Автор: | Каленов П. А., год: 1900 |
Категория: | Стихотворение |
Петр Каленов
Содержание
Будда
Затмение света
Мерцание света
Будда
[отрывок из поэмы]
При первом блеске |
Божественной зари из Бенареса |
Толпы народа потекли в пустыню. |
И сердце Будды жалостью прониклось |
При виде этих тысяч, погружённых |
В глубокий мрак неведенья, но света |
И правды жаждущих. И он, поведав |
Ученье о страдании всемирном, |
Так к ним воззвал: "Все жаждущие правды, |
Внемлите мне! Я укажу вам два |
Пути, ведущие к спасенью. |
Один из них кратчайший, но суров |
И тяжек он, и нужно много сил, |
Полнейшее от мира, и не только |
От злых соблазнов, даже от всего, |
Что сердце нам волнует самой чистой |
Любовью - от отечества, семьи... |
Кто жизнью утомлён, кто жаждет только |
Одной Нирваны, тот кратчайший путь |
Избрать к ней должен. Пусть же он от мира |
Немедля отречётся, даст обет |
Безбрачия и нищенства, в пустыне |
Отшельником живёт и, погружаясь |
Душою в созерцание тщеты |
Всемирной, только в созерцаньи этом |
Пусть ищет он отрады. Угасив |
В душе все страсти, он ещё при жизни |
Предвкусит наслаждение Нирваны, |
Вступив в её преддверие. Но кто |
Не твёрд душой настолько, чтоб исполнить |
Святой обет монашества, чьё сердце |
Ещё доступно трепету любви, |
К семье привязан, пусть тот изберёт |
Легчайший путь к спасенью, пусть от мира |
Не отрекается: и в мире можно |
Жить праведно. Но, оставаясь в мире, |
Вам не вступить в Нирвану, не обресть |
Покоя безмятежного по смерти |
И снова, снова жить!.. Но кто и в мире |
Шёл праведной стезёй, тот после смерти |
Возникнет к лучшей участи, и путь |
Томительный, далёкий путь в Нирвану |
Чрез это сократится. Вот завет мой, |
Миряне, вам - гасите в сердце огнь |
Страстей порочных: низкого разврата, |
Любостяжанья, зависти, вражды, |
И полны сострадания, на помощь |
Спешите страждущим: больных врачуйте, |
Давайте кров и пищу неимущим, |
Душой скорбящих утешайте словом |
Участья братского, святой завет |
Провозглашаю вам, и вы повсюду |
Провозглашайте людям; светом правды |
Спешите озарить неверный путь |
Блуждающих во тьмe. Но не мечом, |
А словом убежденья и примером |
Распространяйте истину. Щадите |
Собратий ваших кровь, не проливайте |
Её за веру даже - без того |
Потоки слёз и крови затопляют |
Весь этот мир. В делах благотворенья |
И милости пусть ваша жизнь течёт, |
Всё очищаясь с каждым возрожденьем, |
Пока врата Нирваны и для вас |
Разверзнутся и сон без сновидений |
Обнимет вас в её безмолвном лоне"!.. |
Так поучал он, и как света луч |
Внезапно тьму ночную озаряет, |
Так и сердца внимавших озарил |
Его ученья свет. И весь народ, |
Склонившись до земли пред ним: "Прими нас |
В число учеников своих, будь светом |
Нам путеводным на пути спасенья"!.. |
И многие в тот день произнесли |
Святой обет монашества, отрекшись |
От мира пред лицом его. Но кто |
Не в силах был оков мирских расторгнуть, |
Кто к родине, к семье своей любовью |
Прикован был, тот клятву произнёс, |
Что он, и в мире оставаясь, будет |
Его завету верен. |
Затмение света
(Götterdämmerung)
Гейне
Май наступил, златисто-светлый, нежно |
И ароматно веющий, раскинул |
Ковёр зелёный, сотканный из ярких |
Цветов и солнечных лучей, в алмазах |
Росы играющих, и, улыбаясь |
Голубенькими глазками фиалок, |
Зовёт приветливо. Тупой народ |
На первый зов спешит в объятья Мая. |
Мужчины светлые надели брюки |
И праздничные фраки с золотыми, |
Сверкающими пуговками; дамы |
Оделись в цвет невинности; усы |
Подвили юноши; девицы дали |
Простор груди; поэты городские |
Кладут в карман бумагу, карандаш, |
Лорнетку - и пестреющей толпою |
Все за город стремятся. Там, на чистом |
И вольном воздухе, садятся на траву |
Душистую, наивно восклицают: |
"Как быстро кустики растут!" - цветами |
Играют, внемлют щебетанью птичек, |
И до небес несутся ликованья. |
Май и ко мне пришёл, три раза в дверь |
Мою он стукнул. - "Отопри, я - Май! |
Я за тобой пришёл, мечтатель бледный, |
". |
Но я не отпер двери. Ты напрасно |
Завлечь меня желаешь, гость коварный! |
Насквозь тебя я вижу! Вижу я |
Насквозь и мироздание, глубоко |
Я заглянул, увидел слишком много - |
И отлетела радость, скорбь навеки |
Запала в сердце мне. Я проникаю взором |
Сквозь каменные стены как домов, |
Так и сердец людских, и вижу там |
Обман и ложь, и нищету и горе. |
Я мысли сокровенные читаю |
На лицах: в целомудренном румянце |
Девиц я трепет тайной похоти читаю; |
А юношей высокое чело, |
Сияющее гордым вдохновеньем, |
Покрыто, вижу ясно, колпаком |
Дурацким с погремушкой. Я повсюду |
Уродливые только лица вижу |
Да тени хилые, и я не знаю, |
Больницей или домом сумасшедших. |
Я вижу сквозь кору земную все |
Те ужасы, которые напрасно |
Ковром цветущим прикрывает Май. |
Я вижу под землёю мертвецов |
В могилах тёмных: сложены их руки, |
Глаза открыты, лица сини, черви |
Из уст их выползают. На отцовской |
Могиле сын с развратницей уселся; |
Кругом их трели соловьёв каким-то |
Злорадным смехом льются, и цветы |
Могильные насмешливо кивают |
Головками. Отец в своём гробу |
Зашевелился, дрогнула земля |
Болезненно... О, мать-земля, я вижу |
Твои страдания, я вижу огнь, |
Палящий грудь твою; я вижу, |
Как раны древние твои раскрылись |
И как из них и кровь, и дым, и пламя |
Сынов твоих, Титанов. Из подземных, |
Глубоких бездн поднявшись, до небес |
Нагромоздивши скалы, потрясая |
Кровавым факелом, они стремятся |
С неудержимой яростью на небо; |
И стая чёрных карликов во след |
Ползут за ними. С треском гаснут звёзды |
Небесные. Рукою дерзновенной |
Они срывают занавес с престола |
Владыки Зевса; с воплем пали ниц, |
Объяты страхом, сонмы светлых духов. |
Весь бледный на своём престоле, Зевс |
Сорвал с себя корону; растрепались |
Седые волосы. Со смехом диким |
Титаны поджигают свод небесный, |
А карлики бичами огневыми |
По спинам хлещут гениев: от боли |
Те, корчась, изгибаются. В пространство |
Их низвергают демоны, схватив |
И своего там гения с кудрями |
Златистыми и вечною любовью |
В очах его лазурных. Вижу я, |
Как чёрный, страшно безобразный демон |
Схватил его в объятия свои |
И, скаля зубы, сладострастно смотрит |
На красоту его и крепче, крепче |
В объятиях сжимает. Побледнел |
Мой бедный гений... Вдруг из края в край |
Вселенной вопль пронзительный пронёсся, |
И рухнули столпы, и свод небесный |
Обрушился на землю, и над миром |
Погибшим воцарился первобытный мрак. |
Мерцание света
(Ответ Мая)*)
"Больной, больной мечтатель! - молвил Май |
В ответ мне и пахнул струёю тёплой |
В окно моё из сада. - Не глубоко |
Ты в недра мирозданья заглянул! |
Под оболочкой жизни. Если б глубже |
Проникла мысль твоя, то и во тьме |
Задатки света ты прозрел бы, в смерти |
Источник новой жизни. Не обманщик |
Коварный я, который, чтоб завлечь |
Людей, ковром цветущим прикрывает |
Гниенье смерти. Нет, я гений жизни, |
Той вечно юной жизни, что, как звёзды |
Небесные, мерцает, но не меркнет, |
Объята смерти тьмой. Из тьмы и смрада |
Могил я, светлый Май, извлёк цветы |
Благоуханные, я всё кладбище |
Лучами света и теплом объял. |
А там, в могилах тёмных, где лишь тленье |
И ужас смерти видишь ты, слепец, - |
Там таинство великое природы |
Свершается во тьме, там спят глубоко |
Усопшие, и сквозь их тихий сон |
Струится тихо, тихо вечно юный |
Потоком бьёт и ярко так играет |
Здесь на поверхности... Скорее выйди |
На свет, тепло и воздух из сырой |
И мрачной этой комнаты, в которой |
Всю зиму грудь твоя тоскою ныла |
И ум больной горел под гнётом дум |
И страшных призраков. Дыханье Мая |
Рассеет призраки, струёй целебной |
Оно прольётся в грудь твою больную; |
И, вместо синих и истлевших лиц |
Покойников и пошлых рож живых, |
Увидишь ты людей, своих собратий. |
И ты их радость детскую поймёшь, |
Которая теперь улыбку злую |
В тебе лишь вызывает; ты поймёшь |
Их упоенье юною любовью |
И майским солнцем. Светлые их брюки |
И пуговки блестящие их фраков |
Улыбку светлую и на твоих |
Конечно, вызовут. Иди ж скорее |
В мои объятия!" - И внял я Маю. |
Я вышел в поле. Воздух благодатный, |
Проникнутый теплом и ароматом, |
Объял меня. В дыханье ветерка |
И в щебетанье ласточек, тонувших |
В лазури ясной, в свежем шуме леса |
Мне шёпот Мая слышался: "Смотри, |
Как жизнь играет всюду! Упивайся |
Её струёю сладкой!.. Скоро, скоро |
В больной груди твоей замолкнет сердце |
И ты уснёшь... И липы, осеняя |
Кладбище, будут над тобою тихо |
Повествовать о жизни бесконечной, |
Шумя листвой; и сладок будет сон твой |
В объятьях тихих матери-земли". |
Так Май нашёптывал, и ряд видений мрачных, |
Тоской томивших сердце, как туман |
При блеске солнца, таял и светлел |
Весенний день, блестящий и звучащий, |
Сменился тихим вечером. Бледнел |
Румяный запад, тихо надвигалась ночь |
С востока, тихо зажигались звёзды, - |
И весь эфир безбрежный засверкал |
Мирами без числа... И мне опять |
Послышался волшебный шёпот Мая |
В дыханье ночи: "Обрати теперь |
С земли на небо взор - пред тобою |
Разверзлось мирозданье!.. Всё пространство - |
Пространство беспредельное - кипит |
Мирами лучезарными; повсюду |
И свет, и жизнь!.. Не угасить Титанам |
Источник света, не сорвать покрова |
С великой тайны мировой! Пусть только |
Хоть звук один гармонии всемирной |
Коснётся слуха их - благоговейным |
Объяты холодом, они главу |
Мятежную преклонят, умиленье |
Поймут тогда, что сами служат целям |
Непостижимого, пытаясь свет затмить, |
Что света красота - в его мерцании, |
Как радость жизни - в скорбях мимолётных, |
Мерцают лишь, объяты тьмой и смертью; |
Но тьма и смерть не могут их объять". |
П.А.Каленов.
Будда. Поэма. Философские статьи. М., 1902.