Автор: | Деларю М. Д. (Переводчик текста), год: 1839 |
Категория: | Стихотворение |
Деларю М. Д. Песнь об ополчении Игоря, сына Святославова, внука Олегова // Слово о полку Игореве. - Л.: Сов. писатель. Ленингр. отд-ние, 1967. - С. 137-147.
М. Д. Деларю
5. ПЕСНЬ ОБ ОПОЛЧЕНИИ ИГОРЯ,
СЫНА СВЯТОСЛАВОВА, ВНУКА ОЛЕГОВА
Или начать нам, друзья, старым складом сказаний воинских |
Песнь о походе Олегова внука, Игоря-князя? |
Песнь же ту нам начать по событиям дней настоящих, |
Но не по замыслам вещим Бояна, - Боян, замышляя |
Витязя славу воспеть, соловьем растекался по древу, |
Серым волком в полях, сизокрылым орлом в поднебесьи. |
Вспомнив сказанья лет прежних о брани, пускал он, бывало, |
Десять соколов быстрых на стаю лебяжью: лишь только |
Сокол на лебедь падет, лебедь песнь запоет - Ярославу ль, |
Храброму ль князю Мстиславу, который пред ратью Касожской |
Смял их вождя, Святослава ли красному сыну Роману. |
Только Боян, о друзья! не десять соколов быстрых |
На лебединую стаю пускал, но на струны живые |
Вещие персты взлагал - а те сами хвалу рокотали. |
Други! начнем же сказанье свое Владимиром древним |
Крепостью ум и мужеством сердца его поощривши, |
Ратного духа исполнился весь и за Русские грани |
Храбрые рати свои навел на Половцев землю. |
Тут князь Игорь на светлое солнце воззрел и, увидев |
Все дружины свои от затменья прикрытые мглою: |
"Братья, - сказал, - и дружина! под саблею смерть краше плена; |
Сядем же, братья, на борзых коней да на Дон синий взглянем!" |
Вспало князю на ум отведать великого Дону, |
И желанье ему заступило весть неба. "Хочу я, |
Молвил, копье притупить о конец Половецкого поля, |
С вами, русины! хочу свою голову здесь положить я |
Или шеломом моим испить великого Дону!" |
О Боян, соловей старины! если б эти дружины |
Ты нам воспел, скача соловьем по мысленну древу, |
В небе летая умом, свивая славу времен двух, |
Мчась по Трояна тропе через долы на горы! Воспеть бы |
Было песнь Игорю, внуку Олега: "Не буря загнала |
Со́колов стаю чрез степи широкие; галки стадами |
К Дону несутся великому...", или начать было б песнь ту |
́лесов вещий: |
Кони ржут за Сулой; гремит слава в Киеве-граде; |
Трубы трубят в Новегороде; стяги взвевают в Путивле; |
Игорь ждет милого брата... И вот Буй-Тур Всеволод молвит: |
"Брат один, один свет светлый, Игорь родимый ты, оба |
Мы сыновья Святослава! Седлай, брат, коней своих борзых; |
Кони ж мои уж готовы, оседланы прежде под Курском. |
А куряне мои - надежный народ; каждый ратник |
Повит под трубами, вскормлен копьем, взлелеян под шлемом; |
Путь им известен, овраги знакомы; их луки исправны, |
Тулы отворены, сабли наточены; сами как волки |
По́ полю скачут, ища себе чести, князьям своим - славы". |
Игорь в злат стремень вступил и поехал по чистому полю. |
Солнце ему тьмою путь заслоняло; ночь, застонавши |
Черной грозой, хищных птиц разбудила; в степи́ воют звери... |
Див с верху древа кричит, велит слушать земле неизвестной, |
Волге, Поморью, Суле, Сурожу и Корсуню, а также, |
Тьмутороканский болван, и тебе!.. А меж тем половчане |
По непробитым путям побежали к великому Дону: |
Скрып от телег их в ночи словно крик лебедей распущенных. |
Князя беду сторожат; волки бури ждут по оврагам; |
Клект орлов созывает зверей на кровавые кости; |
Лай лисиц на червленые русских щиты раздается... |
О земля Русская, ты за холмами уж!.. Долго ночь меркнет, |
Свет денницы запал, еще мгла поля покрывает; |
Стих соловей, говор галок проснулся. Русины щитами |
Степь преградили, ища себе чести, князьям своим - славы. |
Утром в пяток потоптали они нечестивые рати |
И, рассыпавшись стрелами по́ полю, в стан свой помчали |
Красных дев половецких, и злато, и ткани, и бархат; |
А епанчами, а шубами, ортмами, всяким нарядом - |
Стали мосты уж мостить по болотам и топким проходам. |
Стяг же червленый, с хоруговью белой, червленая чёлка |
И серебряный дрот - Святославича храброго доля... |
Дремлет в поле Олега гнездо... далеко залетело! |
Не на обиду оно рождено было соколу, кречту, |
Не на обиду тебе, черный вран, половчанин поганый! |
Гзак серым волком бежит; Кончак правит к великому Дону... |
Вот, на другой день, денница кровавая свет возвещает; |
Солнца собою прикрыть; а в них синие молньи трепещут. |
Быть великому грому, идти дождю стрелами с Дону! |
Копьям-то тут поломаться, саблям-то тут пощепаться |
О половчан, на Каяле-реке, у великого Дону! |
О земля Русская, ты за холмами!.. Вот Стрибога внуки, |
Ветры, веют стрелами с моря на Игоря рати! |
Стонет земля, реки мутно текут, пыль поля покрывает, |
Стяги лепечут: половцы идут от Дона, от моря |
И от всех стран... Отступили бесстрашные русские рати. |
Криком - нечистая сила, щитами червлеными - наши |
Степь преградили. Ты, Всеволод Яр-Тур, стоишь впереди всех, |
Прыщешь стрелами, саблей булатной гремишь о шеломы! |
Где только Тур проскакал, золотым своим шлемом блистая, |
Там уж лежат половецкие головы; страшно избиты |
Шлемы оварские, Яр-Тур, саблей каленой твоею! |
Что ему раны, друзья, коль и по́честь и жизнь позабыл он, |
И град Чернигов родной, и отцовский престол позлащенный, |
И своей милой любви - красной Глебовны - нрав и обычай? |
Были Трояна века, миновали лета Ярослава; |
Тот мечом распри ковал и стрелы по полю сеял, |
В стремя златое вступая во граде Тьмуторокани. |
Звук той же славы великий любил Ярослав; а Владимир, |
Сидя в Чернигове, слух от нее отклонял повседневно. |
А Вячеславова храброго юного сына Бориса |
Слава на суд привела и на злачное ложе повергла |
Не за свою, за Олегову честь. И с той же Каялы |
Князь Святополк повелел взять отца среди Угорских коней |
В Киев, к Софии святой. В этот век Горислава-Олега |
Сеялось всё и росло средь крамол, и жизнь погибала |
Даждь-Бога внука, и в распрях князей век людской сокращался. |
В век тот на Русских полях оратаи редко взывали; |
Но часто враны кричали, трупы деля меж собою; |
Галки свой хор подымали, сбираясь лететь на покормку. |
То было в те битвы, в тех ратях; битвы ж такой и не слышно. |
С утра до вечера, с вечера до света стрелы летают; |
Сабли о шлемы гремят; трещат булатные копья |
В поле чужом, неизвестном, среди земли Половецкой. |
Черную почву под конским копытом засеяли кости; |
Что зашумело, что зазвенело пред ранней зарею? |
Игорь ворочает рать: ему жаль брата милого Тура! |
Билися день они, бились другой; на третий к полудню |
Пали знамена у Игоря. Тут, у быстрой Каялы, |
Братья расстались. Вина кровавого тут недостало; |
Тут пир докончили храбрые русы: сватов попоили, |
Сами навек полегли за родимую Русскую землю! |
Никнет от жалости злак; под печалию древо согнулось... |
Тяжкое время настало, друзья! Степи силу прикрыли. |
В силах Даждь-Богова внука восстала обида: вступивши |
Девой на землю Трояна, всплескала крылом лебединым; |
Плещучи на море синем, у Дону, грозу пробудила. |
Брань у князей на неверных исчезла; стал спорить брат с братом: |
То мое, и это мое! И начали князи |
Важным ничтожное звать и крамолу ковать друг на друга. |
Враг же отвсюду вторгался с победою в Русскую землю. |
О! далеко зашел сокол, преследуя птиц к синю морю; |
Храбрым же Игоря ратям уже не воскреснуть! За ними |
Крикнули Карна и Жля и по Русской земле поскакали, |
Всплакались, так вопия: "Уже нам друзей своих милых |
Мыслью не взмыслить, думой не вздумать, очами не взвидеть; |
Златом же, серебром тем и подавно уже не бренчать нам!" |
Как восстонал, братья, Киев с печали, Чернигов с напасти! |
Скорбь разлилася по Русской земле; течет средь отчизны |
Морем печаль; а князья друг на друга крамолу ковали! |
Враг, уже сам набегая с победой на Русскую землю, |
Дань брал по белке с двора: Святославовы храбрые дети, |
Игорь и Всеволод, зло разбудили, которое было |
Усыплено отцом их вторым, грозой Святославом, |
Киевским князем великим. Грозен тот был; погромил всё |
Воинством сильным своим и мечами булатными; ставши |
На Половецкую землю, холмы притоптал и овраги; |
Реки, озера взмутил; иссушил и потоки и блата; |
А Кобяка, нечестивого князя, из лукоморья, |
Из середины железных великих полков половецких, |
Вихрю подобно исторг: и пал Кобяк в Киеве-граде, |
В гриднице князя... Тут Немцы, Венедцы, тут Греки, Моравцы |
В честь Святослава поют, корят Игоря-князя, что благо |
Тут Игорь-князь пересел из златого седла в седло пленных! |
Стены градские уныли, веселие долу поникло... |
А Святослав смутный сон видел: "Снилося мне, - говорит он, - |
Будто в ночь эту на киевских холмах меня одевали |
С вечера черным покровом на тисовом ложе, и будто |
Черпали мне вино синее с горечью, сыпля из тощих |
Недр мерзких раковин жемчуг великий на лоно и нежа. |
Будто уж доски без князя в моем терему златоверхом. |
Бесовы враны кричали всю ночь на болоньи у Пленска, |
Были в Кисановой дебри и не сошли к синю морю". |
- "Князь! - отвечали бояре: - то скорбь уж умом овладела. |
То два сокола с отчих злаченых престолов слетели |
Тьмутороканя искать или шлемом Дону напиться. |
Со́колам тем уже крылья подсекли сабли поганых, |
Их же самих опутали крепко железные путы. |
Было темно в третий день: померкли два солнца; погасли |
Оба багряных столпа; а с ними два месяца юных, |
Князь Святослав со Владимиром-князем, подернулись мглою. |
Тьма свет покрыла на бреге Каялы: по Руси простерлись |
Ввергли ее и великую дерзость тем придали хану. |
Уж нанеслася хула на хвалу; нужда встала на волю; |
Див уж низвергся на землю! Вот готские красные девы |
На берегу синя моря воспели; звеня русским златом, |
Бусово время поют, лелеют месть Шарокана. |
Мы же, о князь! мы, дружина твоя, уже чужды веселья!" |
Князь Святослав изронил со слезами тут слово златое: |
"О сыновья мои, Игорь и Всеволод! рано вы стали |
Половцев землю мечами губить, а себе искать славы! |
С честью ли вы одолели? с честью ль кровь вражью пролили? |
Храбрые ваши сердца закалёны в огне и отваге. |
Что вы соделали, дети, моей седине серебристой! |
Власти не вижу уж я богатого, сильного брата; |
Войск Ярослава не зрю из черниговских воев, Могутов, |
Также Татранов, Шельбиров, Топчаков, Ревугов, Ольберов. |
Те, без щитов и оружия, криком полки побеждают, |
В славу предков звоня. Но вы гордо сказали друг другу: |
"Сами мужаемся, сами грядущую славу похитим, |
Сами поделимся прежней!" А диво ли, братья, и старцу |
То высоко птиц взбивает, не даст гнезда он в обиду. |
Горе лишь то, что князья мне не в помочь: лета изменились". |
Чу! у Ромна кричат под саблями половцев наши, |
Стонет Владимир над ранами: скорбь и тоска сыну Глеба! |
Всеволод-князь! не мыслью тебе прилететь издалеча |
Отчий престол золотой поблюсти. Ты веслами можешь |
Волгу всю раскропить, а шлемами вычерпать Дон весь. |
Был бы ты здесь, была бы тогда раба по ногате, |
Раб по резани б был. Стрелять и на суше живыми |
Ты самострелами можешь - сынами удалыми Глеба! |
Вы, смелый Рюрик с Давидом! не ваши ли шлемы злаченые |
Плавали в вражьей крови? Не ваши ли храбрые рати |
Турам подобно рыскают, пораненным саблей каленой |
В поле чужом? Вступите, князья, в стремена золотые |
За оскорбление наших времен, за Русскую землю, |
За Святославича смелого раны, за Игоря-князя! |
Галицкий князь, Осмомысл-Ярослав! высоко восседаешь |
Ты на престоле своем златокованом; подпер хребет ты |
Угорских гор железною ратью своей, заступивши |
Тяжкие грузы чрез тучи, суды рядя до Дуная. |
Грозы твои по землям текут; ты врата отворяешь |
Киеву-граду; с престола отцов золотого стреляешь |
Ты салтанов далеких земель. Стреляй же, властитель! |
Бей Кончака, нечестивца Кощея, за Русскую землю, |
За Святославича смелого раны, за Игоря-князя! |
Ты, князь смелый Роман, со Мстиславом! отважная дума |
Носит на дело ваш ум. Высоко ты плаваешь в деле, |
Словно сокол на ветрах ширяясь, когда тот стремится |
Птицу в бою одолеть. У ваших под шлемом латинским |
Брони железные есть: от них-то земля потряслася, |
Многие хановы страны погибли. Литва, и Ятвяги, |
И Деремела, и Половцы копья свои побросали, |
Главы свои подклонили под ваши булатные сабли. |
Но уж, князь Игорь! свет солнца убыл; не добром уже древо |
Листья сронило. По Роси, Суле города поделили; |
Храбрым же Игоря ратям уже не воскреснуть! Дон кличет, |
Князь правоверный, тебя и зовет всех князей на победу. |
Храброе племя Олега уже подоспело на битву... |
Все не худого гнезда шестокрыльцы! Не жребьем ли битвы |
До́были власть вы себе? Начто ж ваши шлемы златые, |
Ляшские копья, щиты вам начто?.. Заградите своими |
Острыми стрелами полю ворота за Русскую землю, |
За Святославича смелого раны, за Игоря-князя!.. |
Уж Сула серебром не струится к Переяславлю, |
И Двина болотом течет, под криком поганых, |
К грозным тем Полочанам... Один Изяслав Василькович |
Острым мечом позвенел о шеломы Литвы, заглушивши |
Славу деда Всеслава; а сам под щитами отчизны |
Лег на кровавой траве, пораженный мечами литовцев. |
Ложем избравши ее, он промолвил: "Твою, князь, дружину |
Птицы крылами одели, а звери кровь полизали". |
Не был тут брат Брячислав, ни Всеволод не был, - единый, |
Душу жемчужную он изронил из храброго тела |
Чрез ожерелье златое. Уныли победные гласы, |
Ратей веселье поникло; трубят городенские трубы... |
О Ярослав и все внуки Всеслава! склоните знамена, |
Скройте мечи вы свои поврежденные! Вы уже чужды |
Кликать на Русскую землю, на жизнь Всеслава, поганых... |
Было ль какое насилье дотоль от земли Половецкой! |
В век седьмой от Трояна Всеслав бросил жребий о деве, |
Милой ему. О пределы подпершись клюками, скочил он |
К Киеву-граду и добыл копьем там златого престола. |
Лютым зверем оттоль поскакал из Белаграда в полночь, |
Синею мглой обернувшись; а к утру отбил стенобоем |
Новуграду врата, расшиб Ярославову славу, |
Волком помчался к Немиге с Дудуток... Там, на Немиге, |
Стелют снопы головами, молотят цепами стальными, |
Жизнь кладут на току, веют душу от тела. Немигский |
Брег не добром был засеян - засеян костьми сынов русских... |
Князь Всеслав суды людям судил, князьям рядил грады, |
Сам же волком рыскал в ночи; из Киева-града |
До петухов он дорыскивал Тмутороканских владений; |
Хорсу великому путь перерыскивал волком он серым. |
В Полоцке был он, когда позвонили ему рано утром |
В колокола у Софии, а он звон уж в Киеве слышал. |
Хоть и веща душа в ином теле, да часто страдала. |
Так говоря: "Ни хитру, ни горазду, - летал хоть бы птицей, - |
Не миновать суда божия!" - О, стонать земле Русской, |
Прежнее время и прежних князей поминая! Нельзя же |
Было древнего князя Владимира к киевским высям |
Нам навсегда приковать: ныне стяги его уже стали |
Рюрика-князя одни, а князя Давида - другие. |
Роги носящим хвосты чешут; копья поют на Дунае... |
Слышен глас Ярославны; пустынной кукушкою с утра |
Кличет она: "Полечу, говорит, по Дунаю кукушкой, |
Мой бобровый рукав омочу в каяльские воды, |
Раны кровавые князю на страждущем теле отру им!" |
Плачет на ранней заре Ярославна в Путивле на стенах, |
Так говоря: "О ветр, ветр могучий! к чему, властелин, ты |
Веешь напротив? К чему на свободных крылах своих мчишь ты |
Ханские стрелы на воинов друга? Иль мало под небом |
Гор тебе веять, лелея судов стаи на море синем? |
Что же, могучий, веселье мое по ковы́лю развеял?" |
Плачет на ранней заре Ярославна в Путивле на стенах, |
Так говоря: "О Днепр пресловутый! ты каменны горы |
До Кобякова войска лелеял; взлелей же, могучий, |
Друга ко мне, чтоб не слала я слез к нему на море с утра!" |
Плачет на ранней заре Ярославна в Путивле на стенах, |
Так говоря: "Светлое солнце, тресветлое солнце! |
Всем тепло и красно ты! К чему ж, властелин, ты простерло |
Луч свой горячий на воинов друга? в поле безводном |
Жаждой им луки свело, печалью им тулы заткало?" |
Прыснуло в полночи море; идут смерчи синею мглою; |
Князю Игорю бог кажет путь из земли Половецкой |
В Русскую землю, к престолу отцов золотому. Погасли |
Зори вечерние. Игорь-князь спит... Игорь бдит, Игорь мыслью |
Мерит поля до мала Донца от великого Дона. |
Конь о полу́ночи. Свистнул верный Овлур за рекою, |
Князю велит разуметь... Князю Игорю боле не быть там! |
Вскликнуло, стукнуло поле; трава зашумела; подвиглись |
Половцев вежи... А Игорь в тростник поскакал горностаем, |
На воду гоголем белым; взлетел на коня удалого, |
И, соскочивши проворно с него, босым волком помчался |
К лугу Донца, и соколом взвился под мглой, избивая |
Ежели Игорь соколом несся, Овлур мчался волком, |
Труся студеную росу; коней же они надорвали... |
Вот Донец говорит: "Немало тебе, князь, величья, |
А Кончаку, нечестивцу, досады, а Руси веселья!" |
Игорь в ответ: "И тебе, о Донец! немало величья! |
Ты лелеял князя средь волн, расстилал ему зелень |
На серебристых своих берегах, одевал его теплой |
Мглою под сенью зеленого древа; стерег на воде ты |
Гоголем князя, чайкой средь волн, чернетями на ветрах. |
Не такова ль река Стугна? Своею недоброй волною |
Чуждые воды она пожрала и струги разбила! |
Днепр затворил Ростиславу младому темный свой берег: |
Плачется мать Ростислава по юноше князе. Уныли |
С грусти цветы, и древо с печалью к земле приклонилось". |
То не сороки стрекочут, а по следу Игоря ездит |
Гзак с Кончаком. В то время уже не каркали враны, |
Галки замолкли, сороки притихли; одни только дятлы, |
Тихо ползя по ветвям, к реке своим стуком путь кажут |
Да соловьи веселыми песнями свет повещают. |
"Коли сокол к гнезду путь свой держит, |
Не расстрелять ли злачеными стрелами нам соколенка?" |
Гзаку Кончак говорит: "Коли сокол к гнезду путь свой держит, |
Мы соколенка опутаем лучше девицей красной". |
Гзак же в ответ Кончаку: "Коль опутаем девицей красной, |
И станут птицы нас бить посреди Половецкого поля!" |
Рек Боян, певец Ярослава, Олега, Когана, |
На Святослава походы: "Тяжко без плеч голове быть; |
Горе и телу без головы!" - Так без Игоря Руси. |
Девы поют на Дунае; их песни до Киева вьются. |
Игорь едет через Боричев к деве святой Пирогощей. |
Страны рады, грады веселы; пели князьям песнь: |
Прежде старым, потом молодым. Слава Игорю-князю! |
Здравье князьям и дружине, нечистую силу разящим |
За христианство! Слава князьям, и дружине их слава! |
1839