживлен... Но, ах, надежда вмиг пропала! |
И сердце уж ее престало трепетать. |
Прости, возлюбленна... Увы! что мне начать? |
Вотще объемлю я, вотще ее лобзаю: |
На бледных я устах смерть люту ощущаю. |
По крайней мере я дражайшей принял дух. |
Но что я говорю? Мои глаза, мой слух |
Аделаидою любезной наполнялся. |
Я чтил ее живой, я ею утешался |
Я к ней вещал, ее я имя повторял |
И в мертвыя себя живого я терял |
Вообрази ж себе сию ты ночь преслезну, |
Сей пепел и сей одр, простертую любезну, |
Светильник мрачный сей, котора мрачный свет |
Ко тени смертный лишь страху придает. |
Представь пустынников, вокруг маня стоящих, |
С слезами за грехи прощения просящих. |
Суровы смертны те делили скорбь мою; |
Природа в первый раз вошла в страну сию. |
То гроб снедает всё, вес в гробе заключенно |
О, небеса! как я того не мог узнать, |
Что здесь она со мной дерзает обитать? |
Шесть лет сурову жизнь в гробницах сих вела! |
И чашу горестей с терпением пила! |
Скрывала здешняя ее красу темница |
И тело нежное терзала власяница! |
Как начертанье я ее лица смотрел, |
Ее свидетелем я слез своих имел! |
Стократ за нею вслед, несчастный, я скитался! |
Одним я воздухом с дражайшею питался. |
Она была со мной, я зрел ее всегда. |
Как я, в любви своей она была тверда. |
Любовь вещало мне в ней робко воздыханье, |
А не могло ничто мое прогнать незнанье, |
И сердце страждуще не предвещало мне, |
Увы! что ты была со мной в одной стране. |
Когда б тебя узнал, утешился б тобою. |
Коль зрак отверзая б мой твоей драгой рукою, |
А, может, облегчить свой рок я б путь сыскал: |
Среди пустынников, творца пред алтарями |
Хвалу б ему плели невинными устами |
Правитель сей небес, не отвращая глаз, |
В обители своей без гнева б видел нас, |
Молящихся ему, его едина чтущих, |
Дни вместе в радостях последние ведущих. |
Здесь пременясь места присутством бы твоим, |
Присутствием любви нам сделалось одним... |
Любви? Единый гроб, где прах твой почивает, - |
От нежной столь любви вот рок что оставляет! |
Но из меня ничто тебя не истребит, |
Хоть громом сам творец меня за то сразит. |
Во сердце будешь сем ты вечно обитати; |
На гробе лишь твоем я буду жизнь вкушати! |
Еще я зрю тебя, еще твой слышу глас. |
В места, где зрел тебя, не знав, я всякий час, |
В места дражайшие с стенаньем прибегаю |
На месте я твоем пред алтарем сижу |
И, тщетно ждя тебя, на все страны гляжу. |
Везде пишу твое дражайшее названье... |
И, ах! слезами то смываю начертанье... |
Столь горестным бедам какой конец... О мать!.. |
Творец вселенныя! Ах! долго ль мне страдать? |
Мне кажется, увы! здесь время не проходит |
И, ах! прошедшие часы назад приводит. |
Как братьи здесь мои, уставши от трудов, |
Уже покоются в недрах приятных снов, |
Один лишь я не сплю в жилище столь ужасном |
И ночи провожу в смятеньи повсечасном; |
Аделаиду я зову и себе всяк час, |
Ночей спокойство мой смущает скорбный глас. |
Иду, не знав куда, с поспешностью ступаю |
И на пути мечты печальны обретаю. |
Которы вкруг меня бледнеют, мрак мятут, |
Ужасны зрелища покоя не дают, - |
И на дражайший гроб, рыдаючи, бросаюсь. |
Аделаиды тень, представ моим очам, |
В восторги радости мой дух приводит там. |
Тень часто зрю сию я, легкими крылами |
Меж густоты древес летящую лесами. |
Бегу и без души я вслед стремлюся ей |
И бытие даю дражайшей тени сей: |
В объятьях вмиг моих пар тщетный исчезает, - |
И твой несчастный сын лишь воздух обнимает. |
Я часто зрю сию божественну жену, |
Блистающу лучом и так облечену, |
Как видел я ее во рощах тех прелестных, |
Во рощах, в памяти моей навеки вместных, |
Где первый взгляд ее, который мне вещает: |
"Почто, почто твоя вся твердость исчезает? |
Владычествуй своей возлюбленной душой |
И ведай то, что смерть нам всем дает покой. |
Она едина нас ко счастию приводит. |
Здесь чисту истину душа моя находит. |
Где точно видит всё наш ослепленный зрак, |
Где светлы радости все смертные вкушают. |
Сей бог, которого нам грозным представляют, |
Есть бог благотворящ, но хощет быть любим, - |
Ты не страшись его быть молнией сразим. |
И смертных всех творец их слабость оставляет |
И, мною умолен, тебя благословляет. |
Чтоб быть тебе со мной, остался только час, |
Услышь, услышь тебя его зовущий глас! |
Уж вечность пред тобой дверь светлу отворяет! |
Служи, молись творцу, он нас соединяет". |
О, мысли тщетные! уж дух мой возмущен |
От ига крестного стал ныне отвращен. |
Творец, ты побеждал во сердце сем любезну, |
Тобою услаждать я начинал жизнь слезну. |
Всё к храму твоему желанье устремлял |
И пред тобой чело моляще уклонял; |
К тебе лишь прибегал я в горести безмерной, |
Любовник усмирен стал христианин верный. |
Почто жизнь кончащу ее ты мне явил? |
Могу ли я забыть те очи утомленны, |
Стенанья нежные, внутрь сердца мне вселенны, |
И руки слабые, хотящи мя обнять? |
Уста, просящие последний вздох принять, |
Разящу речь меня ужаснейшим ударом, |
Речь, преисполненну еще любовным жаром? |
Судеб правитель, ах! престань меня казнить; |
Уж время, время нас во гробе съединить, |
Уже недостает мне более терпенья; |
Спаси от слабости и твоего отмщенья, |
Который гневает тебя, всем сердцем чтя, |
Утешь меня, творец, живот мой прекратя. |
Я смерть, которая мои свершит напасти, |
За первый дар почту твоей могущей власти. |
Вот как страдаю я и мучуся, стеня! |
Мне кажется, что смерть бежит здесь от меня. |
Жестокий мой отец, доволен ли ты ныне? |
Сколь надобно жалеть меня в такой судьбине! |
Как имя я отца лишь стану вспоминать. |
Я должен днесь его навеки ненавидеть. |
Но, ах! В нем дней своих творца сын бедный видит. |
О ты! которую с ним рок соединил, |
Вещай ему всегда, что мне он приключил, |
И, повесть моего ты жития вещая, |
Отмщай тем за меня, бедами устрашая, |
В которые меня жестокостью он вверг, |
Представь взнесенна мя несчастия на верх. |
Тиран моей драгой - еще ль он мой родитель? |
Он, сына своего покорного гонитель, |
Разрушил наш союз он варварской рукой! |
Ах! если бы сей гроб я мог привлечь с собой, |
Свирепости его ему в глаза представить |
И стоном жалостным его везде прославить! |
Пусть виды мрачные сии его смятут |
И сына бедствия покоя не дадут. |
Но что!.. Увы!.. Что я, растерзанный, вещаю? |
Оставь восторги мне, оставленну от всех, |
В пустыне горестну, лишенному утех. |
Хоть в сердце мне его удары все вмещенны, |
Но чувствую, что мне его дни суть священны. |
Он гнал меня, терзал, - но я его люблю. |
Не открывай ему, что я теперь терплю, |
Коль в горести твою он душу утешает. |
Забыл ему я то, колико мне он строг. |
Коль любит он тебя, то для меня он бог... |
О, мысль прегорестна! О ты, вершина бедства... |
Так мне утешить мать нималого нет средства. |
Ужасный долг меня к пустыне пригвоздил |
И жива, ах! еще во гробе заключил... |
Любезна мать... Творец... Свершилось всё со мною |
Зрю гроб отверст моей любезной пред собою; |
Иду я ей вослед... Прости... Твой сын падет. |
О, как приятна смерть после толиких бед! |
<1771>
ОДА
НА ТОРЖЕСТВЕННОЕ БРАКОСОЧЕТАНИЕ ИХ
ГОСУДАРЯ ЦЕСАРЕВИЧА, ВЕЛИКОГО КНЯЗЯ
ПАВЛА ПЕТРОВИЧА
И ГОСУДАРЫНИ ВЕЛИКИЯ КНЯГИНИ НАТАЛИИ
АЛЕКСЕЕВНЫ, 1773 ГОДА, СЕНТЯБРЯ 29 ДНЯ
Дыхание зефиров веет, |
И розы на путях цветут: |
От радости природа млеет; |
Во рощах мирты здесь растут; |
В тени струятся чисты воды: |
Зерцала светлый природы |
К веселью, к роскоши манят; |
Журча, кропят цветы росою, |
Которые, своей красою |
Любуяся, себя в них зрят. |
Прелестной негой воздух дышит: |
Иль в есени весна цветет? |
Согласья сладость ухо слышит: |
Иль хор небесных сил поет? |
Восторгом смертны изумленны |
К чудесным оным временам, |
Когда творец природы новой, |
К блаженству смертного готовой, |
Являл утехи рая нам. |
Когда ко смертного довольству |
Земля, обильная во всем, |
Его желаний своевольству |
Не отрицался ни в чем, |
Рукою щедрой угождала, |
Реками нектар проливала |
И ставила повсюду пир, - |
С Помоной Флора истощались, |
И все стихии соглашались |
Со кротостию нежить мир. |
О дщерь создателя селенной! |
Дражайший узел естества, |
Любовь! твой пламенник возжженный, |
Всего источник вещества, |
На землю небеса низводит: |
Вокруг тебя играет смех, - |
Где ступишь нежною ногою, |
Там всё цветет перед тобою: |
Ты щедро сыплешь тьмы утех. |
На мразны крилия Борея |
Воздевши тяготу оков |
И тихой теплотою вея |
Златых в средине облаков, |
Зари воссев на колесницу, |
В ее одеясь багряницу, |
Невы приспела ко брегам; |
Под легкими ее стопами |
Земля себе пестрит цветами, |
Смеется зелень по холмам. |
Певцы натуры, быстры птицы, |
Как облако, толпясь, летят |
На сретенье своей царицы. |
Любви пришествие гласят |
Не только горлицы лобзаньем, |
Владычица природы всей! |
Тебе что в мире неподвластно? |
Тобой на свете всё прекрасно |
И всё во области твоей. |
Лучами радуги блистая, |
Не красная ль Весна грядет? |
Смешеньем лилий, роз прельщая, |
Блаженство на челе несет. |
Сама любовь очам дивится: |
В ней прелесть с мудростию зрится, |
В ней счастье видно россиян, |
В ней радость Павлова включенна, |
С которой россов жизнь спряженна, |
Властителей полнощных стран. |
Открылся храм: алтарь блистает - |
Возжег светильник Именей; |
С любовью верность отлетает |
Неразрешимый узел сей, |
Которого сам бог содетель. |
Сама Премудрость тут стоит: |
Любовь чету соединяет, |
Господь союз благословляет, |
Екатерина то вершит. |
Разверзлися врата небесны, |
И смертных тех полубогов |
Я зрю виталища прелестны - |
Отечества прямых отцов, |
Ироев, всем благотворивших, |
Граждан вознесших, просветивших, |
Которых слава на земли |
Царям примеры представляет. |
Их рай то в небе представляет, |
Что мы здесь ими обрели. |
Там Петр, России благодетель. |
О имя! лестней всех имян! |
Он, счастья общества содетель, |
Светильник он полнощных стран - |
Великого почтен названьем; |
Его неизмеримый дух, |
Когда б, ко славе доступая, |
Он, кровь лишь только проливая, |
Пронзал победой смертных слух. |
Он радость чистую вкушает, |
Зря благ, им сеянных, плоды; |
Восторг его дух проницает, |
Как луч, во глубине воды |
Играя, вид рождает злата. |
"Се подвигов моих заплата, - |
Весельем восхищен, речет, - |
Екатеринины старанья |
Превысили мои желанья, |
И россов чтит днесь целый свет". |
Там Карл, германов повелитель, |
Спустив с превыспренних свой взгляд, |
Народов гордых усмиритель, |
Сияньем славы весь объят, |
На отрасль он свою взирает, |
Он зрит своих потомков дщерь |
Пред алтарем, во Петрополе, - |
Ее он радуется доле: |
Карл сродник стал Петру теперь. |
Как кедры твердые вздымают |
Верхи свои под небеса, |
Гремящи тучи презирают |
И, все превысив древеса, |
Сплетают ветви горделивы; |
Напрасно воет вихрь бурливый - |
Средь бурь недвижимы стоят, |
Все грозы ни во что вменяют, |
Поля далеко осеняют |
И корнем попирают ад,-- |
Так пред создателевым фроном, |
Что выше солнцев и миров, |
Где непременным всё законом |
Своих он движет страшных слов; |
Отколь ему как царств рушенье, |
Отколь махин небесных скрып |
Ему не воспрещает слышать, |
Как червь в листах малейший дышит |
Иль из земных ползет он глыб, |
С Великим Карлом Петр Великий - |
Ирой с ироем съединясь - |
Сквозь ангельски проникнув лики, |
Творца к подножью уклонясь, |
Моления ему приносят |
И благ своим потомкам просят: |
"Направь их путь ироев вслед, |
Чтобы сии спряженны лозы, |
Где днесь цветут весенни розы, |
Премудрости явили свет. |
Наставь, господь, в твоей их ноле, |
Глас правды научи внимать; |
Рожденным к толь высокой доле |
Трудней вслед истины ступать. |
Приятны гласы лести сладкой |
Да помнили б всегда они, |
Своим народом обоженны, |
Что только с божеством сравненны |
Лишь добродетели одни. |
Да будет матери великой |
Всегда достойный Павел сын; |
Да будет, как она, уликой |
Приявшим венценосцев чин. |
Достойные Земли владыки |
Лишь счастьем подданных велики". |
- "Да будет так", - господь речет. |
На молнии сей глас промчался |
И громом смертным показался: |
Трепещет Тартар и Магмет. |
МИЛОСТИВОМУ ГОСУДАРЮ СЕРГЕЮ ГЕРАСИМОВИЧУ ДОМАШНЕВУ
Питомец чистых муз, любимец Аполлона, |
Поставлен истиной среди наук и трона! |
Тобою ободрен в сем тягостном пути, |
На трудность не смотря, стремился я идти,-- |
Предстатель муз! твоим названьем украшаю |
Списанье слабое бессмертных песней сих, |
Вергилий Франции в восторгах где своих, |
Пленяя всех сердца, с собою увлекает; |
Во славе Генрих где от гроба возникает; |
Героев и царей любимец и певец, |
Где виден весь Волтер, приявший муз венец. |
Являя россам днесь его я сладость пенья, |
Робею, трепещу, страшуся дерзновенья, |
С которым предприял сей путь я совершать, |
И уж желал бы я его не начинать. |
На путь оконченный лишь взоры простираю, |
Повсюду я цветы увядши обретаю, |
Что неискусною принесены рукой, |
И слава кроется с гремящею трубой, |
Которой звук в стихах Волтеровых вселенна |
С вниманьем слушала, сим мужем удивленна. |
Уже мне слышится ужасный глас хулы. |
Но если я твоей достоин похвалы, |
И то, что дух его к вниманью привлекает, |
Когда мой труд тебе угоден может быть, - |
Не тщетно обществу старался я служить. |
<1778>
ФЛОР И ЛИЗА
Сказка в стихах
В Москве, обильной красотами, |
Прелестна Лизанька цвела: |
Самой любви она перстами |
Прельщать сотворена была. |
Как юна роза дней весенних |
Скрывает прелести свои |
От ветров, ею обольщенных, |
Так Лиза крылась от любви. |
Пред солнцем только разверзает |
Свою цветущу роза грудь; |
Лишь Флору Лиза дух вручает, |
Возмогшему ее тронуть. |
Ты клялся - трепещи, неверный! - |
Зри казнь здесь каждый лицемерный, |
Кто клятвами дерзнет шутить! |
Любовь в их сердце не взрастала: |
Нельзя ей было больше быть; |
Ко Флору Лиза вся сгорала, |
Как Флору Лизы не любить? |
Вещала иногда, смутяся: |
"Будь верен, счастье в том мое; |
А если..." Слезы тут, лияся, |
Перерывали глас ее. |
Святейши клятвы, воздыханья |
И всё, что есть, употребя, |
Старался утолять страданья |
О, варвар, бедную губя. |
Не верь льстецу, о Лиза нежна! |
Не верь - его все ласки яд, |
Твоя со смертью радость смежна, |
В ком видишь рай - увидишь ад. |
Колико прелестьми блистает, |
Всечасно Флора то смущает, - |
Не ведает того она. |
Затменна страстию, не знает, |
Что лютый Флор готовит ей; |
Одежду брачну та сплетает, |
Тот - смерть возлюбленной своей! |
Уж завтра должно б браку быти, |
Уж завтра!.. Лиза вне себя: |
Как мог ты, варвар, позабыти |
Красу, любящу толь тебя? |
Ты не забыл ее, несчастный! |
А думал только, что забыл, |
И, златом омрача дух страстный, |
Не истреби любовь - затмил. |
Твой, Лиза, Флор идет с иною |
На брак в тот день, в который он |
Был должен внити в храм с тобою... |
Представьте Лизин горький стон! |
Как бледна лилия, согбенна, |
Так Лиза, вестью той сражения, |
Падет, лишась красы своей. |
Заря ее ланит затмилась, |
Чело покрыла смерти мгла; |
Прекрасной Лизы часть свершилась, |
Для Флора лишь она жила. |
Подруги, вкруг ее стоная, |
Ей жизнь стремятся возвратить |
И, имя Флора вспоминая, |
Хотят несчастну оживить. |
Услыша милое названье, |
Раскрыла Лиза томный зрак; |
Стенет: "Се брачно сочетанье! |
Я в гроб иду, а Флор на брак. |
Счастливым страшный - мне приятный, |
Уж мой последний близок час; |
Уже меня зовущий, внятный |
Я слышу алчной смерти глас. |
Ее вы зрите ль хладну руку, |
И, позабыв сердечну муку, |
О смерть! покой в тебе найду. |
Чем, Флор, я винна пред тобою? |
Богатств у Лизы нет твоей; |
Ты сыщешь злато со иною - |
Не сыщешь ты любви моей. |
Спешишь ты к алтарю с другою |
И радость мыслишь там найти; |
Я, верно, встречусь там с тобою, |
И я туда потщусь прийти". |
Потом, к подругам обращаясь: |
"Снесите вы мой труп в тот храм, |
Где брачно торжество, свершаясь, |
Не будет зримо сим очам. |
Там Флор во брачном одеянье, |
А Лиза будет в гробе там!" |
По сем последне воздыханье |
Конец соделало словам. |
Ее свершили завещанье |
Там Флор во брачном одеянье, |
А Лиза в темном гробе там. |
Флор, смутны взоры обращая, |
Так близко Лизы зреть не мнит; |
Но совесть, дух его смущая, |
Вещает, кто пред ним лежит. |
Не знает, отчего трепещет, |
И меркнет ясный свет в глазах. |
Приближился... Что в очи блещет? |
О, горесть! о, любовь! о, страх! |
Безгласна Лиза, чувств лишенна |
Льстецу уж пеней не творит, |
Но гроб, где Лизу протяженна, |
Но гроб за Лизу говорит. |
Он зрит: прекрасна тем покрыта, |
В чем в брак готовилась она, - |
Одежда, розами ушита, |
Не в брак, но в гроб обновлена. |
Он видит те уста любезны, |
Он алчет в те часы преслезны, |
Но поздно алчет верен быть. |
Зрит к сердцу сжаты нежны руки, |
Которы он лобзать любил, |
Зрит на челе ее все муки, |
Которых он виною был. |
Корысть его не утешает, |
Над златом верх взяла любовь. |
Он видит смерть - и смерть вкушает: |
В его хладеет жилах кровь. |
Не плачет он, не воздыхает: |
Сего превыше грусть его! |
Дрожит, падет и умирает |
Преступка жертва своего. |
Невеста, к браку поспешая, |
Уже супругом Флора чтит |
И, златом, как заря, блистая, |
На крыльях радости летит. |
О, страх! жених ее с иною |
Сраженна лютою судьбою, |
Бежит далеко страшных стен. |
Несчастная Лиза, Флор несчастный, |
О ты, плачевная чета! |
Да будет ваш пример ужасный |
Горящим в страсти - не мечта. |
<1778>
УТРО
Ода
Небес лазори помраченны |
Румянит тихая заря; |
Огнем и светом насыщенны |
Кони вывозят дней царя. |
Бледнеют ночи кровы темны; |
Морфей во пропасти подземны |
Уносит грезы и мечты; |
Главу его венчают маки, |
Ему всед идут сны и мраки |
И наступают суеты. |
Орел, любимец гордый грома, |
ет; |
Он, кажется, достигнет дома, |
Отколь исходит солнца свет. |
На нивах перепел стенящий, |
На сучья соловей гремящий |
Супруг своих к себе зовут, |
Восходом солнца восхищенны. |
Цветы и травы оживленны |
Приятну утра росу пьют. |
Пастух, подъят с утра зарею, |
Младой пастушки во очах |
Зря ясно, как любим он ею, |
Чтоб то же видеть на лугах, |
Спешит то ней... Она вздыхает, |
На волю ветрам распускает |
Нежнейши мягка льна власы. |
Зефиры оными играют, |
То прячут, то опять являют |
Сокровища ее красы. |
Натура в ризе испещренной |
С ее красой неухищренной |
Свою мешает красоту. |
В лугах, цветущих близко стада, |
Пастушку ждет ее отрада; |
С журчаньем чистого ручья |
Пастух свой голос съединяет, |
Цветов венками украшает |
В ней прелесть жизни своея. |
Среди кустов, в тени зеленой |
Любовь утехам ставит трон, |
От естества не удаленный |
Им пишет счастие закон. |
Всегда желания их с ними, |
Довольны участьми своими |
И только счастливы собой, |
Собой вселенну заменяют, |
Того блаженством не считают |
Чего им не дано судьбой. |
К водам и чистым, и прозрачным |
К ловитвам тамо рыб удачным |
Идет надежда с рыбаком. |
Зефиром зыблемая уда |
Манит рыб жадных отовсюда, |
И, тягость ощутив, рука |
Весельем душу восхищает; |
Дрожанью уды отвечает |
Дрожанье сердца рыбака. |
Почтенн питатель смертных рода |
Ко желтым пажитям спешит; |
Чтя труд его, сама природа |
Согбенны класы золотит. |
Он смертным жизнь с полей сбирает |
И униженье презирает, |
Чем пышность гордая претит |
Его полезнейшей заботе; |
В священной рук его работе |
Блаженство мира состоит. |
Как солнце из-за гор выходит |
В селеньях ваших не находит |
Ни страшных горестей, ни слез |
Меж вами игры лишь и смехи |
И самы чистые утехи; |
Всяк час свирелей слышен глас |
И видны граций нежны пляски; |
Приятства ваши все без маски, |
Натура гонит лесть от вас. |
Но, ах! в обитель позлащенну, |
Где пагуб нам течет река, |
Природу где уничиженну |
Терзает гордости рука |
И где величие уныло |
Стенет, само себе постыло, |
Выводит скорбный день заря: |
Там пений радостных не слышно, |
С одра златого роскошь пышно |
Встает, в полудни утро зря. |
Лучами света устрашенный, |
С покоем страхом разлученный |
Спешит искать души в сребре. |
Страшась сокровищ похищенья, |
Страшится собственна движенья. |
Заклепы твердые открыв, |
Свое он злато видит цело, - |
Но время смерти уж приспело, |
Всё тратит, став неволей чив. |
Раб счастья выю уклоняет |
Пред алтарем, где истукан |
Честей под игом воздыхает, |
Своим величием попран, |
Он в низостях так тверд, как камень; |
Он, жадности сердечной пламень |
Завесой тщася льсти закрыть, |
Явит в досаде смертной радость... |
Несчастный! вся его в том сладость, |
Что только хочет счастлив быть. |
Зараз своих увялость видя, |
Дневного света ненавидя, |
Не может горести вмещать. |
Бодрит свое уныло чувство, |
Рукою хитрости искусство |
Ей пишет на лице красы, |
Бесчиньем взор ее пылает |
И юношество привлекает |
Губить дражайшие часы. |
В сени священна правды храма |
Какая скорпия ползет? |
Весов из чаши, полной срама, |
Она невинных слезы пьет; |
Законов в кривизнах вияся, |
Сия змия, шипя, клубяся, |
Всем очи пестротой мрачит. |
То лакомство, взяв правды виды, |
Во имя праздныя Фемиды |
Кривыми толками звучит. |
Для должности и славы мертвы, |
Своей прегнусной страсти жертвы |
В порочном бденьи дни губят. |
Фортуна, в выборах слепая, |
Бумагой их судьбу бросая, |
Из них невиннейших разит; |
Игрою скрыв щедроты льстивы, |
Как сфинкс, опустошавший Фивы, |
Гаданьем к гибели манит. |
Во оном сонме смертных бледных, |
Друзей, ведущих вечну прю, |
Себе и обществу зловредных, |
Каких страшилищей я зрю? |
Отчаяние там скрежещет |
И ярость пылки взоры мещет, |
Нет жалости и чести нет; |
Корысть и алчность ими правит. |
Коварство люты сети ставит |
И златом к бедности влечет. |
Скрывая пропасти цветами, |
К погибели, котору сами |
Себе в безумии плетут! |
Сребро им очи ослепляет, |
Их гордость в узы уловляет; |
Невольники своих страстей |
Одну тень счастия хватают, |
О камень ногу претыкают, |
Свратясь невинности с путей. |
Блажен, кто, сам собой владея, |
В средине шума бурь мирских |
Пристанище в себе имея, |
Возможет, презирая их, |
Чуждатися пороков лести. |
Все мира пышны знаки чести |
В очах премудрости прямой - |
Прельщение умов незрелых, |
Игра младенцев престарелых, |
Отрада слабости одной. |
<1779>
Источник жизни! благ податель! |
К тебе, о боже! вопию; |
И пред тобою, мой создатель! |
Мою всю душу пролию. |
Премудрости наполни светом |
Мою к тебе парящу мысль! |
Имущего тебя предметом, |
Меня к своим рабам причисль. |
К рабам?.. Рабов ты не имеешь: |
Отец тебя любящих чад, |
Ты благостью одной владеешь, |
И власть твоя полна отрад. |
Вотще тебя себе подобным |
Соделать смертные хотят, |
Суровым, грозным, гордым, злобным, |
С собою ставя бога в ряд. |
Не верю я сердцам сим диким, |
Которы, лютостью одной |
Тебя являя нам великим, |
Всяк час ты ложь их обличаешь |
Пучиною твоих щедрот |
И милостью опровергаешь |
Угрюмых мудрецов довод. |
Ты кротко солнцу рек: "Навеки, |
Блистая, провещай творца; |
Да зрят всечасно человеки |
Меня в щедроте без конца". |
Всяк день то солнце повторяет, |
Сей благости твоей залог, |
И вся природа нам являет, |
Что бог не может быть не бог. |
Лишь только мы, неблагодарны, |
Не чувствуя твоих щедрот, |
То слабы, то высокопарны, |
Крушим страстями свой живот. |
Ты, смертным даровав свободу, |
К блаженству тьму путей открыл; |
Одним веселием природу |
А если иногда печали |
Дают вкушать нам горький яд, |
Не винен ты, что мы создали |
Себе из рая страшный ад. |
Не ты виновен, что мы, люди, |
Желая все богами быть, |
Вздымая гордо наши груди, |
Себя дерзнули позабыть. |
Тобой творенны наслаждаться, |
Превыше мы себя летим |
И мудростью с тобой равняться |
В своем безумствии хотим. |
Чувствительность! о дар божествен! |
Ты нас прямей ведешь к концу, |
И крыл твоих полет торжествен |
Возносит сердце ко творцу. |
Творец! тебя понять не тщуся, |
Всем сердцем, как отца, любя; |
Кто ты, о том я не крушуся, |
Ты был, ты есть, ты вечно будешь, - |
То небо и земля твердят; |
Я есмь, меня не позабудешь,-- |
Мои все чувства то гласят. |
<1780>
ПОСЛАНИЕ К РОССИЙСКИМ ПИТОМЦАМ СВОБОДНЫХ ХУДОЖЕСТВ
О вы, которые под сению спокойства |
Стремитесь открывать вам небом данны свойства, |
Питомцы росские художеств и искусств, |
Изобразители и наших дел и чувств, |
Которы, Рубенсам, Пигаллам подражая, |
Возносите свой дух, к их славе доступая, - |
Крепитесь в ревности то свету показать, |
Что не единою победой помрачать |
Своих соперников россияне удобны. |
Минервы подданны ко всем делам способны. |
Явите в Севере талантом вы своим |
И славу Греции, и чем гордится Рим. |
Оставьте по себе торжественны творенья, |
Но, чтобы вечности в бессмертный храм войти, |
Талант единый слаб к свершению пути, |
Когда, не озарен пространным просвещеньем, |
Гордясь одним собой, гнушаяся ученьем |
И самолюбием навеки ослеплен, |
Он в дикости своей пребудет укреплен. |
Не виден в грубости небесный оный пламень; |
И сам алмаз в коре есть тот же дикий камень. |
Науки, знания все сродны меж собой: |
Небесны чада, все назначены судьбой, |
В жилище бренностей переселясь от века, |
На крыльях мудрости возвысить человека. |
Старайтесь, жертвуя небесным сим сестрам, |
Вы, юноши, снискать блистание дарам, |
Чем вас украсила обильная природа, |
Для чести вашея и росского народа. |
Напрасно будете без помощи наук |
Надежду полагать на дело ваших рук: |
Без просвещения напрасно всё старанье,-- |
И чтоб достигнуть вам до славной высоты, |
Искусства видны где бессмертны красоты |
И где дух творческий натурою владеет, |
Где мармор говорит и душу холст имеет, |
Сравняйтесь с знанием великих вы людей; |
А без того иных к успеху нет путей. |
Художник завсегда останется бесславен, |
Художник без наук ремесленнику равен. |
Не вображайте вы себе, чтобы Апелл |
Лишь только кистию одной владеть умел. |
Списатель естества, премудрости любитель, |
Он в красках философ и смертных просветитель, |
Победоносного царя достойный друг, |
О имени его гремит доныне слух. |
Героев дружество - художникам верх славы; |
Ту честь исправленны приобретают нравы, |
Что должно и наук для вас важнее быть. |
Наука первая - уметь на свете жить. |
Она единая искусства в свет выводит, |
И, украшая их, творит блаженным век. |
Напредь талантов всех нам нужен человек. |
Таланта не познав за дикостью незрима, |
Бежит всё общество от странна нелюдима. |
Чтоб здания привлечь ко внутренним красам, |
Не должно ль, чтоб и вход приманчив был очам? |
Нередко то виной художников роптанья, |
Которые, хотя имеют дарованья, |
Но, не умев себе приятностей снискать, |
Почтенья в обществе не могут привлекать |
И, всюду принося одну с собою скуку, |
Присутством мучат всех и сами терпят муку. |
Почто в несчастии за то винить людей, |
Что счастья за талант не видим в жизни сей? |
Почто роптать на рок, живя в плачевной доле? |
Почтенье заслужить от света в нашей воле. |
Не мните также, чтоб почтение обресть, |
Нужна бы вам была чинов степенна честь. |
Не занимаяся вовек о рангах спором, |
Рафаором. |
Животворящею он кистию одной |
Не меньше славен стал, как славен и герой. |
Художник, своему способствуя незнанью, |
Желает чина лишь вдобавок дарованью |
И льстится звуками предлинных в титле слов; |
Но духом кто велик - велик и без чинов. |
<1782>
ИСПОВЕДАНИЕ ЖЕМАНИХИ
ПОСЛАНИЕ К СОЧИНИТЕЛЮ "БЫЛЕЙ И НЕБЫЛИЦ"
О ты, писатель былей, небылиц, |
Который милым, легким слогом |
Кружишь моих по моде мне сестриц! |
Клянусь по чести, перед богом, |
Что я весьма довольна тем... |
О! если б в сердце ты моем |
Увидел всё, что происходит, |
Когда твой лист ко мне приходит, |
Ты тем бы сам доволен был... |
По чести, мне ты ужесть мил!.. |
И в тот же час возненавидишь |
Свою минувшу блажь... |
Courage, mon coeur, courage!1 |
Уж ты меня и очень поисправил. |
Я чаю, ты того никак не ожидал? |
Подумай, муж мой мне не так несносен стал; |
По чести, он меня не менее забавил, |
Не менее вчера увеселил, |
Как попугай, которым подарил |
Меня... да полно, ты не знаешь, |
Из чьих мне рук достался попугай; |
А если понимаешь, |
Пожалуй, не болтай... |
То всё уже теперь, hêlas!2 проходит, |
Что нас с ума приятно сводит; |
И я любви сказала: bon voyage!3 |
Ведь надобно и о душе помыслить... |
Когда еще я тот имела avantage,4 |
Не знала, есть ли у меня душа, |
Безделкой той себя нимало не круша, |
Ее в себе никак не примечала. |
Чтоб душу получить, в Париже побывала |
И там моей в прибавок красоте |
Имела я petite santê.5 |
Перед дюшессами прелестно приседала |
И дюкам не спускала; |
И словом, там пред всеми показала, |
Любя моих гражданок честь, |
Что женщины в России есть... |
Но душу дорого иметь в Париже; |
Тем боле, у кого муж прост или benêt;6 |
Попасться с ним в беду всего нам ближе |
И виноватой быть в его вине... |
Подумай, радость, напоследок |
Не знал он, где louis7 сыскать; |
En bourgeois8 |
И, вид приняв угрюм и едок, |
По-русски мне оказал: "У нас ведь много деток"... |
В какой тогда пришла я rage!9 |
Хотела мстить ему, и... правда... отомстила... |
Однако скоро он свою поправил блажь, |
И я louis довольно получила, |
Чем я menus plaisirs10 немного заплатила... |
Нет хуже, если муж неловкий человек. |
Послышу, нам грозят уже au Fort 1'evêque.11 |
Что ж вышло мне из этакой напасти? |
Посмейся ты со мной моей шутливой части. |
Мой муж отправился назад, |
Надежду на свою родню имея; |
А я, как будто бы галантерея, |
Осталася в заклад... |
Почувствовала я тогда себе всю цену. |
В Париже быть en gage,12 то значит что-нибудь... |
А он, о, sot!13 тому в замену, |
Что я во Франции самой |
Годилась быть в закладе, |
Хотев увидеться со мной, |
Оставил красоту мою в накладе |
И выкупил меня, к смертельной мне досаде... |
Подумай: в той прекрасной стороне |
Я вся была в цене, |
А здесь не ведаю, чего я стою... |
Как я оставила Париж, |
Лишенной счастья мне, покою, |
Ужасный сделался вертиж. |
Не ведаю, как я перенесла тот coup;14 |
И жизни я своей была не рада, |
Всех бед тому желала старику, |
Который вытащил меня из-под заклада... |
Но должно как-нибудь несчастью помогать: |
Старалась здесь я время убивать |
И на гостиный двор toujours15 ездою. |
Ты слышал, радость, как там ловко приседать |
И новые конкеты собирать |
С старинной красотою: |
Неполный свет, неполна тень |
Там делают приятный день. |
Дезабилье - то много помогает. |
Le grand jour16 очень прост... |
A surtout17 там великий пост |
Не сух бывает... |
Но, ах! уж всё прошло теперь; |
И время всё съедает... |
Для приседающих оно жестокий зверь... |
Казаться мне нигде не можно |
Все так учтиво, осторожно |
Обходятся со мной, |
Почтенья этого я смертно ненавижу, |
Которо, издали мне шаркая ногой, |
Как будто говорит: пора тебе домой. |
Что делать, право, я не знаю. |
Я душу прежнюю совсем теряю; |
А новой нет: на то ведь надобен эспри. |
Я их уж сотни три |
Повыше головы перетаскала |
И ими голову ужасно возвышала; |
Но здесь avec un gros bon sens18 указ, |
Без всякого bon mot19 шутя над нами, |
Ужасно головами |
Унизил нас. |
И говорят, что cet20 указ желает, |
Чтоб был у нас эспри |
Не hors de la tête21 |
Вот он-то небылиц чудесных ожидает; |
Пожалуй, помести ты это меж своих, |
Которы все на быль походят. |
Скорее толку я надеюся от них. |
Нас в чувство остроты heureusement22 приводят. |
<1783>
1 Смелей, мое сердце, смелей! (франц.). - Ред.
2 Увы! (франц.). - Ред.
3 Счастливого пути! (франц.). - Ред.
4 Преимущество (франц.). - Ред.
5 Иметь небольшое здоровьецо значит у щеголих притворяться нездоровой, чтоб в нарядном дезабилье лежать на прекрасной постельке и прельщать приезжающих щеголей.
6 Дурашлив, глуп (франц.). - Ред.
7 Луи, или луидоры, - французские деньги.
8 Как мещанин (франц.). - Ред.
9 Бешенство, гнев (франц.). - Ред.
10 Маленькие удовольствия (франц.). - Ред.
11 Форлевек в Париже - место, куда за долги сажают.
12 В залоге, в закладе (франц.). - Ред.
13 Ред.
14 Удар (франц.). - Ред.
15 Всегда (франц.). - Ред.
16 Светлый день (франц.). - Ред.
17 Особенно, главным образом (франц.). - Ред.
18 С глубоким смыслом (франц.). - Ред.
19 Острого словца, остроумной шутки (франц.). - Ред.
20 Этот (франц.). - Ред.
21 Вне головы (франц.). - Ред.
22 Успешно, счастливо (франц.). - Ред.
К КНЯГИНЕ ДАШКОВОЙ
ПИСЬМО НА СЛУЧАЙ ОТКРЫТИЯ
АКАДЕМИИ РОССИЙСКОЙ
Избранная Минервы волей |
Устроить росским музам сень, |
Позволь для них счастливый день |
Восторженну их лучшей долей |
Оставить в памяти граждан... |
Не думай, чтобы я, гордяся |
Талантом, мне который дан, |
С венчанными мужами в ряд, |
Которых Феб к своим причислил, |
Убравши в лавровый наряд, |
Я дерзко б о себе помыслил, |
Что лира слабая моя |
Так славу раздавать способна, |
Как просвещенна мысль твоя |
Тому содействовать удобна, |
Чем небо в благости своей |
Из уст монархини к нам дышит. |
Во звуке лир нет нужды ей. |
В сердцах хвалу любовь ей пишет. |
Хвала ей - счастье наших дней. |
Отрадный клик блаженна мира - |
Вот ей достойнейшая лира. |
Но должно ли безгласну быть, |
Надеяся на глас вселенной? |
С душой, усердьем воспаленной, |
От робости не говорить? |
евного светила, |
Хоть твари всей несметна сила |
Отраду чувств своих гласит, |
И жавронок туда ж парит, |
Забыв свою ничтожну малость, |
Полета не страшась орлов, |
Поет в средине соловьев, |
Не чтя того за дерзку шалость. |
Должны ли только мы одни, |
Когда сияют ясны дни, |
Равно как в бурну непогоду, |
Которая теснит природу, |
В оцепенении молчать? |
Должны ль ни слова не сказать, |
Что здесь отрада на престоле, |
Как подданным, так музам мать, |
Что мы в такой блаженной доле |
До ней и не бывали ввек; |
Что здесь стесненный человек, |
На всё имевший запрещенье, |
Днесь мыслить и счастливым быть |
От ней имеет разрешенье? |
Иль могут чувств своих не крыть |
Одни певцы иноплеменны? |
Иль мудростью ее взнесенны |
Свободны все благодарить, |
А только лишь российски музы |
Должны носить постыдны узы |
Не сметь ей жертвы возжигать? |
Я ведаю, что дерзки оды,1 |
Которы вышли уж из моды, |
Весьма способны докучать. |
Они всегда Екатерину, |
За рифмой без ума гонясь, |
Уподобляли райску крину; |
И, в чин пророков становясь, |
Вещая с богом, будто с братом, |
Без опасения пером |
Вселенну становя вверх дном, |
Отсель в страны, богаты златом, |
Пускали свой бумажный гром; |
Нас по уши обогащали |
И Инд и Ганг порабощали. |
Но, как ни щедры в чудесах |
Они, которы предвещали, |
Все сказанное в их стихах - |
Ничто пред громкими делами |
Царицы, правящия нами. |
Итак, не чудно то, когда |
Докучных лир стишисты чада, |
Твердя все то же завсегда, |
Уморою сухого склада |
Могли вниманье отвратить |
Воспетой ими героини |
И только от своей богини |
Одно зеванье заслужить. |
Но если кто учтивость знает, |
Но рифмы тщетныя не раб, |
С росадой райской не равняет |
Царицу, коей нету мер, |
Которая царям пример; |
Кто старину и почитает, |
Но, ей вдали отдав поклон, |
Свою судьбу благословляет, |
Что под державой кроткой он |
За прошлы иски отдыхает; |
И кто, хотя и не пророк, |
Но, чтением знаком с царями, |
То ведая, какой был прок |
Доставлен свету их венцами, |
Их славу мерит по тому, |
Дела Екатерины числит, |
О них со удивленьем мыслит |
Не по восторгу - по уму, |
На мысль сравнений тьму приводит, |
Но ей достойных не находит, - |
Наполнен правдой, не мечтой, |
В усердии своем свободен, |
Надеюсь, может быть угоден. |
Я, сею мыслью ободрен, |
В сей день мой глас простерть дерзаю |
И, муз молчаньем огорчен, |
За них молчанье прерываю. |
Отверст вам, музы, славы храм, |
Вступать в него днесь в вашей воле; |
Пространно предлежит вам поле |
И крылия даны умам. |
Пускай невежество скрежещет, |
Смотря на быстрый ваш полет, |
И, ползая, взор тусклый мещет, |
Жалея счастия тех лет, |
Когда оно, собой довольно, |
Надменное и своевольно |
Вздымая гордое чело, |
Сердясь, за ум карать могло. |
Уже его бессильно жало: |
Стремитесь, росски музы, в путь, |
Имея воспаленну грудь |
Единой славы утешеньем; |
Возвысьтеся вы вашим пеньем |
Монархини до славных дел; |
Да росс, который столь процвел |
Ее преславнейшим правленьем, |
Велик и в мире и в войнах, |
Останется у вас в стихах |
Навек вселенной удивленьем... |
Напрасна слава там была, |
Где муз жилище неприступно: |
Она, как легка тень, прошла. |
С героями исчезли купно |
До греков громкие дела. |
Народы целые забвенны |
Во тьме без чести погребенны, |
Меж тем как греков горсть одна, |
Прославленна, почтенна нами, |
Пребудет ввек оживлена. |
В упорну ополченна брань |
Со Римом горда Карфагена, |
Простерша к власти мира длань, |
Была б участок так же тлена, |
Как все, презревши пенье муз, |
Когда б ее виновник уз, |
Не меньше, как оружьем силен |
И славой муз своих обилен, |
Не возвестил их гласом Рим, |
Что Карфагена пала им. |
1783
1 Разумеется, что из сего исключаются бессмертные оды великого Ломоносова и некоторое чисто других.
ТЫ И ВЫ
ПИСЬМО К ЛИЗЕ
О ты! которую теперь звать должно - Вы, |
С почтеньем, с важностью, с уклонкой головы; |
О прежня Лиза, ты!.. Вы барыня уж ныне. |
Скажите, так ли Вы в сей счастливы судьбине, |
В алмазы, в фижмы Вас, в величье убрала, |
Превосходительством и знатью отягчила |
И косо на меня смотреть Вас научила, |
Когда на улице, звуча по мостовой, |
На быстрой шестерне встречался со мной, |
Гордяся нового родства высокой связью, |
С блистающих колес Вы брызжете мне грязью? |
Сквозь чисты стеклы зря унылу красоту, |
Сиянья Вашего я счастием не чту: |
Превосходительство является мне Ваше |
Скучнее во сто раз, а ничего не краше. |
Воспомните, как Вы была лишь только ты, |
Еще не знающа величия мечты, |
На имя Лизыньки мне нежно отвечала, |
За пламень мой меня улыбкой награждала, |
Во стройной кофточке, которой белизне |
Не уступала грудь твоя, открыта мне, |
И только розою одною защищенна, |
Котора розами твоими помраченна, |
Уста твои и грудь прелестну целовать. |
Ты помнишь: не было моей любви препоны; |
Ты помнишь время то, как строгие законы |
Хотели было нас с тобою разлучить? |
Но льзя ль препоною любовь остановить? |
У ней препятствием лишь крылья вырастают, |
Ей шутка все глаза, чем аргусы сверкают. |
Воспомни время то... Сколь сладко мне оно! - |
Как лестницу любовь мне ставила в окно, |
Которо грации с тобою отворяли |
И в сумерках меня к утехам провождали. |
В восторгах наших я и ты, забыв весь свет, |
Мы думали, что нас счастливей в свете нет. |
И в самом деле так: кто мог быть нас блаженней? |
И чем же генерал в веселии отменней?.. |
Отменней?.. быть нельзя; безмерно ниже нас.. |
Не по природе он, по этикету Вас |
Любя, нахмуряся, к Вам важно подступает, |
Приятства, смехи прочь и игры отгоняет. |
Он может ли Вас так, как я тебя, любить? |
Превосходительством природу задушая |
И в сердце гордость он с любовию мешая, |
Вас любит, помня то, что он и генерал; |
А я, тебя любя, себя позабывал. |
Все были чувствия, вся мысль полна тобою, |
И весь я занят был лишь Лизою одною. |
Тобою слышал всё, тобой на всё взирал, |
Тобою жил, твоим дыханием дышал, |
Тобой одной во мне и сердце трепетало... |
Наместо золотых часов оно считало |
Минуты сладкие небесных тех забав, |
Которы, от земли нас гнусной оторвав, |
Бессмертья уделя, равняли с божествами. |
Ведь боги в вечности не заняты часами. |
Пристойно смертным то, чтоб время протолкать, |
Его в карманы класть и часто вынимать. |
Забава скучливых, часы - веселью смутки. |
У нас лишь два часа бывало только в сутки: |
Другой - не видяся, увидеться желать. |
<1786>
ДРУЖЕСКОЕ НАСТАВЛЕНИЕ ТОРГУЮЩИМ
СВОЕЮ КРАСОТОЮ ОТ СОБОЛЕЗНУЮЩИХ О ИХ НЕУМЕНИИ
О вы, растрепанны иль убранные чоской, |
С духами пудренны или мукой с известкой, |
На дрожках скачущи, в каретах, иль пешком! |
Опомнитесь, очнитесь |
И духом встрепенитесь, |
То зря, что ваши дни вверх дном. |
. |
Во унизительном для человека роке, |
В нечистом черпая вы жизнь свою потоке, |
Наместо чтоб его вам воды очищать, |
Вы вашим неискусством, |
Толь сходным с грубым чувством, |
Стремитесь боле загрязнять. |
На крыльях времени та прелесть улетает, |
Котору всяк за рубль с презреньем покупает: |
Увядша красота иссохший есть цветок, |
Скорбей, болезней бледность - |
Вот неразумия венок. |
Умнее будьте вы: во всяком состояньи |
Возможно заслужить почтенье и вниманье: |
Что дорого, лишь то нам мило, хоть и вздор. |
Вы будьте подороже |
И кушанье, хоть то же, |
Кладите только на фарфор. |
И паюсна икра в Италии в почтеньи, |
И наши кислы щи в Париже в уваженьи; |
У нас их мужики, а там маркизы пьют, |
И всё то, что где редко, |
К тому желанье метко, |
К тому стремится весь наш труд. |
Рассудку тонкому, искусству всё возможность; |
Возьмите вы в пример голландцев осторожность |
Они, равно как вы, торговлею живут |
И, много собирая, |
А мало выпуская, |
1 |
Подобно сделайте товары ваши "реже |
Для тех, которые запутались во мреже, |
Что ставит красотой природа для сердец. |
То ж будет, да не то же, |
Дурное попригоже, |
И вы приятней наконец. |
Когда возвысятся толь низки ваши цены, |
То вы увидите велики перемены; |
И злато и сребро с почтеньем потечет: |
У нас лишь то почтенно, |
Что только очень ценно; |
Таков, сударыни, весь свет. |
Представьте вы себе прелестниц иностранных: |
Не всяк ли примет их за барыней избранных? |
Их домы кажутся жилищами богов; |
Лишенные свободы, |
Толпятся вкруг народы, |
Стараясь быть в числе жрецов. |
А вас, как должно, вас всё это беспокоит? |
Чтоб даже именем вас полным называть: |
Как ваша участь тяжка! |
Зовут вас Лизка, Машка, |
Чтоб вас как можно унижать. |
Коль суждено, чтоб воя была жизнь ваша шалость, |
Коль целомудрие считаете за малость,-- |
Шалите, только лишь шалите вы с умом: |
Себя вы почитая, |
Умейте, уловляя, |
Зло само окончать добром. |
Во древни времена Аспазия, Лаиса |
То ль были, что у нас иль Паша, или Лиза? |
Богатством, собранным в распутнейшей судьбе, |
Народы, зданья строя |
Богам иль в честь героя, |
Умели честь снискать себе. |
И ныне на брегах прославленныя Сены, |
Достойные похвал, такие ж есть сирены; |
Скрывая свой порок, их добрая душа |
И свету пользой служит, |
Благотворением дыша. |
<1786>
1 Сие известно, что голландцы, торгуя везде пряными кореньями, чтоб их цены не уронить, выпускают каждый год равное количество и остатки сожигают.
ПИСЬМО к гг. Д. и А.
Вы мыслите напрасно, |
Любезные друзья, |
Что, роскоши глася |
Прельщение опасно, |
Ввожу соблазны я. |
Собрание прекрасно |
Утех мирских, забав |
Для нас творец создав, |
Нам счастье проливает; |
Но человек на смех, |
Всё претворяя в грех, |
Рай в ад преобращает. |
Виновно ли вино, |
Которо к утешенью |
Что им себя к забвенью |
Приводит человек |
И в скорби тратит век? |
Царица смертных рода, |
Вселенныя душа, |
Которою дыша, |
Живет, цветет природа, |
Любовь! виновна ль в том, |
Что ею Клит влеком, |
Подобно мотылечку, |
Садясь на всякий цвет |
И сев потом на свечку, |
Он сам себя сожжет? |
Приятель наслаждений, |
И чистых, и честных, |
Я друг ли заблуждений? |
Ах, нет! Когда мой стих, |
Хваля сей жизни сладость, |
Казал вам счастья радость, |
Вы в роскоши со мной |
Увидеть не хотели, - |
Советовал я вам, |
Чтоб счастливы быть смели, |
Не следуя духам, |
Которые не любят, |
Что толь прелестно нам, |
И добродетель трубят |
Ужасную ушам. |
Они-то, страшной харей |
Вселяя трепет в грудь, |
Марают к небу путь, |
Гневя творца всех тварей. |
Советовал я вам |
Утех не опасаться, |
Но столько наслаждаться, |
Колико должно нам. |
Всё счастье составляет |
Умеренность одна: |
И кто всё пьет до дна, |
Один лишь тот страдает, |
Один порочен тот. |
Вкушать блаженства плод, |
Не притупляя чувство, |
Знай меру - вот искусство! |
Реку, котору в брод |
Переходить возможно, |
Удобно перейдешь; |
Но в ней и смерть найдешь, |
Когда неосторожно |
Ты ступишь в глубину. |
Тот мудр, и мудр неложно, |
Кто видит сатану |
И ангела в себе. |
Не знать, в своей судьбе |
Как с счастьем поместиться, |
И из себя стремиться, - |
Вот это сатана. |
Уметь повеселиться; |
На Клоиных устах |
И в Клоиных очах, |
В ее улыбках нежных |
Зря небо, позабыть |
Смесь грустей неизбежных, |
О чем тогда тужить? |
Вот ангел наш хранитель! |
Далеко от меня |
Ты, пасмурный учитель, |
Который, ввек стеня, |
Смущен и недоволен, |
Печальным бредом болен, |
Являешь бога нам, |
Каков суров ты сам. |
Ты, горестей содетель! |
Быть диким только тверд, |
Приятну добродетель |
Коверкаешь, как черт. |
И чувства запрещаешь. |
Дая нам небо зреть, |
Ты небом нас пугаешь. |
Мы плюнем на него |
И, сердца своего |
Предався восхищенью, |
По радостну стремленью |
Почувствуем того, |
Кто мудрым был предвечно |
И будет бесконечно; |
Кто нас производил, |
Чтобы любить нас нежно; |
Кто счастье насадил |
Повсюду с нами смежно. |
Зачем тянуться нам |
За чуждыми цветами, |
Когда их под ногами |
Сбирать всяк может сам? |
Умей лишь осторожно |
Природе чтоб возможно |
Опять их порождать. |
Мы счастием все равны; |
И низкие и славны, |
Богатый и бедняк, |
Ученый и простак |
Имеют счастья долю. |
Иль мыслите вы так, |
Что бог святую волю |
Тогда переменил, |
Как случай наградил |
Кого богатством, знатью? |
Что к ленте прилепил |
Он милость с благодатью? |
Поверьте, всем равно |
Делит свою он благость; |
Всем счастие дано, |
И всякий носит тягость. |
От скуки не спасут |
Как грусти грудь сосут, |
Он плачет в недрах славы - |
И плачет, как пастух. |
Его вертлявы пажи, |
Распудренные в пух, |
Сии младые блажи, |
Не мысля о царях, |
Плывут отрад в волнах. |
Отменнее ль бывает |
Климена весела, |
Как пыль хвостом сметает |
Со пестрого пола |
И томный взор кидает, |
Танцуя менует, |
В котором ей Полет |
Глазами знать дает |
Чего не ощущает? |
Не так же ли полна |
Утехою Кларина, |
Толь мягких, как перина, |
Сложивши тяжкий сноп, |
Там пляшет, где Антроп |
Ей свистом помогает. |
Антроп не уверяет, |
Однако верен ей. |
То правда, не болтает |
Любезной он своей |
Безделиц остроумных |
И слов высоких, шумных, |
Которыми любовь |
Свой пламень раздувает, |
Когда в жару пылает |
Полетов наших кровь, |
Как сердце обмирает |
Манерных Клой, Темир; |
Не может шаткой моды, |
Чем ветрены народы, |
Пиющи Сенски воды, |
Ничтожных он созданий |
Представить щедро в дар: |
Не может он свой жар |
И страстных воздыханий |
Возвысите ценой |
Блистающих безделок, |
Искусных тех поделок |
Бертелевой рукой, |
Которы так учтиво |
Он верит на кредит, |
Чтоб оными счастливо |
Купить красавиц стыд. |
Антроп того не знает, |
Ему и нужды нет: |
Любовь его зовет, |
Природа помогает. |
Красна сама собой, |
Нужна ль природе краска? |
Не счастье то, друг мой, |
<1786>
ОТ ДЯДИ СТИХОТВОРЦА РИФМОСКРЫПА
Хвалить и всё и всех - то дело безопасно, |
И будет всё с тобой и дружно и согласно. |
Все станут говорить: вот добрый человек! |
Умно и смирно он проводит честный век. |
Водой не замутит. Душа его почтенна, |
Что ей ни дай, ничем не будет огорченна. |
Он ангел во плоти; прямой он филозоф! |
Хоть скучный Рифмоскрып, возы навьюча строф, |
Его терпению сто тысяч од привозит, |
Он плодородие его хвалой навозит; |
И, сердцем дань платя препакостным стихам, |
Хотя исподтишка в кулак зевает сам, |
Но восхищается он явно каждой строчкой |
И всем любуется: и запятой, и точкой. |
"Куды, - он говорит, - как это всё умно! |
Иным покажется запутанно, темно; |
Но то и хорошо: одни лишь низки слоги |
Высоко говоря, на крылиях парит, |
Тот должен не понять и сам что говорит |
То честь ли, коль творца так мало почитают, |
Что без разбора все его стихи читают? |
Что приступ всякому свободный, легкий к ним? |
Что чернь бесчестит их понятием своим? |
Воспомни о царях, владеющих Востоком; |
Не досягаемы ничьим из смертных оком, |
На неприступнейшей престола высоте |
Богами кажутся подвластных простоте. |
Хоть, к счастью, ничего для нас не созидают, |
Велики тем они, что их не понимают. |
Почтенный Рифмоскрып! равно твои стихи, |
Чрез меру гордые, надуты, как мехи, |
Презрев и ум простой, и чистый смысл, и толки, |
Пребудут навсегда в почтении на полке. |
С подобострастием храня их свят покой, |
Чтецы не осквернят их дерзкою рукой". |
Вот так-то ободрен, в свои влюбленный враки, |
Какой же люта лесть дает пиитам плод? |
Ах! даже и на весь с презреньем смотрят род |
Того, который всех, как смертными грехами, |
Терзает и томит несносными стихами. |
Однако свет неправ; и чем же винен я, |
Что этот Рифмоскрып-рифмач родня моя?.. |
Помилуй, свет, меня, невинна пред тобою! |
Я связан с ним родством, не связан головою. |
"Но должно б, - говорят, - ему подать совет, |
Чтоб не срамил себя на целые сто лет. |
Не лучше ли, скажи, честному человеку |
Поденщиком копать канал иль чистить реку? |
Не лучше ль улицу каменьями мостить? |
Не лучше ль огурцы или морковь садить, |
Чем, глупый стих точа, как деревянну пешку, |
Рассудку здравому его казать в насмешку?" |
Поверьте, говорил я то же много раз, |
И метил я ему не в бровь, а в самый глаз, |
Приметя склонности его души природны, |
А именно, коням он мастер гриву стричь; |
Умеет гордо он держать на козлах бич; |
Я, видя, что он то всё действует приятно, |
"Будь кучер, - я ему твердил неоднократно. - |
Каретой произвесть ты легче можешь гром; |
С вожжами будешь ты почтенней, как с пером. |
Умея обуздать на свете всяку клячу, |
Загладь твою, загладь с Пегасом неудачу! |
Послушайся меня, племянник дорогой: |
Парнасский часто конь в тебя лягал ногой, |
И уморить тебя он может напоследок. |
Плачевный сей пример на свете ведь не редок. |
Ты знаешь сам, без крыл нельзя никак летать; |
Равно без дара нам никак нельзя писать. |
Есть всякому своя от неба данна доля. |
Бесчестит лишь одна несмысленная воля. |
Смешон, кто не свое примает ремесло. |
Читал ли ты когда Депрео-Боало? |
Ты помнишь ли врача, достойна слез и смеха? |
Наперсник дорогой царя подземных царств, |
Он силою своих мертвительных лекарств, |
Не уважая вдов, сирот оставших стона, |
Толико же, как мор, был верный раб Плутона. |
Однако был учен. Что ведал Гиппократ, |
Что ведал Галиен, он то твердил стократ. |
Наука у него, как гидра, в мысли села |
И до конца его природный разум съела; |
И, думать запретя, лишь то велела знать, |
Другие только что умели понимать. |
Святое к старине всегда храня почтенье, |
Иное мыслить он считал за преступленье, |
И лучше он хотел по книге уморить, |
Как жизнь по естеству больному подарить. |
Он, впрочем, был речист, способен к красну слову, |
Как станет говорить - нельзя не быть здорову; |
Как станет он лечить - нельзя не умереть. |
Из всех его друзей, преставших солнце зреть, |
Богатый откупщик, избыточен, доволен, |
Охотник строиться, хоть вкуса не имел. |
Он друга-лекаря в свой новый дом привел. |
Нестройство здания наш врач тотчас приметил, |
И дарованием природным вдруг осетил |
Он всю тяжелую нелепость богача. |
Искусству строиться хозяина уча, |
В ином он месте быть крыльцу повелевает; |
Из глупых там сеней он залу созидает; |
Там кудри, как парик, велит с стены он сбить |
И с кровли здесь фронтон уродливый стащить. |
Прекрасным делает строение постыло; |
И стало самому хозяину то мило. |
В архитектуре врач, зря быстрый свой успех, |
За модули ее принялся не на смех. |
Простясь с пилюлями, с микстурами, с ланцетом, |
Мир тотчас заключил с опустошенным светом. |
И, более земли гробами не тягча, |
Строитель добрый стал из скверного врача. |
Племянник, на тебя прямая ведь указка". |
Какой же мне ответ?.. - " Не слушаю я врак. |
Депрео твой глупец, и Боало дурак; |
А с сими греками и дядя повредился. |
Узнай же, что на то я только и родился, |
Дабы вселенную в стихи переложить. |
Кто может так легко, как я, производить? |
Вчера заделал я лишь только эту драму, |
А вот она и вся, пиитов наших к сраму. |
Хочу ее тебе я, дядя, прочитать". - |
Тотчас из пазухи он вытащил тетрадь. |
О, ужас!.. толщиной он с Проптера 1 казался, |
Но спичкой стал, когда от драмы опростался. |
Страх светлый день тогда преобратил мне в ночь. |
Я обмер и не мог уйти оттоле прочь. |
Тиран сей, пользуясь моим остолбененьем, |
Чтоб умертвить меня тетради толстой чтеньем, |
В кафтанну петлю мне свой перст загнул, как крюк, |
Любуяся своей стишистою громадой, |
Котору называл поэзии Палладой, |
Бессилен удержать ее одной рукой, |
Он дядю бедного преобратил в налой |
И на мое плечо взвалил тяжело бремя. |
"Бесчеловечное ты демонское семя!" - |
Ему я закричал, от тягости кряхтя. |
Тогда, на толстый пень сложив свое дитя, |
Который близко нас, мне к счастию, случился, |
Читанием стихов душить меня пустился. |
Уже, ударив, час меня к обеду звал, |
А варвар чтение лишь только начинал. |
Рот в пене был его, и очи помутились, |
Все чувствия его лишь в драму углубились. |
Приметя то, чтобы себя освободить, |
Я лучше захотел кафтан мой погубить, |
Которым он ко мне держался, прицепяся. |
От грусти полумертв, досадуя, сердяся, |
Тишком с себя кафтан несчастный я стащил; |
Благодаря меня освободившей доле, |
Я бегом от врага избавился в камзоле |
И, издали смотря, доволен, хохотал, |
Что драму моему кафтану он читал. |
Теперь, на это всё рассудка оком глядя, |
Скажите, винен ли в его беспутстве дядя? |
<1787>
1 Известный аглинский купец своею чрезвычайною толщиною.
ВЕЧЕР
Заря багряна потухает, |
И сребренна луна свой зрак |
Сквозь тихий и спокойный мрак |
В прекрасной полноте являет. |
Се ночь, приятней нежель день, |
Заняв от роз благоуханье |
И от зефиров воздыханье, |
Свою любви угодну тень |
На мягку зелень расстилает |
И негу в чувства проливает. |
Спеши, Кларина, к сим местам, |
Для нас любовью помраченным; |
Спеши к приятным сим кустам, |
Где томна вся природа дремлет, |
Где сердце лишь мое не спит, |
Во всем оно твой образ зрит, |
Во всем твой глас любезный внемлет; |
И листий шум, и ропот вод - |
Мне всё вещает твой приход. |
Любви покорствуя закону, |
Почто твоя трепещет грудь? |
Иль стыд тебе творит препону? |
Иль путь любви - преступна путь? |
Твои горящие ланиты |
Румянцем нежных роз покрыты; |
Как капля утренней росы |
На белых лилиях блистает, |
Когда в ней солнца луч играет, |
Слеза кропит твои красы. |
Уныньем око отягченно |
Иль сердце, для любви рожденно, |
Любовь возможет устыдить? |
Всеобщему покорствуй року, |
Уж долг платить пришел твой срок. |
Оставь грызение пороку, |
Любовь есть должность, не порок; |
Бесчувственность не добродетель, |
Верь мне, - весь мир мне в том свидетель. |
Любви вселенна ставит пир, |
Любовь вселенну оживляет. |
Увидь, как легкий здесь зефир |
Прекрасну розу лобызает. |
Едва успел ее тронуть, |
Ее цветущей стала грудь. |
Услыши сладостно журчанье |
Меж горлиц, тающих в огне; |
Зри нежно крылий трепетанье; |
Вся тварь тебе пример и мне. |
Или, любовь считая пленом, |
Иль, гордости смущенна тленом, |
Тревожится душа твоя, |
Влекома в нежное покорство? |
Счастливой быть оставь упорство; |
И если рабство нежна страсть - |
В толь сладком рабстве вся природа. |
Какая ей равна свобода? |
Пред нею грусть и трона власть. |
Что я, ты чувствуешь ли то же? - |
Не видя, алчу зреть тебя; |
Узрев, забвение себя, |
Стократно памяти дороже, |
Объемлет душу, чувства, ум. |
В тревоге нежной сладких дум |
Душой твои красы лобзаю. |
И кровь то мерзнет, то кипит, |
И свет от глаз моих бежит, |
И сам себя тогда не знаю. |
Любви сердечной на вопрос |
И радостных источник слез |
Из глаз моих ты извлекаешь. |
Коль счастлив я, коль мог тронуть |
Твою колеблющуся грудь. |
Почто ж минуты счастья тратить? |
Мы сердцем лишь тогда живем, |
Как сердце чувствуем в другом. |
Что нам минуты те заплатит? |
Иль в пышностях, или о сребре |
Мы наше счастье обретаем? |
Стенящих на златом ковре, |
Веселых в хижинах сретаем. |
Я знаю, стоишь ты венца; |
Но стоит ли тебя порфира? |
Созданье лучшее творца, |
Родясь для украшенья мира |
И взором смертных утешать, |
Тебя что может украшать? |
Я не могу тебе представить, |
Ни знатностью тебя прославить, - |
Могу лишь вечно я любить. |
Не колесницы, не чертоги, |
Где смертны кажутся нам боги, |
Где низки так суть боги те, - |
Даю лишь сердце благородно, |
Тиранов чуждо и свободно, |
Твоей подвластно красоте. |
<1787>
ПОСЛАНИЕ ТРЕМ ГРАЦИЯМ
О нежные сестрицы неразлучны! |
Сопутницы прекрасного всего! |
Сама краса не стоит ничего, |
Черты ее бездушны, вялы, скучны, |
Коль, вашего знакомства лишена, |
Жеманится без прелестей она. |
О грации! позвольте пленну вами |
Пред жертвенник священный ваш предстать, |
Тесняся где за вашими цветами, |
Сбираются, чтобы цветы измять. |
Принудить вас возможет ли искусство? |
Без правила пленяете вы чувство. |
Напрасно Ферт уверить хочет всех, |
Что стих его вместил приятство ваше; |
Что написать никто не может краше; |
Что от его быть должен драмы смех, |
Затем что слог, по правилам шутливый, |
Комический и острый и игривый, |
Не ввел его проказной музы в грех; |
Что он так чист, как ясная водица. |
То правда; но и столько ж вкусен он; |
И зрителей упрямая станица |
В тот час, как сам он им давал закон |
Хвалить себя, в ладони ударяя, |
Сидела вся, по правилам зевая. |
Меж тем Ефим, любезный новичок, |
Сшиб мастера своею драмой с ног. |
Ваш, грации! служитель он покорный, |
Понравиться без правил смел и мог, |
Риторики всея на посрамленье. |
Вот правило и ваше наставленье: |
"Любезен будь, восхити и плени". |
Но чтобы нам до этого достигнуть, |
Риторика! пожалуй, извини: |
Все бисеры твои нам должно кинуть. |
Пред зеркалом улыбочкам учась, |
Которые приятностей созданье, |
О Сильвия! напрасно, искривясь, |
Ты делаешь твоим устам страданье. |
Чтобы твои возвысить красоты |
И одолеть препятствия природны, |
Хоть на себя драгих безделиц ты |
И вешаешь лоскутья новомодны, |
Хоть на лицо наводишь белизну, |
Хоть на щеки кладешь заемны розы, |
Чтоб вида скрыть холодного морозы, |
Карандашом хотя ты и выводишь, |
Но своего в том счету не находишь. |
Без прока всё; и прочь сердца бегут. |
Напрасно взор твой тусклый уверяет, |
Что граций он приятности бросает, - |
Твои красы на граций только лгут. |
Без ведома ты их пригожа стала |
И прелести без воли их достала. |
Все, зря тебя, дивятся кружевам, |
С ушей и с рук сверкающим лучам, |
Из блонд, кисей тем пухлостям прозрачным, |
Французских рук творениям удачным, |
Чем думаешь ты отличить себя,-- |
Все смотрят то, не видят лишь тебя. |
Ты - вся не ты: торговок зданье модных, |
Сочинена рукой мадам Бобри. 1 |
Что в том, коль нет в тебе красот природных? |
Пожалуй же, на Дафну посмотри: |
В лице ее цвет утренней зари |
Как взор ее, со взорами встречаясь, |
Вниз падает, их жадностью смущен. |
Прелестна грудь, утехи трон, |
Биение то нежно повторяет, |
Которое в ней сердце ударяет, |
Вещая ей, что время уж любить. |
Вы, грации, стараясь пособить |
Той прелести, котору вы создали, |
Когда идет, несете вы тот рост, |
Толь гибок, толь приятен, строен, прост, |
Который вы, вы сами рисовали; |
И маленькой даете ножке ход, |
Которую вы сами обували. |
Толпится вкруг любовников народ: |
Подобно так стремится к розе зрелой |
С жужжанием рой пчел, плетущих сот, |
Влеком ее блистанием красот, |
Тесняся, к ней полет свой правит смелый, |
Других цветов не видя на лугах. |
Ты, Дафна, все искусства презирая, |
Прельщаешь всех, сама того не зная, |
Не думая кого-нибудь прельстить |
И несмотря, что Сильвия, кобенясь, |
Красы твои все хочет помрачить |
И что уста ее, от злобы пенясь, |
На всю тебя злоречья желчь лиют,-- |
Сопутницы с тобою повсеместны, |
Тебя твои защитницы прелестны, |
Три грации, в обиду не дают. |
Лишь Сильвия с улыбкой злою скажет: |
"Уж ужас, как у Дафны вздернут нос!" |
А грация приятность в этом кажет. |
Хоть маленький, прекрасный свиток роз, |
Она на смех рот Дафния поднимает |
И говорит: "На нитку снизан рот". |
А грация ей тотчас отвечает: |
"То собственной моей работы плод. |
Чтоб этот рот снизать, наяды дали |
". |
Вот так-то всё, что ваш имеет вид, |
О грации! греша и против правил, |
Какой бы яд завистник ни направил, |
Однако же вовек не повредит. |
Резвяся вы и забавляясь пляской, |
Вы бесите клеветников своих; |
Ответствуя одною только лаской, |
Смущаете игрой ехидство их; |
И, несмотря на бледные их лицы, |
Без мудростей вы всех сердец царицы |
И истинный всему даете вкус. |
Когда вас нет, храпя, музыка дремлет, |
И живопись нахмурен вид приемлет, |
А гордая архитектура - груз, |
Поэзия души не восхищает, |
И танцы все - лишь шарканье ногой; |
Актер себя пред зрителем ломает |
И делает в себе царя дугой. |
2 подпора Мельпомены, |
Приятная владычица сердец, |
От наших слез берет похвал венец |
И, чувствовать дая страстей премены, |
То к трепету, то к плачу приводя, |
Пленяет всех, с победой в грудь входя. |
О вы! вы все, которых дни блаженны |
Художествам приятным посвященны, |
И славы в храм грядущи музам вслед, |
Когда прельщать ваш должен быть предмет, |
Чтоб имена остались ваши вечно,-- |
Вы грациям молитеся сердечно. |
<1790>
1 Одна из множества модных французских торговок.
2 Бывшая здешнего <петербургского> французскою театра славная актриса.
ЭПИТАФИЯ
Под камнем сим лежит Пл....в. |
Сверх камня был таков; |
Под камнем он каков? |
<1790>
СТАНСЫ НА СМЕРТЬ
О смерть! предел неизбежимый! |
Ты всех, преобращая в прах, |
Зовешь пред суд необходимый, |
Давать отчеты в их делах. |
Тебя повсюду мы сретаем, |
Тебя нигде мы не уйдем! |
Всем вестна ты; но мы не знаем, |
Когда, и как, и где умрем. |
Тебя счастливец отдаляет, |
Что смертен, забывая то, |
Себя до облак возвышает. |
Приходишь ты - и он ничто! |
Взгляни - несчастный сколько страждет, |
С каким восторгом ждет тебя: |
Прихода твоего он жаждет |
И тем лишь веселит себя. |
Ты смертным страждущим отрада, |
Надежда к вечности, покой; |
Несчастный счастлив лишь тобой. |
Но ты свой зрак от тех скрываешь. |
Которым ненавистен свет; |
Того ж, напротив, поражаешь |
Незапно, кто тебя не ждет |
Воззрим на гордого вельможу: |
Корысть его один предмет; |
Он мыслит: тьмы богатств умножу! - |
Как будто б жить мильоны лет. |
На высоту взлететь стремится, |
Дабы пятою всех попрать; |
Пред ним сама Фортуна льстится |
Свое колено преклонять. |
Но смерть, котора всё сражает, |
Приходит наконец к нему; |
Она всю гордость повергает |
С высот блестящих в бездны тьму. |
Ты свой блаженный век кончаешь, |
Исчезло имя вдруг твое; |
Преображен в небытие. |
Увидьте воина, паряща |
На поле ратное с мечом, |
Достигнуть славы громкой льстяща, - |
Не зрит препоны он ни в чем. |
Как злобный тигр, ожесточился |
Герой сей на врагов своих; |
Но меч в крови лишь обагрился, - |
И смерть в местах явилась сих. |
Вияся над его главою, |
Твердит ему, что краток век, |
В деснице с острою косою |
Твердит, что он есть человек. |
Но гласу он сему не внемлет, |
Вся мысль его - врагов разить; |
Он жадным оком всё объемлет |
И всё желает поглотить. |
Врагов разит он без пощады, |
Надежда веселит его, |
Достиг блаженства он сего. |
Уж враг стремглав во бег стремится, |
Прося спасенья благ творца; |
Душа в герое веселится, |
От славы ждет себе венца. |
Но выстрел смерть предвозвещает, |
Се лютый, грозный час притек. |
Огонь блеснул! - он жизнь кончает, |
И лавр его увял навек. |
Всё кончилось в одно мгновенье, |
Что веком ты приобретал; |
Исполнилось судеб веленье: |
Ты был велик - ничто вдруг стал. |
Мудрец в трудах свой век проводит, |
Бессмертье алчет заслужить: |
Он благо мира в том находит, |
Чтобы в сердцах потомков жить. |
Спокойствием не наслаждаясь, |
Ведет в терзаньях каждый день. |
Вдруг исчезает так, как тень. |
Что ж в славе той, котора льстила? |
Хотя ее ты приобрел, |
Но смерть дверь в вечность отворила; |
Ты был - и вдруг во гроб снисшел. |
Уже того не ощущаешь, |
Что имя здесь твое гремит. |
Ты в мрачном гробе истлеваешь, |
И славы блеск тебя не льстит. |
Все мы, водимы суетою, |
В терзаньях кратку жизнь ведем; |
И, лестною пленясь мечтою, |
Прямого счастья не найдем. |
Иной, корыстью обольщенный, |
Плывет в пространный океан; |
Надеждой сладкой упоенный, |
Он мнит: достиг дальнейших стран. |
Сокровищ Крезовых алкая, |
В них зрит всё счастье и покров, |
Что гибнет он в виду брегов. |
Корабль, меж бурных волн несомый, |
К спасению лишась путей, |
К хребтам кремнистым быв влекомый, |
Сретает тысящу смертей! |
Со треском мачты вихрь ломает, |
Моря примкнулись к небесам. |
Ночь мрачну молнья освещает, |
Являя ужас лишь очам. |
Корабль, как быстр орел, несется, |
Срывая пену с грозных вод; |
В нем вопль повсюду раздается, |
Отчаян весь там смертных род. |
Там сын родителя объемлет, |
С ним купно хочет умирать; |
Со плачем мать дитя приемлет, |
Дабы в последний раз лобзать. |
С супругой нежный муж прощаясь, |
Не в силах скорбь изобразить, |
"Тебя навек лишаясь, |
Иду - чтоб там тебя любить". |
Скупой, на глыбы злат взирая, |
Трепещет, мучится, стенет; |
Корысть, им алчна обладая, |
Его на части душу рвет. |
Меж тем уже в корабль втекает |
Вода, и с нею смерть течет, |
Она кормилом управляет, |
На дно пучин его влечет. |
Всех помощей уже лишился |
Предмет разгневанных небес, |
Мелькнул меж волн и вдруг сокрылся, |
Сокрылся и навек исчез! - |
Вот как в напасть себя ввергаем, |
Счастливыми ласкаясь быть. |
О смерти мы не размышляем, |
Лишь призрак тщимся захватить. |
Судьбой своей не быв довольны, |
Блаженство льзя ли нам вкушать? |
Мы алчем всё себе прибрать. |
О смерть! ты мир весь обтекаешь, |
Везде родишь плачевный стон! |
Ты жизнь мгновенно отнимаешь! |
Она уйдет, как краткий сон. |
Сей сон - мгновенна скоротечность, |
Пред вечносчию - жизнь ничто. |
Смерть нас предводит в бесконечность, |
От ней не скроется никто. |
Друзья! вы смерть не забывайте, |
Она всеобщий наш удел. |
Лишь правость духа сохраняйте, |
И всяк страшися злобных дел. |
1790(?)
ВОСПОМИНАНИЕ СТАРИКА
О память прежних дней приятных! |
Проникни в томну, слабу мысль |
И прежних случаев превратных |
Прошедших радостей исчисль. |
Сбирал я майские плоды. |
Душа, как роза, расцветала! |
Не знав, что горесть, что беды. |
Бывало, с милою Авророй |
Встречал я первый Фебов въезд |
И в мысли восхищенной, скорой |
Сиял, как искра в куче звезд. |
Бывало, разных птичек пенье |
И громкий голос соловья, |
Шум водопадов, их стремленье |
Внимал с живейшим чувством я. |
Бывало, пляски, хороводы |
Веселых, добрых поселян - |
Где без искусства вид природы |
Для блага общего им дан - |
Меня в младенчестве питали! |
Я с ними радости делил, |
Кто прожил так, тот прямо жил. |
Когда же время злобным взором |
Из туч на смертный взглянет род, |
Бореи гневные собором |
Откроют осени приход; |
Когда дождь мелкий, ядовитый |
Лишит одежды шумный лес |
И солнце, бросив луч сердитый, |
Сокроется среди небес, - |
Бывало, несмотря на стужу, |
На мрачность всех осенних дней, |
Весельем грусть обезоружу, |
Не потеряв весны своей. |
В спокойном, тихом кабинете, |
Меж граций, меж приятных муз, |
Забыв, как мучатся в сем свете, |
Таскают всех печалей груз,-- |
Беспечно в книгах зарываясь, |
Я с пылким чувством зрел красы, |
Я ей лишь посвящал часы. |
Или в исторьи древних веков |
Летел к протекшим временам; |
Зрел римлян, египтян и греков, - |
Как будто с ними жил я там. |
Потом пущусь гулять по свету, |
За книгой обтеку весь мир. |
Или в романах без предмету |
Влюблялся в тысячу Пленир! |
С живым воображеньем - вольным, |
Бывало, как орел, парил; |
И, будучи собой довольным, |
В себе всё благо находил. |
Когда ж мое уединенье |
Возьмет унылый, мрачный вид,-- |
Оставя кабинет, и чтенье, |
И зданье древних пирамид,-- |
Скачу на бал богатый, пышный, |
Где нектар из сосудов бьет |
Где роскошь царствует, живет. |
Там, с нимфами в кругу резвяся, |
Себя Парисом вображал; |
И, всеми до одной прельстяся, |
Мое всем сердце отдавал. |
Бывало, и они смотрели |
Из рук прелестных на меня; |
Желали!.. но сказать не смели, |
Свои стыдливости кляня! |
Куда ж девались прежни силы? |
Румяность свежих, алых щек? |
На мне вид бледный и унылый; |
Мой, видно, красный день протек. |
Уж я расстался с розой нежной, |
Согбен под тяжестью зимы! |
С главою дряхлой, белоснежной |
Являю скорбь ужасной тьмы. |
О молодость! о дар бесценный! |
Почто ты вянешь, как цветок? |
Твой подъедает корешок. |
Болезнь тягчит меня пятою |
И жнет моих остаток лет; |
Моей мучительной слезою |
Себе протаптывает след. |
Чтобы привесть скорей ко гробу, |
Чтоб слабый дух исторгнуть мой, - |
Болезнь! где ты окончишь злобу? - |
Увы! - под гробовой доской! |
Когда творец лучом блестящим |
Природу всю развеселит, |
Бореям хладным и шумящим |
Сокрыться всем в горах велит; |
Когда наместо их зефиры |
Начнут прохладно, нежно дуть; |
Когда все твари, томны, сиры, |
Успеют с радостью вздохнуть, - |
На посох свой облокотяся |
И с помощью дрожащих ног, |
Иду в небесный я чертог. |
Там, сев под липой мрачной, мшистой, |
Что в юности со мной росла, |
Смотрю на водопад кремнистый - |
В нем та же живость, что была. |
А мой источник жизни бренной |
Сквозь камни с быстротой не бьет,-- |
Иссох в ущелине подземной, |
Единый червь его сосет. |
Я слышу птичек хор согласный, |
Но сердце слабо к чувствам сим. |
Где ты, луч младости прекрасной? |
Где ты, зари прелестный сын? |
Тебя мои не встретят очи, |
Твой блеск сокрыт от стариков! |
Померк! - как день в печальной ночи |
Исчез! - в тумане всех веков. |
Куда ни обернусь - всё то же; |
Всё прежний восприяло вид; |
Всё той же красотой блестит. |
А человек чуть-чуть вспомянет |
Про свой весенний прежний цвет; |
Средь осени куда ни взглянет - |
Но уж весны он не найдет! |
Найдет! - и день он встретит майской, |
Проглянет луч на небесах. |
Дождусь конца с надеждой райской! |
Чрез смерть к бессмертью только шаг. |
1790(?)
ПРИМЕЧАНИЯ
При жизни Я. В. Княжнина вышло в свет только одно собрание его сочинений и четырех томах, напечатанное в 1787 г. в типографии Горного училища. Два первых тома целиком занимают трагедии, в третьем помещены комедия "Хвастун" и комические оперы "Несчастие от кареты", "Сбитенщик" и "Скупой". Четвертый том первоначально, по-видимому, должен был состоять только из "мелких сочинений" - стихотворений, мелодрамы "Орфей" и "Речи, говоренной в.публичном собрании императорской Академии художеств при выпуске ив оной питомцев в 1779 годе", но в ходе, работы над изданием Княжнин включил в этот том вновь написанные комедию "Неудачный примиритель, или Без обеду домой поеду", комическую оперу "Притворно сумасшедшая" и стихотворения 1786 - начала 1787 гг. В процессе подготовки и осуществления издания Княжнин заново просмотрел тексты большинства произведений и внес ряд поправок и дополнений. Однако многие погрешности (опечатки, пропущенные слова и т. и.) не были замечены Княжниным и попали из ранних публикаций в издание 1787 г., где к ним прибавились новые. Некоторые из них Княжнин исправил, приложив к первым томам списки опечаток и поправок, но многие остались, и механически перешли в последующие издания.
Издание 1787 г. отнюдь не было полным собранием произведений, созданных Княжниным до 1787 г. В пего не вошла трагедия "Ольга", написанная, очевидно, в начале 1770-х годов, комическая опера "Мужья - женихи своих жен" (возможно, относится к 1784 г.) и ряд стихотворений, напечатанных в 1770--1780-х годах ("Письмо графа Комменжа", "Ода на торжественное бракосочетание...", "Флор и Лиза" и др.). Кроме того, самое раннее стихотворение, вошедшее в эго издание ("Рыбак"), напечатано в 1778 г. Между тем уже в 1772 г. Н. И. Новиков указывал, что Княжнин "много писал весьма изрядных стихотворений, од, элегий и тому подобного" ("Опыт исторического словаря о российских писателях"). Имеются указания на сотрудничество Княжнина в "Трудолюбивой пчеле" Сумарокова (1759), можно предполагать, что он участвовал в журналах самого Новикова. Ни одно из этих ранних произведений Княжнина не вошло ни в издание 1787 г., ни в последующие.
Второе издание сочинений Княжнина было напечатано и московской типографии А. Решетникова. {Кроме того, С. А. Венгеров указывает на издание "Мелкие сочинения в стихах и прозе", М., 1801 (Русская поэзия, вып. 6. СПб, 1897, стр. 223), а в переписке Евгения Болховитинова с Д. И. Хвостовым речь идет об изданном не позднее 1802 г собрании сочинений Княжнина с приложением биографии писателя, написанной Болховитиновым (Сборник статей, читанных в ОРЯС. т. 5, вып. 1. СПб, 1858, стр. 105--106). Поиски этого издания пока не увенчались успехом и поэтому, согласно традиции, издание 1802--1803 и именуется "вторым", третье было дополнено "рядом лирических стихотворений, басен, сказок и прозаических произведений". В обзоре есть и другие ошибки. Так, например, говорится, что в четвертом томе третьего издания помещено четыре комических оперы, тогда как в действительности их пять (в перечне пропущен "Скупой"); указывается, что биография Княжнина впервые напечатана в третьем издании, а не во втором; на ошибочном утверждении, что стихотворения-посвящения Екатерине II якобы "не было во втором издании", строится целая концепция: "Издатель, возможно потому, что в издании принимал участие сын Княжнина, помня не так давно произведенную Екатериной суровую расправу над "Вадимом Новгородским", привлекшей к допросу родственников писателя, не счел удобным вносить в издание панегирик императрице. Включение его в издание 1817--1818 гг. вполне понятно потому, что оно стремится быть памятником, который воздвигает дворянство своему писателю".} Четыре первые тома, вышедшие в 1802 г., по составу в точности повторяют первое издание, отличаются они только введенной в первый том биографией писателя, написанной его сыном. В 1803 г вышел пятый том, который был составлен большей частью из произведений, при жизни автора не изданных, и бы ч сопровожден следующим "предуведомлением":
"Пятая часть сочинений господина Княжнина издана после его счерти, со изображением ему памятника, где плачущая Поэзия украшает цветами камень, поставленный на его гробе, а по другую сторону Гений славы, с утешительною улыбкою, ободряет осиротевшую Поэзию, стремясь возвестить имя бессмертного писателя к грядущим временам. - Вот всё, что можно было воздать сему нежному поэту!.. Благосклонный читатель! единая твоя слеза, которая родится от чувствительного сердца, будет драгоценным венком сему достойному стихотворцу".
В этот том вошли комедии "Чудаки" и "Траур, или Утешенная вдова" и комическая опера "Мужья - женихи своих жен" Собрание стихотворений Княжнина пополнилось здесь восемью произведениями, из которых четыре были напечатаны при жизни поэта, а четыре ("Попугай", "Стансы на смерть", "Воспоминание старика", "Эпитафия") впервые увидели свет в этом издании. Заключался том прозаическими сочинениями. "Речью, говоренной господам кадетам императорского Сухопутного шляхетного кадетского корпуса", отрывками из "Риторики" и "Толкового словаря".
Издание 1802--1803 гг. с текстологической точки зрения является худшим1 количество опечаток в нем огромно, пропущены не только отдельные слова, но и целые строки и даже куски текста по нескольку строк. Кроме того, готовя пятый том к печати, А. Я. Княжнин внес в текст ряд произвольных поправок: "Дружеское наставление торгующим своею красотою от соболезнующих о их неумении" стало называться "Послание прелестницам", очень сильно был искажен текст поэмы "Попугай" и т. д.
В 1817--1818 гг. в петербургской типографии И. П. Глазунова вышло третье издание сочинений Княжнина. По содержанию оно полностью совпадает со вторым, изменено только распределение материала по томам {М. А. Габель в обзоре "Литературное наследство Я. Б. Княжнина" ("Литературное наследство", No 9--10. М., 1933, стр. 359 - 360) ошибочно указывает, что "но сравнению со вторым изданием"}. Первые два тома (оба вышли в 1817 г.) повторяют первые издания, в трех последних (1818 г.) строго по жанрам перераспределен материал третьего, четвертого и пятого томов второго издания (третий том - комедии, четвертый - комические оперы и "Орфей", пятый - стихотворения и прозаические сочинения). Стихотворения также размещены по жанрам ("Смесь", "Послания", "Басни", "Сказки"), причем разделение это в значительной мере произведено по формальному признаку (в раздел "Послания" включены, например, такие различные вещи, как "К княгине Дашковой", "Исповедание Жеманихи" и "Ты и Вы"). Текст этого издания несколько лучше предыдущего, многие опечатки выправлены, но часть их сохранилась и к ним прибавились новые. К тому же редактор (по-видимому, тот же Л. Я. Княжнин) произвольно изменял отдельные строки (например, в "Хвастуне").
"Полное собрание сочинений русских авторов", издававшейся Л. С. Смирдиным, вышло четвертое и последнее собрание сочинений Княжнина в двух томах, текст которого и расположение материала в основном повторяют третье издание. В дальнейшем собрания сочинений Княжнина не выходили, печатались только отдельные произведения - "Вадим Новгородский" (см примеч., стр. 733), "Сбитенщик" (в сб. "Комическая опера XVIII века", с предисловием и под редакцией И. Розанова и Н. Сидорова, М., 1913). В "Русской поэзии" С. А. Венгерова (вып. 4, СПб., 1894) была перепечатана значительная часть стихотворений и басен Княжнина.
После Великой Октябрьской социалистической революции отрывки из произведений Княжнина входили во все хрестоматии по русской литературе XVIII в. Впервые после 1793 г. полностью и в исправном виде был напечатан "Вадим Новгородский" в сборнике "Русская литература XVIII века", составленном Г. А. Гуковским (Л., 1937). В однотомник включено и несколько стихотворений Княжнина. В сборнике "Русская комедия и комическая опера XVIII века" (редакция текста и вступительная статья П. Н. Беркова, М.--Л., 1950) перепечатано "Несчастие от кареты"; в сборник "Поэты XVIII века" (Малая серия "Библиотеки поэта", Л., 1958) включено шесть стихотворений и отрывки из "Вадима Новгородского".
В настоящее издание включены все достоверно принадлежащие перу Княжнина стихотворения и лучшие образцы оригинальных драматических произведений: трагедии "Дидона", "Ольга" (печатается впервые), "Росслав", "Вадим Новгородский", комедии "Хвастун" и "Чудаки", комическая опера "Несчастие от кареты", мелодрама "Орфей", а также избранные арии из комических опер "Сбитенщик" и "Скупой". Все произведения разбиты на два отдела: "Драматические произведения" и "Стихотворения", причем в стихотворениях выделены в особый раздел басни и сказки, {Подобно известному баснописцу 1770-х годов И. И. Хемницеру, Княжнин относил к сказкам произведения, в которых действуют люди, а к басням те, где выведены животные. Деление это на практике не проводилось: как в притчах родоначальника русской басни А. П. Сумарокова, так и у Крылова, и в баснях наших дней действуют и люди, и животные. Отсутствие четкой границы между жанрами приводило к тому, что одно и то же произведение Княжнина в разных изданиях именуемся то сказкой, то басней.} а драматические сочинения размещены по жанрам (трагедии, комедии, комические оперы, мелодрама). Внутри разделов соблюден хронологический порядок. Однако следует подчеркнуть, что стихотворения и басни размещены не в порядке их создания, а по дате первой публикации, то есть по дате, не позднее которой было написано произведение (такие даты заключены в угловые скобки). Время же написания подавляющего большинства стихотворений, хотя бы даже очень приблизительно, установить теперь совершенно невозможно из-за отсутствия рукописей оригинальных произведений Княжнина и детально разработанной биографии его. По-видимому, все-таки, за редкими исключениями, в 1770--1780-е годы Княжнин печатал свои стихотворения вскоре после их создания, так что принятая композиция в какой-то мере отражает творческую эволюцию поэта.
В основу текстов настоящего издания положен текст издания 1787 г., сверенный с прижизненными публикациями, из которых в необходимых случаях в текст внесены уточнения и поправки (наиболее существенные оговорены в примечаниях). Из разночтений, обнаруженных в результате сличения текстов различных публикаций, в примечаниях также указаны лишь важнейшие. Поэма "Попугай", которая раньше публиковалась в обработке, относящейся к началу 1800-х годов, в настоящем издании впервые печатается по списку начала 1790-х годов.
К сожалению, автографы оригинальных произведений Княжнина до сих пор не обнаружены. Как известно, рукописи многих произведений, не опубликованных при жизни писателя, были проданы в 1793 г. опекуном детей драматурга П. Я. Чихачевым книготорговцу И. П. Глазунову. В дальнейшем рукописи, по-видимому, были перепроданы Л. Решетникову, и на их основании был напечатан пятый том издания 1802--1803 гг. Последующая судьба рукописей Княжнина нам неизвестна, как неизвестна и судьба архивов И. Глазунова и А. Решетникова. В настоящее время обнаружены автографы переводов Княжнина: трагедий Корнеля "Цид" ("Сид"), "Цинна", "Смерть Помпеева", "Родогуна", "Гораций", комедии Корнеля "Лжец" (два последних перевода не опубликованы), поэмы Марино "Избиение младенцев" и поэмы Вольтера "Генриада" (фонд Г. Р. Державина в Рукописном отделе Института русской литературы Академии наук СССР в Ленинграде); автографы "Риторики" (Гос. публичная библиотека им М. Е. Салтыкова-Щедрина) и несколько писем Княжнина к разным лицам (Институт русской литераторы Академии наук СССР, Гос. библиотека СССР им. В. И. Ленина).
В процессе подготовки настоящего издания были привлечены вес известные списки оригинальных произведений Княжнина, однако отсутствие автографов затрудняло работу, а и некоторых случаях сделало невозможным устранение явных погрешностей (так, например, не удалось восстановить строку в четвертом явлении второго действия "Хвастуна", отсутствовавшую во всех изданиях и рифмующуюся со строкой "Зато какая ж честь ему! Какая слава!"). Все же обращение к рукописным источникам (пусть далее спискам) оказалось весьма плодотворным: оно дало возможность уточнить ряд вопросов, связанных с текстом и творческой историей произведений Княжнина.
Орфография и пунктуация текстов в настоящем издании приближены к современным нормам
Пояснения мифологических имен и названий, а также устаревших и малоупотребительных слов вынесены в особые словари.
В подготовке текста и составлении примечаний принимал непосредственное участие В. А. Западов.
Когда книга находилась в производстве, в "Записках отдела рукописей Государственной библиотеки СССР им. В. И. Ленина (вып. 23, М, 1960, стр. 100) появилось известие о поступлении 94 писем Княжнина к обер-директору Воспитательного дома Г. Г. Гогелю. Ознакомиться с этими материалами, которые, может быть, дополнили бы нашу работу, не удалось.
Условные сокращения, принятые в примечаниях
АИ - журнал "Академические известия".
ГБЛ - Государственная, библиотека СССР им В. И. Ленина в Москве. Рукописный отдел.
ГПБ-- Государственная публичная библиотека им. М. Е. Салтыкова-Щедрина в Ленинграде. Рукописный отдел.
МЕИ - журнал "Модное ежемесячное издание, или Библиотека для дамского туалета".
НЕС - журнал "Новые ежемесячные сочинения".
РФ - "Российский феатр, или Полное собрание всех российских феатральных сочинений".
СВ - журнал "Санктпетербургский вестник".
CJIPC --журнал "Собеседник любителей российского слова".
Соч., изд. 1 - Собрание сочинений Якова Княжнина, тт. 1--4. СПб., 1787.
723
Соч., изд. 3 - Сочинения Якова Княжнина, тт. 1--2, СПб., 1817; тт. 3--5, СПб, 1818.
Хроника Носова - "Хроника русского театра" Носова. С предисловием и новыми разысканиями о первой эпохе русского театра Е. В. Барсова. М., 1883.
ЦГАДА - Центральный государственный архив древних актов в Москве.
Письмо графа Комменжа к матери его. Впервые-- МЕИ, 1779, ч. 1, стр. 1, без подписи. В собрания сочинений не включалось. Написано не позднее 1771 г., так как упоминается в "Опыте исторического словаря о российских писателях" (СПб., 1772) Н. И. Новикова. Сюжет стихотворения заимствован из романа "Записки графа Комменжа" (1735) французских писателей Клодин-Александрин Герен де Тансэн (1685--1749), Шарля-Огюстена де Ферриоля д'Аржанталя (1700--1788) и Антуана де Ферриоля Пон де Вейля (1697--1774). Перевод романа, сделанный Княжниным, вышел в 1771 г. в Петербурге под заглавием "Несчастные любовники, или Истинные приключения графа Коминжа, наполненные событий жалостных и нежные сердца чрезвычайно трогающих". В романе рассказывается о любви Комменжа и Аделаиды, отцы которых - враги. Чтобы спасти возлюбленного от гнева отца, Аделаида выходит замуж за ревнивого графа Бенавида. Комменж находит ее. Молодые люди решают расстаться. Во время прощания входит Бенавид и вызывает Комменжа на дуэль, оба противника ранены. После выздоровления Комменж узнает о смерти возлюбленной и уходит в монастырь. На самом же деле слух о смерти Аделаиды был пущен Бенавидом, заточившим ее в темницу. После смерти мужа Аделаида решает постричься, но, остановившись в пути возле мужского монастыря, она услышала голос Комменжа и, переодевшись в мужское платье, осталась возле своего возлюбленного. Правда раскрывается только после смерти Аделаиды. Переживания Комменжа, узнавшего в умирающем послушнике Аделаиду, составляют содержание стихотворения Княжнина.
Предметом почитая - считая объектом почитания.
С нуждою - с трудом.
От ига крестного - от ига монашеской жизни, от ига служения богу.
Ода на торжественное бракосочетание их императорских высочеств государя цесаревича, великого князя Павла Петровича и государыни великия княгини Наталии Алексеевны, 1773 года, сентября 29 дня. Впервые - отдельное издание, СПб., без обозначения года (по-видимому, 1773). В собрания сочинений не включалось.
Дыхание зефиров веет - реминисценция из Ломоносова. "Какой приятый зефир веет... " ("Ода на прибытие Елисаветы Петровны, 1742 года").
Не только горлицы лобзаньем, Но ветви точным помаваньем -- реминисценция из Ломоносова:
И все по области твоей - в твоей власти.
Премудрость. Имеется в виду Екатерина II, изображавшаяся в торжественной поэзии под видом Минервы.
Карл, германов повелитель Карл Великий (ок. 742--814), король франкский, император римский, завоевал почти всю территорию Германии.
На отрасль он свою взирает. Наталия Алексеевна (до принятия православия - Вильгельмина, принцесса Гессен-Дармштадтская, 1755--1776), первая жена Павла I, вела свой род от Карла Великого.
Магмет - Магомет, основатель мусульманской религии. Здесь символизирует Турцию, с которой Россия воевала в 1768--1774 гг.
Милостивому государю Сергею Герасимовичу Домашневу. Впервые - СВ, ч. 1, 1778, стр. 174, без подписи и с сопроводительным письмом, в котором Княжнин сообщает, что этим стихотворением он посвящает С. Г. Домашневу свой перевод "Генриады" Вольтера (СПб., 1777). В собрания сочинений не входило.
Домашнев Сергей Герасимовым (ок. 1743--1796) - известный поэт и теоретик поэзии XVIII в., с 1775 по 1783 г. - директор Академии наук.
Вергилий Франции - Вольтер как автор эпической поэмы "Генриада". Вергилий (I в до н. э.) - римский поэт, автор эпической поэмы "Энеида", считавшейся в литературе классицизма образцом эпопеи.
Генрих - французский король Генрих IV Наваррский (1553--1610), главный герой поэмы Вольтера.
Флор и Лиза. Впервые - СВ, ч. 1, 1778, стр. 110, с подписью "Я. К**" В Соч. изд. 1, не вошло. С изменениями (очевидно, редактора) и под заглавием "Наказанная неверность. Романс" - Соч. изд. 2, т 5, стр. 246.
Княжнина И. А. Крылов напечатал стихотворение "Ода "Утро". Подражание французскому" ("Утренние часы", ч. 4, 1789, стр. 136), содержание которого совпадает с рядом строф оды Княжнина. Строф, соответствующих 7-й, 14-й, 15-й и 17-й княжнинского стихотворения, у Крылова нет Французского подлинника найти до сих пор не удалось, может быть потому, что описание "времени суток" было общим местом в европейской поэзии 1780 - 1790-х годов. Можно назвать и ряд русских стихотворений и прозаических отрывков, близких оде Княжнина (например, анонимное стихотворение, открывающее журнал "Утра", 1782, май, л. 1, стр. 3: "Багряный вид заря на встоке лишь явила...", анонимная ода "Вечер" в "Покоящемся трудолюбце", ч. 3, 1785, стр. 166; "Утро" Е. Люценко в "Приятном и полезном препровождении времени", ч. 7, 1795, стр. 273; прозаический отрывок "Утро", подписанный "К Ф. С...", в том же журнале, ч. 6, 1795, стр. 290, и др.
Кони вывозят дней царя. Согласно греческой мифологии, бог солнца Феб выезжал на колеснице.
Стансы богу. Впервые - СВ, ч. 6, 1780, стр. 83, без подписи. С поправками, под заглавием "Мысли некоторой госпожи, данные автору к изображению того, каким образом человек в простом понятии разумеет бога. Стансы" и с подписью "Я. К." - СЛРС, ч. 8, 1783, стр. 49. Печ. по Соч., изд. 1, т. 4, стр. 157.
Послание к российским питомцам свободных художеств. Впервые - "Утра", 1782, август, л. 3, стр. 81, с подписью "***". С поправками и без подписи - СЛРС, ч. 1, 1783, стр. 78. Печ. по Соч., изд. 1, т. 4, стр. 199. Послание развивает идеи, высказанные Княжниным в "Речи, говоренной в публичном собрании императорской Академии художеств при выпуске из оной питомцев в 1779 годе". Весьма возможно, что и стихотворение написано в это же время. В ГПБ (фонд Г. Р. Державина) хранится копия послания под заглавием "Епистола к российским питомцам свободных художеств", текст котором является, по-видимому, первоначальной редакцией стихотворения. Он в основном совпадает с текстом первой публикации, но имеются н отдельные разночтения, а также четыре строки, отсутствующие во всех печатных текстах. После строки: "Не должно ль, чтоб и вход приманчив был очам" следует развитие этой мысли:
Вместе со списком послания хранится письмо неизвестного лица, содержащее оценку стихотворения: "Присланную от вас епистолу я читал, перечитывал и еще читать стану. Всякий раз, читая ее, я восхищался! В ней есть мысли, в рассуждении морали достойные Оксенштерна, а красоты и великолепие в изображениях Томасовы. {Оксенштерна (Оксеншерна) Аксель (1583--1654) - шведский государственный деятель и мыслитель. Томас (Тома) Антуан (1732--1785) - французский писатель и теоретик поэзии.} Но я, долгом почитая не быть противу вас лицемерным, скажу и то, что в ней есть и пороки; но они едва приметны".
Под сению спокойства. Россия не вела войн с 1775 по 1787 г.
Рубенс Петер-Пауль (1577--1640) - фламандский художник.
Пигалл - Пигалль Жан-Батист (1714--1785), французский скульптор.
Имеется в виду Екатерина II.
Север - здесь: Россия.
Апелл - Апеллес (IV в. до н. э.), древнегреческий художник.
Победоносного царя достойный друг. По преданию, Апеллес был другом Александра Македонского.
Рафаел - Рафаэль Санти (1483--1520), итальянский художник.
Желает чина лишь вдобавок дарованью. В первой публикации более остро: "...взамену дарованью".
Исповедание Жеманихи. Послание к сочинителю "Былей и небылиц" Впервые - СЛРС, ч. 8, 1783, стр. 177, без подписи и с вводным замечанием: "Сочинитель "Былей и небылиц", получа сие исповедание, нашел оное яко сущую быль и небылицу и помещает здесь". Печ. по Соч., изд. 1, т. 4, стр. 202.
Дюшесса - герцогиня (франц. duchesse).
Дюк - герцог (франц. duc).
Вертиж - головокружение (франц vertige).
Конкеты - победы (от франц. conquête).
Для приседающих -- для седеющих.
и т. д. Игра слов: эспри (франц. esprit) - ум, а также прямое перо, украшение для дамских шляп и причес
К княгине Дашковой. Письмо на случай открытия Академии российской. Впервые - СЛРС, ч. 11, 1784, стр. 3, под заглавием "Письмо ее сиятельству княгине Екатерине Романовне Дашковой. На день, в который Екатерина Вторая благоволила пролиять свою благость здешним музам учреждением Российской академии" и с подписью "Я... Кн... " Печ. по Соч., изд. 1, т. 4, стр. 193. Тексты Соч. и СЛРС имеют ряд существенных разночтений и не совпадают по числу строк. Стихи 87--88 в журнале имели такой вид:
Вместо стиха "Уже его бессильно жало" в журнале было: "Его уже без действа жало", после чего следовали четыре стиха, опущенные в Соч.:
Стих 100 читался: "Доставлен свету их делами", а оканчиваюсь послание обращением к Дашковой, опущенным в Соч.:
Российская академия, главной цепью которой было усовершенствование русского языка, была открыта 21 октября 1783 г.
(1743--1810) была ее первым президентом.
Минерва - здесь Екатерина II.
Днесь мыслить и счастливым быть От ней имеет разрешенье. Ср. в оде Державина "Фелица": "И знать и мыслить позволяешь". Екатерина в своем "Наказе" Комиссии по составлению Нового уложения 1767 г. чисто декларативно провозгласила ряд гражданских свобод, в первую очередь - для дворянства. Однако на практике в России "Наказ" не только не выполнялся, но во второй половине царствования Екатерины стал фактически запрещенной книгой.
Иль могут чувств своих не крыть Одни певцы иноплеменны и т. д. "Наказ" Екатерины, скомпилированный из трудов европейских философов-просветителей и законоведов, был восторженно встречен в Европе. Стихи в честь русской императрицы написали французские писатели-просветители Вольтер, Мармонтель, итальянский поэт Джианетти и др.
Я ведаю, что дерзки оды и т. д. Княжнин выступает против авторов многочисленных бездарных од.
Екатерину... Уподобляли райску крину. Княжнин иронизирует над штампами классицистической оды, в которой некоторые рифмы становились как бы обязательными. Данной рифмой особенно часто пользовался "карманный стихотворец" Екатерины II В. Петров, у которого она встречается десятки раз, попадается она у Ломоносова, Сумарокова, Кострова, Богдановича, Державина и др. Позднее насмешка Княжнина над обязательными рифмами-штампами была подхвачена поэтом-сатириком начала XIX в. А. Нахимовым:
Карфагена - Карфаген, город и государство, путем захвата колоний превратившийся в крупнейшую рабовладельческую державу. В результате трех войн с Римом (с 264 по 146 г. до н. э.) город был разрушен, а его владения стали колониями Рима. Говоря, что память о Карфагене сохранилась лишь благодаря римским писателям и историкам, Княжнин высказывает характерную для просветителей мысль: истинную славу народам приносят не пышность владык и завоевательные войны, а высокая культура и искусство.
Ты и Вы. Письмо к Лизе. Впервые - НЕС, ч. 1, 1786, стр. 83, без подписи. Печ. по Соч., изд. 1, т. 4, стр. 190. Вольный перевод стихотворения Вольтера "Tu et Vous".
"Лекарство от скуки и забот", ч. 1, 1786, стр. 133, без подписи. В Соч., изд. 1, не вошло. Под названием "Послание прелестницам" - Соч., изд. 2, т. 5, стр. 256. Номер журнала со стихотворением Княжнина вышел в свет 9 сентября, а в No 15 того же журнала (стр. 175, вышел 7 октября) был напечатан анонимный "Ответ на дружеское наставление торгующим своею красотою". Всю мораль стихотворения Княжнина автор "Ответа" увидел в том, что Княжнин якобы "Хотел, чтоб день от дня Лаисы брали подороже", и, рассердившись, возражал:
Во древни времена Аспазия, Лаиса... Умели честь снискать себе.. Аспазия (V в до н. э.) - известная своею красотой, образованностью и умом древнегреческая гетера, подруга, затем жена Перикла (ок. 490--429 до н. э.), политического вождя Афин в период их расцвета. При Перикле был воздвигнут ряд шедевров древнегреческой архитектуры: Парфенон, Одеон, Пропилеи, причем Аспазия, по преданию, давала деньги на строительство некоторых храмов. Лаиса - имя двух греческих гетер: одна из них - современница Аспазии, другая - подруга Апеллеса (о нем см. на стр. 748).
На брегах прославленныя Сены - во Франции.
Письмо к гг. Д. и А. Впервые - НЕС, ч. 7, 1787, стр. 55, без подписи и под заглавием "Письмо к моим друзьям, которые сердились на меня, вздумав, будто я, хваля роскошь, советую быть порочным". Печ. по Соч., изд. 1, т. 4, стр. 229. Д. - вероятно, И. А. Дмитревский (1734--1821), выдающийся театральный деятель, актер, писатель (был масоном). А. - возможно, И. А. Алексеев (1751--1816), знакомый Княжнина по "Собранию, старающемуся о переводе иностранных книг", плодовитый переводчик; масон.
Не следуя духам и т. д. "Духами" Княжнин иронически называет масонов, приверженцев мистико-моралистического учения, распространенного в России и Европе в XVIII в. Они якобы общались с духами, потусторонним миром и т. п. В своем учении масоны придерживались аскетизма, отрицали любовь и земные наслаждения.
Кто видит сатану И ангела в себе и т. д. Княжнин возражает против учения популярного среди масонов шведского мистика Э. Сведенборга (1688--1772), утверждавшего, что на первой ступени своею развития - от рождения до появления разума и совести - человек одинаково предрасположен и к добру и к злу; на второй он выбирает между добром и злом; на третьей - превращается, согласно выбранному им направлению в ангела или беса.
Пасмурный учитель - возможно, идеолог московских масонов И. Г. Шварц (ум. 1784) или, скорее, заместивший его Ф. Л. Шредер, уехавший из России в 1787 г. Они говорили, что со времени грехопадения Адама человек стал "гнилым и вонючим сосудом", наполненным всякой мерзостью.
Что к ленте прилепил. Лента давалась вместе с орденами первых степеней, которыми награждались высшие сановники.
- французы. Одной из черт национального характера французов в XVIII в считалась ветреность.
Бертель - известный в то время ювелир.
От дяди стихотворца Рифмоскрыпа. Впервые - Соч., изд. 1, т. 4, стр. 249.
Иным покажется запутанно, темно и т. д. Княжнин, осмеивая высокопарных одописцев, намекает, в частности, на В. Петрова (см. вступ. статью, стр. 25).
Депрео-Боало - Буало-Депрео Никола (1636--1711), французский поэт, критик и теоретик литературы; в поэме "Поэтическое искусство" обосновал принципы классицизма.
Ты помнишь ли врача, достойна слез и смеха и т. д. - краткий пересказ содержания вставного рассказа из четвертой песни "Поэтического искусства".
Царь подземных царств -- Плутон.
Гиппократ (460--377 до н. э.) - древнегреческий врач, основоположник античной медицины.
Галиен - Гален Клавдий (ок. 130 - ок. 200), римский врач, самый крупный после Гиппократа теоретик античной медицины.
Вечер. Впервые - "Зеркало света", ч. 5, 1787, стр. 513, без подписи. С поправками - НЕС, ч. 17, 1787, стр. 56, без подписи и под заглавием "Ода. Вечер". Печ. по Соч., изд. 1, т. 4, стр. 245.
Послание трем грациям. Впервые - НЕС, ч. 49, 1790, стр. 51.
Ферт. ревнителя теории классицизма.
Ефим - Д. В. Ефимьев (1768--1804), ученик Я. Б. Княжнина по Кадетскому корпусу, автор пьес "Преступник от игры, или Братом проданная сестра" (СПб., 1788), "Следствие братом проданной сестры" и "Вояжер" (не напечатаны). "Преступник от игры" считался одной из лучших "слезных комедий" XVIII в. и пользовался у публики большим успехом.
Торговок зданье модных - создание торговок модными товарами.
Эпитафия. Впервые - Соч., изд. 2, т. 5, стр. 259.
Пл....в - возможно, имеется в виду какое-то реальное лицо, например Степан Плохов, представивший в 1787 г. в московскую цензуру перевод романа "История Альсины, принцессы персидской" (см. у Сопикова, No 4713). Но может быть, тут следует читать и какую-нибудь вымышленную фамилию вроде "Плутов" и т. п.
Стансы на смерть. Впервые - Соч., изд. 2, т. 5, стр. 236.
Крез (VI в. до н. э.) - лидийский царь, считавшийся одним из богатейших людей древности; имя его стало нарицательным.
Воспоминание старика. Впервые - Соч., изд. 2, т. 5, стр. 241.
Первый Фебов въезд - см. примеч. к стих. "Утро", стр. 747.
Смотрели из рук - то есть из-под руки.
СЛОВАРЬ МИФОЛОГИЧЕСКИХ ИМЕН И НАЗВАНИЙ
Аврора (рим.) - богиня утренней зари; заря.
Алкид - см. Геркулес.
Аполлон - см. Феб.
(греч.) - многоглазый великан, всегда бодрствующий, так как глаза его снят поочередно. В переносном значении - неусыпный страж.
Ахерон (греч.) - река в подземном царстве.
Ахиллес (греч.) - храбрейший вождь греков в Троянской войне. Подвиги его воспеты Гомером в "Илиаде".
Борей (греч.) - северный холодный ветер, бог этого ветра.
Венера (рим.) - богиня любви и красоты.
Гектор (греч.) - храбрейший вождь троянцев, сын Приама и Гекубы. Пал от руки Ахиллеса.
Геркулес (рим.) или Геракл (греч.) - мифический герой, самый могучий из людей, совершивший двенадцать подвигов, последним из которых был спуск в Тартар и укрощение трехглавого пса Цербера, стража адских врат.
Гидра (греч.) - многоголовое чудовище с телом змеи, убитое Геркулесом.
Гостомысл - легендарный новгородский посадник IX в., по совету которого новгородцы пригласили к себе на княжение варягов Рюрика, Синава и Трувора.
Грации - латинское наименование харит, греческих богинь красоты и радости; олицетворение женской прелести.
(Зевс; греч.) - бог-громовержец, царь и отец богов и людей.
Зефир (греч) - бог западного ветра; в литературе XVIII - начала XIX в. - теплый, мягкий, приятный ветерок.
Иксион -- мифический древнегреческий царь. За первое на земле убийство родича и оскорбление, нанесенное жене Зевса Гере, прикован в Тартаре к вечно вертящемуся со страшной быстротой огненному колесу.
Именей - Гименей, бог брака у древних греков и римлян.
Кастальский ключ. (греч.) - источник на Парнасе, посвященный Аполлону и музам; в переносном смысле - источник поэтического вдохновения.
Латона (греч.) - жена Зевса, мать Аполлона.
Марс (рим.) - бог войны; в переносном смысле - воитель; драчун.
Мельпомена (греч.) - муза трагедии.
Меркурий (рим.) - бог торговли, хитрости, воровства, покровитель странников, вестник богов.
Минерва (рим.) - богиня мудрости, покровительница ваятелей, музыкантов, поэтов.
Морфей
Музы (греч.) - богини поэзии, искусств и наук.
Наяды (греч.) - водяные божества.
Нектар (греч.) - напиток богов, дававший им бессмертие и вечную юность.
Нептун (рим.) - бог морей.
Осколд - Аскольд, легендарный киевский князь IX в.
Паллада (греч.) - одно из прозвищ Афины, богини мудрости, девы-воительницы, покровительницы наук, искусств и ремесел, давшей древним Афинам закон и порядок. У Княжнина выражение "поэзии Паллада" означает: произведение, отличающееся мудростью, показывающее, как надо писать.
Парис (греч.) - прекрасный юноша, сын троянского царя Приама. Три богини избрали его судьей в споре о том, кто из них прекраснее Гера обещала ему власть и богатство, Афина - мудрость и военную славу, Афродита - обладание прекраснейшей женщиной - Еленой. Парис отдал предпочтение Афродите, с ее помощью похитил Елену и стал виновником Троянской войны и гибели Трои.
Парнас
Пегас (греч.) - волшебный крылатый конь; символ поэтического вдохновения.
Пермесский (греч.) - от названия ручья, посвященного музам.
Перун
Плутон (греч.) - бог царства мертвых.
Помона (рим.) - богиня садовых плодов.
(греч.) - последний царь Трои, города и государства в Малой Азии. Был убит греками при взятии Трои.
Сирены, (греч.) - мифические существа, наполовину - прекрасные женщины, наполовину - птицы, волшебным, чарующим голосом увлекавшие мореходов к гибели. В переносном смысле - соблазнительные красавицы, прекрасные и опасные.
Стикс
Сфинкс (греч.) - крылатое чудовище с львиным туловищем и головой женщины, обитавшее в пещере около Фив. Сфинкс убивал всех, кто не мог отгадать предложенную им загадку.
Тантал - мифический древнегреческий царь. За оскорбление, нанесенное богам, вечно терпит в Тартаре муки голода и жажды он стоит по горло в воде, но она отступает, как только он нагибается к ней; над ним склоняется ветвь с плодами, но, как только он протягивает к ним руки, ветвь поднимается.
(греч.) - царство мертвых; преисподняя.
Тенар или Тенарон - древнее название мыса Матапан на юге Греции, где в пещере находилась пропасть, считавшаяся входом в подземное царство Княжнин называет Тенаром Тартар.
Троил
Феб (греч.) - бог солнца и света; победитель многих злых сил; бог поэзии и искусств.
Фемида (греч.) - богиня правосудия
Феникс "чудо мудрости".
Флора (рим.) - богиня полевых плодов, цветов и весны.
Фортуна (рим.) - богиня счастья, изображавшаяся стоящей с завязанными глазами и "рогом изобилия" в руках на беспрерывно катящемся колесе; счастье.
(рим.) - адские богини ужаса и мести. Изображались в виде седых старух, обвитых змеями, со змеями в волосах, с факелами и бичами в руках.
Церера (рим.) - богиня плодородия и земледелия, мать Прозерпины, владычицы преисподней.
Юпитер
СЛОВАРЬ УСТАРЕВШИХ И МАЛОУПОТРЕБИТЕЛЬНЫХ СЛОВ И ПОНЯТИЙ
Агны - агнцы, ягнята.
Акафист - церковная хвалебная песнь и молитвы.
- припев, а также отдельная торжественная песнь в христианском богослужении (по-древнееврейски - "хвалите господа").
Аркадский - от названия области в Греции. В литературе Аркадия - идиллическая страна счастливых пастухов и пастушек.
Багряница
Белт - Балтийское море.
Бесстудно -- бесстыдно, не чувствуя стыда.
- нарушающий приличия, нравственность, порядок; буянящий.
Благочиние, благочинный - полиция, полицейский.
Блажи - проказники, шалуны, шутники.
-- шелковые кружева.
Буфон (буффон) - шут.
Вержут
Вина - иногда употребляется в значении "причина".
Винновый - пиковый (пиковый туз при гадании обозначает неожиданный удар).
Виталище
Власяница - рубашка из грубой шерсти, которую носили для "умерщвления плоти" монахи, аскеты.
Вместный - вмещающийся, заключенный.
Вниду
Внити - войти, вступить.
Вой - воины.
Вотще - напрасно, тщетно.
Вполы - наполовину.
Вратя
Врютиться - увязнуть, погрязнуть в чем-нибудь, попасть в долги.
Втюриться - здесь попасть в беду, попасть во что-либо нечаянно.
(гайдук) - служитель у вельмож, выездной лакей высокого роста.
Гетулы - название, под которым в древности были известны племена, жившие в оазисах Сахары.
Готфы - шведы.
Дей
Держава - одна из царских регалий, золотой шар с крестом наверху.
Дерние - дерн, трава.
- правая рука.
Длань - рука; ладонь.
Днесь - ныне, сегодня.
Доднесь
Должность - долг.
Древляне - славянское племя, жившее по берегам реки Припять.
Дрязг
Емлет - берёт.
Епанча - широкий плащ.
Есень - осень.
Ёдна "одно", то есть "очко", "двадцать одно").
Заразы - прелести.
Зеницы -- зрачки глаз, глаза.
взгляд; взор, лицо, облик, образ, вид.
Изражать - выражать, изображать.
Казанье
Казнодей - проповедник.
Квартирмейстер (квартермистр) - во флоте - унтер-офицер; в армии-- офицер, располагающий войска на постой ("на квартиры").
- род теплой обуви без голенищ, надеваемой поверх башмаков или сапог.
Ков - лесть, вредный замысел, заговор, злоумышление.
Кондак - краткая хвалебная церковная песнь.
- младший офицерский чин в морской артиллерии.
Карали - кораллы.
Крестовая
Крин - лилия.
Купно - вместе, совокупно, вместе с тем.
Лавр - вечнозеленое дерево, символ победы, славы.
Лакомство
Ланиты -- щеки.
Лик -- хор; сонм, собрание.
Лист - номер журнала.
Лих
Ловитва - ловля, охота.
Льзя -- можно.
Махина
Минавея - менуэт.
Мира - вечнозеленый кустарник или деревцо с белыми цветами, символ любви.
Модуль
Мрежа - мережа, разновидность рыболовной сети.
Налой -- столик с покатым верхом, на который в церкви кладут иконы или книги.
Наста - настало.
- предстоит, настает, наступает, приближается.
Наступить - нападать.
Неблазный
Незапный - внезапный.
Неразрешимый--иногда в значении нерушимый.
- неспособен, непригоден.
Ниже - ни, ни даже, отнюдь не.
Одр - ложе.
Оклечетать--
Омрак - обморок.
Опровергает - иногда у Княжнина означает "свергает".
Осетить
Оставить, оставлять - простить, прощать.
Отжени - отгони.
- отличие, различие.
Отмещет - отметает, отказывается.
Очеса
Паки -- еще, снова, опять.
Патент - свидетельство на чин, сан или звание.
Паче - больше.
Пени
Пергамский - троянский.
Петиметр - щеголь.
- заботливость.
Пешки точить - точить балясы, пустословить, шутить, насмехаться.
Пиита - поэт.
- возбуждаться к чему-нибудь или против кого-нибудь.
Покров - защита, покровительство.
Полнощный
Польш - польский (танец).
Помаванье - помахиванье, кивание, подавание знаков.
Поносный
Понт - море.
Порфира - см. багряница.
Потазать
Преврат - переменчивость, непостоянство, превратность.
Превыспренние - небеса, рай.
- предложения.
Предстатель - покровитель, защитник, ходатай за других.
Прелестный
Преступки -- преступления.
Приосамиться-- принять вид, осанку, приосаниться; приободриться.
Пря
Пукольки - букли.
Пустосвят - ханжа, лицемер, притворно набожный.
- необитаемое место; монастырь, далекий от населенных мест.
Пыха - гордость, чванство, надменность.
Пялиться -- тянуться, приподниматься, вытягиваться.
- плечи, сила, впасть.
Риза--облачение священника; торжественное одеяние.
Рядная
Сарматы - поляки.
Сбитень - старинный русский напиток из меда с пряностями, который пили горячим, уличный торговец сбитнем.
Се - вот.
Седя - сидя.
Сень - тень, шалаш, шатер; защита, покров.
Скло
Скорпия - скорпион; у Княжнина - ядовитая змея.
Скрынка - ларец, сундучок.
-- счастье, сила, фавор при дворе. Случайный человек - человек, попавший в случай, фаворит.
Собор
Совместник - соперник.
Содрог-- заставил содрогнуться.
- стискиваться, стесняться, сдавливаться; спорить, отстаивать свое мнение, не соглашаться.
Списанье - список, копия.
Спрягусь
Сретать, сретенье -- встречать, встреча.
Станица - толпа, собрание.
Стезя
Степени - ступени.
Степенями - постепенно.
- иногда у Княжнина означает "сторона".
Студ - стыд, позор; поругание, поношение.
Тазать - бить, таскать.
Тать
Теку - иду.
Течь - идти, двигаться.
Травник--зеленщик, торговец съедобными кореньями, травами и овощами.
- натруждать, утруждать; жать, давить.
Тупей - мужская прическа, взбитый хохол на голове.
Угар - удалец, кутила, буян.
Удобный
Уклоняться -- склоняться.
Усов - засов, жердь или бревно для запирания ворот; человек, который суетится между людьми и мешает им делать что-нибудь.
Фандары
Фижмы - род женской одежды XVIII - начала XIX в. - юбка с широким каркасом.
Фрон - трон.
Цуг - упряжка в четыре или шесть лошадей попарно. Езда цугом была привилегией высшей знати.
Часть - участь, доля, судьба.
Чивый
Чоска - прическа.
Экстракт - краткое изложение судебного и т. п. дела.
ДРАМАТИЧЕСКИЕ ПРОИЗВЕДЕНИЯ Я. Б. КНЯЖНИНА, НЕ ВОШЕДШИЕ В НАСТОЯЩЕЕ ИЗДАНИЕ
"Владимир и Ярополк", трагедия - Соч., изд. 1, т. 2.
"Титово милосердие", трагедия - Соч., изд. 1, т. 1.
"Владисан", трагедия - Соч., изд. 1, т. 2.
"Софонисба", трагедия - Соч., изд. 1, т. 2.
"Неудачный примиритель, или Без обеду домой поеду", комедия - Соч., изд. 1, т. 4.
"Траур, или Утешенная вдова", комедия - Соч., изд. 2, т. 5. "Мужья - женихи своих жен", комическая опера - Соч., изд. 2, т. 5.
"Притворно сумасшедшая", комическая опера - Соч., изд. 1, т. 4.